***
Вокруг было тихо. Только небо, алеющее в лучах заходящего солнца, и ветерок, шевелящий листву в кронах деревьев, окружающих это царство покоя. Арья поёжилась: было прохладно, ощутимо чувствовалась осень. Надо было одеться потеплее, зря она не подумала об этом. — Здравствуй, Санса. — Она положила на надгробье букет цветов, рядом с обручальным кольцом, оставленным Сандором. «Надо же, не украли», — промелькнуло у неё в голове. — С днём рождения тебя, сестрёнка. Сандор молча сел напротив и, поджав под себя ноги, закрыл глаза. Арья последовала его примеру. Мир вокруг, и без того еле слышный, совсем умолк и погрузился в темноту. Она наконец-то смогла вспомнить лицо сестры и её глаза. Красивые, ярко-голубые, они сияли, когда Санса была счастлива, и темнели, когда сердилась. Такой она ей и представилась - с хмурым, словно осуждающим взглядом. Видать, всё-таки сердится, что Арья пришла вместе с её мужем. Наверное, глупо пытаться мысленно поговорить с ней. Мёртвые не могут слышать и читать мысли. Да и вообще, есть ли жизнь после смерти? Или ты просто перестаёшь существовать, исчезаешь полностью, не оставив даже следа в этом мире? Тогда почему люди думают, что после смерти их что-то ждёт? И откуда у неё самой такая отчаянная уверенность, что Санса её слышит? Может, ей просто необходимо выговориться? — Знаешь, в последний год я её просто возненавидела. — Что? Арья открыла глаза и повернулась. Сандор смотрел на неё тяжёлым взглядом. Должно быть, за два года игры в молчанку он почти забыл, что она тоже живой человек, и понимает не только команды и короткие фразы. Они и правда редко разговаривали друг с другом, но тем не менее проводили очень много времени вместе. Арья не знала, как и чем ему помочь, поэтому просто была рядом, хотя и старалась держаться от него на расстоянии. Каждый раз приходя в клуб «Цепной Пёс», она приносила ему обеды. Он молча ел. Если ей случалось прийти и не принести ему обед — не ел. Ему было безразлично, что происходит в его жизни, он просто плыл по течению, позволяя ей быть неподалёку, иногда выводить себя на улицу, приносить ему какие-нибудь фильмы, стирать его одежду, подстригать ему волосы. Когда он бывал не в настроении, то гнал её прочь, когда был спокоен — просто терпел её присутствие. Арье очень хотелось ещё раз извиниться перед Сансой за то, что она упорно не желала опускать руки, не позволяя ему остаться одному. — Я говорю, что в последний год возненавидела её, а иногда хотела, чтобы она и вовсе исчезла. Она всегда забирала себе всё самое лучшее, а я уступала и отходила в сторону. — Ну и дура, — грубо оборвал её Сандор. — Сама виновата. Надо было брать своё. Сейчас бы не пришлось строить из себя жертву. — Я тебе душу открыть пытаюсь, — беззлобно отозвалась Арья, давно привыкшая к его грубости. Она любила его и за это — таков уж он был. — А нахера мне твоя душа? Я тебя об этом просил? — Нет, — спокойно ответила Арья. И правда, чего она вдруг решила разговориться? — Я поеду, пожалуй. — Постой, — Сандор тяжело поднялся с земли. Из-за травмы он стал немного неуклюжим, но Арья хорошо помнила время, когда он двигался по рингу, словно хищный зверь, несмотря на свои габариты. — Подбрось-ка меня до ближайшего бара. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что у него на уме. Играл ли он в молчанку, говорил ли что-то - она давно научилась понимать его без слов. Сейчас ему было плохо: воспоминания навалились вновь, и он решил снова утопить их в алкоголе. Два года воздержания… Выльется ли это во что-то хорошее? — Нечего тебе делать в баре, — ответила Арья, у которой возникла другая идея. — Только посетителей своей рожей распугаешь. Я знаю другое место. Там ты сможешь надраться от души.***
