Вернуться или вернуть?

В течение последующих двух дней в доме крутилось столько посторонних людей, что я очумел. К запаху мочи, давно и стойко витавшему в помещениях, добавился аромат свечей, ладана, пирогов и самогона. Маруська с соседкой Катериной зашивались на кухне, готовя еду на поминки. Проститься с купцом Ситниковым пришло неожиданно много людей. Несколько купцов, соседи и еще непонятно кто. Несмотря на прохладную погоду, поминки устроили прямо во дворе. Дома вместить такую толпу места бы точно не хватило. Откуда-то притащили длинные скамьи, которые укрыли половиками, столы соорудили из подручных средств, используя козлы для распилки дров, старые двери и какие-то доски. Все это тоже было культурно прикрыто холстиной. — Отмучился родимый, — смахивала слезы Павлина Конкордиевна на поминках. — Сиротинушка, — обливал меня слезами какой-то совершенно левый мужик. Мой статус был четко прописан в завещании. Если деду Лукашке, Маруське и Ничипору купец отписал по пять рублей, свояченице — тридцать, то мне досталось, так сказать, «всё движимое и недвижимое имущество». Но за маленьким нюансом. До двадцати одного года я оставался под опекой Павлины Конкордиевны. Как и что будет дальше, волновало и меня, и Сергея. Вообще-то Ситникову положено было сообщить в полицию о новом постояльце. Но купец вначале был занят, потом заболел. Статус Сереги в доме по-прежнему был неопределенным. Павлина Конкордиевна его, конечно, уважала, но мог запросто кто-нибудь «стукануть». С другой стороны, стараниями той же Павлины Конкордиевны слухи по поводу Сереги были такие, что его слегка побаивались. В любом случае нужно было доставать «кубышку», заныканную купцом, и платить стряпчему, чтобы оформил пребывание Сергея Павловича Иванова в Екатеринодаре по всей форме. Перед самой смертью Иван Григорьевич поведал мне тайну схрона. Очень горевал, что всего сто сорок рубликов серебром и пять золотом смог отложить на «черный день». Хороший был человек Ситников. Я искренне сожалел о его смерти. Да и люди, пришедшие на поминки, говорили не просто формальности, а добрые слова в адрес купца. Потом, конечно, когда подвыпили, уже стали отклоняться от темы поминок. Каких-то три пожилых казака начали мне втирать по поводу царя-батюшки и бороды. Раньше казаков заставляли бриться. И только Александр Третий разрешил отпускать бороды. Серегу тема бороды неожиданно заинтересовала. Он подсел к казакам поближе и продолжил расспросы. Мне пока брить было нечего, а вот Серега на эту тему страдал. Имеющийся у купца инструмент внушал ужас одним своим видом. Ходить к брадобрею стоило денег, но два раза в неделю Сергею приходилось навещать цирюльню. Кстати, Иван Григорьевич бороду тоже носил, как и было положено по статусу. Еще имелись в городе «безбородые» купцы. Элита, так сказать. Те, кто торгует с заграницей. Как правило, это купцы первой гильдии при больших деньгах. К разговорам за столом я прислушивался, но сам больше смотрел по сторонам. Приглядывался к снующему в подавальщиках Ваське, сыну Катерины Уваровой, той вдовы, что помогала Маруське по хозяйству. Старшая дочь Катерины Машенька тоже крутилась на кухне. Из воспоминаний Николая я был в курсе, что парню эта девушка нравилась. Мне же лично она показалась не очень. Ни возрастом (шестнадцать лет), ни внешностью. Потому я подчеркнуто был холоден с Машенькой, а Ваську, наоборот, посылал с различными поручениями. С поминками я велел закругляться, когда кто-то из гостей начал распевать песни. Потом еще пьяные казаки пытались показать умение владеть шашкой и рвались продемонстрировать джигитовку на наших конях. Последних