you belong on this couch(but not with her)/твоё место на этом диване(но не с ней)

      Ничего не изменилось после того, как Кларк поставила Лексу на место. «О», которое, казалось, прозвучало в квартире как только Лекса вошла, оставило чувство глубины этого звука. Анья двигалась дальше. Теперь она приводила домой парня, (Бо… Бэл… Беллами, вроде? Во всяком случае, это было глупое имя) и они вели себя прилично, оставаясь в её комнате. И Кларк всё ещё приходила порисовать и посмотреть телевизор, располагаясь на другом конце дивана.       Казалось, будто это место принадлежало ей.       Они часто работали в тишине, и только глухой звук телевизора и скрежет карандаша Кларк по бумаге не позволяли каким-либо неприличным звукам просачиваться из комнаты Аньи, пока они работали над своими собственными проектами. Но самыми интересными днями были те, когда молчание нарушалось. Лекса многое узнала о Кларк в те дни.       Она узнала, что Кларк нравится зелёный цвет, но она скучала по тому, как Кларк смотрела на неё, когда говорила это. И она любит спагетти. И собак. И по какой-то нечестивой причине она любила дождь. (Она в шутку говорила, что ей нравилось вспоминать ту ночь в квартире, когда Лекса вошла мокрая, но она всегда избегала упоминания о том, чем именно она занималась в квартире в то время.) Это было чем-то большим, чем просто любимым воспоминанием. Кларк рассказывала Лексе о своём навыке рисования, и о том, что она надеется сделать с ним после окончания учёбы. Она посещала подготовительные классы, чтобы успокоить свою мать, но на самом деле, она ходила туда, чтобы подтянуть свои знания по анатомии.       Но самое интересное, что Лекса узнала о Кларк было то, что блондинка ей не рассказывала. Например, как Кларк украдкой поглядывала на Лексу поверх альбома, когда думала, что та не обращала внимания. Хотя Лекса ясно дала понять, что не против, если Кларк захочет нарисовать её. В конце концов, она была единственным человек в комнате, не считая Лексу. Поэтому, Кларк не было нужды прятаться.       Или то, как Кларк жевала кончик карандаша, когда глубоко задумывалась, глядя на рисунок. Лекса часто украдкой наблюдала за блондинкой. Она желала, чтобы эти маленькие манипуляции губ Кларк с карандашом, были направлены на её губы, а не на потенциальную свинцовую опасность. Лекса часто подавляла эти чувства, ведь они были друзьями. Было немного неловко в начале их дружбы, но Лекса уже разрушила слишком много дружеских отношений из-за такого абсурда, как чувства, и она никогда не позволит случиться этому снова.       Даже несмотря на то, что каждое движение Кларк, каким бы незначительным оно ни было, проникало сквозь материал этого проклятого дивана в сознание Лексы. Что очень затрудняло работу.       Лексе тоже удалось кое-что рассказать о себе Кларк. Когда Лекса поведала Кларк, что ей нравится синий цвет, её лицо вспыхнуло, а взгляд начал бродить по полу. Ей нравились земляные тона… но невозможно было не любить синий цвет, когда смотришь в глаза Кларк. Немного смущаясь, Лекса спросила у Кларк её мнение о её эссе, чем она сейчас и занимались. — Не понимаю, как Гоббс может быть чьим-то любимым философом, — Кларк растерянно теребила уголок бумаги. Лекса ненавидела это и начала печатать копии на ненужной макулатуре, чтобы сохранить бумагу от волнения Кларк. — Тебе дали задание написать о том, какая философия была близка тебе больше всего, и ты выбрала «жизнь коротка, противна и груба»?       Лекса пожала плечами. — Мне нравится Гоббс. А ты маленькая и грубая, — губы Лексы едва изогнулись в улыбке. — Так что же ещё говорить об обществе?       Кларк бросила на неё взгляд. — Ты выше меня всего на дюйм, — Кларк перелистнула третью страницу и вздохнула. — Ну, это хорошая статья. И я недостаточно знаю философию, чтобы спорить с тобой. У тебя здесь орфографическая ошибка, — Кларк обвела её красной ручкой, которую дала ей Лекса. — И у меня есть один вопрос, — она протянула руку, чтобы вернуть листы Лексе.       Лекса взяла статью и проверила третью страницу, где Кларк пометила ошибку. И она была права. Опечатка. Лекса почувствовала себя жертвой компьютерной проверки орфографии. — Теперь мне придётся снова проверить это всё на наличие опечаток, — вздохнула Лекса. Это не займёт много времени, но она предпочла бы, чтобы компьютер содействовал ей.— Одну минуту.       Лекса положила статью на подушку и ушла в свою комнату за ноутбуком. Потому что, очевидно, это не могло подождать. Лекса прочесала всю статью на наличие ошибок (и ничего не нашла), а Кларк вернулась к своему альбому. Лекса услышала как та перевернула страницу. Новый рисунок… Лекса должна была попросить посмотреть на то, что она только что закончила.       Так они работали ещё час, пока внезапная тишина не вернула Лексу к реальности. Телевизор был выключен, пока они разговаривали, и никто из них не потрудился включить его снова; мягкое царапанье карандаша по бумаге прекратилось. — О чём ты задумалась? — Лекса закончила печатать предложение, после чего посмотрела на Кларк. — Ты пялишься в пустоту.       