Вернуться или вернуть?

Как пропиарить открытие первого в мире кинотеатра, мы с Серёгой точно знали. Пока Афанасий Петрович с помощниками проявлял в бараке на заводе плёнку, сушил её, протянув через все помещения, как бельё, и занимался монтажом, мы с Сергеем готовили рекламу и афиши. Этой ночью не спал никто. Зато с утра в субботу по городу поехали наши тракторы. Боясь, что мальчишки не справятся с заданием, я сам повёл один трактор и словно маститый зазывала выкрикивал рекламу: «Первый в мире, первый в России иллюзион с движущимся картинками! Цена двадцать копеек за билет! Спешите посмотреть!» и так далее. Что такое иллюзион, никто не понял, но трактор народу понравился. За мной бежали следом не только дети, но и взрослые, по пути пытаясь задать вопросы. Я всех посылал. В смысле, в кино. У нас же там имеется уже не один, а два фильма о тракторах. Не могу сказать, что на первый сеанс в три часа дня пришло много народа. Из пятидесяти стульев в зале треть пустовала. Зато на четырёхчасовом сеансе зал был полный. При следующем просмотре люди уже стояли вдоль стен, дальше пришлось ограничивать и контролировать очередь. До десяти вечера мы заработали на показе семьдесят рублей. — Вот, а ты не хотел кинотеатр делать, — попенял я Серёге. — Ажиотаж скоро спадёт, — не соглашался он. — В кого ты такой наивный? — удивился я. — Тяжёлое детство без мультиков в кинотеатрах? Меняй репертуар, и публика будет твоя. Завтра покажем фильм о голоде. Что-то ещё попробуем на месте снять здесь, потом будем тебе присылать. — Мультфильмы тоже можно сделать, — отреагировал Серёга в нужном направлении. — Необязательно развлекательные. Я бы показал, как вша переносит тиф. — Молодец, — похвалил я за идею. Аркадию Аносову я поставил задачу нанять персонал. В первую очередь нужен билетёр, не всё же ему самому деньги с публики собирать. Нужна (обязательно нужна) охрана, а ещё уборщица и кто-то, кого будет обучать Лёшка-киномеханик. Пока он один умеет управляться с аппаратурой. Мишка и Пашка помогают, но этих парней я увезу обратно в Екатеринодар. В воскресенье Сергей демонстрировал фильмы своим работникам и строителям. Бесплатно, естественно. Ожидаемо, что Лёшкин отец всех оповестил, как его сын будет «делать кино». Что и как происходит в действительности, мужчина плохо понимал, но гордиться сыном это ему не мешало. А ещё на этот сеанс Серёга привёл свою содержанку Грушу. Имя мне показалось знакомым. Да и рыжий цвет волос я помнил из Серёгиных рассказов. Молодая женщина была необычайно красива. Элегантное платье только подчеркивало её природные данные. Естественно, я не удержался и задал Серёге вопрос по поводу Груши. Та эта или не та? Ну, в смысле, которая нехорошей болячкой друга одарила. Оказалось, память меня не подвела. Девушка та самая. Вечером Серёга рассказал её историю. Трагичная и, как это ни горько осознавать, типичная для этого времени. Больная туберкулезом мать, долги, нищета. Разом навалились проблемы, когда мать умерла, а хозяйка выгнала с работы. Повод для этого имелся. Нечего было с мужем хозяйки шашни крутить. Девушка осталась без работы, без чьей-либо поддержки. С квартиры потребовали съехать. Особого выбора у Груши не было. Стоимость в Петербургской ночлежке всего пять копеек. Только условия и контингент там такие, что врагу не пожелаешь. Даже разделения на мужской и женский отдел нет. Все спят в одном помещении. Каждому выделяется узкое койко-место из досок, отгороженное от другого невысоким бортиком сантиметров пятнадцать высотой. Груше не повезло попасть в самую отстойную ночлежку. Здесь её не только изнасиловали, но и отобрали все деньги, что были. Отчаявшуюся Грушу как-то быстро подобрала «мадам». Пожалела, приголубила, рассказала, как в борделе чистенько, а клиенты добрые. Собственно, выбора у девушки и не было. Проституция в это время не только легальная, но и находится под патронажем государства. Конечно, ограничений много. К примеру, располагаться бордель должен достаточно далеко от церкви, школ, училищ. Никаких вывесок на заведении и так далее. Все проститутки подлежали врачебно-полицейскому надзору. Посещать врача проститутка обязана была два раза в неделю. Не думаю, что это очень помогало в профилактике заболеваний. Приём у того врача был быстрым от силы минута на поверхностный осмотр и получение отметки. Если