«Мы стали обниматься ещё на пороге, прежде чем войти в квартиру, где на меня уже изрядно выглядывало хитрое лицо…»
\ III /
Когда я открыла глаза, то всё вокруг меня буквально ожило: те, кто сидели, поспешили встать; те, кто молчали, начали что-то быстро говорить. Вокруг меня было много белого цвета: белые стены, белый потолок, белый пол… а нет, пол был не белый, пол был серого цвета в тёмно-синюю крапинку. Передо мной образовалось лицо матери и я только сейчас стала разбирать, что она вообще говорила: — Ты бы знала, как мы распереживались, когда нам позвонил Кристофер! Это случилось посреди ночи! Мы так переволновались, Эва! Как ты сейчас? Что произошло? Боже, Крис ведь ничего толком не рассказал, как бы мы его не просили… — Пожалуйста, не задавайте так много вопросов. Сейчас ей будет сложно сконцентрироваться на чём-либо, — предупредил маму незнакомый, но очень приятный мужской голос. — Начните с одного вопроса. Мама тихо выдохнула и взяла мою левую руку в свою. — Хорошо, я поняла вас… — сказала та врачу, а затем вновь обратилась ко мне. — Эва, как ты себя чувствуешь? — Я… — я оглядела комнату и увидела неподалёку мистера Шистада, каких-то медсестёр и крайне помятую Нуру, которая выглядела не то что плохо, но даже болезненно. Пощурившись, я приложила руку к правому виску и только потом продолжила говорить. — У меня стучит в висках и я хочу пить… очень хочу пить. И я только сейчас прочувствовала всю жажду, которая казалась мне просто убийственной. Я даже стала ловить себя на мысле, что ещё чуть-чуть, и я проглочу свой собственный язык. — Ну, как мы и предполагали, сейчас у неё похмелье, — весело сказал тот же незнакомый голос и рядом показался пожилой мужчина в белом халате. У него был такой вид, который так и кричал всем вокруг: «Дети — такие дети. С кем не бывает? Все мы пили в этой жизни и эта девочка тоже пила!». Этот врач хоть и казался дружелюбным, но мне всё равно было не по себе от того, что он так много знает о моём состоянии. — Мы сделали ряд стандартных процедур до этого: промывание желудка, слабое успокоительное и капельница с витаминами. Как только сказали слово «похмелье», то я сразу же вспоминала все события, которые успели произойти со мной за одну только ночь: танцы, алкоголь, Крис и Ибен на столе… затем меня стошнило, после чего всё стало только хуже в сто раз и я потеряла сознание. Врач и моя мама продолжали обсуждать моё состояние, пока я не вмешалась в их разговор: — А где Крис? Я точно помнила, что именно он привёз меня в эту больницу. — Шистад? — уточнил врач, хотя я больше чем уверена, что на мой вопрос запросто смогла бы ответить либо же моя мама, либо же мой отчим. Я всё-таки утвердительно кивнула врачу и тот скрестил руки на груди. — Он привёз вас сюда посреди ночи, назвал ваше имя, отдал огромную сумму за платное место в больнице, а затем уехал. — Ещё он позвонил мне и сказал, что тебе стало очень плохо на вечеринке, которую он устроил и что тебя привезли именно сюда, — добавил отец Криса, слегка жестикулируя руками. — Сейчас он, кажется, дома. Я перевела взгляд на Нуру и та сразу же начала говорить: — А мне пришло от него сообщение. Он написал, что ты в больнице и что было бы неплохо, если бы я приехала и помогла ему, — Нура откашлялась и бросила взгляд в ближайшее окно. — А когда я прибыла сюда, то его уже не было. Я посмотрела на всех этих людей, которые меня окружают и чуть-ли не заплакала от радости, что они вообще у меня есть. Чтобы со мной было, если бы их не было — я бы умерла? Даже страшно подумать об этом. — Спасибо… спасибо, что приехали, — выдавила я, чувствуя, что мои глаза всё же начали слезиться. — Эва, что за глупости ты говоришь?! Ну не бросать же нам тебя! — воскликнула мама, крепче сжимая мою руку. — Извините, вам что-нибудь нужно? — в палату зашла какая-то полная медсестра и все стали отрицательно качать головой. — Пить… — напомнила я и все заохали, начиная оглядываться в поисках источника воды. Одна из медсестёр, которая уже была в палате, быстро подошла ко мне, протягивая маленькую бутылочку с негазированной водой, которую я сразу же на месте и опустошила. Пожалуй, чтобы мне окончательно напиться, таких бутылочек мне нужно штук восемь, если не больше. — Что-то ещё? — вежливо спросила медсестра и я медленно кивнула. — Я хочу домой.***
