Падший бог

      — Боги, Арья, неужели тебе и правда это нравится?       Какая же она красивая... Просто нимфа в воздушном голубом платье, с распущенными волосами цвета осенней листвы...       — Нравится, ещё как нравится! — запальчиво ответила ей мелкая задира. — Кстати, познакомься с моим тренером. Сандор Клиган.       Она подняла на него кристально-чистые голубые глаза, и его мысли сразу оказались далеко за стенами спортивного зала. Он усмехнулся, хотя знал, что от этого его лицо станет только страшнее. Плевать. Ему не на что надеяться с этой девушкой. И вообще, это всего лишь минутная слабость. Он не сопливый романтик и не рыцарь из дамских романов - в жопу всё это. Быстро совладав с собой, он протянул ей руку для приветствия. Она вежливо улыбнулась, вложила свою узкую ладошку в его лапищу и сказала тихим серебристым голоском:       — Санса Старк, очень приятно. Я бы хотела узнать, как успехи у моей сестры.       Клиган бросил взгляд на растрёпанную тоненькую фигурку своей подопечной.       — У неё большой потенциал, — честно ответил он, — сильный дух и несгибаемая воля.       Девушка улыбнулась, ласково посмотрела на сестру и почти прошептала: «Спасибо».       И повернулась к нему спиной, собираясь уходить. Но куда? Она ведь его жена и должна находиться рядом с ним. Сандор протянул руку, пытаясь ухватить удаляющуюся всё дальше Сансу, но она превратилась в дым...       Он открыл глаза и резко сел. Слава Богам, это всего лишь сон. Как и её смерть. Просто дурной сон.       В комнате было темно, но из кухни доносился звон посуды и пахло чем-то съестным. Он с трудом поднялся с пола. Мышцы болели, тело онемело от долгого лежания в неудобной позе.       — Пташка! — Наверное она будет хмуриться и ворчать за то, что он снова напился. Он редко срывался, но иногда мог позволить себе хватануть лишка, когда день был совсем хреновый. Но потом она улыбнётся, поцелует и, как всегда, простит своего непутёвого мужа. — Пташка!       Боль в колене усилилась - старая спортивная травма снова дала о себе знать, - и голова болела с похмелья, но он упорно похромал в кухню. Вот сейчас он войдёт, увидит её, хлопочущую у плиты, и жизнь снова вернётся в привычное русло… Всё будет хорошо…       — Проснулся?       Внутри всё оборвалось. Это не она, не пташка. Значит, всё правда. Ему не приснилось.       — Тебе надо поесть, пока не заработал язву.       — Вали нахер отсюда. — Клиган тяжело опустился на стул — ноги не держали. — Как ты, блять, вообще здесь оказался?       — Арья позвонила, сказала, что ты совсем плох, попросила побыть с тобой пару дней. — Лорас поставил перед ним тарелку с горячим куриным супом. — Я вижу, она была права.       Клиган с трудом сдержал подкативший к горлу рвотный спазм и с отвращением отодвинул от себя тарелку. Не нужна ему еда.       — Седьмое пекло, где виски? Куда делось всё пойло в этом доме? В баре пусто, в холодильнике ни одной бутылки пива...       — Она всё выбросила, — спокойно ответил Лорас и вернулся к мытью посуды. — Ты ничего не найдёшь.       — Вот сука ёбаная! — прорычал он. — Увижу – башку оторву!       — Лучше скажи ей спасибо. Тебе необходимо протрезветь и прийти в себя.       — Я сам знаю, что мне необходимо! Хватит вякать тут! Или иди за бухлом, или вали к херам со своей вонючей едой!       — Я не дам тебе снова упиться до бессознания. Будешь есть или не будешь — это твоё дело, но об одном прошу: не пей хотя бы до утра. Просто выспись.       — Надеюсь, к утру твоей рожи здесь уже не будет.       Однако Лорас был прав - ему действительно надо поспать. Всё вокруг плавало, боль в колене не унималась. Он с трудом доковылял до спальни и рухнул в постель, их с пташкой супружескую постель, которая отныне стала пустой и холодной.