Кларк очнулась от своих мыслей. На секунду Лексе показалось, что Кларк собиралась отмахнуться. — Я просто думала об этой. — Этой? — Лекса начала печатать новое предложение. Кларк всё время думала о чём-то совершенно никчемном. — Об этой. Нашей… что бы это ни было. — Дружба, — Лекса вздохнула и закрыла ноутбук. Она на мгновение скрестила руки на нём, после положила его на кофейный столик, и повернула голову, чтобы взглянуть на Кларк. — Это называется дружба. — Точно. И это то, что не имеет смысла для меня, — Кларк скопировала действия Лексы и закрыла свой альбом. Лексе показалось, что она успела заметить едва заметную тень и завиток собственных волос на бумаге, прежде чем девушка захлопнула альбом. — Как это не имеет значения? Мы тусим почти каждый день. Ты хороший партнёр по учёбе.       Кларк была ужасным партнёром по учёбе. Но суть не в этом. Как из этого мог получиться разговор? Лексе нравилось то, что они делали. Она не хотела бы, чтобы это заканчивалось, или не дай бог, изменилось. И, если бы она была более откровенной, она могла бы признаться, что предпочла бы быть с Кларк на этом диване так, как это было месяц назад. С Аньей. — Лекса, — Кларк вздохнула, — я ясно дала понять, что думаю о тебе, и всё, что мы делали, это учились, — глаза Лексы слегка расширились, она явно не понимала, что именно сейчас происходит, и этот взгляд Кларк, очевидно, заметила. — Смотри. Ты мне нравишься. Помнишь, мы говорили об этом? Потому что я помню.       Лекса медленно кивнула. — Хорошо. Ты мне нравишься. Я тебе нравлюсь?       Лекса снова кивнула. — Ну что ж, ради всего святого. Почему мы всё это время учились? Почему ты ещё не переползла через этот чертов диван и не поцеловала меня? — Погоди. Я думала, что весь этот флирт в прошлом, — Лекса щурилась, когда размышляла о чём-то. (Кларк находила это восхитительным, но не собиралась говорить это вслух.) — Ты ничего не говорила с тех пор. И я подумала, что это всё… в прошлом, — она вяло закончила эту фразу.       Кларк немного приподняла своё тело, чтобы вытащить скрещенные ноги из-под себя. Она явно не знала, что делать с продолжающимися проблемами Лексы с флиртом, и прежде чем она смогла придумать ещё один раздраженный ответ, Лекса сократила разрыв между ними, сделав именно то, что Кларк предложила ранее.       Лекса переползла через этот чертов диван и поцеловала Кларк.       Лекса никогда не умела распознавать флирт. Она знала это. Но она не побоялась сделать прыжок, когда пришло время. Когда она точно знала, что ей не откажут. И это был тот самый момент. Ну… по идее, любой момент за последние две недели, вероятно, мог быть именно этим моментом.       Её губы мягко коснулись губ Кларк, но не осторожно. Она воспользовалась шоковым состоянием девушки, чтобы взять альбом из рук Кларк и аккуратно положить его на кофейный столик рядом с ноутбуком. Когда Лекса вернула руку на щеку Кларк, блондинка, наконец, ответила взаимностью.       Она оттолкнула Лексу от себя. Внезапно испугавшись, что она неправильно поняла, Лекса прервала бы поцелуй, если бы Кларк не держала её за шею. Лекса откинулась на спинку дивана, и Кларк, не теряя времени, забралась Лексе на колени, оседлав её ноги.       Лексе не следовало думать о том, что именно в таком положении находилась Кларк, когда впервые увидела блондинку в своей квартире. И если бы Лекса хоть на минуту задумалась об этом, она могла бы признать, что ей больше нравилось быть под ней.       Лекса потянула Кларк за нижнюю губу зубами, сорвав стон блондинки, и который, возможно, был вызван, по крайней мере частично, тем, как она положила руки на бёдра Кларк, и потянула их назад, чтобы обхватить её задницу, притягивая ближе к себе. Руки Кларк… руки Кларк были повсюду. Нежно касались боков Лексы, затем быстро прошлись по всему телу к её волосам. — Сначала ты должна купить девушке ужин, — Кларк прошептала эти слова в губы Лексы, после нежно поцеловала её, а руки нежно обхватили лицо Лексы. — Я точно знаю, что Анья никогда не угощала тебя ужином, — Лекса потёрлась носом о нос Кларк. Её пальцы переплелись с пальцами блондинки. — Я не хотела, чтобы то, что происходило с Аньей, продолжалось, — Кларк убедилась, что Лекса поняла, что она сказала, потому что, очевидно, ничего лучше, чем откровенность, не действовало на Лексу. — Так что завтра, вместо того, чтобы сидеть здесь, ты возьмёшь меня с собой. — Ты приглашаешь меня на свидание? — Лекса улыбнулась и покачала головой. — Я не буду ждать ещё две недели, пока ты поймешь, что мы обе этого хотим, — рассмеялась Кларк. — Только подумай. Если бы ты не была такой идиоткой, мы могли бы заниматься этим неделями, — Кларк прошептала эти слова в плечо Лексы, прежде чем поцеловала её, захватив губы Лексы в ещё один обжигающий поцелуй.