«Всё, что неожиданно изменяет вашу жизнь, — не случайность». © Александр Грин
Просыпаться откровенно не хотелось: она впервые за последнее время так хорошо выспалась, да и сам этот сон… Казалось, будто бы вместо жёсткой кровати — мягкое ложе, за место привычной городской духоты — сладковатый воздух с привкусом лёгкой свободы, а исчезнувшая тишина выражалась за счёт непривычного хорового храпа, вызвавшего на губах тёплую полуулыбку. Всё же решившись разогнать волшебное сновидение, наступив на горло своему желанию оставить всё, как есть, девушка медленно открыла глаза. Первым из увиденного ею был тяжёлый даже на вид бордовый балдахин, висевший над ней и закрывающий обзор на остальную часть комнаты, откуда, собственно, и был слышен непревзойдённый «вокал» в исполнении нескольких глоток. Да и окружающее пространство как-то подозрительно размывалось… Решив, что она до сих пор спит, брюнетка вновь смежила веки, мотнув головой и перевернувшись на другой бок. Вот тут-то она и почувствовала неладное… Моментально распахнув глаза, окончательно разогнав тем самым дрёму, села на кровати и… впала в каплю. Ладони, на которые она сейчас смотрела, были не её, но, в тоже время, и её… Чуть смугловатая грубая кожа, обломанные неухоженные ногти… Сначала не поверив своей догадке, зеленоглазая начала ощупывать тело и впадать в ещё большую панику. Глаза забегали, рука, видимо, инстинктивно, потянулась к лежащим невдалеке круглым очкам, таким же привычным движением надеваемым на переносицу. Мир тут же обрёл краски и форму, убрав, наконец, с себя мутную пелену. Попытавшись привести сумбурные мысли в порядок, доказывая себе раз за разом, что это — глупый по своей реальности сон, девушка, а, точнее, теперь уже парень, слегка успокоившись, попыталась встать. Чуть не рухнув обратно на кровать, костеря про себя долбанный центр тяжести1, но всё же найдя равновесие в этом зыбком и чокнутом мире, она (он?) направилась в ванную, попутно изумляясь тому, что точно знает, где та находиться…***
Устало оперевшись руками на белоснежную раковину, она — или, всё же, «он»? — тяжко вздохнула. Утренний туалет2 оказался тяжким испытанием для её неокрепшей психики… Очень тяжким. Не сдержав ещё одного вздоха, несчастная, проведя рукой по смоляным коротко подстриженным прядям, перевела взгляд на зеркало, висевшее прямо перед ней. Взгляд из трагичного и слегка растерянного мгновенно стал шокированным и полным неверия: в зеркале отражалась она. Не то мужское тело, где она сейчас находиться, а именно её длинные, слегка вьющиеся волосы, имеющие насыщенный чёрный цвет; тёмно-зелёные глаза; одежда, в которой она заснула, мать вашу, в конце-то концов, её, а не это! Она дотронулась до своей скулы — отражение в зеркале повторило её действие. Внезапно в мыслях мелькнула одна интересная догадка, и брюнетка перевела взгляд на слегка отражающую поверхность раковины, где ещё находились крупные капли воды. Да, несомненно: в раковине и каплях отражался именно мальчишка-подросток — тот, в чьём теле она находиться сейчас, а вот в зеркале находилось отражение её: девушки, именно такой, какой она была до недавнего времени… Она перевела взгляд на полузеркальную плитку, которой была отделана ванная комната. Вне всяких сомнений: там отражался именно мальчик с зелёными глазами и шрамом-молнией на лбу. Решив всё-таки сдержать великий и могучий русский мат, рвущийся наружу, она ещё раз тяжко вздохнула. Семнадцатилетняя девушка в теле четырнадцатилетнего пацана… без комментариев. — Гарри, привет! — раздался радостный ломающийся мальчишечий голос, а его обладатель, рыжим вихрем подлетев к, видимо, своему другу, взволнованно заговорил: — Почему ты опять встал так рано? Снова кошмары? Может, тебе лучше сходить в… Девушка слушала его в пол уха, напряжённо размышляя. Как же хорошо, что она прекрасно знает английский… Но сейчас о другом: сложнейший пазл начинал потихоньку складываться. Она до сих пор не верила, что попала в Хогвартс, но