Жизнь после игры

Сидеть в кучке рядом с Шеврином и мелкими драконятами и сверхами было как-то… приятно. Чувство полнейшего уюта и покоя вернулось ко мне и наполнило истосковавшуюся душу. Шеврин перестал рычать и гырчать на меня по поводу и без. Теперь он просто расслабленно сидел на полу, поджав ноги по турецки и баловался с Иссой, в шутку грызя ее за ухо. Юркая дракошка пыталась цапнуть то там, то сям дракона смерти, неизменно проигрывала, но взамен получала порцию щекотки, периодически хихикая и дрыгая ногами. Шеврин действительно хороший отец. Каким бы себя суровым он не показывал, как бы не хорохорился и какую бы страшную моську не делал, я все равно знаю, что в душе он добрый и ласковый. Просто не все в эту душу допускаются и не все имеют право видеть великого воина и наставника возюкающимся на полу. Ко мне прибился младший белый сверх, умильно тыкаясь мордашкой в ладони. Кто научил его такой дурости, я не знаю, но могу догадаться. — Заин, ну ты же нормальный парень, зачем изображаешь кота? — Ага, — не в тему ответил малой и снова сунулся мне в руки. Пришлось брать его целиком и садить на колени. Эдакая детская терапия получалась. Что мне нравилось у сверхов — выглядящий как годовалый ребенок малой был вполне самостоятельным и не доставлял того вороха хлопот, который обязательно будет с человеческим ребенком. Впрочем, у сверхов свои заморочки. Вот сейчас эта мелочь прилепила мне на руку здоровую лично созданную бабочку, очень сильно щекочущую кожу своими лапками. Я стряхнула ее, и бабочка взметнулась вверх, метя прямо в лампу. Куда ж еще… Тишина, тепло и уют были какими-то странными. Мне было подозрительно слишком комфортно. Слишком уютно. Слишком приятно. И это действительно настораживало. Что-то явно не так. Домашний Шеврин в удобном костюме, больше похожем на спортивный, довольно притихшая мелочь. Ну не считать же особой шалостью то, что Заин взялся обсасывать ближайшую к себе пуговицу с моей кофты. Причем после него пуговица из белой пластиковой стала перламутровой. Настоящей, как из раковины моллюска. И это уютное состояние было похоже на милый кокон гусеницы, в котором она защищена от внешнего мира. Внезапно я поняла, что этот кокон слишком уж истончился. Чересчур ненадежен. А ощущение напряжения в груди вдруг усилилось. Снаружи не происходило ничего, но внутри как будто все переворачивалось. Я всегда раньше думала, что вот тут, в центре груди, где у человека расположено солнечное сплетение, находится душа. Иначе с чего бы там все время болело, когда я пыталась что-то чувствовать и искренне верила, что это действительно чувства? Там болело, когда я только связалась с Твэлом и всей компанией, там болело и муляло за Шеата, когда я искренне считала, что он потерян. Центр груди у меня болит всегда при значимых событиях, при каких-либо опасностях для всех моих… родных. И я считала это чем-то вот такой вот спрятанной там души. Ну где-то же она должна обретаться? А сейчас болело просто так. Я мысленно проверила всех, даже сбежавшую от нас отдохнуть и дать нам шанс соскучиться Шиэс. Все живы, все хорошо. Почему же меня кроет от ощущения уюта, тепла и… любви? А чем мне не семейная атмосфера? Муж, дети, я. Что еще нужно для покоя? И почему этого покоя нет? Боль усиливалась, разливалась, казалось, у меня в груди стало расти огромное солнце. Снаружи ничего не было видно, зато в энергетическом плане сиял целый фейерверк. Шеврин подсел поближе, заботливо положил мне руку на лоб. — Что-то… совсем не то… — дракон взялся сканировать меня, состроив при этом свою фирменную моську смерти, но мне как-то было не до того. Раскаленный шар в груди лопнул, изливая целую кучу какой-то совершенно особой энергии. Плазма ускорилась в разы, разбирая все, что вылилось, направляя в каждую клетку. Перед глазами у меня померкло, хотя боль стихла. Я только чувствовала, что все еще прижимаю к себе мелкого сверха, боясь и выпустить, и передавить. Сиреневые отсветы энергии распадались на нити, тончайшие ниточки, почти не заметные, едва ощутимые. Плазма плавилась, перерабатывая все это, плыла, ускорялась и замедлялась. При этом я все ощущала так, как будто внутри меня бушует целый водопад… А шар силы съежился снова до крошечного размера, становясь не больше вишни. При этом мой резерв какой был, такой и остался, что уже ни в какие рамки не входило. А потом я смогла наконец-то открыть глаза и увидела нашу семейку, собравшуюся посмотреть на происходящее. — Ну вроде все нормально, — зеленоватое троящееся пятно говорило голосом