Нас выписали в этот же день, как и записали. Буквально уже в обед мы подъезжали к дому, рассуждая о вреде алкоголя на молодой организм и о том, что мне пришлось сегодня пропустить школу. Мистер Шистад припарковал машину в гараже и мы поднялись на первый этаж. И как только мы зашли внутрь, я не могла поверить своим глазам: всё переменилось и казалось, что никакой вечеринки не было и в помине. Не было следов ни огромного диско-шара, ни светодиодных ламп разных цветов, ни штор на панорамных окнах. В доме даже пахло чистотой и свежестью! Кто-то явно постарался, чтобы привести комнаты в такое идеальное состояние. Мы прошли внутрь прямиком на кухню, но застали там Криса, который сидел за чёрным кухонным столом и поедал ярко-красное яблоко. Я сразу же вспомнила, что именно здесь мне стало плохо; я также отчётливо вспомнила и обжимания Криса с Ибен Грин за этим столом — меня опять стали накрывать воспоминания от которых я теперь так просто не отделаюсь. — Сын, ты наказан, — строго начал мой отчим и зеленоглазый сразу же нахмурился, прекращая есть яблоко. — Как ты мог допустить, чтобы с твоей сестрой случилось… такое?! И почему ты потом уехал из больницы, оставив Эву там совершенно одну? — На это были причины, — ответил тот, стараясь не цепляться за все темы сразу, а только за одну конкретную. Он осторожничал — это было видно. — Надеюсь, весомые, Крис, потому что мне даже представить сложно, что же это за причины такие?! — мистер Шистад подошёл к столу, сверля своего сына уничтожающим взглядом. — Ты наказан! Никаких вечеринок! — Подождите, пожалуйста, не нужно… — попыталась я влезть в разговор, но затем сразу же почувствовала останавливающую руку матери. Похоже, она тоже считала моего сводного брата от части виновным. — Крис сделал для меня всё, что нужно. Правда. За одно короткое мгновение в меня вперились выразительные глаза Криса и мне даже успело показаться, что между нами произошёл какой-то немой диалог, непонятый ни мне, ни ему тем более. Я провела рукой по своим волосам и только сейчас почувствовала, что они были заплетены в косу, а значит, что Ибен всё-таки действительно помогла мне. Все молчали, будто бы мои слова сейчас не имели никакого смысла. Лишь моя мама притянула меня к себе поближе и тихо сказала надо мной: — Иди-ка лучше хорошенько отдохни. Если хочешь, то я потом приду к тебе и мы посмотрим какой-нибудь фильм, как и раньше. Драма, ужасы, комедия… Всё, что захочешь. — Не стоит, — удостоверила я её, и отстранившись на два шага, стала подниматься на второй этаж в свою комнату. «Итак, завтра у Нуры день рождения. Нужно подарить ей что-то особенное и кажется, что я знаю, что именно» — думала я, со вздохом укладываясь на мягкую кровать.***
