Вернуться или вернуть?

Для охраны стройки доходного дома я, благодаря купцу Аносову, нанял хороших сторожей. Фургоном привозили материалов много и часто, поэтому требовалась охрана. Приходилось, конечно, хитрить, чтобы никто не понял, откуда берутся товары: то конюха посылать с поручениями, а самому садиться на место возчика, то делать пустые рейсы в сторону вокзала и обратно. Но завезли мы много чего. Плотники цокали языками, выражали восхищение и шустро собирали оконные рамы. Чтобы о нас не пошло слишком много непонятных разговоров, ступени мы заказали местные. Пока из дуба, но со временем поменяем на металл. Сергей снова ушел в будущее, а я остался наблюдать за строительством доходного дома. Сейчас там клали печи. По задумке, те помещения, где скоро поставят окна, можно протапливать и начинать штукатурить. К сожалению, местный народ к таким темпам строек не был приучен и возмущался. Строительство школы к зиме полностью замерло. Я даже туда кирпич не подвозил, чтобы не разворовали. А претензий строителей доходного дома не понимал. Если есть крыша, то дождь не страшен и можно продолжать работу. И все равно одна артель ушла под предлогом того, что они сезонники и привыкли зимой отдыхать. — Лодыри, — прошипел я им вслед. И ведь плачу деньги. Хорошие деньги плачу. Правда, за пьянку штрафую. Пьянство было серьёзной проблемой, особенно в первое время. Потом все уяснили, что если кто и выпил вечером, но утром может работать, то я не сильно ругаюсь. Хотя артельщики и сами друг за другом следили. Кому охота вкалывать, когда приятель страдает от похмелья, дурака валяет, а его работу перебрасывают на других? Но в субботу поголовно все работнички напивались в зюзю. А еще у нас были христианские праздники, когда нельзя работать, чьи-то крестины, именины, годовщины смертей родственников и так далее. По воскресеньям даже я ничем полезным заниматься не мог. Мы с Павлиной Конкордиевной ходили в церковь, затем дома был обед и там же мелкие хлопоты. Походы в церковь я пытался как-то регламентировать. Но моя официальная опекунша очень хотела «себя показать и людей посмотреть». Серега надарил женщине много шалей, которые она могла «выгуливать» только при посещении церкви. Других развлечений и походов в гости у домоправительницы не было. Со старыми соседями она сама не хотела общаться. Новые нас презирали. Пусть я и приобрел дом у разорившегося дворянина, но для тех же дворян был низкородным сыном купца второй гильдии, кто чуть выше по статусу, чем простой мужик. Какая-то часть сознания, где обитал Коленька, этим сильно возмущалась, мне же хватало других дел и надзора за стройкой. С заботами и нервотрепкой с доходным домом я и не заметил, как прошло три недели. Сергей обещал вернуться, когда получит заказанные товары. Ночевал я теперь только в старом доме и ждал друга со дня на день. Однажды утром Серега меня и разбудил. Сквозь сон я услышал, как хлопнула крышка люка. Пока спички нашел, зажег керосиновую лампу, Серега поскребся в дверь и заглянул.  — Чего как неродной? — зевая, поинтересовался я. — Да вот… — Сергей посторонился, пропуская кого-то вперед. — Коваленко! — обалдел я. — Ты… ты как здесь?! Артём молча меня разглядывал, естественно, что узнать в этом виде не мог. — Серый, что за дела? — потребовал я. — Да что тут объяснять… я подумал, что нам нужны деньги, и большие. Решил продать свою квартиру. Обратился к дяде Артёму. — Понятно, — домыслил я дальнейший ход событий. Артём наверняка разволновался. Вдруг «мальчик в плохую компанию попал», «сироту всякий обидеть может». Потребовал объяснений. Вместо этого Серега предоставил доказательства. — Посмотрел, что все хорошо, никто сиротинушку не обижает, и пуляй домой, — наехал я на Артёма. — Чего это домой? — продолжал Коваленко разглядывать комнату. — Может, я тоже хочу приобщиться к истории. — Артём, какая история?! — возмутился я. — Здесь девятнадцатый век, антисанитария, отсутствие грамотных медиков и море прочих проблем. — Вот и будем решать их совместно. — Артём придвинул к себе ближе стул. — Он что, серьезно? — посмотрел я на Серегу. — Угу. Намекнул, что и свою квартиру готов продать и вложиться. — Не верь, — отмахнулся я. — Сейчас попрет отсюда цацки, продаст, наварится, купит за вырученные деньги китайского товара, притащит сюда обратно и так далее. Бизнесмен хренов. — Допустим, стартовый капитал в таком ключе я тоже рассматриваю, — не стал возражать Коваленко, — зато всё остальное запланировал