Молли Уизли против

Музыка смолкла, и все присутствующие уставились на нас. Батильда Бэгшот пребывала в совершеннейшем и упоительном экстазе от нашей перепалки, и оскорбительные выходки привели ее в глубочайшее удовлетворение. С остервенением глядя друг другу в лицо, мы с Волдемортом встали, отряхнулись и разошлись в противоположные стороны. Но если тот ушёл, отряхиваясь и ругаясь, то я еле сдерживала желание его убить. Как в тумане я заметила вспышку колдокамеры и ринулась из празднично украшенного зала прочь. Коридоры, двери, лестницы… Оказавшись на свежем воздухе, я глубоко вздохнула. Не разбирая дороги, я побрела по ночному Лондону. Домой не хотелось. Пить алкоголь я не рискнула. Будь я мужчиной, отправилась бы в бар и подралась, но я не мужчина, и поэтому я просто шла вперёд, не оглядываясь ни назад, ни по сторонам. Голова была пустой и тяжёлой. Предательские синие глаза стояли перед мысленным взором, и каждую минуту я выплескивала в них не только шампанское, но и щёлок, мышьяк с соляной кислотой, даже керосин, чтобы уничтожить столь совершенную красоту. Очнулась я дома. Стоял яркий весенний день, со двора были слышны звонкие детские голоса. Я поморщилась от солнечного света, нагло пробравшегося сквозь шторы. Ужасно болело горло, тяжело было дышать, и, кажется, была высокая температура. Конечно! Выскочила на улицу без мантии и проходила всю ночь черт знает где. На тумбочке стоял стакан с водой, и я выпила тёплую, чуть подкисленную воду. Не успела я прилечь на подушку, как в комнату вошла женщина, которую я совершенно не ожидала увидеть здесь. — Ложись, голубушка, — ласково произнесла Батильда Бэгшот и аккуратно подоткнула одеяло. Я вопросительно взглянула на неё. Она совершенно правильно истолковала мой немой вопрос. — Ну и поволновались мы за тебя, девочка! Хорошо, что я успела наложить следящее заклинание, так бы мы не нашли тебя неделю. Мы шли за тобой полночи. Сколько времени сейчас? Сейчас время обеда, вторник. Упырь принесёт чай и бульон. Не хочешь? Тогда просто чай. Словоохотливая старушка предугадывала каждый мой вопрос. — Мы — это Белла, Рабастан и Руди. Вот выпей Перечное зелье, сам Северус Снейп варил. Осторожно, не разлей. Умница. Наш Министр хотел запретить Северусу приближаться сюда даже на милю. Он хотел его пытать, но я отстояла мистера Снейпа. Кто же, говорю, будет нашей Молли зелья варить, если вы единственного толкового зельевара прогоните или до смерти замучаете?! Молли вам не простит… Милочка, тебе нельзя волноваться! Как за что? Ты не знаешь? — Я даже Министра в глаза не видела, — с трудом ответила я, удерживая чашку с чаем. — Мне Министр никто, и почему это он смеет запрещать Северусу заходить ко мне в гости? — Как никто? — удивлённо всплеснула руками Батильда. — Молли, ты — его невеста! — Чья невеста? — взвизгнула я. — Не знаю я Министра, и в глаза даже не видела. Кто он? И как я могла стать его… НЕВЕСТОЙ??? — Молли, ты бредишь, — уверенно ответила Батильда. — Но, так и быть, скажу, что Министр магии пригласил тебя на бал, и в тот день, когда ты наконец-то удосужилась прийти, он собирался объявить о помолвке с тобой. — Говорю вам, Батильда, я не видела Министра, — устало ответила я. — И я не собираюсь замуж. Мне хорошо и так. — Отдыхай, Молли, — ласково произнесла старушка, в её взгляде теплились сочувствие и тревога одновременно. Проснулась я вечером. На тумбочке горела одинокая свеча. Я ощутила, что жар исчез и в груди перестало болеть. Раздался еле слышный хлопок, и появился Упырь. — Хозяйка, вы проголодались? — тихо спросил он. — Я принесу бульон с сухариками и чай. — И курицу, — ворчливо приказала я. — Есть хочу! Упырь обрадованно кивнул, и через минуту я пила горячий бульон с петрушкой, топила сухарики и грызла куриную грудку. Жизнь явно налаживалась. После плотного ужина снова сморило на сон, и я поплыла в объятия Морфея. Утром Батильда снова объявилась и продолжила свою болтовню. Одновременно она вязала длинный ярко-синий шарф. Она хвалила своего Министра, какой он красавец и умница, снижает налоги и даёт всем желающим возможность открыть своё дело. Что зельеварение приходит в упадок, а