Бывают попытки утешения, которые только обостряют боль потери. Амели Нотомб — «Зимний путь»
Она стоит перед выходом из Вестминстерского дворца, укутавшись в пальто с меховой подкладкой, и наблюдает за тем, как несколько Рыцарей во главе с ее отцом покидают территорию. Прошло несколько дней с их беседы в больничной палате, и ни Виктор, ни сама Селина не горят желанием вновь заводить разговор, ведь оба знают результат этой беседы. Отец будет настаивать на своем, а Селина — молчать и выслушивать все нравоучения так, будто ей это неинтересно. — Они быстро вернутся, — как и прежде, сэр Лукан появляется возле Селин абсолютно неожиданно, чем уже даже не пугает ее. Первое время девушка подскакивала от столь резкого и незаметного появления командора. Сейчас же, кажется, она чувствует его приближение, как бы тихо он не ходил. — Ничего серьезного? — певица берет мужчину под руку, и они вместе возвращаются во дворец, где тепло и не дует ветер. — Обычная проверка. На этот раз в районе Сити как-то неспокойно, — обыденным тоном отзывается Алистер. Что бы кто не говорил, но быть честным перед мисс Буршье куда проще и приятнее, чем придумывать новые ложные задания для их Ордена перед Селин. Теперь он может говорить все, как оно есть, не боясь, что она ему не поверит или сочтет безумным. Да, конечно, лучше бы она узнала о Полукровках несколько иным способом, но сейчас уже ничего нельзя изменить. — Вот и хорошо, потому что я должна поговорить со своим отцом.***
Селина привычно сидит за книжкой в чайной комнате и попивает чай, когда через окно замечает возвращающихся Рыцарей. Все время их отсутствия девушка придумывала все возможные развития разговора с Виктором, однако это не особо помогло справиться с нервами. Каждый раз, когда мисс Буршье думает о серьезных разговорах, в ее мыслях они всегда заканчиваются победой со стороны ее отца. Он и раньше обладал искусством заговаривать зубы, из-за чего сейчас певица боится поддаться его речам. Собравшись с силами и мыслями, Селина возвращается в свою комнату. Ей нужно привести себя в порядок, да и отцу, наверное, нужно время, чтобы передохнуть. Мысль о том, что Виктор Буршье большую часть своей жизни сражается с Полукровками почему-то не очень-то и сильно пугает певицу. Это кажется естественным, ведь любая дочь представляет своего отца в рыцарских доспехах на коне, да еще и с мечом наголо. Иронично выходит, ведь мистер Буршье и впрямь обладает титулом Рыцаря Круглого стола. Что ж, позади остается комната и несколько поворотов, когда мадемуазель Буршье наконец-то подходит к коридору, ведущему в Центральный холл. Почему-то ей кажется, что отец должен быть там, естественно, вместе с остальными Рыцарями, которые были в Сити на патруле. Она проходит еще несколько метров, как видит несколько отстраненного и непривычно мрачного Алистера. Это не может значить что-то хорошее. На секунду остановившись, мисс Буршье окидывает взглядом всех остальных, кто был здесь. Изи, маркиз, даже лорд-канцлер. Все они тихо о чем-то беседуют. — Что случилось? — Селина подходит к сэру Лукану, который по воле случая оказывается в отдалении от всех остальных. И в этот самый момент девушка видит капли крови на его мундире. На руках. И она определенно не его. Отрешенный взгляд Рыцаря-командора заставляет кровь стынуть в жилах. — Где мой отец, Алистер? — плотно сжатые губы и морщина, пролегающая между бровей, только усугубляют ситуацию. — Селина… — Я не хочу ничего слышать! — девушка взмахивает руками. — Где. Мой. Отец?! — командор видит страх в широко распахнутых глазах певицы, буквально слышит его, словно он гудит вокруг и между ними, как цикады. — Алистер, прошу, скажи мне, — губы Селин начинают дрожать от тех мыслей, которые закрадываются ей в голову. А что еще можно подумать, когда и без того мрачные Рыцари выглядят так, будто проиграли многосотлетнюю войну. — Мне жаль, mon cheri, — на помощь Алистеру приходит маркиз де Лафайет, который даже в такой ситуации, наверное, сможет найти подходящие слова. — Чего Вам жаль? — холодно чуть ли не шипит