факты… Подозрительно напоминающая гриффиндорскую спальня, замковые каменные стены, опять-таки похожесть её нынешнего тела и всё ещё болтавшего о чём-то мальца на Гарри и Рона… Что ж, сейчас будет опасный ход, но риск, как говориться3… — Всё в порядке, Рон, — с улыбкой прервала она словарный понос рыжика, — это не такое уж и частое явление, не стоит беспокоиться. — Ну, как знаешь, моё дело предложить, — сказал, теперь уже ясно как божий день, Рон. — И всё же, сходил бы ты к мадам Помфри… — Я подумаю над этим, — слегка улыбнулась она мальчику, от чего тот, буквально, расцвёл. — Подожди меня пока в гостиной, — крикнул Уизли, заходя в одну из душевых кабинок. — Хорошо, — ответила девушка, направляясь по указанному адресу ждать своего «лучшего друга».***
Зайдя в гостиную и убедившись, что в ней ещё никого нет, «Гарри Поттер» облегчённо выдохнула. Рыжик, по счастливому стечению обстоятельств, не заметил её отражение в зеркале. Впредь надо быть в разы осторожнее… На губы вновь наползла улыбка. Искренняя забота так приятна… Она уже и забыла об этом…***
Ох уж эта «волшебная» атмосфера Хогвартса с кучей опасностей на каждом шагу… В Большой зал на завтрак «Гарри» и Рон выдвигались уже в компании Гермионы (она встретилась «друзьям» уже на подходе к лестнице), шутливо болтая о том, о сём. Параллельно с этим «мальчишка» старалась не обращать внимание на живые портреты и прочую магическую белиберду, находящуюся в школьных коридорах. «К этому мне придётся ещё долго привыкать», — подумала «Поттер», вновь вклиниваясь в незамысловатый диалог. Вспомнив характер Мальчика-Который-Выжил, брюнетка копировала его, дабы не вызывать лишние подозрения. Приятно удивившись неожиданному бонусу в виде памяти настоящего Поттера, «он» с удовольствием вела разговор с гриффиндорцами, не боясь проколоться на мелочах. Как же давно она так спокойно себя не ощущала в компании других… Уже на подходе к своему столу «Золотое трио» увидело Драко Малфоя, рассказывающего своим софакультетникам, какую-то, судя по их смеху, забавную историю. Зацепившись взглядом за чистокровного блондина, «Гарри» отвлеклась от непринуждённой беседы, слегка задумавшись. Малфой… Помниться, он даже дружбу Поттеру предлагал… а тот отказался***
С большим трудом найдя вход в кабинет (не без помощи одного рыцаря…), ребята подошли к странного вида бронзовому люку, расположенному, внимание, НА ПОТОЛКЕ. На крышке этого люка лаконично значилось: «Сивилла Трелони, профессор прорицания». Да, интересна и многогранна личность профессора Трелони… — И как мы туда попадём? — вопросил кто-то из толпы. Тут крышка люка открылась, и к ногам «Гарри» упала веревочная лестница. Подростки притихли. — Только после тебя, — улыбнулся Рон. И «Гарри» полезла первой. Она очутилась в очень… необычном классе. Как там было описано в книге? «Скорее это был не класс, а что–то среднее между мансардой и старомодной чайной. В комнате, погруженной в красноватый полумрак, теснились примерно двадцать круглых столиков в окружении обитых пестрой тканью кресел и мягких пуфиков. Шторы на окнах задернуты, многочисленные лампы задрапированы темно–красным шелком. Было очень тепло и душно, в камине под заставленной странными вещицами каминной полкой горел огонь, издавая тяжелый дурманящий аромат. На огне закипал большой медный чайник. Круглые стены опоясаны полками. Чего только на них не было: запыленные птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрепанных карт, бесчисленные магические кристаллы и полчища чайных чашек», кажется… Это действительно было так, что слегка успокаивало. Канон… «Да, атмосферка здесь что надо», — в который раз про себя упомянув за эти пару часов одну из особенностей магического замка, «брюнет» вздохнула. — «Но бардак тут прямо как у меня в комнате». За «Гарри» из люка показался Рон, а следом за ним — остальные ученики. — Где она? — спросил Рон. Из душного полумрака кабинета раздался не менее полумрачный голос: — Добро пожаловать. Как приятно видеть