— Нет, ты серьёзно? — Погружённый в собственные мысли, Сандор даже не заметил, куда она его привезла. — Завтра же ты вылетишь отсюда, поняла? Я исключаю тебя из клуба! — Хорошо, но только завтра, — безразлично пожала плечами Арья. — А сейчас, может, отомкнёшь дверь? Я замёрзла. Он с трудом сдержался, чтобы как следует не приложиться ей по лицу. Она знала правила клуба, но всегда пыталась их нарушать. Исключить её — хорошее решение, так ему будет спокойней. Странно, что он до сих пор её слушал и делал то, что она хотела. Раздражение внутри нарастало. Твою мать, каким мягкотелым он стал! Бесхребетным, как отирающийся возле него Лорас. От него, кстати, тоже надо избавиться. Слишком много развелось вокруг людей, нарушающих его размеренную и уединённую жизнь почти что отшельника, к которому люди приходят за знаниями. Если убрать этих двоих подальше, мир снова станет тихим и спокойным, а ученики будут проходить мимо него серой массой, не оставляя следа, кроме денежного, увеличивающего его счёт в банке. Арья, развалившись на матах, откупорила бутылку. И делала она это с такой уверенностью, словно это было в порядке вещей. Надо будет спросить у Лораса, что вытворяла эта стерва в его отсутствие. Очень давно, безо всякой задней мысли он сам дал волчице ключ от клуба, чтобы она могла заниматься, когда ей будет удобно. Неужели она ходила сюда по ночам, чтобы накидаться от души? Или, может, не только для этого? Может, она устраивала тут тайные свидания с кем-либо из учеников или тренеров?.. — Я никого сюда не водила. Она ещё и мысли умеет читать! Здо́рово… — Сандор… Он уже успел забыть, как она произносит его имя — грубовато и раскатисто. А в ушах стояло ещё одно звучание, мягкое, плавное. Пташка произносила его имя так, словно оно было чем-то романтичным, милым и сладким. Оно совершенно не вязалось с её манерой произношения, но ему очень нравилось. Да иначе и быть не могло: пташка, его утончённая леди, никогда не смогла бы сказать чего-то грубого. Даже будучи обижена на него, злясь и ругаясь, она не теряла обаяния и элегантности. — Я к тебе обращаюсь! — Волчица хлопнула его по ноге. — Садись уже! Он опустился на маты рядом с ней и вытянул больную ногу. В последнее время старая травма всё чаще давала о себе знать. Может, это реакция на осень? Тело стареет, кости начинают ныть и болеть — неудивительно. Арья протянула ему бутылку. Крепкий ром длительной выдержки — довольно дорогое удовольствие. Если пить его неосторожно, то даст в голову так, что мало не покажется. Но именно это ему сейчас необходимо… Прозрачная жидкость опалила гортань и упала в желудок, разливаясь огнём по венам. Давно, очень давно он не позволял себе пить. Почему? И сам не знал. — Ты действительно её ненавидела? — После нескольких глотков мышцы расслабились и боль в ноге начала понемногу отступать. Сандор упёрся спиной в стену. Удобно, конечно, но больше он здесь пить не будет: хорош хозяин, нарушающий свои же правила. — Я тебе одну сказку расскажу… Хотя она может тебе не понравиться. — Никогда не любил сказок, — скривился он. — Да и не похожа ты на сказочницу. — У одного северного лорда было две дочери. — Арья всегда была упряма. Если ей хотелось что-то донести до собеседника, она обязательно это делала, пусть даже в такой нелепой форме. — Старшая была гордостью семьи — умная, красивая, настоящая леди. Младшая — её позором: не красавица, не самая смышлёная, не самая послушная, да и увлечения её были далеки от возвышенных. Несмотря на различия, сёстры любили друг друга, хоть и не всегда находили общий язык. Но вскоре в душе младшей сестры поселилась зависть, потому что у старшей было всё: любовь родителей, учёба, множество воздыхателей, куча талантов. Младшая сестра старалась подавить в себе это низменное чувство, но постепенно зависть начала вытеснять любовь, а когда старшая в очередной раз получала то, чего отчаянно желала младшая, зависть превращалась в жгучую ненависть. А теперь… Теперь её больше нет, и младшая не может попросить у неё прощения за злобу, которую таила… Сандор искоса взглянул на Арью. Тот, кто плохо её знал, принял бы этот рассказ за бессвязный бред крепко подвыпившей девицы, но ему легко было понять, что творилось у неё в