Не дай мне сгореть

      - Почему она не просыпается? - Анна, Эмма и Генри стояли рядом с продолжающей спать Реджиной. Сын вообще ничего не понимал, а вот Дризелла шепотом рассказывала старшей о том, что происходит и почему они все здесь собрались. По крайней мере, все, что знала сама.       - Сейчас узнаю, - ведьма закрыла глаза, тело Реджины окутал яркий желтый свет. А потом резко пропал, одновременно глаза открыла и Анна. - Все хорошо, теперь она просто спит. Думаю, тебе стоит рассказать вашему сыну, что происходит, а мне пора уходить.       - Уходить? - Дризелла замерла, Элла же просто бросилась обнимать сестру, которую считала погибшей. Объятия вышли неловкими. - Почему ты не останешься с нами? Разве ты не хочешь вернуться в семью?       - Прости, - Анна взмахнула руками раньше, чем сестры успели сказать хоть слово. Эмма смотрела, как боль и злость искажает черты принцессы, как Золушка, которую привел сын, делает шаг вперед, но ловит лишь пустоту. И понимает, как ей жаль этих девушек, трех сестер, которые от любви пришли к предательствам и разочарованию. Нет ничего, хуже разочарования.       - Как она может?! Вот так вновь бросить нас?! - девушка чувствовала, как в глазах закипают от обиды слезы, как руки сжимаются в кулаки, а ногти оставляют на ладонях полукружья. Элла обернулась к сестре, понимая, что ей нечего сказать. Дризелла всегда любила Анну сильнее всех за исключением, разве что, матери. - Как она может?       - Отпусти ее, - Эмма понимала, что ее слова не облегчат боль, у нее вообще не было право голоса. Но Свон знала, что такое терять близких, но еще лучше она знала, какого это - разочаровываться в тех, кого любишь. - Она либо чего-то боится, либо все для себя решила. Не трепи себе нервы.       - Большой опыт? - зло хмыкнула Дризелла, встречаясь взглядом с Эммой, которая лишь горько и слегка кривовато улыбнулась, вспоминая.       - Я в этом профи.       - Мам, - Эмма обернулась к Генри, отмечая, что тот по-прежнему держит за руку Реджину. - Что с мамой?       - Ее прокляли, не знаю кто. Анна помогла мне оказаться в ее кошмарах, в которых была заперта Реджина. Судя по всему, мне удалось ее вывести, хотя, я ее только встряхнула, со всем остальным Джина справилась самостоятельно. С ней все будет хорошо, - Эмма взяла сына за руку, слегка улыбаясь и отмечая, что тот не ответил на ее улыбку, наоборот, казалось, помрачнел.       - Вы говорили, с мамой все будет хорошо, - Генри обернулся к Виктору, и мужчина отметил, что парень каким-то чудом унаследовал взрывной темперамент Реджины. - Как ее могли проклясть так, что вы оказались не в курсе?       - Я уже говорил Эмме, что Джину прокляли в вашем мире, - парень открыл было рот, собираясь что-то ответить Виктору, но затем обернулся к Эмме.       - Мам? Вы ж вроде говорили, что у вас все хорошо.       Эмма вздохнула, неожиданно чувствуя, как на самом деле устала за этот день. Она не скрывала от себя, что была бы только рада, если бы Генри вернулся не сейчас, а позже, когда Реджина придет в себя. Объясняться с сыном очень сложно, особенно когда тот видит во всем угрозу для Реджины и дважды взвешивает все, что ему говорит Эмма. Хотя, тут они сами виноваты, уж слишком часто Генри слышал от них ложь.       - Все действительно хорошо, Генри. Я не знаю, кто и зачем проклял Реджину, не знаю, когда это произошло, но в Сторибруке уже давно ничего не случалось. Поверь мне, Генри.       - Я посижу с мамой, пока она не проснется, - Эмма кивнула, отходя к столу и ощущая на плечах груз сегодняшнего дня. Спокойные дни, спокойные годы в Сторибруке сделали свое дело - Эмма забыла, что значит быть спасителем. Она привыкла проводить вечера за чашкой чая в компании Реджины или матери, а не гоняясь за монстрами, просыпаться утром от будильника, а не от звуков сорванной крыши у башни с часами. Эмма привыкла к спокойствию, как привыкают к сытой жизни за городом в компании с собакой.       - Я вижу, что не нравлюсь тебе, но не понимаю, почему, - Виктор сел напротив нее, и Эмма неожиданно для себя отметила, что он украдкой поглядывает на Генри, заботясь о том, чтобы в той части дома все тоже было хорошо. - Думаю, сейчас самое время об этом поговорить.       - Я не доверяю тебе, совсем. Возможно когда-то вас с Реджиной связывали теплые отношения, но сейчас вы оба совсем разные люди. Она доверяет тебе, но в тебе она видит того мужчину, с которым была знакома еще во время брака короля с королевой...Подожди-ка. Если мы сейчас в том мире, где не было проклятья и люди не засыпали на 28 лет, то почему ты в порядке? Тебе ведь должно быть столько же, сколько моим родителям. Хотя нет, даже больше.        Виктор ухмыльнулся, а женщина почувствовала, как внутри появляется холодок. Взгляд метнулся к Генри, который явно не слышал их разговор, позади Эммы замерли Дризелла и Элла. Никто из них не понимал, что происходит, а потом мужчина начал говорить.       - Спасительница...Удивительно, что до этого момента ты даже не задумывалась о том, что мне не намного больше лет, чем Джине, словно я действительно жил в вашем мире. А я ведь старше Снежки, - его губы растянулись в улыбке, но в глазах будто появился лед. Позади ахнула Дризелла, и мужчина посмотрел на нее. - Верно, маленькая принцесса, ты догадалась. Я - маг, но только я не родился с этой магией, я выцарапывал ее, по кусочку. А тут вы с Джиной. Я знал, что ты ее спасешь, сразу это понял, увидев, как ты на меня отреагировала. Можешь врать себе, Эмма, но я вижу, кем является для тебя Реджина. Это действительно я ее проклял, но не рассчитал силу и пришлось вызывать ведьму. Но теперь все это не важно, даже не важно, что я рассказал тебе, потому что я получил то, что хотел. Кровь той, кто уже наложила проклятье, пожертвовав сердцем того, кого любила. Еще немного, и мы будем в вашем мире, и никто из вас не вспомнит, кем был и что вас всех связывало.       - Что мешает мне убить тебя? - прошипела Эмма, поднимаясь и упираясь на руки. Рядом уже стоял Генри, а вместе с ним бледная Реджина.       - Проклятье завязано на мне. Захочешь его снять - не убьешь меня. Джина, - женщина дернулась, как от удара, в глазах плескалась злоба, а пальцы крепко вцепились в руку сына. - Прости. Но так надо. Всю жизнь я любил тебя, искал тебя, но меня не пустили даже дальше ворот. Сначала твой муж, потом твой отец. Но теперь мы будем вместе. Клянусь, мы будем.