вас, наконец, в вашем физическом облике. «Мальчик» чуть нахмурилась, разглядывая профессора Трелони. Та, как и описано в книге, была чуть ли не дистрофично худа, а линзы очков делали глаза паронормально большими. Количество украшений внушало мнение, что пора этой дамочке не только прорицание преподавать, но и ювелирный магазинчик открыть… — Садитесь, деточки, садитесь, — профессор приглашала учеников, как дорогих гостей. Дети принялись рассаживаться, а «Гарри», Рон и Гермиона сели вокруг одного небольшого кругленького столика. — Приветствую вас на уроке прорицания, — сама Трелони села в широкое кресло возле камина. — Меня зовут профессор Трелони. Скорее всего, вы до сих пор ещё меня не видели. Я редко покидаю свою башню. Суета и суматоха школьной жизни затуманивают моё внутреннее око. Класс молчал, «Поттер» же незаметно для других хмыкнула. «Внутреннее око», ага… Сивилла Трелони легким движением плеч поправила шаль и продолжала: — Так, значит, вы избрали прорицание, — самое трудное из всех магических искусств. Должна вас с самого начала предупредить: я не смогу научить многому тех, кто не обладает врожденной способностью ясновидения. Книги помогают только до определенных пределов… «Гарри» с Роном с улыбкой наблюдали за шокированной подругой. Ей только что сказали, что тут книги бессильны. Её святые книги, которые она чуть ли не боготворит! А Трелони тем временем продолжала: — Многие ведьмы и колдуны, как бы талантливы ни были в своей области, скажем, внезапных исчезновений, не способны рассеять туман, застилающий будущее, — профессор переводила взгляд с одного возбужденного лица на другое. — Этот дар дается немногим. Вот вы, — неожиданно обратилась она к Невиллу, который чуть не свалился с пуфа, — не могли бы вы сказать, как себя чувствует ваша бабушка? Здорова? — Надеюсь, — дрожащим голосом ответил Невилл. — Я бы на вашем месте не была столь уверена, — сказала профессор Трелони, и пламя камина заиграло на ее длинных изумрудных серьгах. Невилл взволнованно вздохнул, а профессор продолжала: — В этом году мы будем изучать основополагающие методы прорицания. Первый семестр посвятим гаданию по чаинкам. Во втором семестре займемся хиромантией. Между прочим, моя крошка, — Трелони метнула взгляд на Парвати Патил, — вам следует опасаться рыжеволосых. Бросив испуганный взгляд на Рона, сидящего прямо за ней, Парвати отодвинулась в сторону вместе со своим креслом. «Брюнет» же в это время пыталась сохранить каменное лицо, хотя «его» уже слегка потряхивало от с трудом сдерживаемого смеха. — В летнем семестре перейдем к магическим кристаллам, если к тому времени закончим с предсказаниями по языкам пламени. К сожалению, в феврале занятий из-за вспышки сильнейшего гриппа не будет. У меня самой совсем пропадет голос. А на Пасху один из нас навеки нас покинет… Класс притих, в ожидании чуда, а профессор Трелони, ничего не замечая, вновь пофигистично продолжала: — Вы, деточка, не могли бы… — обратилась она к Лаванде Браун, сидевшей к ней ближе всех. Девочка в страхе съежилась, — дать мне самый большой серебряный чайник? С облегчением вздохнув, Лаванда выполнила просьбу Свериллы, в то время как «Поттер» продолжала тихонько угорать. Нет, одно дело — сидеть и читать книгу, а совсем иное — реально прочувствовать на себе всю глубину происходящего действа. Когда она читала роман, то эти сцены в кабинете Трелони вызывали лишь лёгкую улыбку, а вот сейчас… Господи-боже, лишь бы в слух не заржать… — Спасибо, милая. Да, между прочим, то, чего вы больше всего опасаетесь, случится в пятницу шестнадцатого октября. Лаванда задрожала, «Гарри» была в шаге от того, чтобы загоготать в голос… — А теперь я попрошу вас разбиться на пары, взять с полки чашку и подойти ко мне. Я вам налью чай, вы сядете и будете пить, покуда на дне не останется гуща. Левой рукой поболтайте её круговым движением, затем переверните чашку на блюдце, подождите, пока жидкость стечёт, и передайте чашку напарнику. Оставшиеся на стенках