душе. Слова, которые ты, как ни старайся, не сможешь сказать человеку, потому что его уже нет в живых. Он и сам не смог сказать своё последнее «прости». Мёртвые не слышат. — Она любила тебя… И всегда беспокоилась. Ей казалось, что ты катишься по наклонной и скоро достигнешь дна, если не возьмёшься за ум, не выйдешь замуж… И не родишь… — Сандор закашлял, будто подавился последними словами, и отхлебнул прямо из горла, чтобы скрыть своё перекошенное лицо. — Это в её духе, — горько усмехнулась волчица. — Она всегда считала, что любую проблему можно решить рождением ребёнка. Арья помолчала, а затем резко сменила тему разговора, причём не в самую приятную для него сторону: - А как ты понял, что полюбил её? Что она единственная, кто тебе нужен? — Я человек, далёкий от романтики, — хрипло ответил он. — Откуда я знаю, как? Просто само как-то… Я не сказочник, в отличие от тебя, и не могу придумывать красивые истории, поэтому фантазируй сама. Арье это было ни к чему, она и так являлась свидетелем, а иногда непосредственным участником всего, что происходило в жизни сестры и Сандора. Тогда зачем спрашивала? Что хотела услышать? — Ты любил когда-нибудь? Ну, до того, как встретил её? — А ты? — Сандор снова приложился к бутылке и сделал большой глоток. Ему не нравился этот разговор. Задушевные беседы - это для таких хилых парней, как Лорас. Да и волчица не была склонна к сантиментам. Взгляд упал на безобразный шрам на руке. Ещё одно паршивое воспоминание, ещё одна причина, почему ему не хотелось видеть Арью - слишком хорошо она его знала. Эта зараза буквально с первой встречи легко вошла в его жизнь. До неё Сандор никогда и ни с кем не сближался, прекрасно существуя в одиночку. Он даже не мог объяснить сам себе, зачем вообще взялся тренировать эту малявку. Просто понравилось её упорство, дерзость, нахальство и внутренний огонь, способный спалить любого, рискнувшего приблизиться к нему. Он видел, как это происходило в реальности, все годы, которые она находилась у него под крылом, наблюдая, как из худенькой школьницы она превращалась в роковую женщину. Поначалу было забавно смотреть, как Арья вертит его учениками, заигрывает во время разминок, улыбается, приглашая пообщаться. А после нескольких свиданий делает вид, что они даже не знакомы. Из-за её амурных дел из «Цепного Пса» ушло пять человек. И тогда Сандор поставил ей ультиматум: либо она прекращает свои игры внутри его клуба, либо уходит из него. Она прекратила… Но только в клубе. Санса болезненно воспринимала похождения сестры, но изменить ничего не могла — Арья была глуха к её советам. — Был один человек. Но я его давно не видела. — Он сейчас далеко? — Сандор сам не знал, зачем спросил. Его всегда не особо интересовали любовные дела Арьи, но это было хорошей возможностью увести разговор в другое русло. — Можно и так сказать. Он близко, но очень далеко. А что насчёт тебя? — Не знаю, как это произошло. — Сандор давно не пил и теперь голова пошла кругом с непривычки. — В ней было нечто такое, что притягивало к себе. Когда я что-то говорил, она улыбалась, и мне это нравилось… Почему-то я не особо обращал внимание на всякие мелочи у других женщин — их привычки, одежду, украшения... А за твоей сестрой мне было интересно наблюдать. Ну и как-то дальше всё пошло само собой. — Хорошо, что Санса не видит, в какую ты превратился тряпку. Сандор от неожиданности поперхнулся ромом. — Она в тебя влюбилась, когда увидела какой ты сильный, уверенный в себе, как ты руководил тренировками, давал советы ученикам. Она вышла за тебя, надеясь, что ты станешь её опорой, защитой… каменной стеной. А сейчас ты даже самого себя защитить не в силах. Выглядишь дряхлым стариком. — Это не твоё поганое дело! — Ей всё-таки удалось вывести его из себя. — Катись в пекло, Арья! Меня затрахала твоя манера лезть куда не просят! Околачиваешься возле меня столько лет… Катись в пекло! — Я всего лишь пыталась тебе помочь. — Нахуй твою помощь! — Сандор одним глотком