гостей выставили за пределы двора ближе к полуночи. Женщины остались перемывать посуду и наводить порядок, а мы с Сергеем отправились спать. В этот день больше никаких бесед не вели, зато на следующий день все жильцы дома собрались узнать о своей судьбе. — Как служили, так и продолжайте, — сообщил я и заработал одобрительный кивок от Павлины Конкордиевны. Честно говоря, мне как раз заниматься делами времени не было. Оформление завещания и прочая бюрократия требовали личного присутствия. Только через пять дней я забрал у Павлины Конкордиевны ключи от подвала под предлогом того, что нужно пересчитать товар и запасы на зиму. Так-то запасы солений пополнялись и без моего участия. Женщины и капусту засолили, и даже новое для меня блюдо — квашеную тыкву. Но мне требовалось попасть в подвал, чтобы выкопать кубышку возле третьей левой опоры. Серега был предупрежден на этот счет и на всякий случай страховал. Искать кубышку и копаться в подвале днем мы не рискнули. Специально дождались, когда обитатели флигеля лягут спать. Сергей прогулялся до туалета, а потом вдруг решил проверить двери в подвал и понял, что они не заперты. Почти сразу мы обнаружили, что на сундуке в коридоре, где обычно спал Ничипор, лежит муляж, а его самого в доме нет. — Воровская натура, — прошипел Серега. — Наверняка тоже знает о захоронке. Думаю, что у него есть дубликат ключей. Открыл вначале люк, затем засов на дверях изнутри. Люк снова запер, чтобы никто не догадался, а сам зашел со двора. — Сейчас мы его поймаем на месте преступления, — ничуть не огорчился я. — Люк, как ты заметил, заперт на навесной замок. Единственный выход — через двери во двор. — Если откроем дверь, то он заметит, — не одобрил Сергей мой план. — На улице не так уж и темно. Ночь звездная. Давай я зайду через люк, а ты, когда услышишь мой крик, то перекрывай выход. Замок на люке открывали с большими предосторожностями, боясь спугнуть вора. Потом я побежал во двор ждать условного сигнала, а Сергей начал спускаться. Уже возле входа в подвальную часть дома я сообразил, что мы немного перемудрили. Забыли, что вначале в подвал ведут шесть ступеней, затем площадка шириной метр, на которой еще одни двери, служащие тамбуром, и только потом несколько ступеней до подвального пола. Ничипор точно не стал бы оставлять все двери открытыми. Значит, свет с улицы он не заметит. В общем, ждать условного сигнала от Сереги я не стал, а, чуть приоткрыв левую створку дверей, прошмыгнул внутрь. Там уже на ощупь, в полной темноте спустился до площадки. Долго шарил, пытаясь найти дверную ручку. Потом вспомнил, что у этих дверей ручки и не было. Они распахивались внутрь, как ворота, и запирались на засов. Серега к этому моменту уже обнаружил вора и крикнул: «Лови!» Я толкнул двери немного раньше, чем следовало. Ничипора они не задели. Зато он сам, вооруженный лопатой, мог причинить мне вред. Хорошо, что мои глаза уже привыкли к темноте. Той свечи, что горела в подвале, вполне хватило, чтобы увидеть опасность. Единственное, что мне пришло в голову, это столкнуть парня вниз. Бежал он по ступеням вверх и замахнулся лопатой, намереваясь ударить меня. Потому я подпрыгнул и, вцепившись в верхнюю балку проема, с силой толкнул Ничипора ногами. Почти одновременно со мной подскочил со спины Сергей. Он тоже пнул парня, но в обратную сторону и сам начал заваливаться сверху. Его удар оказался сильнее моего. Лопата врезалась в балку, а Ничипор с Серегой дружно упали. Странно как-то упали. Не вниз, а тут же на площадку. Мне казалось, что она шириной всего метр, а не два. Пока я соображал, заголосил Серега. — Вот же дрянь, гадость