вспомнить, что у любой инфекционной болезни есть инкубационный период, то определить уже заражённую проститутку без анализов невозможно. Думаю, стоит написать в журнале «Наука и жизнь» статью об этом. Груша увидела Сергея совершенно случайно, когда выходила от врача. Сергей пытался рекламировать аспирин и не сразу понял, кто кинулся ему в ноги. К тому времени у Груши был огромный долг перед мадам двести рублей. И это при том, что суточная норма — порядка пяти-шести клиентов. Груша попала в бордель первой категории, где с клиентов брали от трёх до пяти рублей в час. Две трети заработка забирала хозяйка заведения. Но и девушкам оставалась приличная сумма. Долги у Груши появились на последних сроках беременности, когда она не работала. Мадам не прогнала, терпеливо дожидалась родов, потом унесла младенца в приют, а Груше предъявила счёт за проживание. Серёга у нас парень добрый. За Грушу заплатил и даже помог ей оформить «бланк» на занятие хм… индивидуальной трудовой деятельностью. После этого поступка девушка Серёгу только что не боготворила. Хотя у меня сложилось двоякое впечатление. Или стереотипы сработали, что бывших проституток не бывает? В общем, с советами я не лез. Лекарства имеются, а дальше Серёга сам разберётся. Тем более девушка действительно красивая. До начала сеанса в кинотеатре рабочие чуть шеи не посворачивали, разглядывая «мамзель». Бизнес с фильмами пошёл неплохо и без одобрения Русского технического общества. Купец им, видите ли, не ровня, чтобы слушать его лекции! Зачем меня вообще приглашали? Сами же написали первое письмо о том, что поддерживают российских изобретателей. Я продолжал злиться и решил, что статья о кино в газете тоже не помешает. Заодно ещё раз прорекламируем новинку в столице. Называлось наше заведение не кинотеатр, а иллюзион. Слово «театр» решили убрать. Мы и так ходили по тонкой грани законов, пытаясь их не нарушить. Сергей оформил документы на организацию демонстрационного зала. Формально это так и было. Зал есть? Есть! Демонстрирует? Тоже не придраться. Нужно успеть собрать все сливки, пока власти не нашли к чему придраться и нас прижать. Потому я попросил Серёгу свозить меня в редакцию. Ехать на извозчике пришлось через весь город. Петербург этого времени имел широкие проспекты только в центре. Извозчик свернул где-то в проулок и боком коляски чудом не задев ограду частного владения. Через ажурный кованый забор было видно, что это дом богатого человека. Там даже имелась небольшая клумба под окнами, которую поливал из шланга садовник. В первую очередь меня удивило само наличие шланга, а потом я вспомнил известный сюжет Люмьеров, где хулиганистый мальчишка наступает на шланг, а садовник не понимает, почему перестала течь вода, заглядывает в отверстие шланга и тут же получает в лицо струёй воды. — Тормози! — завопил я, как только в голове промелькнул этот сюжет. В редакцию в этот день мы не попали. Вначале пытались договориться с хозяином дома. Он был в отъезде. Управляющий без него никого не пускал. Но нам-то нужен был садовник со шлангом и всего на пару минут. В общем, управляющего «подмазали» тремя рублями, садовнику заплатили рубль, переодели Пашку и начали снимать «шедевр мирового кино». Как я и говорил, управились быстро. По идее, хозяин дома даже не поймёт, что это была постановка. Типа мы случайно засняли работу садовника. Проявляли плёнку снова в кустарных условиях. Где-то слиплась, где-то ещё какой-то брак был. Но в целом нормально. Сняли ещё два фильма. Сходили на вокзал. Там, возле складов, организовали представление в духе Чарли Чаплина. Нашли грузчика покрупнее, дали ему здоровенную доску, заплатили пятьдесят копеек и объяснили сценарий. Теперь уже от доски уворачивался Мишка. Пришлось, конечно, потренироваться, но грузчик свой гонорар отработал. Это было глупо и смешно. То, что нужно для простой публики. Чернов снова ругался на неподходящие условия в бараке и сушил плёнку на верёвке, используя самодельные прищепки из деревянных щепок. Фильмы получились изумительными. Народ в зале хохотал так, что содрогалась крыша. Как мало нужно человеку для счастья. Через пару дней младший Аносов устроил небольшие преобразования. В очередной раз я восхитился купеческой жилкой аносовских отпрысков. Теперь сеансы шли каждые пятнадцать минут, начиная с девяти утра. Думаете, какой