допил оставшийся в бутылке ром. — Я хочу, чтобы ты ушла из клуба и из моей жизни! Смотреть на тебя мерзко… Убирайся! Ну что ж, сама виновата. Попытка вывести его на откровенный разговор была, видимо, последней каплей. Всему есть предел. И надо было дозировать своё присутствие в его личном пространстве. А теперь уже не вернуть тот период покоя, когда они почти не разговаривали. — Хорошо, я тебя услышала. И понимаю, почему ты хочешь отдалиться ото всех. – Арья спокойно и уверенно встала на ноги. - Это твой выбор, я не буду спорить. Но ты мне кое-что должен. И я не уйду из клуба, пока ты не отдашь долг. — Сколько тебе нужно? — Он не помнил, чтобы брал у неё что-то взаймы, но если ей нужны деньги в обмен на его спокойствие — пусть подавится. Арья засуетилась, бегая по залу, словно искала что-то. — А… вот они… — Он не смотрел, что она там нашла — плевать, главное, чтобы свалила поскорее. — Пойдём. Удар пришёлся в лицо, и он даже не сразу понял, что волчица швырнула в него шингартами.* — Ты что творишь, мать твою?! — Ты обещал мне спарринг. Помнишь? И я не уйду из клуба, пока ты не выполнишь своё обещание. — Ты, видимо, забыла одно важное правило, детка, — прорычал Сандор. — Никакого допинга! Мало того, что ты бухаешь в моём клубе, ты ещё и предлагаешь мне спарринг в нетрезвом виде? — Тебя это не должно волновать, ты пил вместе со мной. И вообще, кончай трепаться, — она встала в стойку. — Давай, покажи, что ты всё ещё крутой боец. Или ты уже даже на тренировочный бой не способен? Что тебя больше беспокоит — алкоголь в крови или больная нога, из-за которой ты ржавеешь в углу как никому не нужный старый меч? Внутри начинала закипать злоба. Да что она себе позволяет, эта сука? Кто она — и кто он? Она — прилипчивая, словно жвачка, настырная девчонка, он — закалённый рингом боец. Но волчица в самом деле была настроена решительно, и как только он, отшвырнув подальше шингарты, поднялся на ноги, она прыжком сократила дистанцию между ними и нанесла ему классический хук. Сандор интуитивно успел выставить блок, хотя, надо сказать, приложила она его в левое плечо неслабо. И тут же, отскочив, приготовилась к ответке, сосредоточенная, сконцентрированная, настроенная на серьёзный бой, как всегда быстрая, вёрткая, ловкая, словно кошка. Многие недооценивали её и поэтому проигрывали. С ней надо быть начеку: она могла выкинуть какой угодно фокус. Вот и сейчас она усмехнулась и подняла вверх руку с выставленным вперёд средним пальцем. Вот же сука! Кровь закипела в венах, застучала в висках. Ей удалось его взбесить! Тело само вдруг приняло необходимую стойку, мышцы словно ожили, налились силой; он сгруппировался и сделал длинный выпад с левой — эффект неожиданности. Но мерзавка ловко ушла с линии атаки вправо. Он тут же накинул ей справа — она ушла влево и вынырнула сбоку, гибкая, юркая, шустрая… Иные бы её побрали! Да она просто издевается над ним, над его неуклюжестью, не позволяя сократить дистанцию! Сейчас, в эту минуту, он ненавидел её сильнее, чем когда бы то ни было, и всё равно восхищался: она его творение, это он научил её подобным трюкам! Но если она хочет серьёзного боя – будет ей бой. Он принялся гонять её по рингу, пытаясь взять инициативу на себя; он брал мастерством, она — ловкостью и даже некоторым изяществом. Она была меньше его и намного ниже, но это не мешало ей красиво уходить с линии его атак и отвечать ощутимыми ударами по корпусу, так как до головы она достать не могла. Адреналин зашкаливал, бешенство душило. Сандор совершенно забыл о времени — здесь оно больше не играло роли. Каждый его удар становился всё злее и опаснее, ненависть накрывала с головой, как кусачее одеяло, и он вкладывал её в каждый выпад, стараясь попасть по мелкой сучке, разбудившей в нём зверя. В какой-то момент он начал уставать, травмированное колено заныло, сильно тянул шрам на руке… Ему казалось, что волчица измолотила его по полной. А она словно и не чувствовала ничего, не позволяя ему