чашки чаинки кое–что ему скажут. Растолковать увиденное поможет учебник «Как рассеять туман над будущим», страницы четвертая и пятая. А я буду ходить между столами и помогать вам. Мой мальчик! — воскликнула Трелони, схватив за руку Невилла, который встал с пуфа и потянулся за чашкой. — Пожалуйста, после того, как разобьете первую чашку, возьмите вторую из голубого сервиза. Розовый мне жалко. Это мой любимый. Конечно же, Невилл разбил чашку. Пока преподаватель и невезучий мальчик копошились у осколков, «Поттер» пыталась сохранить последнее самообладание… Спустя пару минут «Гарри», уже немного успокоившаяся, и Рон, выполнив всё, как говорила Трелони, открыли учебники. — Нашел, — сказал Рон. — Посмотри, Гарри, что ты видишь в моей чашке. — Коричневую жижу, — решив не шибко пока отходить от канона, многозначительно ответила «брюнет». — Раскиньте хорошенько мозгами, мои славные. Пусть ваш взгляд проникнет сквозь покровы обыденного, — голос Трелони долетал как из густого тумана. «Гарри», с трудом удержавшись от сарказма, попыталась сосредоточиться. — Кажется, вижу, — наконец сказала «он». — Что-то вроде неясного креста… — «Гарри» склонилась над учебником. — Это значит, что тебя, к сожалению, ждут «всякие беды и испытания». А еще, кажется, солнце. Но солнце, наоборот, означает «огромную радость»… Понятно, значит, ты скоро будешь страдать и чувствовать радость… — По-моему, у тебя с внутренним оком что–то неладно. Не мешает проверить. Вновь вернулось смешливое настроение, но ребята волевым усилием сдержали смешок, заметив, что профессор смотрит в их сторону. — А теперь моя очередь, — наморщив лоб, Рон уставился в чашку «друга». — Вижу темное пятно, похожее на цилиндр. Может, ты хочешь работать в Министерстве магии?.. А теперь точь-в-точь желудь. Давай посмотрим, что это значит, — он пробежал открытые странички. — «Нежданная радость. Внезапно пролившийся золотой дождь». Красота! Надеюсь, ты со мной поделишься, — Рон опять перевернул чашку. — А теперь вижу какое-то животное. Допустим, это голова… похоже на беге… нет, скорее на овцу… «Гарри» уже не смогла сдержать смех, профессор Трелони обернулась. — Дайте-ка я взгляну, — сказала она, укоризненно глядя на Рона. Подошла к нему и взяла у него из руки чашку «Гарри». Весь класс притих, ожидая её объяснения. И тут-то в голове «мальчишки» мелькнула мысль: а может ли Трелони увидеть именно её будущее, а не будущие настоящего Поттера? «Чёрт побери», — простонала у себя в мыслях девушка, чуть не скрипнув от досады зубами. Отвесив себе ментальный подзатыльник, она упрекнула себя, что не ржать надо было, а башкой думать. Кажется, этот замок её отупляет… Пока «Гарри» корила себя за невнимательность и тупость, профессор вращала чашку против часовой стрелки, рассматривая узоры на её стенках. — Это сокол… Мой мальчик, у тебя есть смертельный враг. — Кто этого не знает? — громко прошептала Гермиона. Профессор Трелони воззрилась на нее сквозь свои огромные очки. — Да все. Всем известно про Гарри и про Того-Кого-Нельзя-Называть. Рон смотрел на Гермиону с восторженным изумлением, и «Поттер» его понимала: Гермиона никогда ещё не позволяла себе так говорить с учителями. Профессор Трелони предпочла ничего не ответить. Она приблизила огромные глаза к чашке Гарри и снова вперилась в неё, продолжая вращать. — Дубинка… нападение… Боже мой, какая несчастливая чашка! — А по-моему, это был цилиндр, — неуверенно протянул Рон. — Череп… опасность в дороге… Все смотрели на профессора Трелони, затаив дыхание, а больше всех переживала именно сама «Гарри». «Ну, всё, вроде, сходиться с оригиналом», — утешала она себя, пока не услышала новое предсказание женщины: — Шестёрка… враг обернётся другом… А этот знак показывает, что что-то не то, чем кажется… или кто-то… «Кажется»… «Поттер» побледнела, а на висках выступил холодный пот. Чёрт, чёрт, чёрт… — Много трудностей тебя ожидает… и… Профессор последний раз покрутила чашку… и протянула её обратно Рону. — Кажется, скоро