какая! — Что случилось? — не понял я. — Стой на месте, я сейчас за свечой сбегаю. Тут что-то непонятное: череп, кости, — крикнул Серега и кинулся по ступеням вверх, распахивая створки во двор. И тут же яркий дневной свет залил помещение. Я невольно охнул и оглянулся. Нет, все правильно. У меня за спиной были ступени, которые тоже вели наверх. Я даже выбрался наружу, постоял, не понимая, что произошло. Огляделся по сторонам, прислушался к звукам из соседнего двора и снова спустился в подвал, чтобы замереть в недоумении. То, что я увидел, не укладывалось в голове. Создавалось впечатление, что ступени отражают сами себя. Увеличилась площадка, но это точно не было зеркалом. На «той» стороне от середины лестничной площадке лежало нечто страшное, напоминающее мумию. Невольно я перекрестился и начал пятиться назад, и только появившийся на другой стороне Серега остановил мое бегство. — Не переступай черту, — предупредил друг. — Поздравляю, ты снова открыл временной портал. Я в двадцать первом веке. — А это кто? — кивнул я на мумию. — Эм… Ничипор, судя по всему. — Сергей поддел сапогом труп. Рука мумии немного сдвинулась и на наших глазах рассыпалась на мелкие кости. Снова у меня возникло желание перекреститься, а еще лучше выскочить из подвала. Серега, похоже, просек мое состояние. — Не паникуй, сейчас разберемся. Жди и никуда не уходи, я хочу кое-что проверить. Ходил Сергей недолго и скоро вернулся весь мокрый, но с ящиком тех железок, что оставили в подвале предыдущие владельцы дома. Какую-то железку Сергей кинул в мою сторону. Оказалось, что это был гаечный ключ. Я его покрутил в руках и пожал плечами.  — Подолби по ступеньке где-нибудь так, чтобы остался внятный след, я хочу убедиться, — попросил Сергей. Я старательно подолбил, делая небольшую канавку. Серега издал невнятный звук. — Мистика какая-то. Появляются затертые следы того, что ты только сделал. — Мы не в параллельной реальности, — пояснил я. — Значит, я нахожусь в прошлом, а ты в будущем на том же месте. — И пересекать границу портала тебе не стоит, чтобы не превратиться в мертвеца, как Ничипор. — Но ты же прошел, — заметил я очевидное. — Я и в первый раз прошел в девятнадцатый век в своем теле, а ты занял чужое. — Мой труп тоже рядом лежит? — невольно сглотнул я липкую слюну. — Пока не видел. Только этот, — снова пнул останки Ничипора Серега. — Нужно на каком-то животном проверить твою версию, — не сдавался я. Очень уж мне не хотелось остаться здесь, да ещё одному. — Проверим чуть позже. Пока у меня здесь нет подопытных животных, — пообещал Серега. — Не думай, я тебя не брошу. Сейчас, подожди. Подпихнув мне весь ящик с инструментами, он снова убежал. Вернулся минут через десять, таща мой чемодан и еще барахло из кухни. — Вещи же нормально проходят? — уточнил Серега. — Вполне, — заверил я, потому что уже успел оценить содержимое ящика. — Сейчас тебе еще кое-что переброшу и побегу домой за ноутбуком. Ты же хотел там клады поискать и какие-то технологии. — Рояли просто сыплются с небес, — иронично заметил я. — А что с Ничипором будешь делать? — Вот чёрт! — спохватился Серега. — В мешок приберу. Наверное, могилу во дворе устрою. Если кто и обнаружит, то этому мертвецу любая экспертиза даст сто тридцать лет. Пока Серега занимался трупом Ничипора, я поволок домой чемодан. Там выгрузил содержимое в сундук. Сам чемодан я хотел переправить обратно. Слишком необычная и приметная вещь. Трудно будет объяснить его появление. Бежать снова через двор с чемоданом я не стал. Спустился через люк в коридоре. И дальше меня ждал сюрприз. Прохода в двадцать первый век не было! Я