Жизнь после игры

Однажды к Шеврину пришла смерть. Звучит, конечно, банально, но эта девчонка была создана специально для него, чтобы в определенный срок подобрать душу и унести на перерождение. Как оказалось, запись о смерти Шеврина появилась в книге судеб, а дату назначили через два года и семь месяцев. В принципе, два с половиной года — достаточный срок для того, чтобы что-то изменить или переиграть, но наша гвардия дружно взбунтовалась и чуть девчонку не прибила. Хотя та вообще ни в чем не виновата, она же его убивать не станет, просто отнесет душу мировому древу. Как выяснилось из ее рассказов, мировое древо — эта та штука, на которой находятся гроздья вселенных. Ну, логично, чего там… Конечно, это не дерево в нашем узком понимании, а очередная энергетическая сущность, примерно равная либрису, а то и посильнее его. Собственно, либрисы ухаживают за этими самыми мировыми деревьями, а древа им что-то там дают, в общем, все в шоколаде. Но так как Шеврин прибыл из параллельной вселенной и тем самым нарушил баланс, а после еще и многократно чудил уже в нашей вселенной, то мировое древо возжелало себе его душонку. То ли чтоб не дебоширил, то ли просто так из вредности, то ли решив убить всех зайцев одним выстрелом, но факт оставался фактом. Вообще, мне все это представить было довольно сложно, поскольку столь высшие энергетические сущности за гранью моего понимания и осознания. Но если уж Шеврин всколыхнул даже их… что поделать, придется что-то менять. Ведь судя по тому, что погибшие близняшки из будущего оказались у нас, то что-то произошло такое, что изменило ход событий, ведь там Шеврин был через двести лет вполне так себе жив, здоров и активен. А значит, что-то случилось уже после их прибытия. Но что? Никаких прямо-таки глобальных событий у нас не происходило уже давненько. Драконьи кланы потихоньку приходили в норму после приснопамятного краха пепельного клана и не менее запомнившихся соревнований академий. Сверхи пока сидели тихо и не бузили, а быть может, мы просто чего-то не знали. Паразиты тоже потихоньку себе жили, продолжали периодически нападать и кого-то похищать, но без особого рвения. В целом, все более-менее устаканилось и держалось в хрупком равновесии. Так что ничего такого прямо глобального, что мог совершить Шеврин в этот период времени, я не помню. А может быть, я этого просто не заметила, занятая своими делами и проблемами. Опять пошел проклятый черный мор, будь он неладен, только теперь он каким-то чудом сменил форму и стал похож на сгустки черных червей в венах. Мерзость редкостная, но ничего не поделаешь. Так что я частенько занималась потеряшками, вычищая из них всякую дрянь и могла чего-то не заметить или пропустить мимо ушей. К тому же, черный мор стал поражать не только эльфов, но и прочих существ, тех же вампиров, что меня довольно сильно удивило. Обычно нежить таким не страдала, то ли из-за низкой температуры тела, то ли по каким-то иным причинам. А тут вот привалило, пришлось расхлебывать. А еще основным событием, оттянувшим на себя все внимание, стали соревнования в нашей Академии, устроенные по многочисленным просьбам студентов, вдохновившихся примером драконов. Правда, от этих соревнований было больше вреда и разрухи, чем пользы, но они здорово отвлекали внимание учащихся от той самой бедной смертушки. Студенты, узнавшие о том, что достаточно скоро их любимый преподаватель умрет, взялись устраивать девчонке всякие смертельно опасные каверзы, хотя я вообще не могу понять этой логики. Как они собирались убить смерть? Это ведь просто энергетическая сущность, заключенная в физическую оболочку для более приемлемого общения. Но судя по происходящему в семье и в Академии, за бедную смертушку вступался только Шеврин и я. Все остальные почему-то считали ее причиной всех бед, хотя лично мне бы хотелось маленько поковырять ножичком то самое древо, чтобы узнать, чем ему так насолил наш Шеврин. Но увы, кишка тонка даже добраться до него, не то, чтобы еще что-то ему сделать. А эти придурки просто