***
Арья обхватила себя руками. Холодно или ей просто кажется? Вокруг врачи в белых халатах, снуют туда-сюда и не обращают внимания на внешний мир, не замечают инея на идеально белых стенах, холода внутри неё. Им некогда, они спасают людей. Интересно, скучает ли Лорас по тому времени, когда и сам был их частью? Смог ли он восстановиться, стать прежним? Если подумать — вряд ли. Он не сумел спасти жизнь любимому человеку — Григор умер под его скальпелем, сердце не выдержало. Лорас… Во что он превратился теперь? Променял любимое дело на рутинную работу, замкнулся в себе, прибился к Сандору, как бродячая собака. Единственное, что в нём осталось неизменным — доброта и человеколюбие. Но его внутренний огонь угас безвозвратно. Неужели и Сандор теперь станет такой же безжизненной куклой, утратившей волю к жизни? Никто не заменит ему жену, и сестру ей тоже никто не заменит. Но Санса сама выбрала этот путь, сама их оставила. А он… Он просто увял, словно растение, лишившееся жизненно необходимой влаги. «Если солнце закатилось, ни одна свеча его не заменит», — слова Лораса на похоронах Григора, которые Арья никак не могла забыть. А почему она вообще должна его жалеть? Он сам виноват в том, что расклеился. Она могла понять его горе, но ведь её тоже терзала боль утраты любимого человека. Санса была её сестрой. Они плохо ладили в детстве, но, повзрослев, смогли найти точки соприкосновения. Он не имел права вот так уходить из жизни, бросать всё и всех. Злость, с каждой минутой всё сильнее разгоравшаяся в её душе, вытесняла испуг и шок. Надо пойти к нему и вломить как следует. Тварь паршивая! Из-за его необдуманного поступка пришлось притащить сюда Лораса, для которого переступить порог госпиталя — тяжкое испытание. — Вы можете пройти к пациенту, — обратился к ней молодой врач, приглашая Арью в палату. Он лежал на больничной койке, бледный, безжизненный, но в сознании, с катетером, прибинтованным к руке, и перевязанным запястьем, уставившись в белую стену стеклянным, ещё не до конца трезвым взглядом. Видимо, он не сразу заметил её присутствие, мысленно погружённый в собственную тьму, откуда никак не мог выбраться. Сердце вновь больно кольнуло, жалость стальной рукой сдавила горло, и Арья прикусила губу, пытаясь отогнать прочь это чувство. Сандор наконец медленно повернул к ней лицо. Лицо живого мертвеца, а не бога… Разлепил сухие губы, словно хотел что-то сказать, но тут же безразлично отвернулся. Она подошла ближе к кровати. — Вставай. Я отвезу тебя в гостиницу. Нечего тебе занимать это место. — Он не отреагировал. Или не слышал её слов, или делал вид, что ему всё равно. Искра злости, не успевшая погаснуть, разгорелась с новой силой. — Вставай, кому сказала?! Не строй из себя немощного калеку! — Пошла вон отсюда, — хрипло ответил он, не поворачиваясь, — шлюха. Удар пришёлся ему точно в челюсть. Она сама не ожидала от себя такого, двигаясь на инстинктах. Сандор слетел на пол с больничной кровати, уронив штатив капельницы. — Ты ебанутая, что ли? — От его громового голоса, казалось, дрогнули стены. А безжизненные серые глаза широко распахнулись, будто его только что разбудили, и моментом налились кровью. Даже шрамы на лице запульсировали от ярости. Он отшвырнул от себя столик, с грохотом перелетевший через всю палату. — «Это вычтут из его страховки», — мстительно подумала Арья. Охрана, врачи и медбратья, сбежавшиеся на шум, с опаской смотрели на разбушевавшегося пациента, не решаясь к нему приблизиться. Арья, запрокинув голову, зашлась в истеричном смехе. В какой бы заднице ни находился Клиган, он не терял своей впечатляюще-грозной силы. Даже сейчас, в этом жалком состоянии он был собой! Смотрел на всех, словно загнанный в угол зверь, готовый биться до последнего. Он сжал кулаки, но через несколько секунд безвольно привалился к стене и сполз на пол. «Они вставили в капельницу успокоительное», — поняла Арья, даже не заметившая, как это произошло. Видимо, пока Клиган бушевал, кто-то из медперсонала смог это сделать, а она просто упустила момент. Её попросили подождать до утра: Сандор поспит, а завтра покинет госпиталь, подписав бумаги о возмещении ущерба. С неё тоже взяли предварительную расписку. Захотелось швырнуть эту бумажку заведующему отделением в лицо: в машину скорой помощи её не пустили, потому