ты обретёшь настоящую семью, — улыбнулась Трелони, отходя от стола «друзей». «Гарри» ничего не понимала. А как же то предсказание с гриммом? Она что, едва попав в эту историю уже так лихо исказила канон?.. С урока прорицания «брюнет» со шрамом выходила в абсолютной растерянности. Рон с Гермионой всё о чём-то болтали, кажется, девочка жаловалась другу на абсолютно глупый и ненужный в школьной программе предмет. «Поттер» же всё ещё размышляла над своим вмешательством в оригинальный сюжет, игнорируя немного взволнованные взгляды «друзей», глубоко уйдя в себя. Таким макаром они и спустились по винтовой лестнице, поспешив на урок трансфигурации профессора МакГонагалл. «Гарри» выбрала место в самом конце класса, пытаясь хоть здесь-то от канона не отойти… Всё ещё копаясь в разрозненных мыслях и чувствах, она почти не слышала, что профессор МакГонагалл рассказывала про анимагов, и даже не смотрела, как сама преподаватель превратилась у всех на глазах в полосатого кота со следами от очков вокруг глаз. Урок пролетел незаметно, впрочем, как и обед, также минувший для «Гарри» абсолютно незаметно.***
«Друзья» шли на свой первый урок по уходу за магическими существами. Рон и Гермиона друг с другом уже не разговаривали. И когда только поссориться успели? «Гарри» тоже молчала, частично ещё прибыая в объятьях сомнений. Ученики брели через луг, спускающийся к Запретному лесу, где на опушке возвышался домик Хагрида. Впереди замаячили три слишком хорошо знакомые спины, а это означало, что эти два урока они будут заниматься со слизеринцами… Что ж, предсказуемо, это же канон. — Скорее идёмте! — закричал Хагрид, когда ученики подошли метров на десять. — Какой урок я для вас приготовил! Сейчас увидите. Все за мной, вперед! На какой-то миг «Гарри» подумала с содроганием, что Хагрид ведет их в Запретный лес. Прогулки по этому лесу были для настоящего Поттера столь тяжким испытанием, что он до конца своих дней этого не забудет… а значит и ей тоже предстоит хлебать последствия, как минимум до тех пор, пока она находиться в этом теле с его воспоминаниями. Однако, её мысли опровергли: Хагрид повел их вдоль опушки, и скоро они оказались у ограды пустого просторного загона. — Прошу всех встать вдоль изгороди! — распорядился Хагрид. — Чтобы всем… э-э… было хорошо видно. А теперь первым делом откройте книжки… — Что-о? — изумился Малфой. — Как это «откройте»? — А? — не понял Хагрид. — Как мы будем их открывать? — членораздельно повторил Драко. Он вынул свою книгу, которая была основательно так перемотана длинной веревкой. В голове «Гарри» уже пролетела сцена безусловно эпичной битвы Малфоя и кусачего учебника… О’кей, Гугл, как перестать тупо лыбиться, глядя в пространство?.. — Кто-нибудь… э-э… может открыть? — спросил Хагрид упавшим голосом. Весь класс отрицательно замотал головами, кроме «Гарри», решившей поддержать полувеликана, коль канон уже давно помахал ей ручкой. Коротко кивнув, «мальчик» стянул с собственной живой книжицы опоясывающий ту ремень, и пока агрессивная кусучая мохнажка на «него» не накинулась, быстро погладила ту пальцем по корешку. Книга вздрогнула, раскрылась и послушно легла на ладонь. — Это же совсем просто, надо только её погладить, — «Гарри» говорила так, точно речь шла о самой естественной вещи во Вселенной. — Ах, какие мы все глупые! — насмешливо воскликнул Малфой. — Оказывается, всего только надо погладить! А мы и не знали! — Заметь: не я сказал про глупость, — насмешливо улыбаясь парировала «Поттер», заработав тем самым тихое хмыканье гриффиндорцев и парочки слизеринцев. Драко же слегка завис. Видимо, Гарри ещё никогда его так не затыкал… а зря. — Ну… ну вот… — Хагрид, очевидно, потерял нить дальнейших действий. — Теперь у вас… это, значит… есть учебники. Но главное — волшебные существа. Пойду сейчас приведу. Подождите… Лесничий отправился в направлении леса и вскоре скрылся за деревьями. — Ну и ну! — воскликнул Малфой. — Школа летит ко всем чертям! Этот олух