Сгустились сумерки, наступила ночь, пронизанная нитями ужаса и леденящего холода. В переулке, около четырёхэтажного кирпичного здания, стояло двое детей. Сиэль и Амелия, вырядившись как простолюдины, выжидали момента прихода «знаменитого» Потрошителя. Граф решил, что ребенок, стоящий рядом с высоким мужчиной — будет подозрительно, а двое детей одного возраста — более нормально для Лондона, где много бродяг.
— Чёрт, холодно, — тихо проговорил Сиэль, стараясь контролировать дрожь.
— Я уже привыкла. Главное, чтобы дождь не пошел, — Амелия посмотрела на небо, затем на свои волосы, которые от сырости в воздухе стали тяжелее и пушистее.
На девушке было только легкое платье и накидка на два размера больше, чем должна быть. Графу Себастьян подобрал чёрную рубашку, жилетку и мешковатые брюки. Сам дворецкий ждал на крыше одного из зданий, на случай, если ситуация выйдет из-под контроля.
— Следующая жертва Мэри, кажется так зовут? Твой дворецкий уверен в своём заключении? — спросила девушка, поглядывая по сторонам.
— Он не ошибается. У жертв оказалось ещё
кое-что общее. И всё более загадочно, чем может казаться. Поэтому, если события приобретут странный или опасный оборот, у меня есть к тебе просьба.
— Бежать не стану.
— Амелия!
— Сиэль, я понимаю всю твою заботу, как графа и просто как моего жениха, но послушай и меня. Я имею право остаться, мы с тобой связаны гораздо больше, чем кто-либо может представить. И ты прекрасно знаешь мою тягу.
— Знаю, но это не даёт тебе право вступать в битвы, тем более, мы не знаем, насколько силен этот Потрошитель.
— Не держи меня за идиотку. Я никогда не вступаю в бой, без уверенности победы. Если запахнет жареным — я сама отступлю, но как мастер боевых искусств, фехтования и стрельбы — шанс сражения вне ринга и леса для меня, как золото для нищего.
— Хорошо, хорошо, я понял. Твоя
тяга неуправляема и не поддаётся смыслу.
— В чем-то ты прав, но далеко не во всем, я просто… — Амелия зажмурилась, прижимая руки к сердцу. Она чувствовала его биение, горячую кровь, струящуюся по венам и артериям. Жажда отнимать жизнь, или заставлять противника молить о пощаде, зародилась в ней ещё совсем маленькой.
Вместо того, чтобы лечить выпавших птенцов, она отрывала им крылья и смотрела, как в их глазах угасает жизнь. Трупы животных на охоте не вызывали в ней ни жалости, ни скорби. Даже человеческая смерть не трогала её холодное сердце. Она несколько часов стояла у трупа отца в морге, не проронив не слезинки. Её лицо было абсолютно отрешенным. Могло показаться, что Амелия вообще ничего не чувствует, но это было далеко не так. Внутри всегда бушевал хаос. Девушка воспитывалась в строгих рамках приличия, под гнетом мадам Мидфорд, а за её умением вести себя в обществе и играть роль, если того требуют обстоятельства, Мадам Рэд. Тамберленд выросла сдержанной, на вид веселой и понимающей, но всегда с холодным разумом, но, к сожалению, не только им.
—
Ааааааа! — из переулка послышался оглушающий крик, прервавший разговор Амелии и Сиэля.
— Что?! Никто же не проходил мимо нас! — воскликнул Сиэль и ринулся к двери.
Перед глазами графа открылась воистину устрашающая картина расчлененного трупа, что он тут же отшатнулся на несколько шагов и прислонившись спиной к стене, его стошнило. Амелия видела всю ту кровь, растёкшуюся по полу, и её собственная закипала.
— Как же вульгарно так расходовать жидкость жизни, Джек, — произнесла Тамберленд, и на её лице появилась немного маниакальная улыбка, а щеки, казалось покрасневшие от холода, зарделись от душевного возбуждения. — Хотя, нет. Грелль Сатклифф. Вот это верно. Отличная игра, будучи с тобой буквально в шаге я не почувствовала и малейшей тяги к убийству. Браво!
