Глава 2.
Их «уникальный случай» обсуждали все кому не лень — политики, ученные, верующие, простые обыватели — у каждого находилось пара слов или даже больше, чтобы высказать свое «мнение». Но это и было понятно, потому что речь шла о самолете, который исчез с радаров десять с половинной лет назад, а теперь… Теперь он мирно стоял не взлетной площадке, где должен был появиться еще десять лет назад, со всеми пассажирами, которые сели на этот злополучный, для большинства из них, самолет. И которые не постарели, ни на миг, но в тот момент, выйдя из салона самолета, для них это не имело значения…. Сингтоошарашено замер, вдыхая, вязкий влажный воздух ночного Бангкока. Он понимал, но не мог осознать, что говорит человек с военной выправкой и деловом костюме напротив них, толпы людей, которую собрали на пустующей взлетной площадке… Какие десять лет? Кто пропал и зачем? Что вообще от них хотят, озвучивая эти новости? Какой дурак поверит в этот бред? Слова мужчины казались бессмысленным, навязчивым гулом. В них не могло быть правды. Он уверен. Но Сингто пришлось поверить. Через несколько часов. Когда постаревший отец, обычно не слишком эмоциональный, сжал его в крепких объятьях и разрыдался. Когда к ним подбежал запыхавшийся Пи Джейн, который слегка поправился, отрастил волосы и прибавил несколько лет. Когда подошла Нэм, сверкая обручальным кольцом на пальце. И когда не пришла мама… Сразу после высадки, их всех, включая персонал самолета, загнали в ангар, исследовали, брали анализы и вели допрос. Что видели, что слышали, заметили ли что-нибудь подозрительное. А они, пассажиры, да и все, кого вызвали по данному происшествию, не понимали, что произошло и к чему это приведет в итоге. Но Сингто это не слишком волновало в тот момент, он просто мечтал увидеть родителей. К тому времени ушлые журналисты уже прознали о чрезвычайной ситуации, благо еще не знали всех нюансов. Но и скрывать у правительства случившее не было возможности — люди рвались домой, к родным. Поэтому к тому моменту, когда их отпустили по домам, у заградительной полосы уже толпились сотни журналистов, что, перекрикивая друг друга, создавали невообразимый гул, толчею и полнейший хаос. Благо заслон, что создали спецслужбы, смог их удержать. Сингто вернулся домой, только… Это был не его дом: в этом доме не было его вещей или вещей матери, лишь блеклые фотографии и пара безделушек. И как ни странно Зазу — его вредный питомец. — Прости, — подал голос отец, видя на лице сына непонимание. — Я больше не мог оставаться там и… Нэм решила, что смена обстановки наилучший выход и помогла найти квартиру поближе к ней. Но тут есть гостевая комната, — бодро добавил отец, — и ты сможешь обставить ее на свой вкус. Разве… это не здорово? И на счет твоих вещей — я снял хранилище и перевез многое из старого дома туда — не смог выбросить. Часть, правда, я отдал на благотворительность, в основном одежду, книги, кроме твоих любимых, отдав в общественную библиотеку. Сингто смотрел на новую мебель, на новый дом и…просто развернувшись, бросился отцу на шею. — Я дома, пап, — орошая солеными слезами темную рубашку отца, прошептал Прачая. — Я дома. — С возвращением, сынок, — так же еле слышно ответил мужчина. Что делать человеку, если он потерял десять лет жизни? Когда все кто были с тобою на одной волне, ушли вперед, а ты остался в одиночестве. Это странно. Это страшно. Люди из прошлого, которые из доброты душевной ли или из социально-моральных норм приходили к нему домой и сочувствующе или с завистью смотрели на него — молодого, здорового, ни капли ни изменившегося, кто-то рассматривал как диковинную зверюшку, с опаской, будто у него сейчас отрастет вторая голова, которая их сожрет. Они смотрели на него по-разному, но в тоже время одинаково — жалость, страх, интерес, у кое-кого в лице проскальзывала даже брезгливость что ли. И мало кто из прежней жизни Сингто осмелился войти в его новую жизнь, зато были люди, которые считали его частью семьи, при этом ранее они, либо не общались, либо были не так близко знакомы.