девушка. Пожалуй, айсберги теплее ее взгляда. — Виктор… — как можно спокойно говорить о смерти близкого человека неизвестно даже французу, но он честно пытается, — его больше нет, мадемуазель Буршье. Ваш отец… мертв, — стоит только этим словам слететь с губ нынешнего сэра Персиваля, как в коридоре начинает разрастаться звенящая тишина. От напряжения, которое витает в воздухе, складывается ощущение, что эта пауза — некое затишье перед бурей. Затем на мисс Буршье словно обрушивается сильный удар, будто кто-то выбивает кулаком весь ее воздух из легких. Грудину сдавливает глухая боль, а ноги моментально подкашиваются. И если бы не Алистер, Селина бы упала на холодный и твердый пол. Мужчина замечает пустоту, появившуюся во взгляде серо-зеленых глаз. Жизнь все сильнее бьет певицу, будто проверяет на прочность. И в этот раз от ударов Судьбы из горла девушки вырывается крик — так обычно кричат раненные животные. Мадемуазель Буршье пытает вырваться, но сэр Лукан обнимает ее сильнее, не хочет, чтобы она видела своего отца таким — раненным, всего в крови. Алистер еще помнит утренний разговор с певицей. Она хотела поговорить с Виктором, что-то с ним обсудить, а вот сейчас они стоят в коридоре, а за дверьми, ведущими в Центральный холл, лежит тело Виктора Буршье. — Это были Полукровки, — Рыцарь-командор пытается объяснить случившееся. Ему кажется, что это сможет успокоить девушку, которая дрожит в его руках. Она вцепилась своими пальцами ему в руку с такой силой, что и не скажешь, что Селина обычная певица. — Их было больше, чем мы могли рассчитывать. И, к сожалению, несколько из них загнали Вашего отца в угол. Мы все думали, что в Сити никого нет, поэтому отправили туда так мало Рыцарей. Простите, Селина, это моя вина, — но по безумному взгляду мисс Буршье Алистер понимает, что она ему не верит. Девушка вырывается из хватки Алистера и ударяет его в грудь несколько раз. Обезумев от горя, Селина кричит, чтобы он не лгал ей. Это зрелище разрывает сердце командора. Он думал, что ее страх от встречи с Полукровкой был пиком отчаяния и ужаса для нее. Но теперь он видел настоящее безумие в лице дамы своего сердца. Ее глаза заволакивают слезы, которые не переставая текут по щекам. Неожиданно возле мисс Буршье и сэра Лукана вырастая фигура лорда-канцлера, что немного успокаивает Селин. Пожилой мужчина с сожалением смотрит на певицу. И, если бы дочь сэра Гавейна сейчас не была в отчаяние, то все поняла по грустному взгляду барона Августа Д`Аргайла. Однако сейчас, как и большинство детей после потери родителей, она просто хочет услышать, что ее отец, ну, возможно, сильно ранен, но он все же жив и скоро поправится. — Где мой отец? — сквозь сжатые зубы вопрошает певица, в упор смотря на пожилого мужчину. — Вы не можете мне солгать, — однако после очередного немого подтверждения смерти Виктора, эта миниатюрная женщина, которая до этого ни разу в своей жизни намеренно не поднимала ни на кого руку, с силой отталкивает от себя Рыцаря-командора и бросается в сторону двери в Центральный холл. И сколько раз Алистер не пытается окликнуть девушку, сколько раз не кричит ее имя, мадемуазель Буршье будто и вовсе его не слышит. Отец для нее все — жизнь, смысл существования, ее дыхание. И вот сейчас Селин лишают всего этого, обрезают жизнь ржавыми ножницами без анестезии. Распахнув двери, певица и впрямь видит перед собой мертвенно-бледного и неестественно расслабленного Виктора. Он лежит там совсем один, его глаза закрыты, а руки сложены на груди. Это зрелище окончательно убеждает Селин в том, что ее отец мертв. От рыданий начинает саднить горло, а слезы пеленой заволакивают зрение. Были бы у нее силы, она бы подошла к отцу, хоть сейчас бы сказала ему пару слов, но сил нет. Мисс Буршье оседает на пол, а все ее тело сотрясается от безудержных слез. Она так много еще хотела ему сказать.***
