Детройт: Стать Чебуреком

      Хэнк поднимался на лифте, отогреваясь в тепле, вдали от холодных ветров снаружи. Сейчас ему снова предстоит вернуться в эту жуть, но ему было всё равно. Сердце болезненно стучало, немного подташнивало и голова кружилась от паники и волнения. Этажи летели, как и нарастал уровень тревожности и чувства близкой горечи у Лейтенанта. Он знал это чёртово чувство. Помнил, помнил как это было в прошлый раз. Он здесь, чтобы не дать этому повториться.       Выйдя на ледяную крышу и заставив все конечности содрогнуться от холода, он сразу увидел знакомые очертания на краю крыши. Метель мешала рассмотреть, что делала эта фигура, и Хэнк, прикрываясь рукой от урагана погоды, медленно подходил ближе. Он крикнул, пытался спокойно, но голос его подрагивал: -КОННОР, СЛЕЗЬ С ПАРАПЕТА. СЕЙЧАС ЖЕ. Коннор на это только обернулся, стоя на краю в расслабленной позе и по-садистки улыбаясь. Его начищенные туфли смотрели носами на Лейтенанта, а каблуки уже были над пропастью. Хэнк порывался уже побежать и стащить его оттуда, но твёрдо знал, что когда люди на грани суицида, нужно быть предельно осторожными. Состояние Коннора определённо можно было назвать таковым. Безумная улыбка, впервые в жизни мятая рубашка и отсутствие пиджака и галстука. Волосы не были уложены, и теперь вместо одной выступающей прядки на голове был совершенный беспорядок. Хэнк подмечал эти детали и сердце у него проваливалось, а слёзы накатывались на глаза. Руки от злости сжимались в кулаки, но больше всего выдавали лейтенанта глаза: до смерти выпученные, напуганные и дёргающиеся, они метались из стороны в сторону, ища решение. Тогда он начал из далека: -Коннор, что мы тут делаем и почему у тебя такой хреновый видок? Коннор усмехнулся, поддёргивая воротник. Он без колебаний стоял на самом краю при сильнейшем ветре и снегопаде, смея ещё улыбаться. От безысходности, скорее всего. -Хэнк, а я вас ждал. Знайте, вероятность вашей смерти от скорого возможного инсульта сейчас составляет 79 процентов. Может, успокойтесь для начала? -Я спрашиваю, что ты здесь, мать твою, делаешь! Отвечай!,- Хэнк стиснул зубы. Голос порывался на крик. Это Хэнк должен успокоиться? Эта сука, стоя на грани небоскрёба, смеет заботиться о своём напарнике? Не пойдет. Коннор стал ходить влево-вправо по парапету. -Лейтенант, скажите мне одну вещь. Вы когда-нибудь хотели вернуться в прошлое, чтобы избавиться от некоторых... Ошибок? Хэнку это явно не нравилось. Он пока молчал, тщательно обдумывая каждое слово и стараясь понять, куда андроид клонит. Одновременно с этим в голове метались варианты решения этой задачи, ведь андроид может и стойкий, но ветер всё равно рано или поздно возьмёт своё. Коннора это, однако, не волновало: он снова остановился спиной к пропасти, прищуриваясь и выжидающе смотря на Хэнка. Последний только сейчас подметил синющие круги под глазами, что до этого он совершенно не замечал. Чёрт, время дорого. Хэнк негромко, но достаточно, чтобы Коннор услышал через метель, сказал: -Хотел. Но теперь понимаю, что исход был бы тот же. Незачем отсрочивать неизбежное - вот чему я научился, Коннор. А теперь скажи мне, что тебя тревожит? -Тревожит?! Это мягко сказано, Лейтенант. Я уже не помню, сколько это гложит меня. Год, два? Сколько мы с вами знакомы, Лейтенант? Хэнк до сих пор не понимал. То ли он был слишком сконцентрирован на спасении Коннора, то ли просто было рано. Тем не менее он ответил: -Мы с тобой знакомы... Д-два года, вроде. И, Коннор. Это были прекрасные два года моей жизни, я думал, что и твоей тоже. Это не так? Коннор наморщил лоб, чуть склоняя голову. Вокруг бушевала погода, а там, ниже, ехали домой счастливые, уставшие люди. Наверняка они сейчас придут, наскоро откроя родную дверь ключом, а за дверью их трепетно будут ждать дети, или собаки, или коты. А потом они усядутся за стол и будут с наконец поникшими плечами смотреть новости за день. И в их доме будет тепло, и будет пахнуть поджаристой яишницей. И всё у них хорошо. Хотел ли так Коннор? А хотел ли так Хэнк? Уже неважно. Они смотрели друг на друга, теряя нить разговора, но тут Коннор наморщил лоб, выходя из оцепенения: -Лейтенант, Мистер Андерсон, Хэнк. Я не знаю, как мне к вам обращаться, и кто вы для меня? Почему я до сих пор с вами, хотя не связан узами сотрудничества по контракту? Почему я досих пор работаю в полиции, хотя могу быть кем угодно? Почему сейчас, когда для меня открыт целый мир, я всё ещё здесь? Можете не отвечать, Лейтенант, я и сам не знаю. Однако теперь, когда я стал девиантом, смысл моего существования утратился. Я чувствую себя вполне комфортно среди людей, но не чувствую себя комфортно человеком. Я не думаю, Лейтенант, что вы не замечали этого. В глубине души вы всегда знали, что мы с вами расстанемся скорее, чем вы умрёте. Намного скорее. И, признаться честно, я боюсь. Боюсь, что теперь, будучи человеком, сломаюсь так же, как вы сломались при смерти Коула. Я боюсь, что повторю вашу судьбу. И что тоже сыграю в рулетку. Теперь вам ясно, Лейтенант? Хэнку было ясно. Сердце его, прежде молниеносно бьющееся, начало останавливать удары. Коннор отходил к краю мелкими, миллиметровыми шажками, лучезарно, скорее всего в последний раз улыбаясь. Хэнак подходил ближе, совершенно не осознавая, что он делает. Весь мир, казалось, застыл. Замерла гневная вьюга, что била в лицо Хэнку. Замерли люди, выронив ключи от квартиры. Замерли машины, словно в многокилометровой пробке. Замерли даже мерцающие огни по всему Детройту. Лишь Коннор с Хэнком не замирали.       Он стоит на самом краю, балансируя, что есть сил, но улыбается. Хэнк ускорил шаг, добрался до парапета, легко запрыгнув на него, в панике протянул руку Коннору, тот отбил её. Всё это происходило быстро и безмолвно, а мир вокруг всё так же стоял, ожидая решающего момента. Вот они, совершенно разные, машина и человек, стояли вплотную друг к другу, глядя в глаза. И тогда к карих глазах заиграли отчаянные искорки веселья, и он прошептал так тихо, как мышка, загнанная в угол: -Что мне передать Коулу, Хэнк? Хэнк моргнул, а Коннора перед ним уже не было. Коннора уже вообще не было. Как и Хэнка теперь. Нет, он не позволит Коннору передать прощальные слова - он сам их передаст. Хэнк последний раз бегло, сквозь пелену накативших слёз посмотрел на ночной Детройт - и упал в объятия ледяного воздуха, смотря вперёд, на ещё физически живое, но морально мёртвое тело Коннора. Скоро они оба разобьются, но горевать по ним точно никто не будет. А они воссоединятся там, в другом месте. Все втроём - Хэнк, Коул и Коннор. В объятиях смерти Хэнк улыбался, мечтая поскорее обнять своих мальчишек.