Жизнь после игры

Эльфы действительно оказались из одного мира. И, что самое ужасное, делали с ними всякие гадости. Ладно, пытки — дело такое, большинство магических существ подвергаются пыткам, да и немагических тоже. Это ведь самый распространенный способ сломить волю и узнать всю интересующую информацию. Мы и сами этим не брезгуем… Бывает. Но то, что творили с эльфийками… местные ученые или, скорее, церковные ученые изобрели магический аналог моей вакцинки. И устроили бедным эльфийкам веселую жизнь. Если в норме здоровая эльфийка хоть светлая, хоть лесная, хоть темная, рожает одного-двух, реже трех детей за всю свою жизнь (это естественный природный ограничитель количества особей одного вида), то после магии святош бедняги плодились как люди — каждый год. У многих организм истощился до неимоверности — хирели кости, выпадали или крошились зубы, сыпались волосы, шелушилась кожа. Плюс ранения, побои и всякие нехорошие болячки никто не отменял. В итоге вся до сих пор не слишком востребованная гинекология на Приюте оказалась забита эльфийками всех мастей. Их довели до такой степени, что светлые и темные вполне мирно сосуществовали друг с другом под одной крышей и даже стремились помогать самым тяжелым дамам. В целом, практики целителям и врачам этой специфической направленности прибавилось. Ведь сами жители Приюта таким не страдали. Да, новые обитатели рождались, как и в любом нормальном мире, но прямо-таки засилья «свиноматок» никогда не было. Политика Приюта: «ребенок — проблема родителей, а не государства» давала свои плоды. Размножались только те, кто был физически, психологически и материально к этому готов. В обязательном порядке обоим родителям проводили занятия по уходу и воспитанию детей. Да, власти не стремились ограничивать людей и создавали как можно более комфортные условия для жизни. Но жестко пресекали тунеядство и всяческое маргинальство. Так что гинекология и роддом никогда не были забиты до отказа ни в одном из городов. А еще, судя по рассказам эльфиек, в их мире осталось еще очень много светлых эльфов, полукровок и квартеронов. Из-за магического стимулятора полукровки появлялись практически каждый год сотнями, потому мы подумали и решили вытащить всех. А чтобы вытащить наверняка, применили то самое великолепное заклинание… Правда, я несколько не рассчитала количества эльфов. Решила, что все влезут в наш центральный зал, где мы в основном принимаем послов. Не влезли. На корабль-то эльфы перенеслись, но все, не попавшие в зал, столпились в коридорах. Закричали дети, плохо среагировавшие на перенос, запричитали женщины… началась паника. Кое-как с помощью биоников, искинов и кучи местных обитателей эльфов удалось успокоить. В отличие от людей, раса эльфов достаточно гибкая в плане психики, поэтому капитального развала корабля не случилось. Эльфы не так быстро переходят от паники к агрессии, как люди. Может, потому и вымирают, черт их знает. Особенно меня поразила одна эльфийка. Худенькая забитая девушка в драном по подолу платье придерживала младенца. Она теснилась возле стены зала, рискуя быть затертой, пока бионики разводили по отсекам эльфов и оказывали первую помощь. А потому я протиснулась к ней и временно оградила от толчеи. Таких эльфиек здесь было много, но почему-то именно эта запала в душу. Золотоволосая, бледная, с острыми розоватыми кончиками ушей, торчащими из небрежной прически. И невероятно похожая на один древний миф… То, что я скажу, будет богохульством для многих священников, церковников и ревнителей разных видов веры. Но эта девушка была чертовски похожа на Мадонну. Можете в меня покидать помидорами или яйцами, но черт побери! Мелкая тощая светлая эльфийка вызвала у меня намного более устойчивый религиозный экстаз, чем сотни жирненьких клириков, разбивающие лбы перед крестами, кругами, квадратами и треугольниками своей веры. Ее нужно нарисовать — решила я и позвала Шэля. Дракон должен запечатлить эту девушку на века. Почему-то фотографировать ее казалось кощунством. И дракон таки нарисовал эту красоту. Сейчас картина «Эльфийская мадонна» висит в том же зале, куда были перемещены все эльфы. И знаете, это очень впечатляет. Нет, я не уверовала ни в какого эльфийского бога (где они были, когда гибла их излюбленная раса?). Я уверовала в силу духа самих разумных созданий. В красоту настоящей матери, ограждающей маленького ребенка своим телом от толпы. Поняла, что материнство может быть и таким — болезненно красивым, страдальчески приятным, душевно прекрасным. Это немного пошатнуло хрупкое равновесие в моей голове, от чего стало несколько косить мысли в разные стороны. Нет, я не боялась ее. И не завидовала. Это что-то другое. Что-то странное, глубинное, медленно выползающее из недр души. Я пока не знаю, что это за чувство и чем оно мне грозит, но одно знаю точно наверняка — случайности не случайны. Эта эльфийка была так же нужна мне именно сейчас, как спасение было необходимо всей ее расе, точнее, ее остаткам. И эта встреча не случайна. Все в мире предрешено и закономерно. Жаль, что поняла я это только сейчас, стоя у картины и вспоминая произошедшее. Впрочем, лучше поздно, чем никогда.