***
Два года спустя. Франция. 1607 год. Рассвет. Солнце едва заметно проталкивает свои лучики сквозь толстый слой тёмных облаков. Прохладный ветерок кружит по пустым улицам города, без особого энтузиазма овивает опустевшие прилавки рынка, поднимает в воздух сочно-зелёные листья деревьев и несёт вперёд. Заставляет съёживаться и посильнее запахивать тёплую накидку на груди. Девушка, сидящая на холме, неотрывно смотрела на горизонт и беспричинно громко вздыхала. Её платье, едва прикрывающее лодыжки, когда-то имело розоватый оттенок. Сейчас же, после того, как его перестирали тысячу раз, оно выглядело бледно, почти серо. Тёмно-синие волосы заплетены в небрежную — ветер достаточно поиграл с ними — косу. Городок, на который можно было отсюда посмотреть, выглядел совершенно пустым. Таким он стал совсем недавно. Ещё два года назад здесь кипела жизнь: частые стычки двух торговцев, которые ссорились из-за цены на новый напиток под названием «кофе»; бегающие тут и там мальчишки, продающие газеты по одной серебряной; кареты, везущие благородных дам, проезжающие очень часто; пухленькая Мэри, заходящая домой к каждому и предлагающая свежеиспечённые булочки с ягодным джемом; пустые разговоры простолюдинов; множество хороших заведений и шумных таверн. Теперь они закрыты. Теперь этот город — призрак. Единственное, что не изменилось за время правления нового Короля, — авантажные дома чиновников и купцов. Они всё ещё возвышались над городом. Высокие стены из обожжённого кирпича красного оттенка, черепичные крыши, подобные башням, высокие колонны при входе, деревянные двери и великолепные сады чуть недалеко от самих зданий. Аккуратные цветники с кустарниками длинных, с нежным ароматом роз и маленькими ядовитыми ягодками пурпурного оттенка, здоровенные деревья с распущенными ветвями ярко-зелёных листьев. — Вот ты где! — послышался голос позади девушки, и та сразу развернулась, мягко улыбнувшись. К ней подошла более взрослая женщина. Тёмные волосы были спрятаны за объёмной повязкой бежевого цвета. На ногах у неё были самодельные туфли из древесины и сыромятной кожи. Поношенное платье, слегка заляпанное углём, имело зелёный оттенок. — Лидия. Вы нашли меня, — девушка продолжала улыбаться и следить за каждым шагом тётушки. Когда та приблизилась, она кинула взгляд на местечко под деревом, приглашая ту сесть рядышком. — Я уже выполнила все ваши поручения. Поэтому решила отдохнуть. — И всё же — ты помнишь, что я против того, чтобы ты сюда ходила, — Лидия легко улыбнулась и села с племянницей. Откинувшись спиной на траву, впечатала взгляд карих глаз в небо. — Ты ведь знаешь, это опасно. — Знаю… — прошептала Маринетт, опустив голову. Женщина, подтянув к себе колени, бросила на подопечную взгляд, полный грусти и сожаления. — Они опасны, и если им взбредёт в голову меня съесть, они меня съедят, — весело проговорила синеглазка, хотя на душе кошки скребли. — Маринетт… — женщина подавила в себе жалость, понимая, насколько чутко всё чувствует её девочка. Нежный домашний цветок, не знавший таких переживаний до нападения чужаков, подобных монстрам. Но она пытается быть сильной — Лидия ощущала это. — Они захватили нас. И мы теперь рабы. Но ведь… мы люди. И нам хочется жить, — последовав примеру тёти, девушка легла на траву. — Мы так устроены, разве нет? Даже насекомые хотят жить, так чем мы хуже? — сжав зубы, она повернулась к женщине. Та выглядела расслабленно. Её веки были закрыты, а грудь легко поднималась и опускалась. — Я устала прятаться подобно преступнику, тётя… — после сказанных слов наступила тишина. Глаза защипало от слёз, и Маринетт вновь обратила взгляд в серое небо. — И в кого ты такая… — прошептала женщина средних лет. И в голове сразу же нашёлся ответ: в мать. В такую же неспокойную, чувствительную, нежную, но готовую биться за своё счастье женщину. И пусть где-то внутри она была той ещё трусишкой, боялась чего-то нового, но она шла к нему, как бы ни было больно и трудно. — Маринетт! Маринетт! — где-то недалеко послышался голос кузнеца, который ковал ножи, молотки, лопаты для городских работников почти каждую неделю. Невероятно добрый мужчина, который, по видимому, имеет виды на Лидию. Он бежал наверх по холму и знатно запыхался. — Т-там, там… там, — не в состоянии отдышаться, мужчина нагнулся, держась одной рукой о рядом стоящее дерево, другой