Ольчика. Я тихо выдохнула — видеть одновременно во всех спектрах было мучительно. И мысленно взялась за свои настройки. Навела резкость, кое-как отогнала магическое зрение, буквально напрашивающееся заценить ауру сверха, и сумела сфокусировать взгляд на встревоженном бледном лице. — Ну и что это было? — Шеврин снова надел на себя невозмутимую маску великого начальника. — Не знаю… — хрипло выдохнула я. Голосовые связки, похоже, нужно настраивать. Как и все остальное, включая тактильность. Зато после пары минут тупежа я смогла полностью нормально воспринимать свое семейство, без перегибов в зрении и прочем. — Я скажу! — выскочил откуда-то Хэль, едва не сбивая золотых драконов и Лэта, скромно кучковавшихся в сторонке — А я все думаю, кто у нас так Хаосом балуется! А это ты тут перерождаться вздумала! Дай-ка! — он приблизился ко мне почти вплотную, присел на корточки и ухватил меня за подбородок. Тщательно обнюхал всю, едва ли не на зуб попробовал ухо, пощупал для чего-то щеки и выдал профессиональный вердикт: — Ну, поздравляю! С новым уровнем Хаоса тебя, сестренка! Я могла только ошалело моргать. Новый уровень Хаоса — это как? Его же получают только те, с кем происходит стресс. Сильная боль, обширные раны, серьезные повреждения плазмы, если речь идет о синерианах. А я что? Сидела жопой на ковре, тискала мелкого сверха и чесала Шеврина… — Такого просто не может быть! — отчаянно помотала головой и только сейчас отпустила пригревшегося Заина. Сверх деловито обслюнявил все пуговицы на кофте, превратив их из пластиковых в самые разные: деревянные, металлические, перламутровые, керамические… Вот пакость малая! — Я ничего не делала, никакого стресса не получала, наоборот тут было так тепло и спокойно. Тепло в душевном плане… — Вот-вот! — Хэль усмехнулся как-то совсем проказливо. — Вспомни, как ты реагируешь на тепло в душевном плане и как любишь, когда тебя тискают. Для тебя это было стрессом. Ежедневным, ежечасным, ты ж тут улепетывала на край света, чтобы посидеть в одиночестве. Вот твое тело решило, что не стоит больше мучиться и нужно выработать иммунитет к такому стрессу. А для этого пришлось пошевелиться и немножко подрасти. Кстати, — сверх ухватил кровавого дракона за загривок и притянул поближе, — чувствуешь? — он сунул Лэта носом мне почти в шею, от чего не ожидавший подлянки дракон даже крякнул. А я едва сдержалась, чтобы не дернуться. Вместо раздражения прикосновение было… безумно приятным. Естественным. И очень-таки возбуждающим. Тело вспомнило, что шея вообще-то является давно выбранной эрогенной зоной. И вот так запросто елозить по ней чревато. — Полегче, пожалуйста, ребята, — я невольно отодвинулась, но уперлась спиной в ногу стоящего позади Шэля. Лэт боязливо передернул плечами, мол, ничего особенного. Хэль же выпустил из рук кровавого, и тот постарался побыстрее усесться на пол. — То-то и оно! Как у вас все интересно! — мелкий обезьян смотрел на меня как на лабораторный образец, готовый уже провести тестировку и разобрать на запчасти по крупице ДНК. — Дашь тебя немного укусить? — почти взмолился он. — На, грызи, ток плазму не пей, — я сунула ему руку как самую безопасную часть тела, и Хэль тут же вонзил в плазму свои клыки. При этом он умудрялся шепеляво бурчать: «Занятно! Интересненько! А вот это?..» Постепенно сборная солянка семейства разбежалась. Первым удрал Лэт, чтобы его больше не ставили в позу прачки, дальше свинтили золотые, зато пришел Шеат, как всегда опоздавший. Шеврин остался проследить, не раскрошу ли я корабль на осколки с возросшими возможностями. Хэль все еще ковырялся клыками в моей руке. Понятия не имею, что он там нашел, но, кажется, жить будет еще веселее. — Да ты просто ходячая лаборатория и кладезь знаний! — Хэль наконец-то оторвался от моего запястья. — Ты знаешь, что при должном умении можешь добывать из самой себя практически любую информацию? — Это называется генетическая память, — глухо буркнула я. Вспоминать как раз не хотелось. Вообще ничего. Ни своего прошлого, ни чужого. Там слишком много дерьма. — Вот именно! Ваша раса так интересно устроена, а вы не пользуетесь и десятой долей имеющихся способностей! — пожаловался сверх. — Люди тоже используют мозги на пять процентов, а некоторые и того не могут, — отмахнулась я. — Надеюсь, теперь я не буду их всех бояться? Или ничего не изменилось? — А ты проверь, — ехидно улыбнулся Хэль и растворился в воздухе, уходя куда-то к себе. Я только свалилась на пол и намеренно стукнулась башкой. Что здесь вообще происходит, а?