Но теперь эти люди были частью семьи. Что ж тут сказать, жизнь его близких не стояла на месте. И Прачая принял это с философским спокойствием. Только… Одного человека он ждал больше всех. Ирационально и по-глупому жаждал, что он войдет в его дом, улыбнется ярко, как раньше. И все будет хорошо. Но в тоже время боялся встречи с ним. Боялся увидеть в его глазах разочарование и отвращение. Боялся не увидеть того, что видел в них последний раз. — Нонг, — неловко начал Пи’Джейн, заметив как его младший рассматривает выцветшее фото двух улыбающихся ребят, когда они перебирали вещи Сингто, которые сохранил его отец. — Не надо Пи. Я ничего не хочу знать. Он сделал свой выбор, а я — свой. Мы должны двигаться дальше. А воспоминания о нас я сохраню. С этими словами Сингто собрал все мелкие безделушки, фотографии, которые связывали его с прошлыми отношениями и запрятал глубоко в шкаф. Сингто был не готов окончательно забыть эти отношения. Все же для него с последнего поцелуя не прошло и месяца, что уж говорить о десяти годах. Но Прачая был готов двигаться дальше, и жить, если не ради себя, то ради людей, которые ждали его. Первым шагом на пути к новой жизни, не считая генеральной «уборки» в вещах из прошлого и воспоминаниях, стала смена имиджа. Сингто решительно отстриг свою выдающуюся шевелюру. В глубине души он не отрицал, что сохранял свои локоны, потому что они нравились одному конкретному человеку, а подражание любимому певцу было лишь предлогом. А после поступило предложение от министерства здравоохранения. Они набирали экспериментальную группу, чтобы исключить какие-либо психологические или физиологические последствия от их внезапного возвращения и, возможно, выяснить причину случившегося. Для Сингто не знавшего, как поступить с внезапными изменениями в жизни, это был оптимальный вариант, как он посчитал. Правда его семья не слишком была этому рада, но выслушав доводы парня, его отец и родные приняли его выбор. Так Сингто почти полгода провел в исследовательском центре, хотя этот центр больше напоминал какой-то закрытый курорт. Сбалансирование питание, тренажеры самой последней модели, вай-фай без ограничений, море. И поддержка родных. Полгода, на которые давал согласие Сингто, пролетели слишком внезапно. За это время Сингто экстерном сдал выпускные экзамены за последний год обучения — возвращаться в родную школу для окончания Сингто не захотел.Хоть он и уважал молчаливый выбор Криста, но это не значит, что ему не было больно и тяжело находиться в тех местах, где начались и строились их отношения. Затем встал вопрос и о выборе будущей специальности, но сейчас у него было больше выбора и он мог без оглядки выбрать то, что его интересовало. Так предыдущий выбор, был изменен на институт киномотографии и специальность режиссуры. Благо денежную компенсацию, которую родным выдали, после признания пассажиров погибшими, государство решило не забирать. Так же решением главы страны было зафиксировано, что все пассажиры, которые были в самолете, в документах сохраняют тот возраст, в котором они исчезли, то есть юридически Сингто едва исполнилось восемнадцать. Так что он все еще находился под ответственностью своего отца. Сингто старался держаться подальше от журналистов и репортеров. Они с отцом отвергали все предложения, которые поступали из разных ток-шоу. На руку Прачаи так же сыграла смена имиджа. Мало кто сейчас мог узнать в нем прежнего парня. Сингто учился жить снова. Учился управлять новыми гаджетами. Учился заботиться об отце, учился жить без матери. Учился жить без старых друзей. Учился заботиться о подросших племянницах. Учился жить без тепла, что дарит любимый человек. И когда казалось, что он, наконец-то, научился всему этому и начал жить полноценной жизнью. В его жизни появляется Он. Тот, кто одним присутствием разрушил все, наглядно демонстрируя, что всечто он делал, было лишь жалкими попытками, значимость которых сейчас лопнула как мыльный пузырь, стоило только Ему мелькнуть на горизонте. И бежать больше не имело смысла. Когда они случайно столкнулись в парке, Сингто затопила волна воспоминаний и нежности к парню, нет к мужчине, что стоял сейчас перед ним. Прачая осознал, что чувства не угасли и никуда не делись. Они просто спрятались на время, чтобы дать ему встать на ноги. А теперь бурной волной обрушились на него. И хвала Будде, что он умел держать лицо даже в самых необычных ситуациях! За эти годы Крист сильно изменился, но в тоже время остался прежним.Он возмужал, нарастил мышцы, которые эффектно проглядывал ись через тонкую ткань рубашки. Стал взрослым. Но все же остался собой в незначительных деталях — в улыбке, жестах, взгляде, ухмылке. И эта ямочка на щеке. Смотря на Перавата, Сингто забыл, что ему восемнадцать, а Крист уже взрослый и состоявшийся мужчина. Что, возможно, у него имеется своя личная жизнь и, что для Прачаи совершенно нет места в его жизни. Не имело значения даже то, что Крист не позвонил или не приехал после возвращения Сингто. Все было неважно. Потому что Сингто любил, и это любовь не намеренна была угасать всю жизнь…Глава 2
20 апреля 2019 г. в 19:42