Молли Уизли против

Проснувшись на рассвете, я отправилась на кухню варить кофе. У Упыря он получался водянистым, а Динки причитал над попранием чистокровных традиций и упорно готовил чай. Так что эльфийская магия оказалась не всесильной, и я, неумытая, нечесаная, в халате и пушистых тапочках с единорогами, прошаркала на кухню, чтобы сварить кофе собственноручно. От недосыпа глаза еле открывались, я два раза роняла турку и умудрилась рассыпать драгоценный молотый кофе на плиту. Вот что значит смеяться до полуночи с детьми, которые будут дрыхнуть допоздна, а затем с полуночи до третьих петухов читать запоем Нумерологию. Я услышала чье-то покашливание и чуть не перевернула турку в третий раз, когда поднялась шапка пены, и уже следовало снять кофе с огня. — Мерлиновы яйца, Том Риддл, сэр! — прошипела я. — Я забыла, что вы здесь! Обжигаясь, я налила напиток в чашку и села за стол. Риддл пил кофе и ел бутерброд с семгой. На лице у него было написано выражение снисходительного умиления, будто он увидел котёнка, нагадившего в тапок. — Нечего смотреть, — буркнула я, — вот будут свои дети, узнаете, почём фунт сладкого сна. — Мне достаточно увидеть ваших детей, Молли, — сладким тоном проговорил коварный Риддл, — чтобы знать, сколько времени вы проводите перед зеркалом. Несмотря на то, что вчера Волдеморт пришёл в мой дом в стельку пьяным, сегодня он выглядел на удивление свежим и подтянутым. Волосы, вьющиеся после душа, лицо свежее, костюм будто с иголочки. Для мужчины выглядеть таким красавчиком — настоящее преступление. Лишь лёгкая гримаса выдавала, что голова всё-таки болит. А я? Я представляю, как сейчас выгляжу. — Я только проснулась и не успела привести себя в порядок, — недовольно произнесла я. — Если вам нужны красотки, отправляйтесь в Париж к мадам Коко Шанель. — Вообще я по делу, — сменил тон Волдеморт, понявший, что шуток с внешностью я не желаю понимать. — Отчего у вас такие сильные защитные чары и антиаппарационный купол? Никто не мог проникнуть, кроме меня. — От Дамблдора и его развеселой компании. Нечего им здесь шататься. — Даже от сов? — спросил он. — Письма вы не получали? — Кто мне напишет? Вы, сэр? — ехидно спросила я. — С папенькой я прекрасно общаюсь через камин. Дети сидят дома. Бывшему мужу послала вопиллер. Всё. — Хм, а газеты? «Пророк», «Магический Вестник» или хотя бы «Ведьмополитен»? — Нет. Чего я там не видела? — пожала я плечами, — какой налог Лич добавил в реестр обязательных? Или указ Дамблдора, что маглолюбцам полагаются льготы? Или как превратить жабу в принца? Вот уж вздор! Долгую минуту Волдеморт изучал меня, как новую неведомую зверушку. — Дамблдор потерял память и находится в Мунго. Лич мертв. Вот это новости! — И кто Министр? — полюбопытствовала я. — Надеюсь, не плакса Фадж или драчун Скримджер? Волдеморт многозначительно хмыкнул и в свою очередь задал вопрос: — Молли, разрешите снять антисовиную защиту и доставить полагавшуюся вам почту? — Валяйте, сэр, теперь ничего не поделаешь. После напевного заклинания Риддла что тут началось! Письма посыпались из камина, завалили кухонную столешницу и валились со всех сторон, скрывая половицы под собой. Я растерялась от обилия писем, газет и вопиллеров. Появилось желание спалить это добро Адским огнём, но я пульнула только Инсендио. Газеты вспыхнули, а письма из пергамента обуглились и начали дымиться. Не нашла ничего умного, как погасить этот хлам Агуаменти. — Динки! Упырь! На помощь! — закричала я, размахивая полотенцем, чтобы развеять дым на кухне. — А! Хозяйка! Пожар! Спасайте детей! — завопил Динки и побежал будить моё семейство. Упырь, умница, пустил струю свежего воздуха, и ещё не погасшие письма загорелись с новой силой, а я, кашляя и задыхаясь, нащупала дверь и распахнула ее настежь. Волдеморт