Мерзость - любимец обоих

      Мария оказалась в какой-то машине с большим салоном, напоминающий скорую помощь, её держали мужчины в халатах, а один из них направился к ней с уколом. Девушка закричала во все горло и начала громко плакать, отмахиваясь ногами от «врача». Руку обработали и сразу впилась игла, Мария закрыла глаза, дабы не видеть ничего и зажала губы от боли. Укол был поставлен и седоволосую отпустили, все тело стало ужасно болеть из-за силы, которой её удерживали. Она вмиг пыталась выскочить из машины, но туловище как будто прижалось к креслу, а в глазах стало темнеть. Жар пронесся по всем частям тела, а глаза стали закрываться. Последнее, что видела Маша, это толпу в халатах, склонившуюся над ней.       Проснулась она привязанная к койке в какой-то серой палате. На ней было замызганное большое платье. Голова пульсировала от боли, а конечности побаливали. Дверь открылась и на пороге стояла женщина в халате.  — Здравствуй, Мария. Как себя чувствуешь? — улыбнулась толстенькая блондинка.  — Отпустите меня… — хрипло ответила Маша, — я… здоровая.  — Это мы уже сами решим. Скоро пройдешь на проверки, готова?  — Да пошла ты… — все, что смогла ответить девушка. Она положила голову обратно на неудобную кровать и начала длительно смотреть в потолок, не моргая, а позже закрыла глаза и снова заснула.       Дни шли мучительно. Каждый день она выходила в коридор и смотрела на сумасшедших людей. Спустя неделю ей разрешили выходить на улицу во двор. Связаться с близкими она никак не могла.       Машу отводили к психологу постоянно, показывали картинки, собирали анализы. Бывало, что девушка уже не сдерживалась и срывалась на санитаров: била их, кричала, материла, лишь бы выпустили из этого ада. Из-за этого ей стали что-то колоть, давать таблетки, но от них ей становилось еще хуже. Спустя некоторое время она выплевывала все плацебо или её вырывало от них.       Уже было понятно, что Мария находится в психбольнице. Зачем её сюда отправил любимый папуля? Здесь все было ужасно, Маша даже один раз пыталась сбежать, нарядившись уборщицей. Но седые волосы узнали сразу и девушке снова что-то вкололи.       Из одной тюрьмы в другую.       Все же, Марии разрешили встретиться с одним близким человеком. Кого выбрать для такого шанса? Не задумавшись, она сразу сказала имя и ушла к себе в палату, чтобы снова не разозлиться.       Позже к ней пришли санитары и отвели во двор. На лавочке сидел тот, с кем она хотела встретиться.       На нем не было лица и он озадаченно смотрел на девушку, которую помучали все врачи, санитары, непонятные «лекарства». Парень сразу же вскочил и обнял хрупкое, исхудавшее тело, боясь что-то сломать.  — Прошу, давай сядем… я не могу долго стоять, — прошептала рэперша и аккуратно села на лавочку.  — Боже, что с тобой сделали… — грустно сказал Глеб и взял её руку в свою, — кто тебя сюда отправил?!  — Папа…  — Мудак, — прошипел Голубин, — прости, я на эмоциях… — сразу же извинился парень.  — Я такого же мнения.  — Тебе сказали диагноз?  — Нет, — сказала Маша и блондин усмехнулся.  — Еще не могут придумать. Ты же здорова!  — Я пыталась им это доказать всеми возможными способами. Даже пыталась сбежать.  — Я тебя вытащу отсюда любым способом. Просто жди и пока ничего не делай. Будь примерной девочкой, бери все их таблетки, но лучше не принимай, не злись, не устраивай истерики и слушайся всех. На проверках ври, не говори им правду, в чем уверен, они все сливают твоему папаше. И… еще, Маш, — сделал паузу Глеб, — я хочу перед тобой извиниться. Конечно, не время сейчас для драм, но… я был не прав, когда сказал, что мы не можем быть друзьями. Я не могу без тебя, ты мне очень дорога, и я очень сильно хочу тебе помочь в этой ситуации. Доверься мне.       