Вернуться или вернуть?

Доктор Яблоновский моим ответом не удовлетворился. Расспросил продавцов в магазине и подкараулил меня, когда выгружали сентябрьские экземпляры «Науки и жизни». Отбрехивался я как мог. Подошедший Артём мои слова подтвердил. По нашей версии купил он этот препарат у разорившегося аптекаря в Петербурге. Дом аптекаря сгорел вместе с записями исследований. А сам он распродавал то, что удалось спасти. — Как же вы не поинтересовались, где найти этого господина?! — негодовал доктор. — Не верил я, что это такое средство чудодейственное, — разводил руками Артём. — Потом, когда племяш от гонореи вылечился, решил предложить остатки господину Казимирову. Думаете, что докторишка угомонился? Видимо, очень уж большие деньги за исцеление кто-то предложил. В дом Артёма была предпринята попытка вломиться. Именно попытка. Дверной косяк и сами двери мы давно усилили. Вскрыть замок тоже непросто. Ставни хоть и выглядели обычными, но запирались изнутри. Следы взлома и на них имелись. Артём, прикупив бутылку водки, пошел к Заряну. Написал заявление честь по чести. Потом они это дело обмыли. Артём уже по пьяной лавочке слил дополнительную инфу и свои подозрения о докторе. Был, конечно, вариант, что это просто «левые воры», но в этом доме, кроме типографии, ничего ценного не хранилось. Вера Степановна нам на этот счет мозги промыла. Слишком много мы натащили и открыто использовали. Сама женщина рассчитывала использовать только то, что могли производить в этом времени. — Будет канатно-ударный способ бурения, — сообщила она по поводу нефтяной сважины. Затем предоставила список, что для этого нужно приобрести. За исключением электрического двигателя все было доступно. Хотя ту же ударную штангу нужно делать на заказ. Еще рассматривалось как вариант роторное бурение с промывкой потоком жидкости. В России такой метод еще нигде не использовался, потому заказать оборудование будет сложно. Серега вскоре уехал оформлять покупку земельного надела в районе Кривого рога. По возможности нанимать рабочих или хотя бы инженера и управляющего, кто будет руководить стройкой. На Артема легло обеспечение «нефтедобывающего промысла». Ему повезло больше. Это не так далеко от дома. Меня никто сильно не терзал, помня, что у школы только начали покрывать черепицей крышу. Хорошо, что сейчас весь доход от магазина перекрывал расходы на стройке. Остальные деньги пошли на создание будущих предприятий. В общем, к середине октября я снова остался в городе один. Артем с супругой убыли в Крымскую, Серега мотался где-то между Питером и Кривым рогом. Не то чтобы у меня появилось много свободного времени, но устроить в одном из помещений на третьем этаже доходного дома «комнату отдыха» мне давно хотелось. Машка Уварова соблазнительно округлилась во всех местах. На свою зарплату стала одеваться неплохо. Грех было не попользоваться, что рядом и доступно. Теперь найти меня кому-то стало на порядок сложнее. Я мог ночевать в старом или новом доме, мог остаться у Артёма или теперь еще в комнате на третьем этаже с Машкой. Тем не менее, адрес магазина и то, что я его хозяин, знали многие. Личность я, благодаря газетным заметкам, известная. Все никак не привыкну, что, если появляются люди в полицейских шинелях, это не значит, что будут меня арестовывать или «выводить на чистую воду». Каждый раз появление полиции вызывало у меня тихую панику. — Господин Ситников, вы крестьянина Архипа из хутора Сыто знаете? — поинтересовался у меня полицейский чин, вызвав через управляющего в магазин. — Знаю, — подтвердил я, попутно удивляясь, откуда у нашего хутора появилось название. Дальше мне пришлось пойти в участок, где сразу в ноги кинулся Архип. — Батюшка, кормилец! Не губи! — начал он обливать слезами мои сапоги. Полицейские толком тоже ничего не рассказали, и я продолжал недоумевать, что приключилось и каким образом здесь появился Архип. Оказалось, он решил отвезти немного зерна на мельницу. Заодно и те странные арбузы сбыть, а то «детвора от них ссытся». Пашковскую он миновал не останавливаясь. Два