более интересно. Уже знаю, как заработать на европейских биржах миллионы. — Артём, зачем тебе все это нужно? — недоумевал я. — Тебе полтинник. Не мальчик уже. — Зато ты как пацан. Чего такой мелкий и худой? — поддел меня старый друг. — Какой получился, — обиженно засопел я. — Я что, специально это тело выбирал? Что попалось, туда и вселился. Здесь с акселерацией еще плохо. — Зато молодой. Сколько тебе лет в этом теле? — задал вопрос Артём. — Девятнадцать, — ответил я и вздохнул. — Но выгляжу чуть ли не подростком. Со мной серьезных дел никто не хочет вести. Даже Серега то и дело забывает, что я ему в отцы гожусь, — продолжал я «жаловаться». — Вот потому, «пацаны», вам и нужен взрослый и умный руководитель. На слове «умный» я демонстративно закатил глаза. Хотел бы я посмотреть, как бы умничал Артём в первые дни нашего попадания. Серега, поняв, что я уже не возмущаюсь, а, наоборот, рад видеть Артёма, пошел таскать баулы через портал. — Документы у меня, естественно, «липовые», фотошопом изготовленные, — рассказывал Артём. — Мещанин Иван Петрович Иванов. — Какое оригинальное имя, особенно фамилия, — съязвил я. — Вообще-то по документам я Серегин дядя, а его «отец» Павел Петрович мне брат. — Тогда ладно, — одобрил я такое решение. — Главное, мне самому не забывать называть тебя Иваном. — Иван Петрович, попрошу, — сурово сдвинул брови Артём. — Годков мне по метрике сорок, а тебе девятнадцать. — С превеликим уважением, — подскочил я и изобразил шутливый поклон. — Был у одного Иванова мальчиком на побегушках, еще и «дядя» приехал. А если серьёзно, то спасибо, Артём. — Я подошёл и обнял друга. — Помощь нужна. Совсем зашиваюсь. Устал от всей местной неспешности. — Мне Серега рассказывал немного. Тот самый Серега заглянул в спальню и напомнил, что хабар через портал еще не перенесли, а там еще запчасти для фургона. С этим фургоном знатная история приключилась. Естественно, что такой неординарный транспорт не могли не заметить. Парочка знакомых купцов поинтересовалась, сколько платил да где купить. Городовые почти как менты из нашего времени тоже несколько раз тормозили. Придраться было не к чему, но взять за что-то денег им хотелось. Серега, когда они нас остановили в первый раз, наплел, что это экспериментальный образец из Америки. Мол, мы проводим тестирование на местных дорогах на проходимость и износостойкость. От обилия непонятных слов городовой опешил. Вычленил для него основное — Америка и от нас отстал. Еще несколько раз мы сливали ту же историю, пока нас не перестали останавливать. Зато теперь половина города была в курсе, что будем продавать такой транспорт. Аносову я обещал сбыть фургон по цене простой телеги. Пояснил только, что все будет в разобранном виде, мол, так нам по железной дороге привозят. А еще мы договорились с Лукьяном Кузьмичем, что всем остальным он будет называть цену в три раза выше. Принес Серега комплектующих на два фургона. Больше решили не поставлять. Слишком хлопотно, да и вопросов может появиться еще больше. Реально я на вокзале получаю груз только в виде цемента. Двух фургонов для легализации уже имеющегося должно хватить. Фургоны перестанут выглядеть диковинкой. Артём Сереге много еще чего дельного посоветовал. У меня было записано купить с десяток простейших химических наборов для школьников. Артём еще собственноручно подготовил книжку на основе «занимательной химии для детей». Пока в электронном виде. С грамматикой, применяемой в этом времени, у друга были проблемы. Вообще-то он признался, что до последнего не верил Сергею и просил показать портал раньше. Но Сергей ожидал доставку вольфрама из Германии и не хотел отвлекаться. Бобины с вольфрамовой нитью пока распределили в подвале. После уберем на верхний этаж склада. За извозчиком снова пришлось идти мне. «Иван Петрович» и «Сергей Павлович» за это время переоделись и были готовы ехать ко мне в новый дом. Серега одарил Павлину Конкордиевну очередной шалью, представил «дядю». Дальше я показывал свое хозяйство: конюшню, лошадей, дом, подросшего Зверя. Милого щеночка эта зверюга уже не напоминала, но и роста взрослого алабая еще не достигла. Хотя Маруська уже интересовалось, когда «столько жрать» и расти собачка перестанет? Зверь появлению Сереги обрадовался, чуть с ног не сбил, когда подпрыгнул, чтобы облобызать. На Артёма, как и положено сторожу, рыкнул, но вполне удовлетворился командой, что это «свой». Формально у Сереги в доме тоже была своя комната. Из