дурак пойдёт на сеанс в девять утра? Тот, кто знает, что на него билет стоит всего десять копеек. Аркашка намеренно занизил цену, оставив стоимость билета в двадцать копеек после семи вечера. Но количество сеансов увеличилось в два раза. Конечно, с такими темпами быстро заездит пленку и аппарат. Зато только чистой прибыли в день мы получали более ста пятидесяти рублей, представляете?! — Может, ну их, эти заводы? — впервые задумался «о смысле бытия» Серёга. — К чему нам заводы, сталь, чугун? — Но-но! Что за пораженческие настроения? — отвесил я подзатыльник Серёге. — Ты за этим в девятнадцатый век пришёл? — Я там, наверное, не родился в новой реальности, — продолжил дальше философствовать Сергей. — Конечно, не родился. Нет той другой реальности. Будет новая и именно такая, какую мы создадим. Кино для тебя — лёгкие и быстрые деньги. Сам ведь жаловался, что на ближайшие два года не имеешь информации о ставках на бирже. — А с кинотеатром я за месяц его работы смогу купить экскаватор, — согласился Сергей. Аркашка был недоволен тем, что кинопроектор всего один, да и фильмов больше нет. Он бы ещё с десяток кинотеатров по городу открыл. Я пообещал парню, что всё будет. До редакции газеты мы в результате добрались. Но статью о представлении кино Русскому техническому обществу я писал уже без азарта. Как говорит Артём: «Плевать!» Лучше кого-нибудь отправлю за линзами в Германию. Того же Аркашку, раз он так страдает на тему упущенной прибыли. Чем быстрее привезёт, тем быстрее аппараты сделаем. Время шло, а меня на повторную демонстрацию перед учёными не приглашали. Серёга предполагал, что все в отпусках, отдыхают. Не знаю, что на меня нашло, но я решил запатентовать радио. Именно в том виде, как его представит через два года Попов. — Васька, помнишь мои уроки по вибратору Герца? — поинтересовался я у парнишки, придя за ним на строившийся завод. — Эм-м-м… — не понял Васька, к чему такой вопрос. — Будем на тебя, Василий Михайлович Уваров, оформлять привилегию, — заявил я. — Давай подготовим чертежи, и документацию. Вообще-то моё имя стояло там вторым, но предполагалось, что производство и прочие организационные вопросы я перекину на Ваську. Три дня занимались документами, Серёгин юрист уже наловчился всё оформлять быстро. Я проследил, как заполнена форма и описание изобретения. Кажется, верно. Можно оплачивать и отправлять. Теперь-то Россия точно не профукает пальму первенства. Больше задерживаться в Петербурге смысла не было. Пора возвращаться домой. Творческих планов море, и это нужно осуществлять. Обратно мы везли с собой один трактор. Второй Серёга уговорил оставить ему. Вдруг кому придётся продемонстрировать эту большую и по сути бесполезную игрушку? Мне же это лишние проблемы с отправкой масла и солярки. Но если Серёга думает его кому-то показывать, пусть развлекается сам. Хотя дел у него и так по горло. Рабочих много, но такие все бестолковые. Это же обычные крестьяне из деревень, подавшиеся на заработки. Класть кирпич они не могли, даже раствор месить и то нужно было ставить того, кто их проконтролирует. В Кривом Роге обстановка была гораздо хуже. Серёга даже не рискнул завозить какое-то серьёзное оборудование без надёжного кирпичного склада. И с рабочей силой там тоже хуже. Но всё решаемо. Жаль, мои «руководители производства» пока слишком малы. В школе осталось тридцать девять учеников. Можно было взять в новом учебном году с десяток. К тому же у меня уже спрашивали о наборе детей. Сильно афишировать приём я не стал, но пятерых сыновей артельщиков принял. Возраст, конечно, одиннадцать-двенадцать лет. Вернувшиеся из Петербурга ученики живописали свою поездку так, что им завидовали все без исключения. Я и раньше говорил, что многих выпускников школы приглашу на работу в Петербург. Мне верили, но не представляли до конца, насколько эта сказка может стать былью. А тут мелкие хвастунишки расписывали красоты столицы. Получалось, они чуть ли не с самим императором за руку здоровались. Я усмехался, но не прерывал юных краснобаев. Спихнул на Ваську все школьные дела. Предоставил Вере Степановне отчёт о поездке в Петербург. Попросил много-много метров плёнки. Прибыль получалась просто охрененная. Аносов-младший скоро заездит отснятые плёнки, а заменить их нечем. Копии тех сюжетов мы по понятным причинам сделать