На следующий день мне кое-как удалось уговорить маму оставить меня дома. Крис, его отец Джеймс и моя мама разъехались по делам, а я, в этот момент, сходила в большой торговый центр за подарком Нуре. Так вышло, что с новым замужеством матери, у меня теперь всегда были деньги, поэтому я, на данном этапе жизни, могла позволить купить по-настоящему дорогой подарок не только себе, но и своей подруге. Особенно, когда эта подруга — Нура Амалие Сатре. В обед я сходила к небольшому прилавку, где мне завернули подарок в небольшую обёртку из тёмного-красного бархата и чёрный, под шёлк, бант. Внешне, ещё даже не открывая, подарок уже выглядел на все сто. К вечеру, начиная собираться на праздник, я включила песни из колонок и стала продолжать собираться, но с уже таким хорошим настроением, будто праздник был у меня самой. Я красилась, подтанцовывая музыке; выбирала наряд, подпевая знакомым певцам — всё было хорошо, пока я не услышала знакомый шум. Крис вновь бил боксёрскую грушу. Сейчас мы были одни, так как моя мама до сих пор была непойми где, а сам отец Криса был на работе, как этого и следовало ожидать в большинстве случаев. Но зачем Крис так часто занимается с боксёрской грушей? Что-то я не припомню, чтобы он когда-либо занимался профессиональным боксом… И вдруг, мне почему-то стало совсем не по себе, ведь я даже не извинилась перед ним из-за того, что его наказали, ровным счётом, по моей вине. Я убавила музыку, и уже почти готовая уйти на день рождения Нуры, решила зайти к своему сводному брату хотя бы просто поговорить о произошедшем в прошлую ночь. Я вышла в полу-тёмный коридор и подошла к комнате Криса. Как и ожидалось, оттуда действительно исходили звуки ударов об боксёрскую грушу. Моя рука двинулась к металлической дверной ручке и я несмело потянула её вниз, как вдруг случилось неожиданное — она не поддавалась. Я хоть и действительно дёрнула ручку вниз, но дверь не шелохнулась ни на миллиметр. «Что случилось?» — подумала я, дёрнув ещё раз, но дверь будто бы сплавилась со стенами рядом, не желая открываться ни при каких условиях. И тут до меня дошло: Крис намеренно закрыл дверь так, чтобы никто не смог зайти к нему… Неужели, он обиделся? Нет, это что-то другое. Кажется, Крис говорил что-то наподобие: «Больше не смей заходить ко мне». Но неужели, зеленоглазый говорил это так серьёзно, что дело дошло до запирания дверей?.. А тем временем, из-за двери продолжал исходить звук ударов, словно игнорируя всё происходящее за пределами его комнаты. — Хорошо, — очень тихо прошептала я и вернулась в свою комнату. Я окончательно выключила песни с колонок, в последний раз посмотрелась в зеркало, взяла подарок Нуры и спустившись на первый этаж, вышла на улицу, чтобы прямо оттуда вызвать такси. На улице продолжала стоять обещанная интернетом плохая погода: шёл небольшой, но очень противный дождь от которого хотелось укрыться где-нибудь под тёплым одеялом. Одно хорошо — такси, которое я заказала, приехало также быстро, как и довезло меня до места назначения. Меня высадили напротив дома Нуры, который находился рядом с центром города, и я, больше не считая минуты, стала подниматься на второй этаж, где и находилась квартира моей подруги, которую она снимала вместе с ещё двумя хорошими ребятами: Эскилем и Линн. — С Днём Рождения! — выкрикнула я, когда именинница открыла мне дверь: вся нарядная и накрашенная ещё больше, чем обычно… но это определённо шло ей. Нура вообще такой редкий сорт человека, которому идёт практически всё, чтобы он ни надел и как бы он ни накрасился: любой вид макияжа — Нуре пойдёт абсолютно всё. Мы стали обниматься ещё на пороге, прежде чем войти в квартиру, где на меня уже изрядно выглядывало хитрое лицо Эскиля (Кажется, что он уже немало подвыпил, так как его с головой сдавали покрасневшие щёки и блестящие весёлые глаза). — Привет! — сказала я ему, когда я и Нура всё же прошли внутрь. — Привет, красавица! Эй, Линн, иди сюда! Эва пришла! — вскрикнул Эскиль, тоже приобняв меня, а затем как-то неловко и громко вдохнул мой запах. — Чёрт, приятный парфюм! Как называется? — О-ох, я и не помню уже, — опешив, ответила я. И вот, из-за угла показалось чуть полноватая Линн, которая смущённо помахала мне правой рукой в знак приветствия. — Ты теперь всё и всех нюхать будешь? А, Эскиль? — спросила Нура, выделяя интонацией имя своего сожителя. Тот