что она ему не родственница, но как только вопрос коснулся денег, сразу признали в ней близкого человека. Лицемеры грёбанные! Начало темнеть. Боги, она весь день просидела в клинике и даже не заметила... Просто потеряла счёт времени, моля всех богов о спасении их побратима. Достав из кармана телефон, она хотела было набрать номер Джейме Ланнистера, но остановилась. Хватит искать утешения, словно маленькая девочка, пора отбросить свой эгоизм. Кое-кому поддержка сейчас необходима больше, чем ей. Сегодня она разбередила до сих пор не зажившую рану у хорошего человека. В конце концов, она не Сандор, который хер забил на всех остальных.***
— Ты не осталась в госпитале? - Лорас очень удивился её позднему визиту. Она нашла его там, где и предполагала найти — в бойцовском клубе «Цепной Пёс». У Сандора была скудная фантазия, коль он решил назвать клуб своим ником. — Смысла нет. Сандор уснул, заберу его утром. А домой идти совершенно не хочется. — Арья уселась на сваленные в кучу маты и выгрузила из пакета всё содержимое. — Давай выпьем. — Ты уверенна? — Лорас колебался, видимо, вспомнив то, что произошло утром. — Абсолютно. Не бойся, я не стану нажираться до синих соплей и пытаться наложить на себя руки. Просто хочу выпить, хочу, чтобы кто-то побыл рядом. Мы с тобой очень давно знакомы, ты в курсе всех последних событий, так давай посидим и хоть немного смоем с души этот поганый день… — Пожалуй, ты права. Арья разлила по стаканам дешёвый бренди. Сандор бы взбесился, узнав, что ни пьют в его клубе. Будучи любителем пропустить стаканчик, он никогда не позволял себе пить на рабочем месте. После ухода из мира спорта клуб стал для него отдушиной, и он безумно им дорожил. Тем больнее было осознавать, что теперь он готов просрать всё на свете, лишь ему дали забиться в тёмный угол. Арья снова почувствовала, как внутри закипает ярость, и махом осушила свой стакан. — Не злись на него, — тихо сказал Лорас, подлив ей бренди. — Ты не знаешь, каково это - потерять человека, который был для тебя целым миром. Ты ведь никогда не любила, я прав? — Не прав, любила. Безумно любила, — возразила Арья. Разговор перетекал в неприятное русло, но она не стала уходить от темы. Лорасу тоже надо было выговориться, так что пусть говорит, пока она готова слушать. — Вот и представь, что бы с тобой стало, если бы он вдруг исчез из твоей жизни? Если бы боги забрали его? Когда два года назад умер Григор, всё, что я мог — это без конца задавать один и тот же вопрос: за что? И каждый раз, не находя ответа, я поднимался на крышу своего дома и смотрел вниз — на маленьких людей, на машины. Мне так хотелось сделать шаг… Но я не смог на это решиться. Поэтому продолжаю жить. И Сандор придёт в себя, просто ему надо немного помочь. — Когда солнце закатилось, ни одна свеча его не заменит, — повторила Арья слова Лораса. — Ты была на похоронах Григора? — Да. Приходила поддержать Сандора, хотя он не выглядел расстроенным. — Они не ладили. — Лорас, грустно опустив голову, рассматривал бренди в стакане. — Просто терпеть друг друга не могли. Повисла неловкая пауза. Тишину нарушал только гул машин, доносившийся из приоткрытого окна. — Как ты понял, что влюбился в него? — Арья первая нарушила затянувшееся молчание. — Прости за бестактный вопрос, но мне всегда это было интересно. Ведь Григор такой… такой суровый, брутальный качок, идеальная машина для убийства. Я знаю, некоторым девушкам в кайф такой типаж, но чем он привлёк тебя? Да ещё и чувства ваши оказались взаимны. Меня устрашал один его вид… — Ты его просто не знала, — пьяно улыбнулся Лорас, предаваясь воспоминаниям. — «Быстро же его развезло», — подумала Арья. Её алкоголь не взял вообще, видимо, от стресса. — Я тоже в первый раз испугался его, но увидев после этого на ринге, влюбился. Просто пришёл на бой, а, проснувшись утром, понял, что думаю только о нём. — А как тебя вообще занесло на бои? — С коллегами пошёл. Никогда не любил подобных зрелищ, и не думал, что полюблю. А потом стал приходить на его выступления всё чаще… — Прямо как Санса, — тихо пробормотала Арья. — Что? — Ничего, продолжай. — Меня тянуло к нему с непреодолимой силой. Хотелось прикоснуться, потрогать… Но я не знал, как привлечь к себе внимание. Думал даже записаться в клуб, начать тренироваться, но мне нельзя было