Султан и Анна

До самого вечера султан молчал. Сидел в своём кабинете, спокойно перебирал счета и другие документы. Анна тихо заходила, тихо спрашивала, не надо ли чего принести и выходила. Весь день сидела в комнате у Помелы. Промывала её раны отваром трав. Промокала насухо и читала сказки. - Раны надо держать открытыми и сухими. Так они быстрее заживают. К вечеру Помела начала улыбаться. - Анна, вы, когда меня трогаете, мне становится легче. - Один раз сказала девочка. - А голос твой успокаивает. - Завтра уже будешь гулять у фонтанов. - Ответила Анна. - Ты молоденькая, твоё тело тянется к здоровью. Когда начнёшь шутить и смеяться, раны начнут заживать ещё быстрее. Вечером лекарь пришёл с докладом к султану. - Повелитель, я первый раз вижу, чтобы так быстро заживали порезы. Ваша жена сама приготовила отвар трав и сама промывает раны. Эффект удивительный. Порезы как будто склеиваются. Не остаётся даже шрамов, только тонкие белые полоски. У меня мази очень хорошие, но она их понюхала и убрала в сторону. «Не выбрасывайте, пригодятся». - А вы Ганс, учитесь у неё, не стесняйтесь спрашивать и записывать каждое слово. И достаньте все травы, какие она назовёт. Страшный день клонился к закату. Махмуд решил зайти, посмотреть на дочь. Вошёл без стука. Не ожидал увидеть такое. Помела лежала на животе. Вся спина и ноги были в мелких порезах и шрамах. На ягодицах следы зубов. Анна в этот момент промокала шрамы сухой салфеткой. - Папа, не смотри, пожалуйста. Анна улыбнулась и погладила девочку по голове. - Видишь султан, дочь начала стесняться, значит выздоравливает. Махмуд улыбнулся первый раз за весь день. - Хорошо…. Выздоравливай доченька. Завтра, надеюсь, уже в платье меня встретишь. - Обратился к жене. - Анна выйди…. В коридоре взял её за ладошку и повёл на выход из дворца. - Я сейчас уеду. Надо доделать кое-какие дела. Анюта, ты за меня не волнуйся, я уже успокоился. Вечером погуляй с детьми и ложись спать. Меня не жди. Дай твои золотые ручки. - Султан начал целовать ладошки жены. Потом поцеловал в висок вышел. Анна, ладонь, которую муж целовал только что, прижала к губам. В сторожевой башне было всего несколько маленьких комнат. Смотритель жил на самом верху. Ниже две комнаты занимали две госпожи и их служанки. Две узкие комнатки, совершенно непригодные для нормальной жизни. Стены, пол и потолок каменные. На узких окнах–бойницах решётки. Из мебели только кровати. В углу каждой комнаты стояло ведро для нужд. Ещё ниже были комнаты для охраны, и комната кухня. Хлеб пекли не каждый день. Жилицам выдавали по небольшому куску хлеба и по кувшину воды. Женщинам негде было помыться и не во что переодеться. Гулять было негде. Крошечный дворик еле вмещал телегу и запряжённую в неё лошадь, которая раз в неделю привозила муку и воду. Эсме почти совсем не спала, ни днём, ни ночью. Она всё время сидела на своей кровати-кушетке, на жёстком ватном матраце и смотрела в окно. Вот уже месяц, как она здесь, но до сих пор не верила, что это могло с ней случиться. Махмуд не мог с ней, старшей сестрой, так поступить. Он всегда был с ней уважителен, спрашивал совета, прощал ей любые шалости. Она решила, что брат слабоват для султанского трона. « Лучше бы он меня убил…. А как бы я с ним поступила…? Сразу бы казнила. Брат предал. Намык предал». Эсме всегда любила мечтать и представлять, как она расправляется с врагами. « Если бы была моя воля!!!! Я бы резала их медленно и смотрела бы, как они мучаются. Отрезала бы всё, что только можно отрезать. А они бы молили о пощаде. Неужели нет справедливости на свете. Аллах всё видит, и каждый получит по заслугам. Я им ещё припомню мои страдания». Мысли начинали путаться, а потом опять возвращались в мечты о «справедливой» мести. Злость разъедала душу и разум и не давала реально оценивать ситуацию. Вошёл охранник. - Иди…, там тебе посылка от султана. - Сказал и вышел. Эсме ещё несколько секунд не могла собраться с мыслями. Смысл слов доходил медленно. - Что…? - И сорвалась с места, бегом спускалась по крутой лестнице и не могла себе представить, что брат мог ей прислать. Может свободу…? Братик, родной, подари мне свободу. Я буду самой любящей, самой кроткой сестрой. Во дворе стояла телега. Что в телеге не видно. Сверху накрыто цветной тканью. Подул ветер и заморосил дождь. Эсме осторожно подошла к повозке и медленно потянула ткань на себя. Эсме сразу поняла, что лежит окровавленный человек, но не узнала в человеке любимого мужчину. Заместо лица и туловища - кровавое месиво. Вся кожа содрана. На месте половых органов огромная рана. Мужчина был живой. Его трясло от лихорадки и холода. - А-а-а…, завыл он, раскрыл рот, и Эсме увидела во рту тоже рану. Мужчина протянул руку к Эсме, и она увидела на пальце перстень Намыка. - Намык…? Тихо спросила она, не веря, что такое возможно. И вдруг закричала не своим голосом. - Намык…, Намык… Кто же это с тобой…. Мужчина заревел в голос и стал тянуть руки к женщине. Он рыдал, она орала, как не в себе. - Как он мог…, как он мог…. Да покарает …, не успела договорить. Небо лопнуло пополам…, и страшная молния ударила в единственное дерево прямо перед укреплённой стеной. Раздался оглушительный грохот, дерево лопнуло пополам и вспыхнуло. Огонь поднялся, казалось, что до небес, но проливной дождь его сразу потушил. Мужчина и женщина перестали кричать. Эсме, потрясённая, долго стояла и смотрела, то на окровавленное тело любимого мужчины, то на сгоревшее дерево, потом попросила охранников унести мужчину в её комнату. Её трясло от перенесённого стресса, Намыка от сильного жара. В телеге нашли отвары, мази, хлеб, воду, вино и записку, написанную рукой самого Султана. «Да, сбудутся ваши мечты…».