***

      Мерзкий, противный звук сраной полифонии возвестил о наступлении утра. Сандор, не открывая глаз, схватил с прикроватной тумбочки сотовый и с силой его отшвырнул. Телефон ударился о стену и разлетелся на части. Он перевернулся на другой бок и с головой укрылся одеялом. Конечно, он сам виноват: забыл отключить будильник, в котором больше не было никакого смысла.       Голова, хоть и не так, но всё ещё болела. Зачем этот будильник вообще звонил? Ах да, вспомнил он, работа. Сегодня, видимо, понедельник. Он сел на постели и уставился в стену. Какой смысл идти на работу, тренировать в зале юных дарований? Какой смысл вообще вставать? Вокруг серый мир, которому уже не стать ярким. Один миг - и жизнь потеряла вкус и краски. Что ему теперь делать?       Сандор нехотя влез в старые поношенные джинсы и давно не стиранную, пропахшую по́том футболку. Супермаркет через дорогу уже открылся. Девушка-кассир с неодобрением посмотрела на раннего покупателя, затарившегося шестью бутылками недорогого коньяка. Уже на выходе он вдруг увидел в стеклянной двери своё отражение и отшатнулся. Захотелось вмазать по нему кулаком. Это не он… Точно нет.       Дом… Дом, в котором они с пташкой жили… Даже порог не хотелось переступать. Он сел на крыльце и откупорил первую бутылку коньяка. Как же паршиво… Вчера приходила Арья, швырнула ему в лицо оскорбления и ушла, забрав с собой всё бухло. Сука… Воспоминания яркой молнией вспыхнули в голове, в горле застрял тугой ком и Сандор поперхнулся. Точно! Он вспомнил, из-за чего Арья его оскорбляла: он не пришёл на похороны Сансы!       Дрожащими руками поднеся бутылку ко рту, Сандор в несколько глотков осушил почти половину. Он не смог… не смог пересилить себя. Он не видел тела, не видел похорон, не видел, как её, такую молодую, яркую, красивую, накрывают могильной плитой. Это сломало бы его окончательно.       Спирт обжог желудок, но ему было плевать. Он почти прикончил бутылку, не чувствуя даже лёгкого опьянения, устало привалился плечом к дверному косяку и закрыл глаза. Солнце уже встало, утренняя прохлада уступила место духоте очередного жаркого дня, а он сидел, будучи не в состоянии пересилить себя и зайти в дом. Мимо прошла молодая пара, довольно громко выясняющая между собой отношения. Захотелось встать и дать парню в челюсть как следует. Он ведь тоже сильно поругался с пташкой, и вот теперь её больше нет… Слова, сказанные в порыве гнева, глупые, необдуманные поступки, пьянки, ночные посиделки с друзьями… Она терпела и всё прощала. Его милая нежная пташка. Она могла выбрать себе любого красавчика, но связала свою судьбу с ним. А он погубил её.       Воспоминания о каждой их ссоре острым клинком вонзались в сердце. Сандор хлебал коньяк как воду, стараясь заглушить боль и чувство вины, но с каждым глотком лишь глубже проваливался в воспоминания, ранившие его всё сильнее. Всё вокруг плыло, глаза отказывались видеть, тело не слушалось, ноги стали ватными, но разум упорно не хотел отключаться. Вот какая жизнь ждёт его без любимой пташки — отчаянье, горечь и болезненные воспоминания. Он больше не способен ни на что. В груди образовалась дыра, которую ничем нельзя заполнить.       Санса ждала ребёнка. Он сказал ей, что не хочет пока заводить детей, а она слушала и знала, что уже носит под сердцем его дитя… Последнее воспоминание добило его окончательно. Говорят, в горе многие мужчины плачут, словно дети. Он не плакал. Он просто застыл. В этой жизни его уже больше ничто не держало.       Он с трудом поднялся и, шатаясь, опрокинув три выпитых до дна бутылки, вошёл в дом. Наконец-то! Наконец-то хоть немного притупилась боль… И теперь он точно знал, что делать.       Горячая вода полилась в джакузи. Они часто принимали ванну вместе. Пташка добавляла туда соль, разводила пену до самых краёв. Он считал это слишком по-бабски, но всё равно залезал к ней, чтобы лишний раз вдохнуть аромат её волос, прижать к себе покрепче…       Взглянул на себя в зеркало… Да, пташке не понравился бы такой его вид: колючая чёрная борода с одной стороны лица, давно нечёсаные, сбившиеся в колтун волосы обнажили скрытые под ними шрамы. Он снял с себя грязную одежду, взял в руки бритву… Борода клочьями полетела в раковину, забивая слив. Да плевать! Теперь уже похер, кто будет прочищать эту грёбаную трубу. Волосы тоже пришлось срезать – их уже не распутать.       Вода приятно обволакивала тело, словно мягкое пуховое одеяло, которое так любила пташка. Сандор откинул голову на бортик и на какое-то время погрузился в воспоминания, прокручивая их в голове, словно слайды в детстве.       Их с Сансой свадьба… Почти без гостей, только самые близкие родственники. И медовый месяц… Прекрасный медовый месяц, который они провели, нежась на золотых пляжах Дорна, купаясь в ласковом тёплом море… Сердце разорвалось в клочья. Сандор тяжело выдохнул, поднёс к запястью опасную бритву и с остервенением сделал первый надрез.