иронично закатил глаза, будто бы его ответ был вполне очевиден: — Только тех, кто может позволить себе духи дороже, чем вся эта квартира, детка. — Эскиль — ты сучка. Ты знаешь это? — весело спросила Сатре, на что Эскиль улыбнулся лишь ещё больше. — А вот знаю! — сказал он моей подруге, а затем обратился ко мне. — Эва, давай-ка показывай нам всем подарок Нуры. Мы тут всю голову себе попереломали, пытаясь разгадать что же это такое будет. Я достала небольшую коробочку из своего рюкзака, который висел позади меня, и все стали жадно смотреть на тёмный бархат в моих руках. Я встретилась с красивыми глазами своей подруги: — Ещё раз с Днём Рождения… — Спасибо, — сказала та благодарно, а затем приняла подарок из моих рук. — Это ключи от машины, я же говорил тебе… — тихо сказал Эскиль, смущённой от моего присутствия, Линн. — Иди быстрей посмотри в окно, вдруг там реально стоит какой-нибудь BMW. Тем временем Нура уже трепетно раскрывала свой подарок и теперь перед ней во всей своей красе лежало то, что я купила ей сегодня утром. — Эва, это же бриллианты… — прошептала та и Эскиль образовался тут как тут, чуть-ли не с лупой в руках. — Это от «Tiffany», — довольно добавила я, наблюдая за тем, с каким же всё-таки неподдельным восторгом моя подруга брала в руки эти бриллиантовые серёжки. — Очень красиво, — сказала Нура, осторожно приложив к уху одну из серёжек. — Спасибо тебе огромное! — Эва-а-а-а, а знаешь что? Вот знаешь? — вмешался тот же самый Эскиль, вдруг подойдя ко мне в плотную. — Теперь и я зову тебя на своё день рождение! Ты явно умеешь выбирать подарки! Я не удержалась и рассмеялась: — Хорошо. Договорились, Эскиль!***
Я вернулась домой ближе к ночи. Моя мама зачем-то копошилась на кухне, а мой отчим сидел неподалёку от неё и с интересом слушал её болтовню о всяких мелочах. — А я думала, что вы уже спите, — честно сказала я им, проходя мимо кухни на второй этаж. — Скоро пойдём. Как прошёл день рождения Нуры? — спросила у меня мама и мне пришлось задержаться рядом с ними. — Хорошо… — повисло недолгое молчание, но я решила первая его прервать, чтобы не возникли новые разговоры о дне рождении светловолосой. — М-мм, я устала. Пойду к себе. Ладно? — мялась я на одном месте, показывая всем видом, что вот-вот уйду. — Хорошо, — спокойно согласилась мама и я уже было стала подниматься, как меня остановил мистер Шистад. — Юная леди, а вы случайно не пили? У вас глаза сверкают, а значит вы либо влюблены, либо пьяны, — говорил отчим без какой-либо злобы в голосе. — Пусть идёт к себе, — лукаво спасла меня мама от очередной неловкости и я быстро поднялась на второй этаж. И вновь меня остановил один факт, не позволяя в очередной раз зайти в собственную комнату — Крис. Теперь дверь в его комнату была открыта на распашку, словно приглашая войти. Всё-таки нужно поговорить с ним о той вечеринки пенетраторов, где я чуть не умерла. Я решительно подошла к проходу, но прямо от двери заметила, что комната зеленоглазого пустовала. И теперь, мне на любопытство, впервые открылся такой подробный вид на комнату сводного брата, где меня ничто не отвлекает. Даже с порога я заметила такие детали, как несколько плакатов на стене с «Imagine dragons» и другими группами; также заметила пару стеллажей с книгами, огромную плазму; какие-то элементы одежды, валяющиеся то на небольшом диване в углу, то рядом с кроватью; также я заметила и боксёрскую грушу, которая была ярким пятном всей комнаты, но затем мне бросилось в глаза что-то чуждое и непривычное… Далеко, между книгами на стеллаже, стояла чья-то фотография в круглой рамке, но кто именно был на ней — я никак не могла разобрать. Может, зайти и быстро посмотреть? Всё равно ведь Криса в комнате не было… Да, это безусловно опасно, но любопытство всё-таки взяло верх над моим