из раза в раз заставляли ее умирать и возрождаться — пока она не выполнит свою миссию, убить ее невозможно. Сам Шеврин к возможной гибели относился как-то философски, хотя не сказать, что равнодушно. Наверняка он где-то в глубине души переживал, даже не сколько за себя, сколько за нас идиотов, поскольку взялся всех интенсивно тренировать и гонять по полной. Мне тоже досталось за компанию, хотя толку-то… все равно я оставалась довольно слабой и так будет еще долго. Или не очень. Смотря сколько мне еще придется помучиться в моем персональном аду. Самое обидное, что мы вообще не знаем, что будет через два года. Тут за два года произошло столько всего, что голова идет кругом. И войны, и игра либрисов, и новые параллели, и новые миры появились, и сами мы менялись как физически, так и умственно, хотя не сказать, что именно росли, но хоть как-то шевелились и то хорошо. Так что предсказать возможное будущее и предугадать, от чего нужно защищать Шеврина вообще не реально. К тому же, дракон смерти — это тебе не девочка-цветочек, он со многими проблемами вполне способен справиться сам. Да и наше правило никуда не ходить поодиночке, особенно в опасные места, все же давало хорошую помощь в трудных ситуациях. Можно, конечно, подорвать зад, оббегать всех оракулов, предсказателей, гадалок и прочих граждан, утверждающих, что они видят будущее… но какой в этом смысл, если драконы сами идут своей дорогой, сами выбирают себе судьбу? Возможно, за два года все еще так переменится, что все это покажется просто странной легендой или выдумкой. Или забудется в круговерти дел и проблем. В итоге, после двух дней шумихи вокруг смертушки все пришли к компромиссу. Шеврин нас выругал и отчитал за такое отношение к ни в чем не повинной девчонке, студентов, устроивших ей капитальные мучения, наказал отработками и тяжкими пересдачами, а после и вовсе всю Академию отвлек этими самыми соревнованиями, а сама смертушка по мере необходимости превращалась в живую татуировку на его теле или же в браслет по своему желанию. Так что хотя бы тут мы выкрутились. Хоть как-то… Если же сесть и подумать на трезвую голову без эмоций и всех этих пафосных восклицаний: «Он наш муж (друг, учитель, защитник)!», то выходит, что мировое древо просто боится столь сильно меняющей нашу реальность сущности. Сам Шеврин слишком силен и слишком спонтанен в планах выбора и действий, чтобы его поведение можно было предсказать и направить в нужное русло. Он слишком самодостаточен, чтобы от кого-то или чего-то зависеть и слишком активен в плане действий, переплевывая и Шеата, и меня, и всех остальных. Если бы всех тех, кого он убил, убили мы или вообще кто-то посторонний, то мировое древо даже не почесалось бы. Но так уж вышло, что Шеврин захватил пальму первенства и нарвался на внимание совсем уж высоких кругов, куда простым смертным и бессмертным хода нет. И ладно бы, если бы он просто умер и переродился, как это происходит у драконов. Ну вырастили бы его заново, снова бинтовали бы хвосты с крыльями и слушали бы забористый мат, высказанный тоненьким голосочком. Беда в том, что если душа Шеврина уйдет в саму суть мирового древа и там переродится, то, во-первых, это займет очень много времени — как минимум несколько столетий, а во-вторых, это уже не будет наш Шеврин. Вылупится где-то неизвестно в какой реальности очередной дракон смерти без воспоминаний, без личности, чистый, как лист бумаги. И его родители и окружение вырастят кого угодно, только уже не нашего Шеврина. И даже имя у него наверняка будет другое. Он никогда нас не вспомнит, не узнает, даже не догадается о нашем существовании. И именно это самая большая проблема. Да даже если мы его найдем каким-то святым духом и подберем, то все равно он уже никогда не станет тем самым Шеврином. Его личность будет формироваться благодаря другим разумным и событиям. Он будет иначе воспитываться. Его жизнь станет совершенно иной, быть может, даже слишком благополучной для того, чтобы сформировать подобную волю и характер. Вот это-то и плохо.