посреди этого катаклизма сидел, как ни в чем ни бывало, и хохотал, как мальчишка. Я рассвирепела и послала в него Летучемышиный сглаз. Отбившись от нетопырей, он принялся помогать навести порядок. Детские ноги протопали мимо кухни, и я услышала голоса в гостиной. — Что случилось? Пожар? Убийство? Мама! Джинни заплакала, близнецы подпрыгивали от внезапного приключения, Рон дрожал от холода в одной пижаме, а Гарри с любопытством рассматривал Волдеморта, у которого от смеха текли слёзы. Он ловко уничтожал вопиллеры, всё ещё пытавшиеся высказать своё мнение женскими дискантами или мужскими басами в зависимости от пола автора. — Этот мистер подпалил наш дом, ма? — спросил Гарри. — Нет, мистер спас дом, а подпалила его ваша ма, — объяснил Том. Дети охнули, а я очнулась. — Динки, одень Джинни и Рона, затем спускайся и готовь завтрак. Упырь, уничтожь письма и прибери на кухне. Не забудь развеять дым. — Молли, дорогуша, что случилось? — спустился сонный Питер. — Дом чуть не сгорел. Пит, закажи новый кухонный стол. Размером побольше. Потом купи себе новую мантию. Сколько лет ходишь в этом сюртуке? Вечером ты свободен и можешь заниматься своими делами. — Я хочу почистить озеро, чтобы летом дети купались. — Отличная идея! Но не рано ли ещё? Холодно же. Впрочем, если хочешь… Все, дети, умываться. Быстро! Разогнала братию и, утомленная происшествием, занялась собой. Волдеморт покрутился рядом, убедился, что я в порядке, и отбыл. Пока дети, оживлённо переговариваясь, позавтракали и занялись играми, я приняла душ и накинула домашнюю мантию. В полдень появилась Беллатрикс и вслед за ней отец. — Молли, милая, ты не ответила на мое письмо, и я пришел без приглашения. Ты не в обиде? — Что ты, отец! Я всегда тебя рада видеть. Отец чмокнул меня в щеку и подошёл к Белле. — Мадам Лестрейндж, какая честь! — поприветствовал он и приник губами к её ручке. — Вы к моей дочери с дружеским визитом или по делу? — Как женщина к женщине, — улыбнулась Беллатрикс, многозначительно поглядывая на меня. — Как мило, — заворковал папа Пруэтт, — тогда, девочки, я вас оставлю. Я соскучился по внукам. И отправился на детскую площадку, построенную на заднем дворе. При этом он посмотрел на меня хитро-хитро, будто знал жутко страшную тайну. Что такое? Я проводила его задумчивым взглядом, а Белла стала внимательно разглядывать меня. — Так-так, что мы имеем? — спросила она, щелкнула пальцами, и я оказалась в одних трусах и лифчике. — Белла! Что это значит?! — завопила я. — Что ты делаешь? — Собираюсь снять с тебя мерки, — невозмутимо ответила Лестрейндж, и, откуда ни возьмись, появилась портновская лента и стала быстро меня измерять. — Ты собираешься шить мне одежду? — остолбенела я. — Но зачем? — Я собираюсь подобрать тебе одежду, макияж, поработать с манерами, речью и походкой, но никак не шить одежду, — мягко, будто неразумному ребёнку, объяснила Беллатрикс. — Ты — имиджмейкер? Тебя послал отец? Для Нотта я недостаточно хороша? — Нотта? — рассмеялась Беллатрикс. — Причем здесь Нотт? Имиджмейкер — какое замечательное название, — и, напевая песенку, увеличила ящичек, который достала из сумки. Ящик оказался настоящим шкафом, доверху набитым одеждой. Кроме того, она достала комод, трюмо, и гостиная превратилась в кошмар любого мужчины. Пришлось признать, что несмотря на постройневшую фигуру, мне требовались знания некоторых чисто женских премудростей. Недостаточно подстричься и помыть голову, нужно укладывать локоны. Не просто надеть джинсы, майку и кроссовки, а и сделать маникюр. Не только мазать лицо и тело готовыми мазями и кремами, но и уметь подчеркнуть достоинства фигуры. Не только покрасить губы первой попавшейся помадой и бежать по делам, а уметь наносить стрелки на глаза, подобрать тон под основу цвета