Мужчина захихикал и поблагодарил девушку за столь дорогие слова, одновременно с этим его облик начал меняться. Улыбка стала выдавать его натуру, так же, как и Амелию выдавала её. Волосы окрасились в ярко-алый цвет. Это выглядело как магия, если не сон. Девушка с изумлением наблюдала за его изменениями. Сиэль в это время еле отдышался и очнулся после увиденного, он сделал несколько шагов от стены.
— Что ты такое? — спросил Сиэль, с серьезным выражением лица, но всё ещё в замешательстве.
— Я тот, кому предписано быть одинаково беспристрастному к людям и вере — шинигами. Жнец Смерти, — Грелль сделал милый реверанс. — Правда, мне эта роль несколько надоела, поэтому я здесь. За новыми овациями публики! Жаль, твой дворецкий не видит кульминации шоу.
— Я знала, что наш мир полнится не только жалкими людишками, — произнесла Амелия в восторге. — И что же привело тебя на Землю?
— Меня покорила женщина.
— Женщина? — спросил Сиэль.
— Не думаю, что это стоит вопроса. Ведь и так ясно, что эта чаровница моя несравненная тётушка — Мадам Рэд, — женщина вышла из комнаты, и посмотрела на Сиэля с добрым и лишь слегка удивленным взглядом. Именно он, её племянник, вывел её на чистую воду.
Ситуация стала набирать интересный оборот, когда Сиэль озвучил факторы, которые привели его сюда, привели к тому, что именно Мадам Рэд и её дворецкий убийцы. Список девушек, что приходили к ней на аборт, а потом в том же порядке были лишены жизни. Мэри была последней, но, к сожалению, граф не успел предотвратить случившегося.
— Амелия, я попрошу тебя покинуть это место, — произнес Граф, опустив голову.
— Что? Я же сказала, что не стану этого делать!
— Это приказ! — выкрикнул Сиэль и девушке стало не по себе, впервые она видела Сиэля таким встревоженным и уже было хотела послушать его, как Мадам Рэд ринулась на неё с ножом — «Я никому не позволю уйти отсюда!» — Грелль же решил располовинить Сиэля, но Себастьян успел его остановить.
— Себастьян?! — лишь успел удивиться столь резкому появлению своего дворецкого прямо перед самым носом.
— Я наблюдал за всем происходящим, как вы приказали, и, кажется, ситуация как раз приняла опасный оборот для моего появления.
— Верно, — Сиэль обернулся, чтобы посмотреть как там Амелия, но, как и ожидалось, та одним движением выбила у неё нож из рук и приставила к горлу, поставив на колени. Её лицо выражало поистине всеобъемлющее удовольствие от пленения, даже собственной тётушки.
— Я не хотел, чтобы она видела тебя, но, вероятно, другого пути нет, — произнес Сиэль. Дворецкий стоял перед Сатклиффом, который так и трепетал, ожидая начала битвы. — Амелия, надеюсь, ты понимаешь, что Мадам Рэд нельзя убивать.
— Разумеется, дорогой, — произнесла девушка каким-то неестественным тоном, казалось, она вообще ничего не замечает, кроме ножа у горла Мадам Рэд, и капли крови, скатившийся по шее до груди, оставив яркую полосу.
— Во имя её Величества, во имя меня, Себастьян, я приказываю тебе схватить Грелля Сатклиффа, являющимся одним из «Джека Потрошителя»!
— Слушаюсь, Милорд!
Между демоном и шинигами началась битва, разрушающая всё и вся на своём пути, и медленно перешедшая на крыши. Сам Сиэль подошел к Мадам Рэд, которую мертвой хваткой держала Амелия за волосы и держала нож у горла. Девушка заметила битву, что так ждала, для доказательства своего предположения, но удача держать жизнь на волосок от смерти, причем человеческую, была для неё более увлекательной.
— Почему? — спросил граф, смотря на женщину в удручающем положении.
— Почему? Какой ответ ты хочешь услышать? — ответила Мадам Рэд чуть хриплым тоном.
— Правдивый. Вы же доктор, почему вы лишаете жизни, а не спасаете?!