будет нас учить! Я расскажу отцу, его удар хватит! — А потише никак, не? — крикнула ему «Гарри», оторвавшись от чтения параграфа. — Я из-за тебя тут уже пятый раз одну и ту же сточку читаю! Если моё шестое прочтение тоже прервёт твоя наглая ехидная морда — я запущу этим учебником тебе прямо в голову, — жутковато улыбнувшись, «он» добавила: — Интересно, как после такого поворота событий будет смотреться твоя блондинистая шевелюра? Драко вновь впал в каплю, как и, впрочем, половина здесь присутствующих. Да, такого от Поттера уж точно никто не ожидал… Правда, стоит отдать змейке-блондинке должное — отвис он быстро. Правда, когда он уже хотел было ответить «Гарри» не менее ядовитой фразой, его самым наглым образом прервали: — Ой-ой-ой! — взвизгнула Лаванда, махнув рукой в сторону дальнего конца загона. Оттуда к ним галопом приближалось около дюжины самых странных существ. Ничего подобного «Гарри» в жизни не видела… да и при прочтении не представляла: туловище, задние ноги и хвост коня, передние лапы, крылья и голова — орлиные; сильный стального цвета клюв и огромные блестящие, как апельсины, глаза. Когти на передних лапах величиной в треть метра — настоящее орудие убийства. На каждом животном кожаный ошейник, вместо поводка — длинная цепь. Концы поводков крепко зажаты в огромных ручищах Хагрида, который рысью следует за «волшебными существами». — Но! Но! Вперед! — оглушительно кричал Хагрид, гремя цепями и направляя упряжку к изгороди, за которой стояли ученики. Подъехав ближе, Хагрид привязал зверей к частоколу, а ученики опасливо попятились. — Знакомьтесь! Гиппогрифы! — восторженно махал рукой лесничий. — Красавцы, а! «Гарри» могла, в общем, его понять: изумление при виде коней-орлов быстро сменилось восхищением, вызванным их изяществом и игрой красок. Одетые перьями голова и холка плавно переходили в лоснящийся торс. И все они были разные: сизые, рыжие, красные, каштановые и аспидно-вороные. — Ну как? — Хагрид потер ручищи одну о другую. Лицо его сияло восторгом. — Если хотите, можете подойти ближе. Что-то как-то никто не горел желанием приближаться к изгороди… — Перво-наперво запомните, — сказал Хагрид. — Это зверь гордый. Никогда ему не грубите. Не то и с белым светом проститься недолго. Малфой, Крэбб и Гойл о чем-то шептались в сторонке, абсолютно не слушая полувеликана. «Наверняка готовятся сорвать урок», — поняла"Гарри». — Гиппогриф все делает по своему хотению и очень любит блюсти церемонию, — продолжал Хагрид. — Подойдешь к нему, поклонись. И жди. Он в ответ поклонится, можешь его погладить. Если на поклон не ответит, не тронь и скорее отойди подальше: когти у него как сталь. Кто первый хочет познакомиться? Ученики отступили от изгороди ещё дальше. Гермиона и Рон тоже не особо-то и хотели пообщаться с крылатыми красавчиками, а вот «Гарри»… Она искренне любила риск. Он для неё всегда был лучшим наркотиком… И «Гарри» решилась, смело подойдя к ограде. Сзади взволновано зашептались, но «мальчишка», не обращая на это внимания, перемахнула через «забор». — Молодец, Гарри! — закричал Хагрид, — Я уверен, ты с Клювокрылом поладишь! Он отвязал гиппогрифа сизого окраса и снял с него ошейник. Школьники, как по команде, притихли, Драко злобно сощурился. — Спокойно, Гарри, — громыхал Хагрид. — Гляди ему прямо в глаза, называется «глазной контакт». Старайся не моргать. Гиппогрифы не верят тому, кто часто моргает. Клювокрыл, как назвал его Хагрид, повернул голову к медленно приближающейся «Гарри». Тут обойдясь и без подсказок преподавателя, «Поттер» поклонилась гиппогрифу. Пару секунд ничего не происходило, но тут, к удивлению публики, конь-птица подогнул свои передние лапы и поклонился «мальчику» в ответ. — Здорово, Гарри! — радостно прогудел Хагрид. — Теперь можешь подойти к нему и погладить клюв! Не секунды не колеблясь, «Гарри», также медленно приблизилась к зверю. Протянув руку, «он» бережно погладила Клювокрыла. Гиппогриф прикрыл глаза и чуть ли не закурлыкал. Ему это