кожи, выщипать брови, правильно раскрасить веки, оттенить скулы и пр. Очнулась я уже накрашенная, одетая в собственные джинсы, которые я отстояла в яростной борьбе, но зато в туфлях на высоких каблуках. Беллатрикс, довольная своими трудами, удалилась, пообещав прийти завтра. Мебель осталась, а я, ковыляя на орудиях пытки, продолжила свое существование, пообедав и занявшись обучением своих оболтусов. Отец пробыл до вечера. Он одобрил мой новый образ, и даже дети были в восторге. Я пожала плечами. Мне было всё равно, но если всем нравится, то буду прибегать к услугам Беллы. Близнецы набегались с дедом и легли спать раньше всех. Когда стали тереть глаза Гарри и Рон, и захныкала Джинни, я приказала ложиться всем. Сказки на ночь читал Динки, а Упырь проследил, чтобы дети выпили молоко и у каждого на тумбочке стоял стакан с водой. Именно это время выбрал Снейп, чтобы выйти из камина. Выглядел он ужасно. Впавшие щеки, покрасневшие глаза, бледные губы и усталый взгляд. Отощавший и какой-то оцепеневший. Я всплеснула руками. — Северус, что с тобой? — Работаю, — усмехнулся он. — Занят очень. — Сядь, — приказала я. — Я быстро. Вернулась с ветчиной, сыром, темным хлебом и стаканом молока. Молодой мужчина беспрекословно съел предложенное, и я ещё сделала чай, щедро плеснув бренди в его чашку. У Северуса после выпитого заблестели глаза, и он ожил. — Как ты дошёл до жизни такой? — заботливо укрыв пледом плечи Снейпа, спросила я. — Меня повысили, — гордо и утомленно улыбнулся Северус. — Я — директор Хогвартса. Наверное, самый молодой во всей истории. — Ну и новость! Как же слизеринцы? А Зельеварение? Бумажной работы сколько, — ужаснулась я. — Как же ты успеваешь? Северус скорчил мученическую гримасу. — Только ты и понимаешь меня, — вздохнул он. — Никто не догадывается, скольких усилий стоит вся эта деятельность. — Директорская должность — это очень престижно, — продолжала я. — Но нужно делегировать полномочия. Скинь учебную и организационную часть на Минерву. Она умеет. — Она не хочет, — пробормотал Северус. — Наоборот, ставит палки в колёса и всячески дискредитирует меня. — Напомни старой кошке об обязанностях заместителя директора. И о увольнении без выходного пособия. Побудь самодуром. — Отличная идея, — закрывая глаза, сказал Северус. — Так и сделаю. А Слизерин я скину на Септиму Вектор, она слизеринка, и прекрасно знает подход к ребятам. — Слагхорн пусть ведёт Зельеварение, — давила я на Снейпа. — Много хочет. — Ну и пусть, зато у тебя будут свободные руки. Самые способные ученики пусть помогают и варят зелья для Больничного крыла. Будет отличная практика. У тебя останутся финансовые вопросы и общение с Попечительским советом. Кажется, я налила слишком много бренди. Северус уже засыпал. Намучился, бедняга. — Да, Молли, тебя ждут в Министерстве, — сказал он, не открывая глаз. — Вечеринка. Будут все свои. Министр, то есть Повелитель… — Северус протер глаза. — В общем, Белла сказала, что убьёт меня, если ты опозоришься. — Тебя? Почему не меня? — Потому что меня никому не жалко, — и уснул прямо в кресле. Я погладила его по голове, подоткнула плед ему под ноги и, тихонечко прикрыв дверь, вышла. Что делать? Идти, конечно! Поскольку я не знала, что за вечеринка и кто такие свои, я решила надеть обычное чёрное платье. Пусть не шик, но кто сказал, мне в нём плохо? Фигура не идеальная, ещё держится жир на бедрах и грудь достаточно заметная, но черный цвет прекрасно скрывал все недостатки. Платье слишком облегало, но никаких чар к нему я применять не стала. С трудом натянула телесного цвета колготки и уличные туфли. В них я ходила по каминной сети в гости. Я запомнила теорию макияжа и повторила ещё раз на практике. Только губы сделала поярче. Порывшись в шкатулке, нашла жемчужную нитку. Отлично! Ну