не могли. Артём, который замещал меня в городе и в школе на уроках, сразу вник в ситуацию и предложил устроить в Екатеринодаре ещё два кинотеатра, помимо того, что у нас было с госпожой Губкиной. Если такие деньги в руки идут, то грех упускать. Пусть здешняя публика не такая денежная, как в столице, но мы же можем открыть кинотеатры в Новороссийске, Ростове и в других городах. Сюжеты тоже стоит разнообразить. Устроили с Артёмом мозговой штурм, припоминая истории Чарли Чаплина. Классика, проверенная временем! Теперь артистов мы подбирали тщательно. Со шлангом сразу получился затык. Не было такого излишества ни у кого в городе, или мы просто не знали. Но я поковырялся на складе и отыскал нечто подходящее. Даже лучше получилось. Белый цвет на фоне травы был хорошо виден. Роль туповатого садовника играл один из наших охранников. На роль хулигана поставили Саньку Румянцева. Он мелкий и хорошо контрастировал с огромным «садовником». Сняли ещё пяток коротеньких сюжетов, и я поторопил с монтажом. Сам же организовал «агитбригаду» и повёз её вначале в Пашковскую, затем к себе на хутор. Урожай заберу и заодно им кино покажу. Обоз собрали из шести повозок. Мы с Артёмом поехали на бричке. Чернова я брать не собирался, но он сам изъявил желание и присоединился к нам. Представьте себе вечер в станице. Стрекочут сверчки, попискивают комары, надрываются вдалеке лягушки, бабы поплёвывают семечки. И тут приехало кино! Что такое фотография, в Пашковской знали. Не совсем дремучие. У атамана даже личное семейное фото на стене в хате висело. Пока собирали раму с белым полотном и расставляли оборудование, я пояснял, что они сейчас увидят. Афанасий Петрович лично крутил проектор, а я громко, чтобы было слышно в дальних рядах, читал текст и давал по ходу дела пояснения. Первое кино было, естественно, о голоде. — Ванька, бачь, це ты! А це я! — то и дело раздавались возгласы. Но публика притихла, когда пошли страшные кадры измождённых людей. Женщины начали всхлипывать. И когда фильм закончился, несколько минут стояла тишина. Кто-то зажёг керосиновую лампу, чтобы развеять ночную тьму. Тут вышел Фёдор и неожиданно бухнулся передо мной на колени. — Николай Иванович, прости старого казака! Грех на тебя подумал, когда ты рожь просил. Прости. С атаманом мы обнялись, троекратно облобызались. — А теперь показываю, как мы съездили в Петербург! — объявил я, показывая Чернову, что можно продолжать. Пашковских мы уважили, продемонстрировали всё, что было из своих запасов. Настроение у народа поднялось. К тому же Зверя многие знали не понаслышке. Местных псов он знатно потрепал. Да и полукровки от алабая по станице бегают. Правда, после просмотра «Прыжка Зверя» чей-то ребёнок от страха уписался, но это мелочи. Хотя можно и поставить ограничение на фильм «детям до 16-ти». Прибыв на следующий день на хутор, вначале занялись делом, считали, что и сколько я забираю, а после уже показывали кино. Тоже всем понравилось. Архип дара речи лишился, увидев себя на экране. Просил ещё раз показать. Подошёл ближе, потыкал пальцем полотно. Это он ещё не знает, что в Петербурге уже несколько тысяч человек просмотрело кино с его участием. Ожидаемо, зерновых в этом году собрали больше. Я оставил на посев и на пропитание, остальное забирал. Получилось порядка четырнадцати тонн пшеницы и ржи. Архип вопросов не задавал. Вот что значит наглядная агитация! Он сам видел голодающих, видел, как сгружали мешки с пометками в деревнях, и понимал, что кому-то этот мешок спасёт жизнь. Я категорически отказывался давать деньги благотворительной организации. Чтобы они купили у спекулянтов пшеницу по тройной цене и отвезли её голодающим? Не проще ли сразу взять продуктом, без лишнего звена из тех, кто наживался на чужом горе? И если зерно я забирал в большом количестве, то овощей взял меньше, оставив Архипу не только на еду, но и на продажу. Картофеля в этом году было много. Но и свёклу, лук, морковь я тоже загрузил. Мне всю школу кормить. Ещё договорились, что подсолнечное масло Архип закинет мне сам. Взамен я выделю им керосин и уголь. Ещё к Рождеству будут на хуторе колоть свиней. Мне тоже закинут одну тушу. Мало, конечно, но больше хутор пока дать не мог. Овец у самого Архипа только пять голов. Но думаю, всё у него будет. Главное, он со своими обязанностями старосты справляется.