явно нравилось. Неожиданно со стороны ребят и полувеликана вдруг раздались аплодисменты, заставляя «Поттера» почувствовать себя настоящей героиней… Хотя, она (Гарри) и так герой. «Нужно привыкать и к этому», — подумала она, рассеяно поглаживая довольного до чёртиков Клювокрыла. — Молодчина, Гарри. Думаю, он тебя покатает! Лезь сю…да, между крыльев. Смотри не дергай за перья, он это не любит. Не слушая Хагрида дальше, «Гарри», занимавшаяся когда-то верховой ездой, ловко вскочила птице-зверю на спину, удобно расположившись между крыльев. — Вперед! — приказал Хагрид, хлопнув Клювокрыла повыше хвоста. Зверь расправил крылья, «брюнет» обхватила его за шею, и гиппогриф взлетел. Что тут скажешь? Это прекрасно! «Гарри» всегда кайфовала от скорости, риска, от потоков воздуха, бивших прямо в лицо, от этого пьянящего чувства свободы… Истинной, манящей свободы. А небо… полёт несравним ни с чем. Это… это… это действительно волшебство! Через несколько минут Клювокрыл приземлился. Слезая с причудливого существа, «Гарри» услышала: — Ты великий наездник, Гарри! — восхищался Хагрид. — Кто ещё хочет? «Да все теперь хотят», — подумалось «ему». Стадный инстинкт и «а я что, хуже?» сделали своё дело, и ученики полезли через изгородь. Хагрид уже отвязал гиппогрифов, и детки начали кланяться… Да, зрелищно это было… Особенно, когда Невилл удирал от гиппогрифа, не захотевшего ему кланяться. «Гарри» же до сих пор стояла подле Клювокрыла, который, совсем обнаглев, положил свою тяжёлую голову «ему» на плечо. «Хех, а сегодня прям день неожиданностей», — заметила про себя «Гарри», наблюдая за приближающимся к ним Малфоем и со свитой. Отреагировав на их приближение, Клювокрыл приподнял морду и уставился прямо в глаза Драко. Компания слизеринцев застыла на месте. — Поклонись ему, коль хочешь подойти, — крикнула «Гарри», уже предвкушая ещё одно незабываемое зрелище. Если он поклониться Клювокрылу, то, соответственно, получается, что поклониться и стоящей рядом с величественным зверем «Поттер». На лице блондина отражался прямо весь мыслительный процесс. Крэбб и Гойл тоже, как бы задумались, но… простите, чем? У них же мозгов как у… И тут случилось невероятное, абсолютно непредсказуемое, с точки зрения канонности, действо: позади Драко и его компании показался несущийся прямо на них гиппогриф, до этого гонявший по загону Невилла! Свита Малфоя бросились в разные стороны, а сам мальчик, уйдя в себя, так и стоял на одном месте, не замечая приближения взбешённого зверя. — Драко! — крикнула «Поттер», кидаясь в сторону слизеринца. Тот, наконец, отмер, и, услышав совсем рядом топот и яростное сопение, обернулся. Птица-зверь, находящаяся уже на расстоянии около двух метров, стремительно бежала к нему. Тут-то рядом и оказалась «Гарри», оттолкнув Малфоя с траектории движения гиппогрифа и загородив мальчишку собой. Уже прикидывая, останется она в живых или нет, слыша на периферии взволнованные крики ребят и преподавателя, «Гарри» готовилась к худшему, но её опасениям не суждено было сбыться: Клювокрыл, чуть не сбив «Поттера», наскочил на своего сородича, опрокинув того на землю. Гиппогриф поднялся на ноги и ускакал прочь, находясь в уже далеко не боевом настроении, а вот сизый зверь взрыл передней лапой землю, издав пронзительный орлиный крик. — Пиздец, — откровенно и по-русски выдохнула «Поттер», падая на траву рядом со спасённым ею «змеёнышем» и поглаживая по перьям также опустившегося рядышком Клювокрыла. Драко же пребывал в глубоком шоке и обещал в скором времени из него не выходить. Бросившиеся к ним софакультетники и Хагрид что-то спрашивали, трясли Драко (к «Гарри» никто сунуться не посмел, ибо рядышком бдил Клювокрыл, уже доказавший своё собственническое отношение к «мальчику» со шрамом), что, с горем пополам, пришёл в себя и растерянно озирался по сторонам. «Гарри» решила пропустить сию ситуации без колких замечаний и мата со своей стороны (а, видит Бог, ой как хотелось), устало прикрыв глаза…***