опираясь о своё колено. — Что происходит? — Маринетт, перестав улыбаться, ловко встала и подбежала к запыхающемуся мужчине. — Маринетт… Фила поймали, когда он хотел сбежать. Только что, на площади… Видимо, его сегодня казнят… — с каждым словом кузнеца паника в груди синеглазой девушки росла до неприличных размеров. Страх за любимого лег пеленою на глаза, и она, подхватив полы платья, рванула к площади. Фил. Тот самый идеальный мужчина, которого она так любит. Обычный брюнет, работающий в поле и вспахивающий землю. Ещё две недели назад ему исполнилось двадцать четыре года. В памяти отпечатались моменты с того праздника, когда он ярко улыбался и принимал её с любовью приготовленный подарок — печенья из дорогой белой муки с шоколадной начинкой. А сейчас этому парню угрожает смерть! Казнь? Нет! Пожалуйста, нет! Слёзы хлестнули по щекам, обжигая. Ветер теребил волосы, вырывая пряди из косы. «Хоть бы успеть!» Ноги горели, учащалось дыхание, но она словно не замечала этого, мечтая оказаться на площади вовремя. В мыслях ни одной идеи — что делать, когда она там окажется? Ведь там не просто люди. Там эти… вампиры. Существа, подобные самому дьяволу. Существа, которых не уничтожить. Те самые, которые пьют кровь, которые наслаждаются человеческой болью. Они были неуправляемы. Поджигали дома, набрасывались на людей. Не знали милосердия, жестоко убивая каждого на своём пути. Они проливали кровь, запугивая обычный люд скорой расправой. И это привело к тому, что те с полной безысходностью просто ожидали своей очереди. Бледнокожие, красноглазые, ослепительной красоты монстры — после их появления страна пала на дно. Король Генрих IV был убит их предводителем, и люди, верившие, что их правитель сможет дать отпор, потеряли всякую надежду на какое-либо спасение. Каждый месяц из городов и пригородов в замок забирали жителей, достигших совершеннолетия. Девушки в основном выполняли грязную работу по дворцу. Однако были и те, кого новый Король приглашал к себе в покои. Наутро их находили истощенными, холодными и без капли крови в теле. Если верить слухам, Короля не интересовало ничего, кроме власти, жестокости и любимого напитка в виде алой, свежей крови. Его глаза выражали холод и равнодушие ко всему, что есть на свете. Один лишь его взгляд заставлял сжиматься от страха, принуждал молчаливо опустить голову и ждать конца. Бледная, как мрамор, его кожа была холодна, подобно льду, а все раны моментально восстанавливались. Между собой жители городка шептались о чёрствости Правителя, при этом перечисляя его отвратительнейшие поступки и такой же непосредственно ужасный характер. Однако вслух о таком говорить было не принято. Ведь каждый день город патрулировали его ищейки, а потому это могло плохо кончиться. И если сейчас этот мужчина, которого боится вся страна, будет на площади, то как же справится она, бессильная и бесполезная Маринетт? Площадь приближалась. В воздухе летала пыль, и она же, разгоняемая ветром, попадала в глаза. Солнце только начинало подниматься и освещать тусклый город. На тёмных улицах уже проявлялась палитра цветов: облака окрашивались в бледно-розовый, а серость неба уступала ярко-голубому. Однако теплее не становилось. Где-то недалеко протрубили в горн, и Маринетт ускорилась, хотя была готова падать. Лицо покрылось капельками пота; бока, стянутые лентой, кололи, а горло пересохло от учащённого дыхания. Внезапно земля затряслась, и со стороны Собора Парижской Богоматери выскочили несколько красивых чёрных породистых коней. Оседлавшие их мужчины разрезали бечёвками воздух и хлестали ими во все стороны. В руках одного был горн, в который он протяжно трубил, привлекая всеобщее внимание. На площади уже собралось достаточное количество людей, но они в страхе быстро расступались, почти отбегая от породистых скакунов. Расступилась и стража, опуская головы в знак уважения. В центре появился мужчина с прямой осанкой воина и гармоничным телосложением, оседлавший здорового, сильного коня. На нём была чёрная накидка с капюшоном, что защищала кожу от обжигающих лучей солнца, его руки скрывали кожаные перчатки, а на лице была чёрная маска. Один из стражей спустился со скакуна и прошёл вперёд. Грубая подошва его ботинок соприкасалась с землёй, вызывая неприятный звук. Он повернул голову в сторону Короля, а тот, в свою очередь, слабо кивнул ему. Мужчина