калечить руки, сама понимаешь. Мои чувства расцветали с каждым днём; я мечтал стать ему хотя бы другом, но нужен ли был ему такой друг? Всё, что я мог — это постоянно брать билеты на его бои… — Знакомая история, — снова пробормотала Арья, но на этот раз Лорас не услышал её, погружённый в те времена, когда Григор был ещё жив. — А потом… Потом случилось не иначе как чудо, — он помолчал, зажмурился и махнул разом весь стакан. — Я был на ночном дежурстве, когда его привезли. Ничего серьёзного: что-то делал в доме, поранил руку. Требовалось просто стянуть мягкие ткани. И, знаешь, как оказалось, он до ужаса боялся иглы. Смешно, не правда ли? Такой огромный, сильный, а боялся укола… — Лорас улыбнулся своим воспоминаниям. — Я тогда набрался смелости и попросил у него автограф. Он очень удивился: не думал, что у него есть фанаты среди врачей. В благодарность за медицинскую помощь он подарил мне билеты в VIP-зону, а я потом угостил его кофе. Как-то незаметно мы начали общаться… Он был такой известный, весь из себя крутой, но у него, при всём при этом, не было близких друзей — он отпугивал всех своим взрывным характером. А я не боялся его. Знал, что он меня не тронет. Я просто находился рядом, когда был нужен, и меня устраивали такие отношения. Мы стали часто видеться, он всюду таскал меня за собой: в бар, на футбол, в автомастерскую, когда ломался его байк... И я шёл. Может, на этом бы всё и закончилось, если бы он не пригласил меня на свой день рождения в гостиницу «Близнецы». Там было столько людей! Они веселились, чествовали именинника, а я сидел в углу, чувствуя себя не в своей тарелке, глотал алкоголь и думал, как бы поскорее уйти. Григор тогда заметил это. Мы с ним покинули банкетный зал, поднялись в номер. Видимо, он не употреблял алкоголь, потому что опьянел очень быстро. И всё случилось само собой. Клянусь, не я сделал первый шаг… Арья слушала его, не перебивая. Истории разные, а итог один — холодная непроглядная боль. — Наутро он сбежал из гостиницы. Из города. Из моей жизни. Хорошо хоть не убил с психу. — Ты был счастлив, когда получил желаемое? Ты ведь хотел его, не так ли? — Счастлив? Нет. Счастья не было. Было больно. Мне казалось, что Григор меня возненавидел, казалось, что он оклемается, найдёт меня и убьёт... Арья, секс вообще не главное в отношениях. Больше всего мне хотелось обратить время вспять и не идти с ним в номер, а оставить всё как есть, только чтобы он был рядом! Я готов был стерпеть всё… Я часто представлял себе его свадьбу: как он ведёт к алтарю хрупкую невесту, как впервые берёт на руки сына, качает его, смотрит на него с любовью… Я очень боялся, что он больше не придёт, и я не увижу, как он станет счастливым. Но через два месяца он пришёл. Пьяный в хлам, сгорающий от стыда, но пришёл… Сначала мы держали всё в тайне, но правда всегда выходит наружу. Год - столько мы пробыли вместе. Как же это много и как мало одновременно! — Ты бросил карьеру хирурга, потому что не смог спасти его? Лорас кивнул, откинулся на маты и уставился в потолок, словно воспроизводил на нём проекции прошлого, рисуя перед Арьей яркие образы своей жизни. — Как я могу спасать людей, если даже его не спас? Я не вижу больше в этом никакого смысла. Я не хирург, а мясник. Григор умер у меня на операционном столе. — Это глупо. Я слышала, у тебя было очень мало неудачных операций. Глупо из-за одного человека перестать помогать другим. Они ведь тоже нуждаются в тебе, а ты спрятался в клубе у второго Клигана, чтобы быть поближе хотя бы к нему, потому что он напоминает тебе о Григоре. Ты гниёшь на этой бесполезной работе и боишься выйти в мир к людям. Ты страдаешь. Я видела, с какой тоской ты смотрел сегодня на врачей... — Ты решила меня добить? — усмехнулся Лорас. — Знаешь, плохая из тебя жилетка для откровений. — Я сейчас не об этом. Скажи, думаешь ли ты, что когда-нибудь сможешь вернуться к прежней жизни? Сможешь оправиться от удара, пережить потерю любимого человека? — Раньше думал, что нет, — ответил Лорас, смахнув набежавшие слёзы. — Но теперь понимаю, что, может, когда-нибудь смогу победить своих внутренних демонов и пойду дальше. Единственное, чего я не смогу — забыть Григора. — Он повернулся набок и, прежде чем отключиться, прошептал: — Когда солнце закатилось, ни одна свеча его не заменит…