коня резво тащили повозку. Выехал он на рассвете и в глубоких сумерках был в Екатеринодаре. Остановился на Скотском рынке. Переночевал. И начал торговать арбузами. И надо же было такому случиться, что «гарные хлопцы» из Пашковской в этот день гуляли в Екатеринодаре, тратя какую-то мелочовку «на девок и выпивку». С пьяных глаз молодые казаки заприметили в торговых рядах знакомые по виду и расцветке арбузы. Подняли крик: «Держи вора!» Шашками махали, Архипа били кулаками, хорошо, что народ успел городового позвать. Но тумаков Архипу надавали изрядно. Городовой вызвал подмогу, Архипа арестовали, как и его повозку. — То есть вы утверждаете, что мой арендатор продавал ворованное?! — повысил я голос на полицейских. Спустя некоторое время разобрались во всем. И то, что семена я дарил пашковским, и то, что это честный урожай моего арендатора. Единственный затык вышел, когда пришлось повозку возвращать. Мешок с пшеницей был на месте, а вот арбузы исчезли. Растворились бесследно где-то в недрах полицейского участка. Ну не поднимать же мне крик? Договорились, что это был подарок полицейским за потраченное время и за то, что к моему крестьянину нет вопросов. Дворянство себе выхлопотать, что ли? За особые заслуги перед родиной. Устроить пару «великих открытий» и обзавестись титулом. К дворянам сейчас отношение совсем другое. Тогда бы передо мной все эти недоумки из полиции пресмыкались, а не разводили руками по поводу исчезновения арбузов. Архип хоть и расстроился, но не сильно. Он уже успел наторговать на двадцать копеек. Для него было важно, что всё зерно в целости. И главное кони. А то, что бока казаки помяли, так они заживут. Я так не считал. Если связываться с полицией сам опасался, то спускать с рук пашковским не собирался. Вместе с Архипом завезли зерно на мельницу, купили на рынке четыре мешка овса (Архип настоял), затем посетили Заряна, введя его в курс дела, и двинулись ко мне домой. — Удачно ты приехал, — подбадривал я Архипа. — Как раз масло подсолнечное возьмешь с собой. Ночевать Архипа я определил в летней кухне. Сам же пошел приводить себя в порядок. Потом еще соседского мальчишку послал с запиской на Екатериновскую. Утром за мной на бричке приехал Демид. Васька и Зверь тоже прибыли, как я и просил. Вышел из дома я при полном параде. Не часто приходится носить эти вещи. Тут был достойный повод. С последней партией Вера Степановна принесла много шляп. Имелись там и мужские котелки. Вот такой черный котелок я и надел. Плюс на мне было пальто, которое застегивать я не стал, и все могли наблюдать костюм-тройку, белоснежную рубашку с галстуком и золотой заколкой с бриллиантом из Серегиного клада. Чинно и с достоинством я сел в бричку. Архип со своим транспортом следовал позади нас. По пути заехали за Заряном. Его мой внешний вид очень даже впечатлил. Из всего гардероба городовой зацепился взглядом только за кожаные перчатки и сообщил, что тоже такие хочет. — Подарю, — пообещал я. Сам голову ломал, как отблагодарить Заряна за то, что он тратит свой выходной на мои дела. Отправился Зарян не в форме и верхом, но за версту было видно, что человек служивый. В целом, мы выглядели достойно. Даже Зверь был в «парадно-выходном» ошейнике с шипами. Так и подкатили к хате атамана. Приятно было наблюдать, как Фёдор не признал меня в первые минуты. Дочь его Дашка вообще застыла соляным столбом и на одергивания матери не реагировала. Свои претензии я высказал сухо и без эмоций. Но этого атаману вполне хватило. — Фёдор, я очень недоволен, как у вас в станице воспитывают молодежь, — завершил я речь. Атаман почёсывал шею и никак не мог сообразить, что ответить в таком случае. Зарян повторил претензии более эмоционально в духе того, что мало отцы ремня давали тем молодчикам. Как оказалось, парни в город по делу ездили, которое тоже профукали. Железа кузнецу не привезли, угля только мешок купили (на большее денег не хватило). Архипа я отправил почти сразу на хутор, а с казаками еще побеседовал. Старшее поколение негодовало и меня поддерживало. Хотя те трое