что же, надо идти. Не следует Министру магии ждать Молли Пруэтт. Я накинула мантию и перенеслась камином в Атриум. Стоял поздний вечер, и кроме десятка людей в чёрных плащах и белых масках никого не было. Я не успела сделать и шага в сторону, как ко мне подошёл один из Пожирателей. — Молли Пруэтт? — послышался знакомый голос. — Вас ждут. Эх, не могу в ней находиться. Под маской объявился Сириус Блэк. — Идём, — кивнул он мне. — Министр, то есть Повелитель, уже заждался. — Так Министр или Повелитель? — полюбопытствовала я. — Я уже второй раз слышу такую оговорку. — Сама все поймёшь. Больше он ничего не сказал, лишь тяжело вздыхал. Прошли несколько коридоров, спустились по лестнице, никакого лифта. Сириус толкнул дверь в стене, и мы оказались в роскошном зале. Огромная люстра, парящие свечи, канделябры на стенах освещали зал очень хорошо. Играла музыка, ощущался запах роз, и по всему залу располагались столики. На них стояли свечи и маленькие букеты. Было очень красиво. Затем я заметила, что мне машет Батильда, и я поспешила сесть рядом с ней. На столике мгновенно появился бокал с шампанским, и я с удовольствием пригубила. — Уже двадцать первый день прихожу, и ещё не надоело! — со скоростью сто слов в секунду затарахтела мне в ухо почтенная леди. — Столько людей и новостей! Я будто в молодость окунулась. Балы каждый день, музыка, шампанское, молодые юноши и девушки… Я оглянулась и вправду увидела толпу знакомых. Смеющиеся Лавгуды, чопорные Малфои, хулиганы Лестрейнджи, бандитки Августа Лонгботтом с Гризельдой Марчбенкс, серьёзные Боунсы… Шампанское опьянило меня. Не знала, что это: тело так чувствительно к алкоголю, или же само вино не подходит мне. — Вот и он, — сказала Батильда. К нашему столику присел Волдеморт. — Привет, — будничным тоном сказала я. Утром же виделись. Я принялась разглядывать зал в поисках Министра. Волдеморт заметил мой скользящий взгляд и спросил: — Где Снейп? Мне нужно с ним обсудить кое-какие вопросы. — Уснул дома, — ответила я. — Бедняга, замучили его в школе. Если же ещё Министр ему на мозги капает, то понимаю, почему он такой заморыш. Он же помрет от истощения раньше времени. Надо ему секретаря назначить. Ты можешь замолвить словечко за Северуса? Красивое лицо Тома вдруг исказилось гневом. — Спит дома? Бедняжка Северус? — Да, — спокойно ответила я, не понимая настроения Тома. — Накормила, напоила бренди и уложила спать. Он еле успел сказать, что меня ждут здесь, как уснул. — Вы хотите сказать, что «Северус»… — выплюнул он имя Снейпа, — спит у вас дома? — Вы тоже спали, сэр, и что тут такого? Я же к вам не приставала! И его не трогаю. — Кто вас знает. Может, он в вашей постели спит, откуда мне знать? — Хм, — прищурилась я, — а ты мылся в моей ванной и из моих продуктов делал себе завтрак. — Поила бренди, — Волдеморт будто не слышал. — Мне даже чай не предлагала. Никогда! — Ты сам себя в моём доме обслуживал. И «спасибо» ни разу ни сказал! — разозлившись, я не заметила, как перешла с ним на «ты». — Да за что тебя благодарить! — разъярился Волдеморт. — За всё! — завопила я. — За то, что искала вас, лечила твоих друзей и любимые игрушки нашла. И кормила за свой счёт, и о Питере забочусь… И Северус мой друг! Волдеморт сжал кулаки, не зная, как меня заткнуть. Скосив глаза, я увидела, как его рука стала шарить по столу. Будучи вне себя от ярости, неблагодарный мужчина схватил вазу и вылил воду с цветами мне на голову. Я опешила и от неожиданности онемела. Волосы, уложенные в причёску, с трудом нанесенный макияж, любимое платье… Пострадало все. В шоке я отхлебнула от бокала, который до сих пор держала в руке. Вдруг у меня возникла гениальная мысль. Со злостью глядя в бесстыжие глаза этого типа, я плеснула шампанским прямо в их синюю завораживающую глубину.