Ни о чём не жалеть

— Довольно унылое мероприятие, — продолжил Тэхён, несколько мгновений задумчиво смотря перед собой. — Некоторых людей я, конечно, знаю и помню, но из-за шумихи вокруг моих концертов — хотелось бы мне знать, почему в Сеуле они так популярны? — приходят все подряд. Ну, не совсем. Музыканты и певцы. Иногда молодые исполнители, которые и петь-то не умеют. Но пытаются делать это на моих концертах. Мне, конечно, не жалко: у каждого, даже самого заурядного человека будет тот, кто его полюбит… — Ким вдруг замолчал, а потом посмотрел на Чонгука с какой-то непонятной эмоцией, отдалённо похожей на любопытство. — Ты когда-нибудь задумывался над этим? Представь: в мире живут миллиарды и у каждого должен быть тот, кто его полюбит. Но из-за того, что людей слишком много, они просто не находят друг друга, — он устремил взгляд перед собой и глубоко вздохнул. — Мне жаль, что я получаю так много внимания, а кто-то так и остаётся безызвестным и одиноким. От этого короткого монолога, о теме которого Чонгук редко задумывался по-настоящему, Чон в тысячный раз почти признался Тэхёну в своих чувствах. Потому что это казалось подходящим ответом на такие рассуждения. И потому что Тэхён с каждой секундой влюблял в себя всё сильнее, удивляя тем, какой он мудрый и добрый. И Чонгук даже (почти) понимает, что это всё возраст, опыт, знания, но не верит, что в молодости Тэхён был не таким притягательным. — Вы любили? — спрашивает он вдруг, и Тэхён, помедлив секунды три, всё так же не глядя на него, опускает глаза и медленно кивает. Впрочем, это был глупый вопрос. Конечно, любил. Это написано у него на лбу, когда он говорит про Джису. Видимо, Тэхён любил её мать. Может даже, любит до сих пор. Наверное, она — источник тоски в его глазах. Это имеет смысл, но Чонгук устал гадать. Он будет ждать, пока Тэхён сам не расскажет свою историю. — Я влюбился, вы угадали, — повторяя пустой взгляд Тэхёна, признаёт Чонгук. — И это сводит меня с ума. Я не знаю, как с этим жить. Почему это так мучает меня? Конечно, Тэхён не поймёт, о ком речь. Точно не поймёт, что о нём. Или… может, он давно всё понял и расценивает это признание как ребяческую шалость, от которой надо отшутиться? Даже непонятно, что хуже: невзаимное чувство или насмешки над его искренностью. Но Тэхён не смеётся и не шутит. Он всё так же смотрит перед собой, никак не показывая, что творится у него в голове, а потом слегка вскидывает руки в жесте слабого негодования. — Первая любовь всегда такая. Но это пройдёт. И любовь, и то, что она приносит с собой. — И хорошее? — спрашивает Чон, коротко, чтобы не задержать внимание дольше допустимого, взглянув на Тэхёна. — Хорошее будет потом, когда ты найдёшь свою половинку. Когда узнаешь, что твоё сердце принадлежит не тебе, — объясняет Тэхён, и тоску, кажется, уже распространяет вся его фигура. Что же могла сделать его бывшая жена, что даже спустя столько лет (Википедия утверждала, что они в разводе почти пятнадцать) Тэхён остаётся таким несчастным? — Не мне? — не понимает Чон. — Метафорично, — Тэхён выдавливает улыбку. — Сердце человека принадлежит ему только физически. Духовно его всегда кому-то отдают. Или чему-то. Работе, например. — Вы отдали его работе? — с непонятной надеждой спрашивает Чонгук. Это, наверно, лучше, чем соперничать с человеком. Или хуже? Чёрт знает. От вязкости этого разговора, от близости человека, по которому он скучал полтора месяца, Чон теряет остатки самообладания. — Это сложно. — Конечно, опять стандартное «расскажи, что у тебя на душе, а я тебе рассказывать не буду», — начинает злиться Чонгук, складывая руки на груди. — Мы же договорились, — напоминает