забияк пытались что-то вякнуть про кацапа, я их сразу прервал, напомнив, что это мой работник. Зарян тоже вклинивался, расписывая мои заслуги. — Да вы знаете, что про Николая Ивановича сам Василий Семенович — городской голова - спрашивал! Как, мол, дела предприниматели в городе ведут? Ты, Фёдор, знаешь, какой у господина Ситникова магазин?! Единственный такой в городе. Василий Семенович говорил, что и в столице не видел подобных. Для меня такая информация стала сюрпризом. А уж для Фёдора тем более. Он и мою-то фамилию ни разу не слышал до этого. — А господа Ситниковы, купцы в Москве, это, значит, ваши родственники? — припомнил Фёдор. О купцах Ситниковых мне еще в самом начале попадания Серега рассказывал. Нашел в интернете информацию. Только я подтвердить или опровергнуть родство не мог. Иван Григорьевич к тому моменту уже помер, а в Коленькиной памяти подобных сведений не было. Федору в ответ я промычал нечто неопределённое про то, что с родней мало общаюсь. Остановили наши разговоры появившиеся женщины. Супруга и дочь Фёдора сообщили, что обедать уже накрыто. Собственно говоря, я к самому Фёдору претензий не имел. Понимал, что дураков везде хватает. Но и спускать просто так было нельзя. Обедали часа полтора, то и дело возвращаясь к событиям на рынке. Сразу после обеда я засобирался домой. Ночевать в Пашковской не хотел. Тут Васька мне сообщил, что Зверь уже взял со станичников свою контрибуцию. Потрепал трёх псов, а двух сучек осчастливил вниманием другого рода. — Фёдор, щенка потом одного на хутор возьму, — предупредил я и велел Демиду править домой. Заряну за моральную поддержку я не только перчатки, но и парочку арбузов презентовал. Он историю растрезвонил по своим каналам. Казаки сильно заинтересовались не самой историей, а теми невиданными по размерам кавунами. Отдал городовым два арбуза, ещё семена дыни, кабачков и полмешка пшеницы, надеясь, что те передадут своей родне по станицам. Через день прибежал Аносов с такой же просьбой. Правда, не подарить, а продать арбузы. А у меня всего-то их четыре осталось! Отдал один, предполагая, что кто-то из купцов еще вспомнит. Ждал Казимирова или Лукашина. Каково же было мое удивление, когда пришел посыльный от купца Саркисяна с просьбой встретиться. И поводом были все те же арбузы. — Николай Иванович, мне бы семечек вполне хватило, — уговаривал купец, когда я сказал, что больше нет арбузов. Семечек я ему отсыпал и денег брать не стал. У меня был к нему другой вопрос. Саркисян как-то проговорился, что по делам бывает в Ташкенте. Я хотел заплатить ему за небольшую посылку. Доставить ее требовалось полковнику Волынскому или Искандеру. В посылку я вложил несколько своих журналов и пакет с семенами, где главной ценностью был особый сорт хлопка. Мои парни купили хлопок случайно, а после не знали, кому пристроить. Не тот у нас климат на Кубани. Доверить новый сорт я мог только одному человеку. Неординарная личность со странной судьбой — великий князь Николай Константинович Романов проживал сейчас в Ташкенте. Двоюродный брат Александра III пребывал в ссылке последние пятнадцать лет и жил под именем Волынского или, возможно, Искандера. Первые семь лет ссылки Николай Константинович то и дело переезжал с одного места на другое. Нигде ему не разрешали купить дом и обзавестись связями. И только в Ташкенте опальному князю дали «вид на жительство». История двоюродного брата императора была скандальной. Влюбился он в американскую танцовщицу. Тратил на нее деньги, а когда не стало хватать, заложил бриллианты. Все бы ничего, но он эти бриллианты выколупал из оклада иконы. Долго не сознавался в поступке, даже когда его прижали фактами. Сыщики отыскали и сами бриллианты, и помощника, сдавшего камни в ломбард. А Николай Константинович стоял на своем — не виновен. Меня прошлые поступки князя с морально-этической стороны не сильно волновали. Пользуясь знаниями из будущего, я знал, что и как Николай Константинович сумеет сделать в ссылке. Он займется серьезной научно-исследовательской работой, будет иметь тесные контакты