мастеров чар всё меньше, что изменился климат, и стало холоднее, материки движутся, океаны мельчают, и солнце гаснет. Под разговор я чуточку вздремнула и проснулась, когда пришла Беллатрикс. Она пошепталась с Батильдой, которая затем велела мне: — А ну-ка, Молли, наденьте своё лучшее платье, и Беллс вам накрасит глазки. Сейчас Министр придёт. — Я не люблю платья, и мне начихать на Министра. Я его не знаю и знать не хочу. И не собираюсь ради него краситься. — Мисс Пруэтт, тогда наденьте свои самые лучшие брюки, белую рубашку и носки, — прозвучал внезапно стальной голос старушки. Таким голосом можно было не только резать масло, но и заколачивать гвозди. — Умойтесь и расчешите свою шевелюру. Я жду. Теперь я знаю, почему Альбус Дамблдор боялся её. Мне совершенно расхотелось спорить с Батильдой, и я надела джинсы и белую рубашку из батиста. Думаю, Министр меня простит за пневмонию и больной вид, пожалеет бедняжку и не захочет жениться. Привела себя в порядок и зашла в спальню. В ней обнаружился Волдеморт, который с интересом разглядывал окружающую обстановку. — Привет! — улыбнулся он и протянул мне букет лилий. Я взяла цветы и, используя букет в качестве веника, отхлестала Риддла по чему попало. — Пока! Убирайся из моего дома! — тихо и выразительно проговорила я, когда от прекрасного букета остался один хвостик, перевязанный ленточкой. — Не уйду, — упрямо заявил он. Потом как-то очень мило улыбнулся и сотворил из воздуха второй букет, теперь из алых роз. Сил второй раз отхлестать его букетом у меня не осталось, и я машинально взяла роскошный букет. В этот момент зашёл Снейп. Худой и бледный ещё больше, чем обычно, он держался на одной силе воли. — Северус! Как ты? Северус, застегнутый на все пуговицы, и в мантии, как в броне, вместо ответа бросил тревожный взгляд на Волдеморта. Тот же угрожающе оскалился. — Спасибо, хорошо, — сдержанно ответил Снейп. — Лучше здесь, — услышала я голоса из прихожей. — Много места. В спальне появились Беллатрикс и Батильда. Волдеморт принял независимый и скучающий вид, не замечая обрывков лилий в волосах. — Ну вот, милочка, вот он и пришёл, — сказала Батильда. — Кто? — не поняла я. — Бертран, они здесь, — сказал женский голос. Ему вторил мужской. В спальню зашла Рита Скитер и колдограф. Я, как последняя дура, стояла с букетом в руках. Волдеморт подскочил ко мне, подхватил под локоток, и колдокамера затрещала, как пулемет. Затем, фотограф нацелился на Волдеморта, так сказать, соло. — Господин Министр, улыбнитесь, ещё раз. Господин Министр, посмотрите в окно. Идеальный профиль! Господин Министр, подойдите к невесте, обнимите ее. Руку на плечо. Хорошо. Господин министр, поцелуйте ей руку. Меня разобрал смех. Конечно, Волдеморт и есть Министр. За два месяца затворничества сменились власть и приоритеты. Я — идиотка. — Простите, но я не собираюсь замуж, — произнесла я. — Как? Но ты самая лучшая кандидатура для нашего Тома, — по-деловому сказала Батильда. — Умница, красавица, дети есть. Деловая хватка есть. Магически сильная. Держи, Том. Она обвила шарфом шею Волдеморта, и тот сразу стал улыбаться и позировать. Колдограф снимал красавчика не меньше получаса, стараясь выбрать ракурс получше, и особенно оттенить цвет шарфа, который так шёл к его глазам. — Молли, ты дура? — шипела Беллатрикс. — Соглашайся! У тебя дети, их на ноги поставить надо. Дом нормальный купить. Бизнес расширить. Управлять не только мужем, но и целой страной. — Молли, если ты ценишь свободу, можешь просто с ним встречаться. Том тебя не бросит, — продолжала она через пять минут. — Молли, у тебя дети. Ты хочешь оставить детей без жилья и пропитания? — подпевала Батильда. — Если с тобой что-нибудь случится, кто о них позаботится? — Молли, ты согласна ради детей? — Это шантаж! — не выдержала я. — Мистер Пруэтт, кажется, нейтрал, в отличие от своих погибших сыновей, — спокойно сказал Волдеморт. — Думаю, что ему пора выбрать сторону. — Грязный шантаж! — Гм-гм, — вставил свои пять кнатов Снейп. — Молли нуждается в управлении магией. Силы много, но результата мало. Только магия секса поможет выправить мужской и женский векторы. Для наиболее