***
Второй тревожный звоночек поступил на следующее же утро. — Почини своего брата. Тор, до этого погруженный в сюжет боевика, названия которого он не запомнил, едва не поперхнулся завтраком и удивленно посмотрел на отстранившуюся Валькирию. Та кивнула на Локи, который зашел на кухню пару секунд назад и сейчас преспокойно заваривал чай, стоя к ним спиной и не обращая на них никакого внимания. — Он, похоже, сломался, — сказала она уже громче, и тут же снова уткнулась в телефон, любезно подаренный ей лично Старком. Для побывавших на Сакааре продвинутые технологии вроде смартфона и прочих гаджетов не были в новинку, но все же имели некоторые различия, которые Валькирия с кучкой других асгардцев принялась с интересом осваивать — на Земле все равно заняться было особо нечем. — В каком слысле «сломался»? — осторожно переспросил Тор, но не получил ответа. — Эй! Ему пришлось щелкнуть пальцами у нее перед носом, чтобы Валькирия вновь обратила на него внимание. Она закатила глаза, нехотя оторвалась от экрана и выставила ногу прямо перед Локи, возвращавшимся в комнату. Тор и сообразить ничего не успел, как брат споткнулся о подножку и чуть не повстречался лицом к лицу с полом, но каким-то чудом все-таки удержал равновесие и даже почти не расплескал чай. Затем он медленно повернулся, и Тор, предвидя разворачивающуюся на его глазах катастрофу, уже приготовился разнимать вцепившихся друг другу в глотки друзей. Но ничего подобного не произошло. — Извини, — тихо сказал Локи, развернулся и побрел к двери, едва волоча ноги. Тор почувствовал, как его челюсть медленно, но верно начала притягиваться к полу. — Вот-вот, — откликнулась Валькирия, насмешливо наблюдая за его реакцией. — Он уже несколько дней такой, мне даже издеваться над ним как-то неловко. Так что ты… сделай с этим что-нибудь, ладно? Смени ему батарейки или своди к механику, на худой конец. Валькирия начала рассказывать о том, как как-то раз один из роботов-уборщиков на Сакааре случайно «зажевал» любимую игрушку Грандмастера, и как она потом на него подействовала, но Тор уже не слушал ее, провожая взглядом удаляющуюся фигуру в черном. Даже Валькирия заметила, что с Локи что-то не так. А значит, это по-настоящему серьезно.***
Тор кричал и ругался, разозленный настолько, что не мог контролировать бушующую внутри энергию, которая вырывалась наружу острыми электрическими разрядами. Лезвие на миг замерло, а затем заскользило вниз по коже, оставляя за собой яркий багровый след. Из пореза тут же начала сочиться кровь, сначала редкими каплями, затем, когда нож вернулся обратно, прокладывая себе путь по свежей ране, отчего она увеличилась втрое, кровь полилась широкой рекой, пачкая сшитую на заказ одежду, капая на пол. Тор взвыл и забился пуще прежнего, чувствуя себя так, будто он застрял где-то в зыбучих песках. Любое его действие нисколько не помогало, наоборот, только ухудшало ситуацию. Но разве могло быть хуже, больнее, чем это? Брат морщился и шипел, ножом выводя на своих запястьях и предплечьях аккуратные ровные линии, и, кажется, почти наслаждался процессом. Хриплый вздох облегчения вырвался из горла Тора, когда Локи, наконец, отложил нож и вытянул вперед руки, оглядывая проделанную работу. На тонкой коже не осталось живого места, кровь из расколупанных порезов залила руки целиком и даже устлала багряным ковром часть выложенного кафельной плиткой пола. Локи завороженно провел пальцем линию от запястья к локтевому сгибу, чуть морщась от болезненного соприкосновения со свежими ранками. Затем поднял перепачканные в темной жидкости пальцы на уровень глаз и рассматривал долгим ничего не выражающим взглядом. А потом вдруг скривил лицо так, будто собирался заплакать. В его глазах отразились невыносимые боль и тоска, совершенно непонятные Тору. Брат оскалился, вытер выступившие все-таки слезы, оставляя на лице ярко-красную полосу и рывком расстегнул черную рубашку. Тор напряженно застыл. Локи остервенело прошептал что-то себе под нос, прежде чем взяться за нож. Тор подорвался с места и залился новой порцией проклятий вперемешку с мольбами, пока брат, продолжая бубнить, подвел лезвие к животу. Одно резкое движение — и, кажется, вспышка новой, куда более сильной боли на миг отрезвила его, но спустя секунду его глаза снова заволокло туманом. И он, скорчившийся в углу запертой на замок ванной комнаты, с этим безумным, но при этом абсолютно пустым выражением лица, ввел нож глубже. Тор молотил кулаками по невидимой стене, отделяющей его от брата, рвался в нее изо всех сил, но никак не мог остановить этот разрывающий душу на части кошмар. Брат смеялся будто бы ему в лицо, выдергивая лезвие из живота. Его мутило, он завалился на бок, и внезано исступленный смех перешел в захлебывающиеся рыдания вперемешку с кровью. Он кашлял ей, хрипел, едва дыша, и его глаза налились непоколебимой решимостью, когда он снова занес клинок над сердцем. — Ненавижу! — выплевывает он с таким количеством яда, которого, наверно, хватило бы на уничтожение населения небольшого государства. Рука брата резко дернулась вперед, отчего сердце испуганно подскочило и заныло от страха, выдергивая его в реальность. Тор резко сел на кровати, тяжело дыша после казавшегося таким реальным кошмара. Глаза лихорадочно блуждали в полумраке комнаты, пока не нашли свою цель — сидящего за столом Локи. Он удивленно и даже слегка заинтересованно наблюдал за ним поверх раскрытой книги. Впрочем, стоило Локи встретиться с Тором взглядами, как он полностью спрятался за темно-синей обложкой. Тор же ошарашенно опустил голову обратно на подушку и накрыл дрожащими ладонями лицо.***