моей спальни можно было войти в кабинет, где стоял диван. На нем Сергей и ночевал, если ленился вернуться в старый дом. Случалось это редко. Все же условия в новом доме соответствовали девятнадцатому веку и никаких преобразований я там не устраивал. Потому кабинет использовался мной по прямому назначению. В нем мы и расположились. Никто не подслушает. Чтобы незаметно подойти к двери, понадобится преодолеть спальню. А там я дверь запер. Мы с Серегой привычно обменялись информацией за тот период времени, что не виделись. Его дела были не в пример лучше моих. — Одна артель ушла, остальные работают, но световой день стал короче. Окнами застеклили всего четыре комнаты на третьем этаже, — рассказывал я. — А если их простимулировать денежно? — предложил Артем. — Нельзя! — хором ответили мы с Серегой. — Запьют или другие артели нам претензии выскажут, — расшифровал Серега. — Мне кадры готовить нужно, а помещений нет, — продолжал я. По поводу помещений Артём был согласен и предложил использовать что-то готовое. Он в любом случае будет покупать владение в Екатеринодаре. Ему нужно основательно легализироваться. Жить в купленном доме необязательно. Зато там можно устраивать своего рода воскресные школы. — Будут ли желающие учиться, если кроме этого мы ничего не можем предложить? — сомневался я. — Так бесплатно же, — недоумевал Артём. — Вот именно. Это подозрительно. А если спросим деньги, точно не придут. — Подумаем, как привлечь, — не стал отказываться от своей идеи Артём. Следующая проблема была с охраной. Я понимал, что пора «растить» собственные кадры и в этом деле. — Так у вас же здесь полно казаков по станицам? — удивился Коваленко. — Наймите из их числа охрану. — Дядя Ар… Иван, вы такой наивный, — усмехнулся Серега. — Дитя двадцатого века, — добавил я. — Что не так? — не понял Артем. — Мы в другой реальности и казаков здесь нет? — Не переживай, казаки на месте. Государь император не так давно проверял их наличие, — заверил я. — Только это служивые люди. Про известную байку о казацкой вольнице забудь. В это время казаки — это военные полки, которые находятся на самоокупаемости. Каждый сам покупает коня и оружие. Случись война, они выступят по первому приказу. А в мирное время живут в станицах. Царю иметь такое войско очень выгодно — со стороны государства затрат почти никаких. Вступление в казачество всячески поощряется. Другой вопрос, что сами станичники пришлых не любят. — Казак служит двадцать лет, — продолжил Серега. — Первые десять активно занят военной подготовкой. Джигитовка, владение холодным и огнестрельным оружием. Круглый год военные игры, состязания. Кулачные бои «стенка на стенку», борцовские схватки. Но им не в тягость. Здешние в станицах на этом всём повернуты. Сами рвутся служить. После десяти лет службы казак «на льготе». Домом, хозяйством занимается. Если случится война, то соберется моментально. Мы тут хотели нанять таких, кто «на льготе», и не смогли. Атаман за пределы станицы на заработки не выпускает. — А тех, кто отслужил? — не сдавался Артём. — Тех можно нанять, но у нас ничего не получилось. — Они с гонором и понятиями. Николай Ситников авторитета не имеет и к нему служить не идут, — дополнил я. — Или казаки предпочитают идти в городовые. Сейчас в Екатеринодаре, считай, все городовые из отслуживших казаков. Это престижно. До того момента, как Маруська позвала на обед, мы много чего обсудили. Идеи и мысли у Артёма были интересные. Я сразу написал несколько писем и отправил Ваську их разнести. По совету Артёма я пригласил на званый обед нескольких купцов — давних партнеров Ситникова. Письма имели больше намеков, чем конкретики, но должны были заинтересовать хотя бы тем, что я обещал обед «в обществе уважаемых людей». Катерину про званый обед тоже стоило предупредить заранее, как и ее дочь — Машу. Маша Уварова пока нигде не была устроена. Ходила помогать Маруське со стиркой. Я требовал стирать часто. Приглашали девушку и в качестве помощницы на кухне, когда предстояло какое-то торжество. Но, в целом, постоянной работы у Маши не было. Обычно в ее возрасте уже выходили замуж. У дочери вдовы за душой не было ничего. Женихи в ее сторону и не смотрели. Конечно, недвусмысленных предложений поступало много, но замуж не звали. Девчонку мне откровенно было жаль. Потому я подбрасывал ей порой бестолковые поручения, только чтобы заплатить. Новой работе на ближайшие выходные обрадовались и мать, и дочь. Вечером мы с Артёмом и