Вернуться или вернуть?

До вечера и встречи с Серегой я много чего успел сделать. Прежде всего прикрутил на свой сундук навесной замок, обнаруженный в ящике с инструментами из двадцать первого века. Защита так себе. Но случайно в него нос уже не сунешь. Павлина Конкордиевна уже намекала, что готова переехать в дом, в спальню Ивана Григорьевича. Пока я отговаривался тем, что нужно бы все отмыть, очистить и выкинуть перину. По поводу вонючей перины поднялся крик. Как же! Это же целое состояние! Маруська обещала выстирать. Только попозже. Сейчас не та погода, чтобы сушить перо. Перина купца продолжала вонять на весь дом. В общем, пока вопрос со спальней и переездом экономки из флигеля оставался открытым. Флигель был довольно большим строением. Вполне приличный дом. Только деревянный. Он имел одну общую стену с конюшней, но если сравнить с тем, как жили сейчас в станицах, то очень достойное жилье. Павлина Конкордиевна желала просто повысить свой статус. Если бы не портал в подвале, я бы и возражать не стал. Сейчас же имел другие планы. А еще очень волновался по поводу назначенной встречи с Серегой. Дождаться, пока все уснут, просто не мог. Засов на дверях открыл еще днем. Когда стемнело, я вылез через окно спальни, пользуясь тем, что меня не видно из флигеля. Конечно, если бы кто-то пошел в туалет, то заметил бы мое странное поведение. Но в этот поздний час желающих посетить удобства не было. К моей огромной радости Серега уже был на месте и даже какие-то тюки успел перебросить через границу портала. – Привет, – обрадовался он моему появлению. – А я тут будильник допотопный раздобыл, выставил на нем время и решил оставлять рядом записку. Чтобы ты знал, когда приду. Только время местное. – Два часа дня, – отметил я. – Здесь около десяти вечера. – Ты чего так рано пришел? – тут же сообразил Сергей. Пояснил почему. – Я так и подумал, что ты будешь волноваться, потому ещё кое-кого припас. Выскочив на улицу, он вернулся буквально через минуту, неся картонную коробку с дырочками. – Кота поймал бездомного, – выудил Серега животное из коробки. – Сейчас проверим. Я не ожидал, что Серега сразу кинет мне кота. Тот уже был ошалевший от долгого пребывания в коробке. А тут его еще куда-то кинули. Котяра мявкнул, оцарапал мне руку и рванул обратно. – Что и требовалось доказать, – резюмировал Сергей и переступил границу портала. – Ты чего?! – задохнулся я от возмущения. – Как видишь, хожу в обе стороны без проблем, – продемонстрировал Сергей еще несколько раз свои возможности. – Тебе-то зачем сюда? – не понял я. – Микола, – усмехнулся Серега и выудил из пакета две банки пива, – садись, поговорим за жизнь. - Пиво я взял и пристроился рядом на ступеньке. – Мы же теперь с тобой, как Властелины Мира. Знаем будущее наперёд. Я вчера радовался возвращению ровно до того момента, пока дома не включил телевизор. А потом... Мы хотели здесь заработать бабла и срулить в «теплые края». Теперь появилась возможность многое изменить. В этом плане я был с ним согласен. Вернее, у меня возможности выбора были ограничены. Снова напомнил Сереге, что зарождающееся революционное движение остановить не получится. – Можем сместить акценты, – не согласился Сергей. – Я вчера почти не спал, в интернете сидел. Кубань и Дон были вполне благополучными районами России. Да и Дальний Восток тоже. Вся буча закрутилась вокруг Питера, Иваново и рядом. Вот этих рабочих и нужно переориентировать на своих собственных заводах. Дать им такую жизнь, чтобы о восстаниях и думать не смели. – Впереди русско-японская война и Первая мировая, – напомнил я. – А как мы знаем, основной причиной Первой мировой стало стремление европейских правительств к переделу мира. – Что-то сумеем сделать в любом случае, – возражал Сергей. – Даже если Николай Второй снова отречется от престола, то тебе очень пойдет роль главы Временного правительства. Керенский в свое время профукал удачную возможность предотвратить выступления рабочих. – Не можешь предотвратить пьянку – возглавь ее? – усмехнулся я, допивая пиво. В целом, я уже был согласен с другом. Даже если не справимся, то собрать манатки и сбежать в благополучную страну всегда успеем. – Я тут распечатки подготовил по кладам, – придвинул Сергей мне листки. – И ещё открытия в области медицины. Аспирин, как ты и хотел. – Для