равнодушно осмотрел крестьян и чиновников с ног до головы. Заглянув в их глаза, вновь увидел отчаяние, смешанное со страхом. Их руки дрожали, и они пытались не поднимать головы, не смотреть на тех, кто забрал у них свободу. Страж, получив разрешение Короля, повернулся назад и, пройдя немного дальше, подошёл к другим стражам, что стояли позади и держали за руки крестьянина, не давая ему упасть. Его лицо было побито, из небольших ран стекала кровь. На голове царил беспорядок. Ноги едва держали его, и он то и дело оступался, голыми лодыжками касаясь земли. Резким движением стражи кинули обессилевшее тело в центр толпы. Тот рухнул на живот, но, перекатившись, пал на спину. Кое-как разлепив глаза, мужчина устремил взгляд в небо. Страж, что стоял ближе всего, яростно схватил крестьянина за волосы, поднимая над землёй. Король, спрыгнув с лошади, вытащил из ножен меч, сделанный из сплава серебра. Облачённый в чёрное, он подошёл к крестьянину и приставил к его шее острое лезвие. — Тебе и тридцати нет, — безразлично проговорил Король, однако сильнее надавил мечом на горло крестьянина. — Ты мог отправится в замок и служить мне, — его голос отдавал хрипотцой, а в глазах было полное равнодушие. Твёрдые губы сжались в полоску, но чёрная маска на лице не давала этого увидеть. — А ты решил сбежать. Как глупо с твоей стороны. Дети моментально прижались к матерям, а те, в свою очередь, в шоке наблюдали за происходящим. Их дрожащие руки прижимали к себе маленькие тела, пряча их лица в своих платьях. Задетая острым оружием, кожа мужчины поцарапалась, принося небольшую боль. Из глаз беглеца хлестнули слёзы. Он сложил руки перед собой в просящем жесте и, состроив грустное, жалкое, полное боли лицо, начал шептать что-то себе под нос. Король закатил глаза и, схватив меч двумя руками, сильно замахнулся, готовый уже снести голову предателю. — Нет! — послышался очень громкий крик за спинами всех стражников. Они, быстро среагировав, перекрыли путь, и двое из них схватили быстро бежавшую к толпе девушку. Тёмно-синие волосы длиной до поясницы были растрёпаны и небрежно свисали с плеч, переливаясь на солнце. Тёмно-голубые глаза были наполнены слезами, что быстрым потоком стекали по щекам, скапливаясь на подбородке. — Фил! Нет! Умоляю, не трогайте его! Мужчина тихо усмехнулся и повернулся к дерзкой девице, с долей интереса рассматривая её. Отдав меч одному из стражников, он медленными шагами начал идти к ней. Двое вампиров держали её за руки, не давая и шанса на побег. Она упрямо рвалась вперёд и бесстрашно смотрела прямо в его изумрудные глаза. Слёзы не переставали течь. Они, наоборот, хлынули с ещё большим порывом. Король наклонился и начал разглядывать её, словно необычную зверюшку: неотрывно и любопытно. Маринетт чувствовала ответственность за любимого. Как-никак, он её жених. У Фила нет семьи, он остался один. Его сестра, которая заботилась о нём, умерла два года назад, при захвате страны. А синеглазка старалась сделать всё, чтобы он не испытывал это чувство потери. Но сейчас, глядя в холодные, полные равнодушия зелёные глаза, не знала, что сказать, чтобы хоть как-нибудь спасти его. — Пример жалкой дружбы… — Король усмехнулся. Он схватил её за подбородок и насильно приблизил к себе. — Ты так переживаешь за него, — мужчина нагнулся к самому её уху. — Но будет ли он переживать за тебя? — прошептал он низким голосом. Глаза Маринетт увеличились. Она приоткрыла рот в немом шоке, пытаясь осмыслить сказанное. Но все мысли улетучились, как только тот схватил её за ворот платья и, подняв над землёй, швырнул к беглецу. — Выбирай! — громко проговорил мужчина, делая к ним широкий шаг. — Или ты, или она. Лишь от твоего решения зависит, будешь ты жить или умрёшь, — с азартом в глазах произнёс Адриан, смотря на мужчину. Тот сразу заулыбался во все тридцать два зуба, осознавая, что у него есть шанс на жизнь. — Ну? Ты уже решил? — на губы легла кривая усмешка. Предатель быстро закивал в знак согласия. — Что ж, раз так… — хлопнув в ладоши, наигранно-веселым тоном закончил блондин. — Ваше Величество, если Вы дадите мне шанс, я буду служить Вам верой и правдой, — в голосе Фила чувствовалось лёгкое волнение. Адриан усмехнулся и, опустив голову, исподлобья начал смотреть на ждавшую ответа синеволосую девушку. Она нервно закусывала губу и теребила подол грязного