Тор чувствовал себя настоящим маньяком, безвылазно сидя в своей комнате и дожидаясь, пока брат сменит костюм одеждой, предназначенной для сна. Благо, ждать не пришлось особенно долго, хотя и этого времени ему хватило, чтобы чуть не передумать и силой выпытать у братца все, что творится у него в голове. Как только Локи стянул с себя верхнюю часть костюма и потянулся за ночной рубашкой, Тор мгновенно оказался у него за спиной. Взгляд тут же выцепил несколько красных царапин на предплечьях. — Что… Откуда это? — Голос предательски дрожал, когда он схватил несколько смешавшегося брата за запястье, чтобы получше рассмотреть ранки. Неглубокие, чуть затянувшиеся, но явно поставленные недавно, судя по яркости. Тор собирался осмотреть его на наличие еще каких-нибудь повреждений, но брат раздраженно отдернул руку и снова повернулся к нему спиной. — Ты дашь мне спокойно переодеться или нет? Тор упрямо сжал его плечи и развернул к себе лицом. — Откуда у тебя эти царапины? Брат поднял глаза, и в спину Тора словно врезался с десяток кинжалов. Яркий живой огонь, полыхнувший было в глубине темных зрачков, вновь скрылся за толстой стеной безразличия. Тор не видел в этих глазах ничего, даже той отчаянной, жгучей боли и ненависти, что была в видении. Локи же, продолжая буравить его пустым взглядом, только пожал плечами: — Порезался. На тренировке с Валькирией.***
— Да если б у нас и правда был бой, пускай даже тренировочный, я бы его по стенке размазала раньше, чем он успел бы вздохнуть — не то, что пару царапинок получить, — хохотнула воительница, прикладываясь к бутылке горячего эля. Тор нахмурился и понурил голову, словно пережидая дурноту. Валькирия тем временем не глядя откинула в сторону осушенную за пару секунд бутылку, попав точно в мусорное ведро, отерла губы тыльной стороной ладони и продолжила: — Тут два варианта: твой братец либо неуклюжий, либо руки решил на себя наложить. На этих словах Тору окончательно поплохело. И напрасно Валькирия, осознав свою ошибку, уверяла его, что просто пошутила, что его неженка-брат не способен даже палец себе уколоть, не то что пойти на самоубийство. Тор слишком хорошо знал Локи. И знал, на что он способен, особенно если чем-то сильно расстроен. Что-то определенно происходило, и нужно было разобраться с этим прежде, чем брат снова натворит глупостей. Рассеянно поблагодарив Валькирию, Тор поднялся из-за стола и поспешил в свои покои.***
В груди что-то неприятно и тревожно шевельнулось еще до того, как он повернул металлическую ручку двери. Локи неподвижно лежал на застеленной кровати, скрестив руки на груди. Тора, еще не отошедшего от разговора с Валькирией и собственного кошмара, прошиб холодный пот. Он бросился к брату, хватаясь за ледяное запястье как за спасательный тросс. С облегчением выдохнул — пульс прощупывался четко. Локи просто в очередной раз заснул за чтением. Тор уже было отступил на шаг, но остановился и оглядел спящего с ног до головы. Затем, помедлив, осторожно вытянул из чужих объятий оказавшуюся довольно увесистой книгу. Локи при этом недовольно заворчал сквозь сон, перекатился на бок и затих, ткнувшись носом в подушку. Губы Тора поневоле растянулись в дурацкой умиленной улыбке, и он решил еще немного поиграть в нянечку. Локи лежал сверху на одеяле, а значит вытянуть его, не разбудив при этом брата, не представлялось возможным. Тор подошел к своей кровати, стянул с нее плед и укрыл им брата. Затем довольно оглядел свою работу и медленно перевел взгляд на книгу, которую все еще держал в руках. Она была ему знакома — брат не выпускал ее из рук уже около недели, что было ему совершенно несвойственно: читал Локи быстро, и даже особенно длинные тексты предпочитал «проглатывать» залпом, в один день. Тогда в чем же дело? Не став гадать, Тор сел за стол, откинулся на спинку обитого мягкой тканью стула, жалобно скрипнувшего под его весом, и перелистнул несколько первых страниц… Книга оказалась весьма занятной, хотя и показалась слегка затянутой в нескольких местах. Самые яркие события пришлись на начало романа, они же и послужили завязкой: молодой бедный и немного нервный юноша решается на убийство, чтобы помочь материально семье и заодно проверить собственную философскую теорию. После этого он начинает медленно сходить с ума от чувства вины, но признаться в содеянном никому не собирается… За окном занимался рассвет, когда Тор со вздохом отложил недочитанную до конца книгу и потер побаливающие от долгого напряжения глаза. Вопреки физической усталости после бессонной ночи, на душе было легко от оказавшейся такой простой и безобидной правды. Глупый, глупый брат…