Девушка прижалась к груди Глеба и заплакала. Ей так сильно хотелось убежать отсюда.  — Твой Влад связывался со мной и спрашивал, где ты. Я ему сказал правду.  — Тут с гостями все плохо, сомневаюсь, что его смогут пропустить.  — И я надеюсь, что его не пропустят…  — Не говори так, — сказала напоследок Мария и пришел санитар, забрав девушку.       Маша выполняла все условия. Неожиданно, спустя неделю, к ней нагрянула та же женщина средних лет, что приходила в первый день.  — У меня для тебя новости: хорошая и плохая, — радостно говорила врач, — хорошая: ты идешь на поправку, это заметно по твоим проверкам, плохая: мы все же поставили диагноз. Интермиттирующее эксплозивное расстройство, — быстро проговорила блондинка, — это импульсивный тип, что приводит к чрезмерной агрессии и вспыльчивости.       Маша даже не знала, что ответить. Проверки она в последнее время активно врет, а диагноз был для нее чем-то… приблизительным. Она сразу поникла и посмотрела на свои ноги, пошевелив пальцами.  — Чего грустите? Веселее, Шольникова, может быть, пап… мы решим быстрее выписать тебя, — улыбнулась снова женщина. Эта постоянная натянутая улыбка начала сильно раздражать Машу, от чего она впилась ногтями в койку, а пальцы на ногах поджались, — на тебя санитары раньше жаловались сильно, — и опять этот оптимизм.  — Пусть они сдохнут, — неожиданно сказала девушка и врач смутилась, а Мария уже вовсю пылала гневом.  — Похоже, я ошиблась, — уже раздраженно сказала блондинка.  — Конечно, запихнув меня сюда! У вас есть дети? — спросила Маша.  — Есть, — опять улыбнулась женщина.  — Желаю им смерти. Выходите из моей палаты, — врач свела брови к переносице и вышла из комнаты, хлопнув железной дверью и сказала напоследок, — у тебя будут проблемы, Шольникова!  — Жду не дождусь.       Утром снова дали таблетки, только уже не белого цвета, а зеленого. Машу это сильно смутило, но она взяла их в рот для вида, и медсестра сразу же ушла, не удостоверившись. Седоволосая выплюнула в руку и обмотала куском ткани от простыни, чтобы медсестра не заметила, а позже в мусорку       Чуть позже заглянул санитар и повел куда-то, игнорируя все вопросы. Вывел во дворик и Мария увидела того, кого вообще не желала видеть.  — Привет, дочка, — улыбнулся отец и отправил знак санитару, чтобы тот отошел, — как у тебя дела?       Маша молча подошла к папе и, спустя секундную паузу, ударила его пощечиной. На глазах у девушки сразу же навернулись слезы и она стала наблюдать, как Дмитрий протирает щеку.  — Как ты могла?! — вскрикнул отец и в его глазах заметен всплеск, взбудораживающий Марию.  — Как я могла?! Этот вопрос мне нужно тебе задать! Какого хрена я нахожусь здесь из-за тебя? — рэперша вскипела и вовсю разозлилась.  — Тебе здесь помогают, как ты понять не можешь!  — Зачем? От чего меня лечат здесь? — девушка вытерла слезы, — я ненавижу тебя, не появляйся здесь никогда.  — Тогда знай напоследок, что я заблокировал вход сюда Глебу, а тем более, чтобы он забрал тебя.  — Проваливай, урод! Кретин! Ненавижу тебя, ненавижу! — кричала во все горло Маша и стала бить кулаками по груди, — Ненавижу! — седоволосая просто села на корточки и истошно заплакала, уткнувшись в свои колени, а потом и вовсе села на траву. Истерика все не уходила, но санитары унесли несчастную и вкололи что-то. Марии совсем было на это наплевать, она очень сильно плакала, но позже уснула. Я заберу тебя отсюда, — сказал такой родной голос из темноты. Я заберу тебя отсюда, — вновь повторилась фраза, но уже не так уверенно. Я заберу тебя отсюда, — Маше стала надоедать это предложение, она попыталась сказать, чтобы он прекратил, но голос как будто пропал. Я заберу тебя отсюда  — Закрой рот! — зарычала девушка и смогла открыть глаза. На нее смотрел врач и брови поднялись от удивления.  — Что-то приснилось? — поинтересовался мужчина.  — Нет, — Маша соврала, — совсем нет.  — Тогда почему кричите?  — Это вам сказала.  — Я молчал.  — Мне показалось, что вы меня оскорбили.  — Преследуют голоса? Расскажите об этом.  — Нет! — резко ответила Мария, — все, я хочу отдохнуть…  — Как это? Вас, вроде бы, забирают.       Дальше Маша ничего не слушала и сразу стала собирать вещи, которых тут было совсем мало. Она сказала, что через несколько минут выйдет и начала переодеваться. Футболка, которая раннее была ей в обтяжку, стала большая, а джинсы спадали на бедрах. «Еще бы мне анорексии не хватило»       Маша выбежала из палаты и быстрее пошла к выходу.       Знакомая фигура курила около своей черной машины и поглядывала на часы. Глеб поднял голову и увидел Машу. Уголки рта максимально поднялись вверх и парень сразу же выкинул сигарету, подбежав к девушке.  — Как я соскучился! Боже, как ты похудела… — парень осмотрел седоволосую и сразу подхватил вещи, которых было совсем мало, — как приедем домой, я тебя сразу накормлю до отвала!  — Звучит двусмысленно, — кокетливо сказала Мария, — там кормили ужасно.  — Верю.       Как только они пришли домой к Глебу, Маша сразу полезла в холодильник и накинулась на еду.  — Эй, я ожидал, что ты так накинешься на меня! — пошутил Голубин и занес вещи поближе к шкафу.  — А теперь спать на нормальной кровати. Спокойного… блин, а какой сегодня день? Час?  — Спи.       Ближе к вечеру Глеб все же разбудил девушку, чтобы она поужинала и не переспала.  — Я приготовил твою любимую лапшу по-флотски, — улыбнулся парень и поправил волосы, — сходи пока в душ, я наложу.       Маша взяла полотенце и пошла в ванную. Хотелось помыться под ужасно холодной водой и освежиться. На часах было около десяти часов. Она залезла в душ и запустила руки в волосы, издав громкий и тяжелый вздох.       Дверь в комнату открылась и блондин присоединился. Маша не стала поворачиваться. Глеб провел пальцами по плечам и тяжело дышал в шею, а потом добавил горячей воды. Стал аккуратно расцеловывать шею, будто опасаясь отказа, но девушка совсем не сопротивлялась. Голубин поставил отпечаток на коже и обвил талию руками, целуя спину. Мария немного наклонилась вперед и дала понять, что хочет продолжения после поцелуев. Блондин провел рукой от спины до пятой точки и вошел на всю длину. Маша громко застонала, а Глеб нарастал темп. Спустя несколько минут парень почувствовал скорый конец и вынул, спустив на спину. Рэперша вмиг выскочила с душа и обмоталась полотенцем, а блоднин остался наедине с собой.       Мария сразу же переоделась и решила достать все свои текста, которые писала в психбольнице. Их было очень много, прочитать все за одну ночь было невозможно. Глеб подошел сзади и посмотрел на листочки.  — Дай почитать что-нибудь, — сказал Голубин и Маша протянула ему первый попавшийся текст. Он серьезно читал и постепенно у него менялось лицо, то злым, то опечаленным, но настороженным. Позже, прочитав, он, наконец, промолвил, — тяжелый… текст, — парень немного пробыл в ступоре, а потом посмотрел на девушку.  — Я писала там ужасные текста, не знаю, что творилось в голове.  — Я не назову их хорошими, потому что они далеко не жизнерадостные, — сказал блондин, — слушай, а давай уедем отсюда? Отдыхать, например, в Майами. Освежишься и забудешь весь пиздец за это лето.  — Я согласна.