Ко дню, когда должны состояться похороны, слез уже нет. После дней, проведенных в обнимку с подушкой и под сильными успокоительными, Селина Буршье чувствует себя опустошенной и неживой. Виктора хоронят холодным ноябрьским утром. И, цепляясь за руку сэра Лукана, словно за спасительный трос, певица боится смотреть в разинутую и темную пасть могилы. Уже скоро туда опустят гроб. Селина в компании нескольких Рыцарей стоит перед открытой могилой, а ее бледное лицо скрыто за черной вуалью. Из собравшихся здесь только члены Ордена, ведь больше ни с кем Виктор не поддерживал отношений. С губ священника слетают привычные прощальные слова. Он кажется таким спокойным в этот промозглый день среди столь неприветливых личностей, как Рыцари Круглого стола. На глазах Селин больше нет слез. Кажется, выпитые утром успокоительные настойки неплохо справляются со своей задачей, ведь девушка не чувствует абсолютно ни-че-го. Сплошная темнота и пустота, в которой ощущается только теплая ладонь сэра Лукана, придерживающая девушку за руку. Весь мир скукожился до размеров этого крохотного прикосновения. Только Алистер Д`Аргайл не позволяет сейчас мисс Брушье окончательно упасть духом и сделать последний шаг к безумию и самобичеванию. Певица даже не замечает, как священник заканчивает свою речь. Лишь после того, как Рыцарь-командор мягко подталкивает ее вперед, она понимает, что пришло время сказать пару слов. Но что делать, когда не может издать и звука? Подняв на Алистера взгляд, полный мольбы, Селина прикусывает внутреннюю сторону щеки, а мужчина лишь сильнее сдавливает ее руку, и вот уже вместе они оказываются возле гроба, который стоит прямо на земле. Почему-то в этот момент мисс Буршье думает о пауках и червях, которые рано или поздно заполнят гроб. — Уходящих нужно отпускать, — Селина и сама не узнает свой голос, настолько слабым и изможденным он кажется. — Но я не ожидала, что мне придется это делать так скоро, — руки, обтянутые в черные кожаные перчатки, мелко подрагивают. Нет, настойки все-таки не справляются… — Уважаемые Рыцари, я знаю, что вы все хорошо знали моего отца, поэтому нет смысла говорить о всех его положительных качествах. Виктор Буршье был хорошим мужем и отцом, и мне будет его не хватать, — последние слова произнесены окончательно осипшим голосом. То ли это из-за лекарств, то ли из-за холода, который поселился в душе, но девушка не может вымолвить больше и слова. Губы онемели, а язык словно и вовсе опух во рту, не позволяя произнести даже крохотный звук. Окончание похорон — речи других желающих, опускание гроба в могилу, мисс Буршье помнит плохо. Она снова витала в своих мыслях и только иногда кивала на очередные слова соболезнования. С кладбища, где правили свои законы, певицу вывел Алистер, который прекрасно понимал, что сама девушка не сможет сделать и шага. К тому моменту, когда они приехали ко дворцу, успокоительные перестали действовать…***
Селина не хочет оставаться одна, хотя… вообще-то она одна и осталась. И если бы Алистер Д`Аргайл сейчас услышал эти мысли, то строго бы посмотрел на девушку, ведь что-что, но она не одна. Во дворце есть, по крайней мере, три человека, которые готовы на все. Но сейчас это не особо волнует мисс Буршье. Оказавшись в своей комнате, певица с остервенением сдергивает с себя скорбную вуаль, а после к ней летят и ненавистные шпильки, которые впиваются в голову лучше всяких клещей. После избавления от них, кажется, становится даже легче дышать. Совсем капельку, ведь никто не отменял треклятую тяжесть на душе. И из этой ситуации Селина видит только один выход. Припасенный алкоголь. Наплевав на принципы и приличие, мисс Буршье откупорила и бурбон, и джин, и все, что вообще привезла с собой в Лондон. Слабого алкоголя у нее нет, оно, как говорил забавный мсье Дюран, вредит связкам. — За спокойствие, — провозглашает Селина и делает сразу несколько глотков виски прямо из горла бутылки. Жидкость в эту же секунду обжигает горло и теплом растекается где-то в животе. Тот же самый процесс повторяется ровно до тех пор, пока Селина не чувствует опьянение. Голова начинает идти кругом, а переживания и стресс уходят на дальний план. Однако одной оставаться все также не хочется. Кое-как выбравшись из своих покоев, мисс Буршье блуждает