эффективного управления нужно не только давать свою магию, как это делают все женщины-ведьмы, но и позволить использовать ее мужчине на благо семьи. Тогда дом будет полная чаша. Будет свет, еда и деньги. Дети не будут болеть и страдать. Несмотря на уже гнусный шантаж, я уловила смысл. Может, по этой причине способности Артура были не раскрыты, и дом не устроен? Но всё уже выправилось, и я не нуждалась ни в какой поддержке. — Не нуждаюсь, — повторила я. Рита только успевала записывать Прытко пишущим пером аргументы невесты. — Никуда от меня не денешься, — спокойно сказал Волдеморт, — ты будешь моей. — У меня нет выбора? — яростно прорычала я. — Есть. Выбор стать моей женой, — ответил Риддл. У меня на кончиках пальцев стало собираться напряжение. Я осмотрела всех. Беллатрикс была удивлена моим нежеланием выходить замуж. Батильда наслаждалась скандалом. Северус качал головой. — Тогда я… Собрание напряглось, ожидая ответа. — Я… — я призадумалась. — … создаю оппозицию! — радостно ответила я. Волдеморт схватился за челюсть, будто у него заныли все зубы сразу. Беллатрикс одобрительно подняла палец. Батильда захихикала, а Снейп в ужасе пробормотал: «Мерлин и Моргана! Только не снова!». — О! Как интересно! — оживилась Рита, чувствуя жареную сенсацию. — И на какой электорат вы рассчитываете? До этого момента Скитер записывала историю о влюбленности девушки (это я— то — девушка с восемью детьми?) в Повелителя, который обратил на меня внимание, как бульварный роман для домохозяек. — Во-первых, магглорожденные… Я с величайшим удовольствием наблюдала как скосорылило Волдеморта, как Снейп закатил глаза, восторг Беллатрикс, и прыжки бодрой старушки. Чтобы ещё больше сбить спесь с Министра, добавила: — Во-вторых, сироты, бастарды чистокровных. Обязательно магические меньшинства, такие как волшебники-оборотни… Снейп вздрогнул. — Ещё пожилые волшебники, у которых есть время и силы помогать другим. М-м-м… Безработные с Лютного, молодые студенты, закончившие Хогвартс, — воодушевлённо вещала я. — А как же магия секса? — не выдержал Волдеморт, бросив благосклонный взгляд на Снейпа. — Сублимирую в политическую платформу, — парировала я. — Какую? — продолжала спрашивать Рита. — Всё лучшее детям. Женщинам равные права с мужчинами. Вместе мы сила. Все волшебники — братья. (Каждой снейпоманке — по Снейпу!) — Всё равно нужен мужчина, чтобы управлять людьми, — настаивал Волдеморт. — Это мы ещё посмотрим, — язвительно произнесла я. Мои пальцы уже искрили. Я еле сдерживалась, чтобы не аппарировать с собственного дома. — Ещё есть вопросы? — я обвела уничтожающим на месте взглядом всех присутствующих. — Если нет… — Как вы назовёте свою партию, мисс Пруэтт? — продолжала Скитер. — Кто ваш спонсор? У вас есть готовые проекты на рассмотрение? — ВОН! — заорала я не своим голосом. — Достали! — и швырнула букет в Волдеморта. Тот легко отклонился, но с места не сдвинулся; остальные засобиралась по домам. Ушла Скитер с колдографом, Беллатрикс, затем Снейп. Самым последним ушёл Волдеморт. Меня трясло от злости. Перебрала всю аптечку с зельями, чтобы успокоиться, но было только зелье Сна-без-сновидений. Стоял ещё солнечный день, и спать не хотелось. Я вышла погулять и захватила плед. Укрывшись, я наблюдала за полётом птиц, облаками и цветением вишни. Правда, было ещё холодно, и я отправилась домой. В гостиной было неуютно. В спальню не хотелось, и я села на кухне. Жужжала муха. Я встала, чтобы её выпустить. Подошла к окну, и сквозь стекло продолжала смотреть на чудесный день. Когда прислонила ладонь к стеклу, пальцы светились. Странно. Я приложила обе ладони и закрыла глаза. Ощущения силы и ярости переполняли меня. Я направила злость на стекло и протяжно выдохнула. Вдох сделать не успела. По стеклу пошли трещины, ещё мгновение… Взрыв. Ломается мебель, новый стол, который заказал Питер, шкафчики… Пол покрывают мелкие деревянные щепки и стеклянная крошка. Мусор поднимается вверх и встречает меня на своём пути. В лицо попадает пыль, стекло, и почему-то рис. Я закрываю глаза и падаю. Или всё-таки лечу? Это было последней мыслью на сегодня, и я рухнула в спасительный обморок.