начала нам нужны деньги, – заметил я. – И не только здесь, но и там, – кивнул Серега на противоположную сторону от портала. – Может, я кубышку купца выкопаю и продам? – У тебя есть знакомые в этой области? – усомнился я. – Дядю Артёма спрошу. – Спроси, конечно, – не стал возражать я ни против продажи, ни против извлечения кубышки. – Но лучше пока возьми мою банковскую карточку. Пусть российские банки снимут какие-то проценты, но это для нас не так важно. Жаль, что других средств нет и моё имущество ты продать не сможешь. Дав указания Сергею, что купить в первую очередь, я попрощался и понес тюки вначале во двор, а затем снова в подвал только через люк в коридоре. В двух больших тюках была ткань на продажу, а в маленьком - коробка с лекарствами и прочие предметы гигиены, включая туалетную бумагу. Разбираться с этим у меня не было сил. Спать хотелось неимоверно. Я же вторые сутки на нервах, а впереди суматошный день с поминками. И на кладбище надо сходить, и принять гостей, кто зайдет на девять дней со дня смерти Ивана Григорьевича. Специально звать сейчас не принято. Люди сами должны вспомнить. А то, что соседи не забудут и придут на дармовую еду, я ничуть не сомневался. Маруська с утра отправится на рынок, купит парочку петухов. Своих кур резать мы не хотели. Тесто было еще с вечера поставлено. Рыбу почистит и пожарит Катерина. Особых разносолов не планировалось, но покушать люди могли. Только спиртное я решил ограничить, нечего пьянку устраивать. Когда вернулись с кладбища, я сразу извлек приготовленные бутылки и ведерный бочонок с вином. – Павлина Конкордиевна, вот это все вы выставляете и ни стаканом больше, – сообщил экономке. – ОбЧество не поймет, – не одобрила женщина. – Иван Григорьевич был непьющим, не думаю, что он одобрил бы пьянку на своих поминках, – ответил я. В любом случае выбора у Павлины Конкордиевны не было. Ключи я и не думал ей возвращать, сообщив, что теперь у меня в подвале хранится ценное имущество. Гости шли в течение всего дня. Даже когда поняли, что здесь уже не наливают, все равно приходили на халяву поесть. Откуда-то снова паломники забрели. Я скрипел зубами, но не выгонял этих ходячих рассадников инфекций и вшей. Успокаивал себя тем, что Серега достаточно антибиотиков, шампуней от вшей и моющих средств передал. Не так, конечно, много, как хотелось. Он за день и так много чего успел купить. В ближайшее время я планировал устроить дезинфекцию дома. Пока женщины суетились и ухаживали за гостями, я успел поспать. Последних гостей выпроводил за ворота уже затемно. Помог деду убрать во дворе и сел у себя в комнате, ожидая назначенного времени встречи. Ожидание немного затянулось. Маруська с Катериной ещё долго возились на кухне, потом дед Лукашка шастал в туалет. Никак переел на поминках. Только к полуночи народ угомонился, и я смог выбраться в подвал. Сергей не просто ждал, а уже перетаскал весь груз, заполнив площадку. – Что-то ты много всего приволок, – заметил я. – Думаю, что завтра вернусь «домой», – сообщил Серега. – За кладом нужно в Московскую область ехать. Здесь поблизости ничего толкового не возьмем. – А документы? – напомнил я. – А фотошоп? – покрутил у меня перед лицом бумагой Серега. – Скачал в интернете образцы документов этих годов. Имя удалил, свое вписал. – Печать на принтере, – скривился я. – На лазерном принтере. Плюс чуток помял лист, где-то капнул свечой, где-то грязными пальцами взялся. – Все равно можно распознать подделку, – не одобрил я. – Позже сделаем нормальные документы. Пока мне и этого «билета» хватит. Товары для продажи мы перенесли в подвал и пока демонстрировать их кому-либо не собирались. Только личные вещи. Серега прикупил себе более-менее приемлемое из вещей. Пальто хоть и было пошито в другом веке, но смотрелось вполне органично – стильно и богато. А что по фигуре, так это портной хороший был, из Франции. Спать этой ночью мы не стали. Занавесили поплотнее шторы. Заперли двери, зажгли фонари и начали везде брызгать спреями от насекомых. Только столовую оставили на потом. Сами в ней и сидели до утра, перебирая распечатки, сделанные Серегой. – Однозначно выбираю дизельный мотор, – сообщил я, когда прочитал, что еще пять лет до того времени, как Рудольф Дизель оформит патент. – Серега, хочешь стать нефтяным магнатом? Мне для мотора