Ким, похлопав его по колену. — Забыл, что было в Пусане? Чону приходится присмиреть. Конечно, он не забыл. Они договаривались, что Чонгук не будет давить, и решили, что станут дружить. Дружить! Как будто Чона может удовлетворить бесполезная дружба. — Ладно, — нехотя соглашается Чонгук, и Ким возвращается к поднятому вопросу. — И кто же она? Задай Тэхён этот вопрос ещё минуту назад, Чон терял бы голос и хрипел, но сейчас он говорит на энергии едва утихшей злобы, твёрдо, уверенно, лишь немного взволнованно. — Это он. — Вот как… — Вы презираете меня за это? За такую… — на этом моменте голос всё-таки подводит и Чонгук делает паузу, — любовь? Теперь он смотрит на Тэхёна. Страшно увидеть на его лице отвращение или ненависть, но так Чон избавится от неопределённости хоть как-то. Сердце замирает и не бьётся те пару секунд, которые Ким молчит перед ответом. — Что же, я не сторонник таких отношений, но любовь зла, я понимаю. Сердцу не прикажешь, да? — поворачивается к нему Тэхён, снова утаскивая в пустоту своих глаз. И это вызывает новые мысли. Может, он так несчастен вовсе не из-за матери Джису, а из-за какого-нибудь парня? Может, так серьёзно и печально он смотрит, потому что чувствует в Чоне родную душу, ставшую жертвой запретных чувств? — И чем он покорил тебя? — продолжает Ким, устало откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза. Хотелось бы Чонгуку знать, что значит этот жест, но он все ещё не может разгадать Тэхёна. — Чем? — повторяет Чон, задумываясь. Хороший вопрос. Если бы он только знал. Талантом, лаской? Лицом, в конце концов? Как вообще можно говорить, за что ты влюбился, если это происходит само собой? Просто так бывает, что одни люди любят других — вот и всё. — Я не знаю. — Он красивый? — помогает ему Тэхён. Чонгук, пользуясь тем, что Тэхён не видит его, рассматривает длинные ресницы, нос, родинки на нём, розовые губы. Хотя ему можно и не смотреть на это лицо — он знает его наизусть, — но увидеть его всё равно приятно. — Очень. — Добрый? — Добрый, — подтверждает Чонгук, не сомневаясь, что примеров доброты у Тэхёна найдётся не один десяток. Взять хотя бы Пусан. — Проявляет к тебе симпатию? — наступая на главную мозоль, спрашивает Тэхён, и Чонгук мотает головой. Ким меньше минуты назад сказал, что не одобряет такие отношения. Кажется, так выглядит конец света. Но вслух он говорит: — Я для него лишь друг. Не думаю, что для него такие отношения допустимы. Выдохнув с негромким стоном сожаления, Тэхён садится ровно, берёт Чонгука, который так удивлён, что даже не дёргается, за руку и смотрит в глаза. — Если тебя это хоть немного утешит, знай, что все люди мучаются от любви. Кто-то больше, кто-то меньше. Любовь — мучение, которое человечество не может контролировать. Но она вместе с тем и наслаждение. Не грусти о том, что сейчас парень, к которому ты неравнодушен, не отвечает тебе взаимностью. Может, когда-нибудь это изменится. Или изменишься ты и твои чувства к нему. Не зацикливайся на плохом, ищи положительные стороны: когда вы видитесь, тебе же хорошо? Это самое главное сейчас. Тэхён, утешая, гладит Чона второй рукой, а потом отпускает. — Ты правильно сделал, что поделился. Знай: рано или поздно больно быть перестанет, — добавляет Ким, приступая к еде, которая уже давно стояла на столе. Чонгук молчит. Ему вдвойне больно от того, что Тэхён говорит, как человек, прошедший через похожие страдания. Но этот разговор действительно поселяет в душе надежду, что «больно быть перестанет», поэтому Чонгук тоже берёт палочки и начинает есть, смотря только в тарелку и лишь изредка на Тэхёна, чтобы видеть, что он стал ещё более мрачным.