платья. — Твой ответ? — коротко спросил Адриан, не спуская глаз с крестьянки. Она нервничала, но по ней было видно, что она пойдёт до конца. — Меня… Оставьте в живых меня! — с улыбкой на лице произнёс предатель, на коленях подползая к Королю ближе. Маринетт растерянно глянула на любимого, что только что отказался от неё, выбрав свою собственную шкуру. Боже, какой позор… Она ради него оскорбила опасного вампира, пошла против всех, даже жизнь готова была отдать, а он… Король победно улыбнулся и, издав несколько смешков, протянул руку к мечу, который держал один из стражей. Выхватив холодное оружие, он начал подходить к парочке. Лёгкая улыбка не сходила с его губ, однако глаза… Глаза были полны злости, досады, раздражения. Он схватил рукоять меча двумя руками и, замахнувшись, резко полоснул по горлу. По площади разразился истошный, девичий крик. Маринетт ждала, что убьют её. Ждала острой боли. Ждала чувство агонии перед смертью, перед тем как в последний раз закроет глаза. Но на её лицо лишь брызнули капли крови любимого. Его окровавленная голова лежала рядом с телом, а глаза были раскрыты от шока. Слёзы медленно катились по лицу. Она, не выдержав, оперлась руками о землю и громко зарыдала. — Ты и в самом деле монстр! — всё в таком же положении прошептала Маринетт. — Я знаю, — Король улыбнулся и, вставив меч обратно в ножны, быстро залез в седло. — Если кто-нибудь из вас посмеет сбежать, — в голосе послышалось предупреждение, — вас ждёт та же участь, что и его, — проговорил он, кивнув на мёртвое тело. Конь Короля заржал, когда тот кольнул его шпорой и понёсся обратно в сторону устрашающего замка.***
Огромный замок, стоявший на возвышенности горы, был полностью окружен серыми каменными стенами. От них веяло холодом. Коридоры были запутанными, длинными и пустынными. Они вели мимо бесчисленного множества комнат, путь освещали факелы, вознося неровные блики на стены со старинными гобеленами. Тусклый свет слабо пробивался через узкие окна с коваными решётками. Железная массивная дверь отворилась, и в тронный зал вошёл Король. На нём была белоснежная рубаха из тонкого полотна с разрезом. Поверх неё был надет чёрный мундир, украшенный золотыми цепочками, с медными, начищенными до блеска застёжками. На манжетах рукавов — чёрные запонки из мориона. Строгие брюки, а на ногах — чёрные блестящие туфли. Светлые взъерошенные волосы, тёмно-зелёные, подобные сапфирам, глаза, твёрдые губы, сложенные в полоску, и морщинка меж бровей, придающая образу серьёзности. — Ваше Величество! — к Королю подошёл мужчина лет двадцати пяти. Он сел на колено перед ним и опустил голову. Главное — не встречаться с Повелителем взглядом. Блондин, не поворачиваясь к слуге, прошёл дальше к своему трону. Клан, в котором состояло более тысячи вампиров, истребил не всех людей королевского дворца. Лишь королевскую семью, стражу и тех, кто не шёл на переговоры. Но после захвата страны переговоры не устраивали уже вампиров. И в это время люди были готовы отдать всё, чтобы он оставил их жизнь в целости и сохранности. Они валялись у его ног, даже не осознавая, насколько веселили и развлекали его. Разве не смешно смотреть, как они пытаются подлизаться? Он смеялся над этими глупыми людьми, которых заботили лишь наполненный желудок, набитый кошелёк и собственная шкура. А ведь они могли избежать этой участи. Но они решили пойти по другому плану. И всё, что происходит, — лишь результат их собственной ошибки. — Принеси десерт, — зеленоглазый блондин глубоко вздохнул и откинул голову на подголовник. Светлые волосы растрепались, переливаясь разноцветными цветами от неяркого света из искусно выполненного витража, в которое с внешней стороны замка уже начинали ярко светить лучи солнца. Адриан прикрыл глаза и задумался о чём-то, и в это время ему принесли хрустальный бокал с тёмно-красной жидкостью. Приподняв веки, блондин взял его и, поднеся к губам, залпом выпил содержимое. Удовлетворённо вздохнув, мужчина поставил бокал обратно на поднос. Внезапно та же железная дверь отворилась, и в помещение вошёл полукровка. Его кожа не была бела, как снег, наоборот — она была тёмная, будто загорелая. — Ваше Величество! Что прикажете делать с привезёнными? — довольно спокойно спросил Нино, как и другой слуга, сев на одно колено и склонив голову. — Проведите полную проверку, а девчонку вечером ко мне.