с Русским географическим обществом. За собственные деньги ссыльный князь проведет такие работы по мелиорации, которые не сравнить с нашими потугами на хуторе! Заселит ранее пустынные земли казаками-переселенцами (выдаст им ссуды на обустройство). В самом Ташкенте Николай Константинович построит театр, магазины, мельницы. У него будет свое мыловаренное производство, ткацкие фабрики, фотографические ларьки и даже квасные будки! Он же первым построит хлопкоочистительный завод. Все его начинания приносили прибыли по полтора миллиона рублей в год! Я не мог не восхищаться такой необычной личностью. Чего стоит его идея с базаром, который он организовал возле железной дороги. Любой, кто хотел что-то продать, должен был купить квитанцию с текстом: «Базар великого князя в Голодной степи». Странностей у князя, конечно, хватало. Он, пользуясь тем, что его объявили сумасшедшим в императорской семье, мог позволить себе чудить, менять жен, любовниц и любовников. Мне на это было наплевать. А вот прогрессорство в виде выращивания нового сорта хлопка вполне интересно. Саркисян, получив от меня семена, деньги и посылку, был доволен собой. Надо думать, что найдет повод попросить еще что-нибудь. Теперь я ему немного обязан за услугу, пусть и оплаченную. Перед выпуском десятого номера журнала получил первое письмо из столицы. И вовсе не от «почитателей таланта». Гневное письмо было от какого-то господина Рыкова. Сей господин ругался и грозился карами, утверждая, что в журнале печатаются не научные данные, а «глупость и вымысел». Только на третьей странице письма я сообразил, что этому господину не понравился раздел по астрономии. Клим очень уж просил чего-нибудь занимательного. Я втиснул небольшой фантастический рассказ, подразумевая его продолжение в каждом номере. Отвечать этому читателю я не стал и сосредоточился на написании статей. Хорошо, что еще кроссвордом перестал сам заниматься. Конечно, кроссворд обязательно печатаем, но теперь его составлением занимались Клим и младший сын купца Казимирова. Учеников у меня осталось всего двое — Устин и Аркадий (Аносовский младший сын). Остальные парни были постарше, и отцы нашли им занятие поинтереснее. Я несильно переживал на этот счет. Парни зависимы сейчас от воли родителей, но когда станут старше, смогут сами решать, куда им приложить свои знания. Кстати, для школьной мастерской доставили первый паровой двигатель. Здоровая такая дура. Мне понравилось, что к этому механизму прилагались инженер и механик. Это Серега так оплатил в Петербурге. Пока не наладят и не установят, никуда не уедут. Рабочих, кто будет управляться с паровым двигателем, я нашел. Десять человек. Естественно, что столько для обслуживания двигателя не требовалось. Но я брал «с запасом». Так сказать, на естественный отсев дураков. Пока же паровой двигатель будем использовать для нужд стройки. В основном, для распила бревен на доски. Сейчас для меня это самая большая статья расходов. И доски дорогие, и дерево везут издалека. Одного парового двигателя для школы было мало, к весне еще доставят. Половину из того, что шло в школу, перехватила Вера Степановна. Но им в Крымской нужнее, и я не возмущался. Главное, что там идет процесс. Артем приехал за парочкой паровых машин через месяц. Расписал мне в цветах и красках, что и как делается в Крымской. — Я к Вере и близко подходить боюсь. Страшна в гневе, — поделился друг впечатлениями. — Как гаркнет, если что не так! Работяги у нас только что не строем ходят. Кто-то решил посмеяться над «бабой в брюках» и вскоре сильно об этом пожалел. Она же с каждым подписала юридический контракт на работы. Всех, кто слово против ей скажет, на чистку нужников отправляет. — Вот и хорошо, — порадовался я. — Когда там нефть будет? — Ты хотел сказать, когда будет нефтеперерабатывающий завод? Нефть уже в наличии. А завод тоже быстро построят. Если поставлять всю зиму материалы, то Вера обещала к следующему Новому году. — Молодец какая, — похвалил я Серегину тетку. — Стоит взять с нее пример. И поторопить своих строителей.