по коридорам. Да, она прекрасно знает, где находится комната Алистера, но как-то сложно разобраться с правом и левом, когда мир крутится, словно колесо обозрения. В конце концов у девушки все же получается добраться до нужной двери. Правда… несколько поворотов назад она умудрилась разбить какую-то напольную вазу. Или это был горшок с цветком? Певица пытается удержать равновесие, когда замахивается кулаком для стука в дверь. Но поход Селин по коридорам сложно назвать тихим, так что ее приближение сэр Лукан услышал давно. И сейчас, открыв дверь, Алистер смотрит на абсолютно пьяную девушку, которая к тому же еще и в наглую выталкивает его из дверного проема. Запах дорогого алкоголя тут же долетает до чуткого носа Рыцаря-командора. Это точно не закончится ничем хорошим. Мужчина весь день держал мисс Буршье подальше от выпивки, зная, что в прошлом она не брезговала этим. И вот стоило ему только оставить Селин одну, как она слетела с катушек. — Что Вас привело ко мне? — тяжело вздохнув и все-таки закрывая дверь, спрашивает командор. Он только принял душ и собирался уже ложиться спать. Однако, кажется, у мадемуазель Буршье другие планы на этот вечер. — Селина, Вы могли хотя бы не пить в одиночку? — Одиночку? — девушка резко поворачивается к сэру Лукану и чуть ли не падает на подкосившихся ногах. — Со мной была еще моя скорбь, — Селина театрально прикладывает руку ко лбу. И если бы не подоспевший Алистер, то мисс Буршье приложилась своей величественной пятой точкой об пол. — Здесь как-то жарко, не находите? — вдрызг пьяная барышня, отпихивая от себя мистера Д`Аргайла, который все же пытается помочь певице устоять на ногах, ритмично начинает тянуть за завязки платья. И, между прочем, даже в таком состоянии у нее неплохо это выходит. — Селина, что Вы делаете? — Алистер мысленно закатывает глаза и тяжело вздыхает. Мужчина засучивает рукава рубахи, при этом продолжая смотреть за хаотичными движениями и действиями Селин. И в какой-то момент платье неожиданно опадает к ногам девушки. — Господи, Селина! — Рыцарь-командор вскидывает руками и поворачивается спиной к мисс Буршье. — Я же сказала, что мне жарко, — заплетающимся языком снова говорит крайне взбалмошная особо, после чего сэр Лукан приходит в еще больший шок. Он замечает неуверенные шаги Селин в сторону своей кровати. Сказать, что складывающаяся ситуация доводит Рыцаря до остолбенения, не сказать ничего. Он собирался просто лечь спать! Какого черта тут вообще творится? — А еще я хочу спать, — словно капризный ребенок, добавляет певица. — Вам стоило оставаться в своей комнате, — очередной обреченный вздох слетает с губ командора. — Вы взрослая женщина, но ведете себя… — Я просто боялась остаться одна, — еще секунду назад Алистер с трудом разбирал слова мисс Буршье, но эти пять слов произнесены уверенно и четко, а во взгляде девушки читается искренность и тень настоящего страха. И что прикажете делать командору? Проведя рукой по волосам, он уже собирается отправиться спать на диван, раз уж его постель варварски занята. — Не уходите, Алистер, мне страшно, — голос, полный отчаяния, останавливает мужчину на полпути. Мысленно отругав и себя, и весь белый свет, сэр Лукан возвращается к кровати. Да, ему, черт возьми, не стоит этого делать. Но он ложится в постель. На самый краешек, чтобы случайно не прикоснуться к Селин. Но это не помогает. Ее сладковатый аромат убаюкивает, а мерное дыхание и тихое сердцебиение говорят о том, что мадемуазель Буршье моментально уснула, поддавшись парам алкоголя. Аккуратно повернувшись на бок, Алистер с замиранием сердца смотрит на то, как дрожат веки Селин, как нервно она сминает в кулаке простынь. Это кошмары. Даже выпитое не спасает от страшных снов. — Все хорошо, я здесь, — тихо шепчет командор, после чего укрывает певицу одеялом. На удивление и сам Алистер довольно быстро засыпает, несмотря на несколько насыщенных прошедших дней. И все бы и было также прекрасно, если бы не яркая полная Луна, которая с таким наслаждением поднимается в небо, которая зовет и пробуждает зверя…