сокращать дистанцию, уворачиваясь и ускользая от его ударов, словно змея. Пора заканчивать этот фарс, пока она его окончательно не измотала… И он поймал идеальный момент. Арья так уверовала в себя, что не успела увернуться от мощного выпада, отбросившего её в сторону. Перекувырнувшись через голову, она сразу же вскочила на ноги и ушла от следующего удара… Сандор хищно оскалился: устала! Она тоже устала, это было заметно по бисеринкам пота на раскрасневшемся лице, по лихорадочно вздымающейся груди… Отлично! Ещё один такой выпад - и эта дрянь заткнётся навсегда! Он одним прыжком настиг её и замахнулся для мощного удара, который бы вышиб из волчицы дух, но она, сделав обманный ход, ударила его в пах, едва не попав по причинному месту… Бушующая ярость била в голову, и Сандор перестал себя сдерживать, превратившись в Цепного Пса, а клокотавшее в горле бешенство придало сил, заглушило боль. И его следующий удар пришёлся точно в цель — одинокие тренировки в клубе по ночам не прошли даром.***
Из глаз посыпались искры, ринг поплыл… Её качнуло в сторону. «Вот пекло!» — только и успела подумать Арья, когда сильная рука обвилась вокруг шеи в удушающем захвате. Подсечка — и колени подогнулись. Она обмякла в его руках, как сломанная кукла, хрипя и задыхаясь, не в силах пошевелиться. Воздуха катастрофически не хватало. Если она сейчас что-то не предпримет, он задушит её. Сейчас это был не Сандор, а совершенно незнакомый человек, яростный, ненавидящий, зверь. И это был уже не спарринг, а борьба за выживание. Либо он её сейчас задушит, либо она докажет ему своё право на жизнь. У неё один шанс высвободиться из его смертельной хватки. Только один. Арья собрала в кучу всю оставшуюся в теле силу и ударила точно в больное колено. — Ах ты сука! — Хватка ослабла, и она вырвалась, тяжело дыша, словно загнанная лошадь. Перед глазами было его перекошенное от злости лицо, пустые, почти белые глаза и отпечаток давно погасшего божественного ореола над головой. — Шлюха проклятая! Да как он смеет?! Как он смеет снова так оскорблять её? Прыгнув вперёд, Арья с остервенением вцепилась в его длинные чёрные волосы, рванула голову на себя… Кровь набатом стучала в висках, превратившись в кипящую лаву; казалось, что она сгорит изнутри, если остановится. Его поганый рот, которым он произносил всю эту грязь, был так близко… Она не шлюха, она волчица! Арья яростно вцепилась зубами в его нижнюю губу, сразу же ощутив во рту металлический привкус крови. А в голове пульсировало только одно слово: «Ненавижу!» Сильные мужские пальцы рванули её майку, и треск разрываемой ткани эхом прокатился по пустому залу. Арья ошарашенно уставилась на свою голую грудь и пропустила ещё одну подсечку, упав спиной на маты. Сандор придавил её собой, заломил ей руки за голову, грубо и быстро стянул с неё тренировочные брюки. Арья растерялась настолько, что не сразу поняла, что он делает, а он сильным движением колена раздвинул ей ноги и, расстегнув молнию на джинсах, резко вошёл в неё, заполнив собой до краёв… Она вскрикнула и, выпростав одну руку, влепила ему такую пощечину, что даже заныла ладонь. Сандор зарычал в ответ, но продолжил яростно вколачиваться в неё... Между ног пылал огонь, всё тело саднило, а она текла так, как ещё ни разу в жизни, готовая принимать его сколько угодно… Он грубо мял её груди, не прекращая двигаться короткими резкими толчками, в попытке сорвать на ней злость и утолить звериное желание… Внутри у волчицы не осталось никаких чувств, кроме захлестнувшей её похоти. Она громко, не сдерживаясь, стонала и в бешеном ритме двигала бёдрами ему навстречу… Они оба задыхались… А потом наступила такая мощная разрядка, какой она не испытывала ни разу и ни с кем. От феерического оргазма тело свело судорогами, а сознание на какое-то время помутилось... Сандор кончил резко, излился внутри неё, и в его безумных глазах появились осознание и ужас. Откинув Арью от себя и на ходу застёгивая джинсы, он ринулся прочь…