Весь остаток дня прошёл для «Гарри» в ещё более густом тумане, нежели происходящее после урока Трелони. Единственное, что «он» ещё мельком помнила, так это то, что отказалась идти в лазарет вместе с Малфоем и, вроде бы, присутствовала на уроках… материальной субстанцией. А вот разумом нет. Разум сейчас находился в ужасе. Нет, это не из-за того, что она чуть ли не жизнью рискнула, спася слизеринца (ну, разве что чуть-чуть), а потому, что канон летит ко всем чертям собачьим, при этом коверкая себя так, что холодок по позвоночнику пробегает. Мало того, что она почему-то спасла Драко (какого фига вообще? Она никогда не отличалась геройскими наклонностями), так на него ещё и напал вовсе не Клювокрыл! Предсказание Трелони вовсе видоизменилось, пообещав вместо гримма приключения, семью и дружбу (это она слегка утрирует, но всё же)… Если так пойдёт и дальше, то страшно представить, что может выйти… Вынырнув из собственных мыслей, «Гарри» с неприкрытым удивлением обнаружила, что сидит в кресле в гостиной гриффиндора, а на часах значится время около полуночи. Комната пустовала, ведь уже давно наступил комендантский час и ученики факультета мирно дрыхли в своих спальнях. Решив немного проветриться, «Поттер», откровенно наплевав на время, место и Филча с его кошкой, вышла в коридор. Усевшись на широкий подоконник, «он» уставилась в окно. Мысли до сих пор метались, путались, копошились… Тяжело вздохнув и чуть растрепав рукой короткие пряди волос, «Гарри» хмыкнула. В реале все эти обстоятельства выглядят немного… более волнующими, чем в книге. Тебе приходиться проживать это всё на себе, чувствовать, видеть… Здесь всё куда более пугающе, а если учесть видоизменяющиеся события… становиться просто до ужаса жутко, ведь ты и понятия не имеешь, выживешь ли ты в этом случае в очередном приключении, или же нет… Присутствие в каноне даёт на это хоть какой ни какой, но шанс, а тут… «Мальчишка» ещё раз вздохнула. Да, влипла, так влипла… прямо по самые гланды. Вдруг она заслышала приближающиеся шаги. Филч? Нет, он так тихо не ступает… а этот будто бы крадётся… Быстро спрыгнув с подоконника, «Гарри» метнулась к небольшой каменной арке, венчавшей дверь одного из кабинетов. Спрятавшись за её выступом, она терпеливо выжидала появления незваного гостя. К её неописуемому удивлению, граничащему с шоком, «крался» Драко Малфой. Подняв свою нижнюю челюсть с пола, «Гарри» начала внимательно наблюдать за блондинистой змейкой. Когда «змейка» приблизилась к её месту укрытия, «Гарри» резко вышла из-за косяка стены, от чего Драко чуть ли не подпрыгнул. Что ж, спасибо судьбинушке за то, что мальчишка в неё никаким заклинанием с перепуга не кинул… «Поттер» вкрадчиво поинтересовалась: — Что ты тут делаешь? Только не говори мне, что вышел на ночной дожор4. — Раз уж ты так просишь, Поттер, то не буду, — в своей обычной высокомерной манере едко и негромко проговорил слизеринец. «Поттер» вздохнула. — И это вместо: «Спасибо, Гарри, ты спас мою задницу от неминуемой погибели»? Драко сощурился. — Что с тобой происходит, Поттер? Ты никогда особо не отличался красноречием. — Ох, белобрысик, — начала «Гарри», с улыбкой наблюдая, как Драко вздрогнул при «белобрысике», — в этой жизни нет ничего постоянного: в этой жизни всё может перевернуться с ног на голову в любой момент… Так где моё «спасибо»? — Спасибо, — прошипел Малфой так, что данное слово у него звучало не как благодарность, а как проклятье. — И не называй меня больше «белобрысиком»! — Но тебе же та-аак идёт, змейка моя блондинистая, — с неизменной лыбой и на малфоевский манер потянула слова «Гарри». Казалось, Драко был в шаге от того, чтобы вытащить палочку и запульнуть в «брюнета» Авадой. Щёки порозовели, стальные глаза заблестели и сощурились ещё больше; гордая осанка а-ля «кол проглотил» потерялась вообще как факт, волосы были чуть растрепаны… — А знаешь, — низким голосом серьёзно«Если встречу на улице свою судьбу, непременно набью морду этой гадине…» © Макс Фрай