— Даже если я скажу, способен ли ты будешь понять! — воскликнула Мадам Рэд, и чуть дернулась, от чего по шее стекло ещё несколько капель крови. Амелия заставила её встать и подтолкнула к стене, чтобы не мешать ей говорить и выставила впереди неё нож, прямо напротив сердца.
— Давайте без драматизма, тётушка, говорите, сейчас ваш последний час поделиться тем, что привело Вас к столь плачевному состоянию, — сказала Амелия, её тон звучал властно и так хладнокровно, что можно было бы подумать, что Потрошитель не эти двое, а она.
— Плачевному? Это ты о себе что ли? Кровавая Мег, так ведь тебя называли одноклассники? Девочка, что никогда не понимала ценность жизни и смерти! Ты такая же убийца, как я!
— Возможно, вот только мы не обо мне говорим, и ни одного человека я не убила, в отличии от вас.
— Я жду ответа, Мадам Рэд! — произнес граф, не в силах терпеть словесных перепалок.
— Ответа… В моей истории нет особой длины. Я… Ещё будучи 15-летней девочкой, я влюбилась в твоего отца, а он выбрал мою любимую сестру. Потом родился ты. Я вышла замуж, забеременела, но потеряла всё, чем стала дорожить. Потом пожар, и я окончательно лишилась всего, что заставляло меня жить дальше. После… Эти грязные девки, приходящие на аборт, которые отказывались сами от того, что я так всегда хотела и не смогла получить… Я убила их. Их всех! Забрала то, что должно принадлежать мне! Ты… Лучше бы сдох, вместо моего любимого!!! — взорвалась Мадам Рэд в слезах и ярости. Она дернулась вперед и этого было достаточно, чтобы лезвие в руке Амелии пронзило её на сквозь. Красная горячая кровь обогрела её руки.
Тело женщины упало наземь, кровь хлынула из раны. Тамберленд смотрела на свои руки, на умирающую женщину. Она упала на колени, смотря на неё, то ли с ужасом, то ли с восторгом. Со стороны все ближе стала слышаться битва. Себастьян, наконец-то, взял верх над Греллем и самодовольно, в прямом смысле, утаптывал его лицо в асфальт, а после уже хотел зарубить его косой смерти, но его становила чья-то другая коса. Ещё один жнец пришел.
— Прошу прощения за то, что прерываю вас, но позвольте представиться. Уильям Т. Спирс. Представитель отдела по надзору за душами. Я прибыл, чтобы забрать этого шинигами, — красноволосый уже было обрадовался, но получив ещё один пинок снизу вверх от начальника, признал, что судьба его сочтена. — Член отдела Грэлль Сатклифф, вы нарушили устав и должны предстать перед судом. Приношу вам свои извинения за доставленные неудобства. Видит Бог, нет ничего унизительнее для шинигами приклониться перед таким чудовищем.
— Тогда не стоит больше доставлять неудобства этому чудовищу, — с долей сарказма ответил Себастьян, смотря на то, как Уильям берет за волосы Грелля и удаляется.
— Прошу меня простить, но виновного не было возможности схватить, — произнес Себастьян, подойдя к графу, стоящего около тела Мадам Рэд и сидящей на корточках Амелии.
— Нормально. Всё нормально, — ответил Сиэль, казалось полностью отстраненный сейчас от мира и происходящего. Такой же была и Тамберленд. Она словно зависла, смотря на кровь.
Через секунду девушка поднялась на ноги и покачнулась, но удержалась на ногах. Она прислонила ладони к глазам, затем посмотрела на Сиэля и нежно его обняла.
— Здесь так холодно. Давай пойдем домой. Я так устала.
***
На похоронах Мадам Рэд собралось очень много людей. Все лили слёзы о почившей прекрасной молодой леди, ведь для них она не была запятнана тьмой. Элизабет было тяжело прощаться с тётушкой, как и всем родственникам. Сиэль посчитал, что несмотря на все проступки, она заслужила быть розой в палисаднике. Красные лепестки разлетелись по церкви. Её любимый и, в тоже время, ненавистный цвет. После похорон Сиэль и Амелия ещё долго стояли у могилы. Два молчаливых ребенка, с тёмными, взрослыми не по годам, душами, хранящие секреты друг друга, и одновременно несущие собственные тайны.
