9¾

от бомгю каю остается маленький плюшевый мишка, пачка мальборо, жвачка бабл гам. содранные колени с пятнами земли и травы под короткими джинсовыми шортами, выше – затянутый поясок, белая рубашечка, все так почти по-пионерски, только они абсолютно абсолютные дети девяностых, и любовь у них подростковая, сахарная, едкая, даже немного сводящая скулы, и бомгю, пока не уходит, такой хороший, и красивый, и очень важный. очень-очень важный, понимаете? как будто второго такого нет и не будет никогда. бомгю, вообще-то, встречается со старшей сестрой кая, кристой, и он весь такой из себя сериальный бойфренд, причесанный, аккуратный, а каю он сначала таскает конфеты и комиксы, они вместе их обсуждают и спорят о том, что бы они переделали. у кая совершенно нет уважения к хену, и за это он получает от кристы стабильные подзатыльники. но бомгю шутит, что все в порядке, смеется, разрешает называть себя неформально, и кай находит в этом что-то очень теплое. бомгю – мальчик-апрель и мальчик-июль, ему, вроде бы, двадцать два или около, а каю кажется, что он сам навечно застрял в своих семнадцати. бомгю рассказывает что-то про университет и его важность, занудно талдычит о том, как нужно думать о будущем, пытается каю вправить мозги, – как сам кай уже догадался, по наставлению кристы. но когда криста уходит в душ или на кухню, заварить чаю, бомгю только машет рукой, мол, ты мои бредни не слушай, как тебе новая манга, давай обсудим, ну же, двигайся ближе ко мне. у него очень теплое плечо, мягкий бок, хорошее сердце. кай не замечает, как жмется к нему, как растворяется, как тонет, как бомгю и сам обнимает его, и что-то в этом есть такое негласное, такое запретное, что почти сразу дает каю звонкую пощечину и заставляет поскорее отпрянуть, отстраниться. после он, впрочем, еще множество раз возвращается в мыслях к таким дням и таким вечерам. они сидят рядом, близко-близко, запретно близко, пока никто не видит, листают глянцевые страницы комикса, комментируют, переговариваются, смеются. бомгю очень сильно пахнет крепкими сигаретами, неумело забитыми жвачкой, а кай по-секрету рассказывает ему, как на днях сбежал с уроков, выпрыгнув из окна актового зала. и бомгю смеется, и щекочет его в шутку, и нюхает его волосы зачем-то, как будто случайно, но кай знает, что случайно так это бы ни у кого не получилось. и они не называют вещи своими именами, они просто замирают и молчат, тяжело дыша, и кай на одну маленькую секундочку представляет себе их поцелуй и – бьет, бьет, бьет беспощадно самого себя. когда бомгю и криста расстаются, стоит безветренный апрельский вечер. бомгю уходит, будто растворяясь в воздухе за поворотом ближайшего здания, а кай смотрит на него из окна своей комнаты на втором этаже, держа в опущенных от бессилия руках пряжу для свитера на следующую зиму. зимы без бомгю будут долгие и очень, очень холодные.