запаниковал, выскочил наружу, оббежал дом и снова проник в подвал, с облегчением увидев злого Серегу. Тот закончил паковать Ничипора и ругался на то, что даже после смерти парень доставляет проблемы. Я же рассказал, что только что обнаружил. — Очень хорошо, — обрадовался Сергей. — Зато никто из домочадцев не попадет случайно в портал. Правда, придется объяснять, почему бочки таскаешь через дом, но это не главная проблема. Чемодан я все же принес обратно. Сергей попросил свой мобильник. Гаджет перемещение через портал времени пережил без проблем. Серега поставил его на зарядку, а сам занялся перетаскиванием тех стройматериалов, что я купил. — Продашь пока плитку, трубы могут не купить. Цемент тоже продавай, но пересыпь в другую тару. Я молча принимал все эти вещи из такого близкого, но далекого для меня двадцать первого века. К тому времени, как я перетянул последнюю коробку с напольной плиткой, телефон у Сергея зарядился. — Очуметь, — сообщил Серега, проверив работу аппарата. — Я, конечно, еще проверю, но, похоже, что за все время, что мы пребывали «там», здесь время совсем не сдвинулось. А я еще подумал, чего дождь опять льет?! А это тот же самый дождь, что и был, когда мы в прошлое провалились. — Ты меня точно нигде не нашел? — еще раз поинтересовался я. — Нет, вообще не нашел никаких следов. И слава богу. Мне еще Ничипора хоронить. Попрощались мы с Серегой часа через два. Тот поклялся, что не оставит меня одного. Ему я верил, но волновался, чтобы не закрылся портал. Так же переживал, чтобы никто случайно в него не сунулся. Снова встретиться с Сергеем мы договорились на следующую ночь. Я вернулся в дом, через люк вышел в подвал, дошел до ступеней. Несколько минут стоял, не решаясь переступить условную границу. Потом зажмурился и сделал шаг вперед. Ничего не произошло. С этой стороны портала не было, двери на засов я закрыл и вернулся обратно. Жаль, что я не могу перейти в свое время. Придется здесь выживать и приспосабливаться. Пока же стоило проверить, что у меня находилось в чемодане. Содержимое родного багажа порадовало. Я же рассчитывал на осеннюю погоду. Положил с собой джемпер, запасные туфли, ботинки, пару брюк, куртку, шарф, шапку. В обуви я сразу разочаровался. Для Николая Ситникова она была велика, впрочем, как и брюки. Но те хотя бы можно по длине подшить. С обувью варианта не было. «Продам», — сразу решил я. Но больше всего обрадовался пакету с трусами, футболками и носками. Это точно все годилось. Боже мой! Шампунь, одеколон! Знакомые ароматы чистоты и достатка. Местный аналог зубной щетки у меня имелся, но это не сравнить с тем, что оказалось в моем несессере. Спать я лег, когда занимался рассвет. Подремал часа три и подхватился. Павлине Конкордиевне сообщил, что Сергей с Ничипором уехали рано утром за очень редким и дорогим товаром. — И что, они на поминках Ивана Григорьевича не будут? — удивилась женщина. — Не думаю, что успеют, — ответил я. Ключи от подвала я экономке не вернул. И лавку открывать в этот день не собирался. Прихватив обувь, которая мне не подошла, и несколько образцов плиток, побежал в город. С обувью я управился быстро. А вот с плиткой пришлось походить. Со строительными подрядчиками Ситниковы не были знакомы. Да и потом я долго пояснял, что за товар имею и сколько хочу получить. Купец обещал прислать посмотреть на партию своего доверенного. Тут уже я заартачился. Образцы у меня были на руках. Зачем же всю партию смотреть? Как же мне не хватало Сереги за спиной! С купцом мы так ни до чего и не договорись. Домой я вернулся с двадцатью рублями от продажи обуви и грустными мыслями о своём будущем.