Серегой вернулись в старый дом, и буквально минут через десять пришла Катерина. Васька ей все правильно передал, оставалось уточнить детали. Званый обед неудачно пришелся на дни Рождественского поста. Но все равно что-то придумать можно. Рыбу, пироги с капустой и прочие немясные закуски подать. Рис на гарнир, оладьи из кабачков, картофель разных видов, винегрет и так далее. Майонез в Екатеринодаре если и знали, то среди дворян. Артем решил, что пусть и пост, но не помешает сделать заправку к салатам и ту же селедку под шубой. Примерный перечень меню Катерина поняла. Я выдал денег на закупку продуктов и отправил ее домой. — Вдовушка? — уточнил Артём, когда женщина ушла. — Ничего так, симпатичная. Как она на меня глазами сверкала! Говорят, вдовушки неплохо могут утешить одинокого мужчину. — Кобель ты старый, а не одинокий мужчина, — хмыкнул я. — А что? Ей сорока точно нет. По местным меркам худовата. А в молодости писаной красавицей была. — Серега, найди ему тот файл, что ты мне скачал по статистике заболеваний сифилисом в это время, — прервал я разглагольствования Артёма. — Фу… Чего сразу сифилис? — немного обиделся Коваленко. — Дядя… эммм… Иван, вы почитайте-почитайте… — Серега выудил из сундука ноутбук и включил его. — Сейчас одна пятая часть горожан заражена сифилисом. В станицах ситуация чуть лучше. Но это на Кубани. А дальше в губерниях, где крестьяне ходят на заработки в город, просто мрак! Слышали раньше про высокую детскую смертность у крестьян в девятнадцатом веке? Так если мать больна сифилисом, то это в восьмидесяти случаях мертвый ребенок. А если живой, то урод. — Крестьянки тоже в городе цепляют заразу? — поинтересовался Артём. — Им мужья приносят. А живут сейчас в деревне так тесно, что бытовой сифилис разносится не менее быстро. Его вообще считают чем-то вроде насморка. Неприятно, но терпимо. — Про деревни понятно, — кивнул Артём. — Там и другой заразы хватает. — В городе проститутки разносят, — продолжил я просвещение друга. — Половина из них больна. Если не сифилис, то туберкулез или еще что-то. А тот мужчина, что хоть раз посетил проститутку, будет искать еще развлечений на стороне. Это я тебе к тому говорю, что гарантировать, что Катерина не принимает у себя «гостей», не могу. Сейчас девственность у девушки ценится еще и по причине того, что она наверняка не больная. Хотя ты можешь все испробовать. Антибиотиков Серега принес много. — На фиг, на фиг, — пробормотал Артём. — Только не пойму, как ты Катерину тогда пускаешь на свою кухню? — А что делать? Выбора нет. Если не Катерина, то другая женщина. Мне сейчас положено прислугу иметь. А у этой внешних признаков заболевания нет. Пару раз я давал ей лекарства, когда она простывала, надеясь вылечить попутно и все остальное. Я тебе про сифилис в целом поведал. Кроме него, и других болезней много. От всех не уберечься. Серега тебе расскажет, как гонореей в Питере переболел. Хорошо, запас лекарств был с собой. — Да ты что?! — изумился Артём. — Ну-ка, ну-ка, Серега, жги! Хочу грязных подробностей. — Коваленко, — постучал я друга по лбу. — Какие тебе подробности? Не знаешь, как и что? — Процесс я досконально знаю, меня интересует, как вы, Николай Иванович, отправили ребёнка в Петербург, не научив пользоваться презервативом? — Да я светить такую необычную вещь не хотел, — буркнул Серега в своё оправдание. — Думал… — Думал, что все быстро сделаешь, и ни один микроб не успеет прицепиться, — ржал и продолжал троллить Серегу Артём. — У соседей прислуживала девчонка лет пятнадцати, — все же решил Сергей рассказать «подробности». — Рыженькая такая. Смешливая, ямочки на щеках. И намеки такие конкретные делала, я и не удержался. Рубль ей потом дал. — Она тебя наградила более щедро, — покачал Артём головой. — Он ее тоже лечил, — наябедничал я. — Только надолго ли того лечения хватит? Девица уже поняла, что за какую-то ерунду можно денежку получить. Вообще-то Коваленко поднял для меня важную тему. Секса хотелось, и давно. Только здравый смысл останавливал. На будущее я уже подумывал, что придется брать содержанку. Пока же я не мог легализовать свое состояние и не имел места, где поселить ту содержанку. Машенька Уварова, конечно, не зря вокруг меня крутится, но я еще думал. Хоть и не был уверен, что она девственница, но можно заранее заняться профилактикой. Спать я ушел в растревоженных чувствах, успокаивая себя тем, что меня работа полностью «удовлетворяет» и организму нужно с этим смириться.