здравым смыслом. Я выдохнула и быстро прошагала вглубь комнаты Кристофера; внимательно оглядела там всё ещё раз и наконец подошла к стеллажу с фотографией, на которой оказалась молодая женщина с тёмными, практически чёрными волосами и серо-голубыми глазами. Мне хватило меньше минуты, чтобы понять, что на фотографии изображена мать Криса — и удалось мне это определить не по глазам (глаза Криса были целиком и полностью в отца), а по аккуратному, чуть вздёрнутому носу и выраженным скулам. У них определённо были общие черты лица, но удивляло далеко не это, а то, что Крис вообще хранит фотографию умершей матери. Мне всегда казалось, что Шистад-младший не способен на такие сентиментальные вещи… Я решила всё же уйти к себе без всяких разговоров с Крисом, как вдруг услышала его голос, который лишь усиливался, поднимаясь с первого этажа на второй. Нужно было что-то быстро решать! Я не могла остаться так посреди его комнаты, ведь это уже официально стало что-то вроде запрета. Какой кошмар! Мой взгляд метнулся на кровать Криса и решение пришло ко мне в голову само собой — нужно спрятаться, раз я не могу выйти из комнаты зеленоглазого целой и невредимой! Я опустилась на пол и, на удивление самой себе, ловко забралась под кровать. — Я же говорю, что у меня не получится… — говорил Крис, видимо, с кем-то по телефону, зайдя в комнату и не забыв при этом плотно закрыть за собой дверь: теперь я видела лишь его ноги, которые размеренно ходили по полу. — Нет, никак не получится. После случая с Эвой, о вечеринках можешь забыть надолго… Услышать своё имя из его уст было как-то странно и неловко. Вот Крис — он здесь, как и я тоже; он говорит про меня, даже не догадываясь, что я прячусь под его кроватью. К тому же, он назвал моё имя так спокойно, что я даже подумала, что он хорошо ко мне относится, что уж точно никак не могло быть правдой. — Отец сказал, что она уже пришла, но пока её даже не слышно, — продолжал говорить Крис обо мне, остановившись у окна. — Что?! Я не буду просить её о том, чтобы она выпросила за меня прощение! Что за херню ты вообще несёшь?! В его голосе, наконец-таки, послышались знакомые нотки пренебрежения. — Знаешь, устраивайте где хотите, потому что у меня точно нельзя, — сказал в итоге мой сводный брат, а затем послышалось молчание. После Крис подошёл к кровати, взял что-то оттуда и включил телевизор. Моё сердце стало бешено биться — я очень боялась, что он решит по каким-либо причинам заглянуть под кровать, хотя под ней, кроме меня самой, никого и ничего не было. Затем, к моему огромному счастью, он зашёл в ванную, которая была также пристроена к его личной комнате, и закрыл за собой дверь, после чего оттуда послышался звук душа. Мой шанс вернуться обратно к себе! Я проползла по полу небольшое расстояние, а затем пулей вылетела из комнаты Криса. Пробежала по коридору и завернула в свою спасательную обитель, где абсолютно неожиданно я увидела свою маму и даже вскрикнула от неожиданности, после чего поспешила прикрыть свой рот руками. — Мама! Ты меня очень напугала! — искренно произнесла я, проходя дальше и в конце-концов, останавливаясь прямо перед ней. — А что ты здесь делаешь? Гхм, следишь за мной что ли? — в шутку спросила я, но у той было такое странное выражение лица что я поняла, что что-то случилось. — Помнишь, я говорила тебе, что когда выйду замуж за Джеймса, то стану самой счастливой женщиной на свете?.. — спросила та совершенно отстранённо от моих вопросов. — Мам, что-то случилось? Только честно, — задала я ей вопрос на вопрос. — Случилось, — многозначительно ответила та. — Пожалуйста… Мама положила руку на моё плечо, а затем как-то странно улыбнулась: — Хочу кое-с-чем с тобой поделиться, — затем она мягко перехватила мою руку и положила на свой живот. — Эва, я беременна.