Жемчужина

Никто не помнил, когда Перл Крабс появилась в Бикини-Боттом. Рыбам и прочим осьминогам, которых отличает короткая память, казалось, что миниатюрная и стройная самка кашалота всегда жила здесь, и никто не мог представить, чем была бы жизнь в городке без присутствия Перл и её жутковатой, но очаровательной улыбки. Всегда радостная и приветливая, она удивительно подходила к пестрому населению Бикини-Боттом, несмотря на устрашающие размеры и странные лёгкие, которые заставляли кашалота время от времени покидать дно. В этом Перл была похожа на Сандру — и кашалот, и белка были единственными млекопитающими среди размножавшихся почкованием и нерестом. Но это не сблизило их, отчего Перл всегда можно было увидеть только в рыбной компании, но чаще всего — рядом с безответно влюблённым в неё Спанч Бобом и мистером Крабсом, который приходился ей приёмным отцом. Только эти двое сохранили в своей памяти то, как Перл появилась в их городе, похожем на сюрреалистический сон. А всё началось с того, что всё население Бикини-Боттом знало — мистер Крабс не любит никого, кроме денег. Знали, конечно, о существовании каких-то чувств к миссис Пафф — но эта парочка смотрелась так странно, что даже самые оптимистичные предпочитали не верить в правдивость их связи. Многие не понимали, как можно любить только деньги, и так страстно, как мистер Крабс — для них были дороже простые чувства. Рыбы и морские звёзды, обитавшие в Бикини-Боттом, мало что понимали в силу своей неразвитости по сравнению с более высоко стоящими ракообразными, родственником которых и приходился Юджин. И он-то точно смыслил больше, чем неизвестно как попавшая на дно кухонная губка и в прямом смысле безмозглая морская звезда. Сквидвард, как и любой представитель класса головоногих, лучше всех понимал творящееся в душе самого богатого существа Бикини-Боттом, хотя никогда не знал Юджина близко. Планктон, имевший с ним в юности довольно тёплые отношения, мог бы рассказать много интересного, но молчал, предпочитая выставлять себя врагом Крабса. Миссис Пафф же искренне любила Юджина, прощая ему страсть к деньгам и разделяя её — союз двух скупцов часто оказывается счастливым. Но даже будучи уверенным в искренности её чувств, мистер Крабс понимал, что ему всё равно чего-то не хватает. На те деньги, которые приносил "Красти Краб" он бы мог купить любые блага человечества, но ему было нужно не это. Он понимал, что той любви, которую давала ему миссис Пафф, не хватает, чтобы заглушить воспоминания о полном тоски детстве. И страдал, нуждаясь в ком-то ещё. Когда он намекал на это возлюбленной, она догадывалась, что речь идёт о детях, но лишь разводила короткими голубыми плавниками, давая понять, что детей у них быть не может. И потому мистер Крабс часто жалел, что не был рыбой. Спанч Боб, уходивший из забегаловки позже всех, замечал, что его шеф останавливается у окна, подставляя гофрированный нос холодеющей к вечеру воде, ловя запахи рыб и водорослей. Долгими часами он предавался этому занятию, не зная, что хочет уловить в потоках солёной воды — солёной, как те слезы, которые проливала по ночам миссис Пафф, жалея, что давно не может выносить икру. Но однажды Юджин почувствовал в зелёных волнах незнакомый и жуткий запах, бывший при этом почему-то невероятно притягательным. Тонкая темно-красная струйка поскользнула мимо его носа, растворяясь в воде. Юджин мог только догадаться, что это был за запах — жители Бикини-Боттом всегда умирали своей смертью, и никто не знал, как выглядит кровь. Но мистер Крабс понял — это была кровь, кровь высоко организованного существа, гораздо более сложного, чем рыба. У рыб смешанная кровь, а эта была такой красной... Но крокодилы и дельфины с разделёнными сердцами никогда не появлялись в районе Бикини-Боттом. Поэтому мистер Крабс, движимый любопытством, пошёл, подставляя нос зелёной воде. Своему носу он доверял лучше всего, но запах крови неизвестного существа то ослабевал, то проливался широкой красной струёй. Следуя за этим неведомым, страшным металлическим запахом, Юджин всё дальше удалялся от Бикини-Боттом, понемногу уходя в тёмную глубь, где от перепадов давления начинала гудеть голова. Когда огни весёлого городка остались далеко позади, Юджин увидев впереди огромный тёмный силуэт, окружённый багровым облаком, которое тяжело пахло кровью. Разогнав клешнями красную муть, мистер Крабс пригляделся и вздрогнул, увидев незнакомое доселе создание. Неподвижной горой оно возвышалось на холодном белом песке, и Юджин отчётливо видел громадную прямоугольную голову и выходящую из неё палку. Орудие убило колоссальное существо, вонзившись в череп чуть выше глаза, навсегда закрывшегося и бывшего больше, чем сам мистер Крабс. Из раны текла густая, почти чёрная кровь, и от её запаха темнело в глазах. Привыкнув, он смог разглядеть неизвестно как оказавшегося в прибрежной зоне колосса. Это существо, обладавшее внешностью очень странной рыбы, явно обитало в местах, где дно очень далеко от поверхности моря. Крабс догадывался, кто убил его — китобои иногда появлялись в этих местах. Но живых китов в Бикини-Боттом никогда не видели. Приглядевшись и привыкнув к красному мареву, Юджин разглядел рядом с боком колосса-кита крохотный комочек, бывший миниатюрной копией убитого родителя. Маленькие глазки существа неярко блестели, как жемчуг, и взгляд их показался Крабсу таким жалобным, что внутри его сердца, влюблённого в деньги, что-то екнуло, заставляя подойти. Крохотное создание боязливо взирало на него, свернувшись рядом с хвостом матери. И может быть — или ему показалось — из маленького глаза скатилась слеза, хотя рыбы не могут плакать. Но Юджин уже понял, что найдёныш не был рыбой. В нерешительности он стоял, не отводя усиков-глаз с полных страха жемчужинок. Мистер Крабс понимал, что может развернуться, уйти или на крайний случай отшвырнуть эту кроху в море — как сделал бы, если бы вместо сердца у него был камень. Но вместо этого он подошёл совсем близко к перепуганному существу и протянул клешни к прямоугольной голове. Потому что с первого взгляда на крошку наконец понял, чего ему не хватало. Он пытался придать своей красной, распухшей физиономии хоть сколько-то приветливое выражение, и кажется, у него это получилось, потому что малютка доверчиво скользнула в страшные клешни. Которые задрожали от восторга и благоговения, когда в них попало скользкое, маленькое тельце, такое беззащитное, что было страшно дышать на него. И глядя в уставившиеся на него жемчужинки глаз, уже не испуганные, а почти счастливые, Юджин понял, что ни за что не отдаст маленького кашалота огромному холодному морю.