солярка потребуется. – Пока обойдешься растительным маслом. Сам Дизель представил на всемирной Выставке в Париже модель, работающую на арахисовом масле. Будем рапс выращивать и из него масло отжимать. – Все равно надо бы Майкопскую нефть под себя подмять, – не согласился я. – Николай, не гони коней! Не успеем мы все сразу и бегом. Вначале мне нужно нормально легализоваться. Откроем пару заводиков «легкой промышленности», а потом уже начнем активную деятельность. – Но патенты нужно сразу оформить. Время идет, настоящие изобретатели буквально на пятки наступают, – хохотнул я. Утром Серега изобразил «возвращение домой». Как он принес все те баулы, которыми была заставлена столовая, вопросов не возникло. Все посчитали, что Сереге кто-то помог. А я только рано с утра встретил. Серега душевно поздоровался с Павлиной Конкордиевной, подарил ей шикарную шаль в темных тонах, но такой богатой расцветки, что сразил даму в самое сердце. – Еще привез французский препарат от вшей, клопов и прочих насекомых, – продолжил Серега. – Так что сегодня будем дома прибираться. Павлина Конкордиевна, большая просьба не распространяться соседям о моем бизнесе. Перину Ивана Григорьевича наконец снесли на конюшню. Я и свою туда же вынес, но Маруська ее быстро прибрала. Кровати и сундуки тоже вынесли пока во двор. Еще ночью мы из сундука Ничипора вынули его личные вещи и выкинули через портал. Серега сообщил всем домочадцам, что Ничипор получил расчет и нанялся к другому купцу, отправившись с ним в Темрюк. Ничипора в доме Ситникова не сильно любили и горевать о потере помощника никто не стал. Правда, мне задали вопрос об открытии лавки для торговли. – Как только Сергей Павлович закончит свои дела в столице, купим заведение поприличнее, - сообщил я. – У нас будет совместное владение магазином. Павлина Конкордиевна недоверчиво покосилась на Серегу, но не осмелилась сказать что-то против. Я же ринулся отмывать комнаты от грязи и трупиков насекомых. Вычищали дом до самого вечера. Сергей ватных одеял принес четыре штуки и постелил их вместо перин на кроватях. Сам он устроился в комнате Ивана Григорьевича. Спать в моей спальне на сундуке Серега больше не хотел. Объемные купеческие подушки тоже перенесли во флигель. Снова женщины хотели что-то сказать против такого «кощунства», но, рассмотрев постельные принадлежности, которыми мы застелили кровати, сразу примолкли. Меня же привычного размера подушки более чем устраивали. И главное, в доме больше ничем не воняло. К вечеру Маруська еще протопила печь, и стало совсем хорошо. На следующий день Серега продолжил «устанавливать свои порядки». – Кофию я приучен пить по утрам, – ошарашил он Маруську. – В первый раз покажу сам, а дальше изволь мне заваривать его перед завтраком. – Так завтрак... – начала Маруська. – Яичницу с беконом, – перебил Сергей. – Деньги за постой я Николаю Ивановичу выделил. Вместе с ковшиком для варки кофе Маруське был передан казан и несколько кастрюль из тех, что валялись в доме в другом времени. Деваха от обилия такой шикарной посуды обомлела и кинулась выполнять поручение. – К кофе сервиз нужен другой, – заметил я Сереге чуть позже. – Буржуй, – усмехнулся он. – Пей из того, что дали. После завтрака я велел деду запрягать бричку. На вокзал за билетами мы не собирались идти пешком. Серега еще раз уточнил, точно ли он нигде не влезет в грязь, и нацепил щегольские ботинки. Где только купил такие? А уж когда он надел пальто, фетровую шляпу и выудил из баула трость, дар речи и я потерял. Потом опомнился и попенял Сергею, что он мне обуви нормальной не купил. Моя старая велика на три размера. – Куплю, когда вернусь, – заверил Серега и велел «подавать экипаж». Кажется, все, кто наблюдал, как Серега загружался в бричку, решили, что все это время здесь жил инкогнито какой-то «ревизор». По крайней мере, финальную сцену этого бессмертного произведения народ воспроизвел очень достоверно. Я в своей купеческой одежонке, в картузе и сапогах смотрелся на фоне Сергея мальчиком на побегушках. Дед Лукашка тоже долго пялился, не веря, что в бричку сел тот же самый парень, который предыдущим днем ползал по полу, отмывая углы. И чтобы совсем «добить» своих и соседей в придачу, Серега вынул из портфеля перчатки, надел их и со словами: «Трогай, голубчик» похлопал деда по спине.