Оторванные крылья

— Мне нужно принять ванну, — непререкаемым тоном произнес Армитаж, стоило Бену зайти в подвал. Он сидел на своей кровати, одетый в то же, в чем был, когда Бен забрал его к себе. И это не могло не расстраивать: Бен купил ему столько вещей, представлял, как Армитаж в них нарядится, будет рассматривать себя (а Бен — его), как беспрестанно будет благодарить за такой щедрый подарок. Но нет: все та же скромная одежда. И говорил он сейчас так, что у Бена просто не оставалось выбора. Не «хочу принять ванну», не «можно принять ванну?» — «мне нужно», и точка. Словно это он был здесь хозяином, а вовсе не Бен. В этом был весь Армитаж. Возможно, именно за это Бен его и полюбил. — Не знаю... — пробормотал Бен. — Вы же опять попытаетесь сбежать. Я не могу вам этого позволить, сами понимаете. — Я грязный, — с легким отвращением проговорил Армитаж. — От одежды уже несет потом, разве вы не замечаете? Мне неприятно и некомфортно. — Он помолчал, ожидая ответа, но молчал и Бен, поэтому он продолжил: — Послушайте, Рен, я не буду пытаться сбежать. Хотите — свяжите мне руки. Хотите — караульте под дверью. Да господи, можете даже заклеить мне рот! Мне просто нужно нормально помыться. — Не знаю… — повторил Бен. — Я могу дать вам честное слово, — заметил Армитаж. — Поверите тогда? Он, конечно, мог обмануть, но Бен представил его в ванной, и фантазия расцвела буйством красок. — Я не у двери буду караулить, — сказал он. — А в ванной комнате. И вы дадите мне честное слово, что не будете пытаться сбежать. Армитаж прищурился — хитро, самоуверенно, и Бен добавил: — Руки я вам свяжу и рот тоже заклею. Извините. Я должен подумать. Он оставил завтрак на столе и поспешил обратно в дом. Он уже принял решение — но ему нужно было подготовиться, чтобы у Армитажа не появилось даже возможности совершить побег. Пришлось повозиться. Еще перед тем, как забрать Армитажа, Бен приобрел несколько хитроумных замков и один из теперь приспособил к двери ванной. На всякий случай поставил и засов снаружи: закрывался и открывался он тоже непросто, и Армитажу пришлось бы постараться, даже если бы он сумел лишить Бена сознания. Впрочем, такое вряд ли бы случилось. Он подготовил ванну: набрал в нее горячей, почти обжигающей воды, насыпал специальной соли и добавил пену. Ему казалось, Армитажу это понравится. Поставил и ароматный шампунь, чтобы волосы Армитажа приятно пахли; подумав, собрал и свои бритвенные принадлежности. Армитажу он их, конечно, не даст, а вот сам с удовольствием позаботится о его щетине, уже подросшей на щеках. Бену она не нравилась: сколько он помнил, лицо Армитажа всегда было гладким, точно шелк. Он вернулся в подвал. Армитаж так и сидел на кровати, словно за полдня так и не вставал с нее. Когда Бен шагнул внутрь, он протянул руки — мол, связывай. Бен и связал: сначала обмотал шарфом, потом уже туго затянул веревку. На всякий случай нацепил шарф и на глаза, чтобы Армитаж не запомнил дорогу, и аккуратно заклеил рот лентой. Армитаж поморщился, но не издал ни звука. Что Бена целиком и полностью устраивало. Он взял Армитажа за локоть и повел наверх, к ванной. Запустил внутрь, закрыл за собой дверь: засов упал с неприятным для ушей грохотом, зато ключ провернулся беззвучно. Только после этого Бен снял повязку с глаз Армитажа и развязал ему руки. Армитаж смотрел на него внимательно, и его взгляд словно пробирался под кожу. Бен невольно поежился и — чтобы этого не заметили — произнес: — Забирайтесь в ванну. Я тут рядом посижу, не обращайте на меня внимания. Армитаж кивнул и беззвучно указал на собственный рот. Бен понимал, что не стоит этого делать. Но отказать Армитажу было тяжело. Бен ведь так хотел, чтобы он был счастлив — с ним. Готов был исполнять любые его капризы, лишь бы Армитаж полюбил его. И ведь полюбит — рано или поздно. Бен шагнул к нему и осторожно отклеил ленту. — Спасибо, — неохотно поблагодарил Армитаж и отвернулся. Начал раздеваться — и Бен не смог отвести взгляд. Обнажились сначала острые лопатки и идеально ровная спина; затем Армитаж избавился от брюк, и Бен уставился на ладные, округлые ягодицы, длинные стройные ноги. А затем Армитаж залез в ванну. Опустился в нее с наслаждением и даже едва слышно застонал от того, как ему было хорошо. Бену пришлось сцепить зубы: это оказалось даже лучше, чем он представлял, и штаны в области паха у него отчетливо натянулись. Он сложил руки на коленях, чтобы Армитаж ничего не заметил, но тот всегда был очень внимательным. — Вы же хотите меня, Рен? — спросил он таким будничным тоном, словно они говорили о погоде. Бен промолчал и отвел глаза. — Представляете, наверное, как возьмете меня? — безжалостно продолжил Армитаж, и Бен почувствовал, как заливаются румянцем щеки. — Что еще? Хотите, чтобы я взял в рот? Может, желаете, чтобы я все проглотил? Или хотите кончить мне на лицо? На грудь? На зад? — Замолчите… — пробормотал Бен. Щеки горели так, будто к ним угли приложили. — Вы не должны так говорить! — Почему не должен? — удивился Армитаж. — Вам представлять, значит, можно, а мне озвучивать нельзя? Вы за этим пришли сюда, следить, как я моюсь? Чтобы вашей фантазии было от чего плясать? Или хотели сделать свое грязное дело прямо здесь, в ванной? — Замолчите! — повторил Бен, но уже громче. От одних только слов Армитажа на белье появилось неприятное мокрое пятно. Никто никогда такое не говорил ему. А уж из-за голоса Армитажа эти слова стали настоящей пыткой. — Я бы никогда вас не тронул без вашего согласия! — Так вам мое согласие нужно? — поинтересовался Армитаж. — И что потом? Отпустите меня? Бен промолчал. — Убьете? — Нет! Слушать это не было сил. Бен поднялся и справился с замком, за ним — с засовом снаружи. Руки дрожали, так что получилось это с трудом. Он вылетел за дверь. Запер ее и прижал ладони к горящим щекам. Армитаж стал настоящим испытанием. Но Бен выдержит и докажет, что достоин его любви.