Несмотря на метель, я не желал ехать в отвратительном, грязном и наполовину развалившемся автобусе, в котором, к тому же, старое, трещащее радио тараторило о мощи Повелителя, уровне преступности, подчинения всем приказам и прочей политической мути. Я решил пойти пешком. Найти Мораторий не составляло особого труда, так как он был виден с достаточно большого расстояния, а в некоторых случаях даже с окраин.
Здание Моратория представляло собой громадное сооружение с треугольными сводами, и, скорее, напоминало айсберг, нежели здание в привычном понимании. Вот только цветом этот «айсберг» был далеко не белым, а, как и всё, что было связано с Мораторием, грязно-серым. Подходя ближе, я думал о том, насколько устрашающе выглядит это монструозное здание по сравнению с остальными мелкими, а кое-где и баракоподобными домами. Смотрелось всё это странно, несколько даже нелепо, однако ужасающее впечатление производило, как, видимо, и задумывалось.
Подходя к зданию, сложно было не заметить покрытую снегом, но вполне читаемую колоссальную надпись — вывеску этого учреждения. Между двумя блеклыми серо-латунными полосами располагались того же цвета громадные буквы: «M O R A T O R I U M». Вблизи здание оказалось не просто серым, а чередованием светло- и темно-серых полос мрамора, с коричневыми, тоже мраморными, подтеками. Вход в Мораторий представлял собой 4 двери просто колоссальных размеров, особенно если учесть что и роста я был весьма высокого. Но несмотря на количество дверей, в них никто не входил.
Я никогда не был в этой части города и вблизи видел все это «великолепие» впервые. Ничего хорошего такое оформление явно не предвещало, но тогда я был морально разбит и принимал очень необдуманные решения.
С каждым моим шагом к дверям сердце колотилось всё сильнее, но я решил не останавливаться. Подойдя к самым дверям, я сделал глубокий вдох и толкнул дверь.
Дверь шла тяжело, даже слишком, может быть дело было в моей слабой физической форме, а может и просто так было сделано, но мне пришлось приложить достаточно много сил, чтобы открыть её. За дверью было темно, что усугубляло и так трудный шаг в неизвестность. Но я его сделал.
Когда я вошёл, дверь плавно закрылась за мной, и я оказался в тёмном и слегка пыльном коридоре, в конце которого виднелся тусклый свет. Справа, на стене, зажглась красная лампа и спустя секунду погасла. Прозвучал механический женский голос: «Добро пожаловать в Мораторий, следуйте вперёд».
Я медленно пошёл по тёмному коридору к свету. Каждый мой шаг отдавался гулким эхом, что определённо действовало на уже порядочно расшатанные нервы. Дойдя до конца, я вышел в большой холл с приглушённым солнечным светом, огромным чёрным кубом, стоявшем на одном углу и парой пробивающихся, но тоже приглушённых солнечных лучей, светивших ровно на небольшой круглый мраморный стол, стоявший перед кубом. За столом стояла девушка с распущенными бело-жёлтыми волосами в блузке с чередовавшимися белыми и серыми вертикальными полосами, сортировавшая какие-то бумаги. Я подошел к столу.
— Что вы хотите? — очень чётко и внятно спросила она.
— Я… Я хотел бы вступить в Мораторий. — ответил я медленно, стараясь говорить максимально внятно, хотя получалось это с трудом.
— Хорошо, для этого надо пройти тестирование на пригодность. Вы готовы? — сказала она с какой-то странной усмешкой.
— Готов! — ответил я максимально бодрым голосом, что, как мне показалось, вполне удалось.
— Пройдите направо, в кабинет 1, в нем разденьтесь и следуйте инструкциям на стене, — уже сухим голосом произнесла девушка и углубилась в свои бумаги. Я пошёл.
Снова каждый мой шаг порождал эхо, распространявшееся, казалось, на все здание. Я входил в очень длинный коридор, освещенный приглушённым, видимо тоже солнечным светом. Почти в самом начале коридора, по левую сторону, находилась дверь с серо-латунной вывеской: «Кабинет 1. Начинать здесь». Я вошёл. Свет здесь был значительно ярче, чем в коридоре, хотя и не такой яркий, каким обычно бывает в больничных кабинетах. В правой стене была дверь с табличкой: «Кабинет 2. Регистрация». Рядом с дверью висела бумага, на которой было написано: «Раздевайтесь полностью, заходите в кабинет 2 и следуйте инструкциям». Я разделся. Механический, но на этот раз мужской голос сказал: «Проходите», и дверь щёлкнула.
Я вошёл в полностью темную комнату, голос сообщил: «Стойте ровно, не двигайтесь!». Моё тело усердно сканировали красные лучи. Когда они выключились, голос вновь ожил.
— Имя: Марк. Фамилия: Лайтенберг. Возраст: 17. Рост: 189,7. Вес: 68,6. Физическая сила: ниже среднего. Семейное положение: не женат, детей не имеет. Подтвердите данные.
— Данные подтверждаю. — ответил я громко и чётко.
" Следуйте дальше» — сказал голос, и внезапно включившийся прожектор осветил ещё одну дверь с надписью: «Кабинет 3.Тест».
Войдя в комнату, я оторопел. Комната представляла собой ярко освещенное белое помещение с лавочкой у стены по всему периметру. В центре комнаты стоял белый, хорошо освещенный стол. На меня глядело пять, сидевших на лавочках, людей в белых халатах, которые очень активно что-то обсуждали. Увидев меня, они замолкли. Человек, сидевший прямо напротив входа и представлявишй собой стройного, среднего роста блондина, встал, подошёл ко мне и сказал мягким, но вкрадчивым голосом: «Проходите, садитесь за стол, решайте тест, а мы будем за вами наблюдать» и, ехидно улыбнувшись, вернулся на лавочку. Впечатление это произвело самое неприятное, но тогда я решил, что раз начал, надо дойти до конца.
Тест представлял собой набор из более двух сотен вопросов о биологии, медицине и каких-то вопросов на общую эрудицию. Как я уже говорил, рос я в семье врача, а потому на вопросы по медицине отвечал быстро и внятно. С эрудицией было чуть труднее: пришлось напрячь память и вытянуть школьные знания из глубин сознания.
Забавно, но тогда я совсем забыл о наблюдателях, сколько лет уж прошло с того момента, а абстрагироваться ещё раз с таким же поразительным эффектом, а ведь, напомню, я сидел полностью голый, мне так и не удалось. Однако вернёмся к рассказу.
Закончив тест, я встал и подошёл к блондинчику, чтобы сдать его.
-Отлично, а теперь тебе предстоит пройти самое сложное испытание. Не умри там, деточка, — снова прозвучал ехидный и вкрадчивый голос блондина, — удачи.
Расплывшись в похабной улыбочке блондинчик достал пульт и нажал на кнопку. Лавочки задвинулись в стены, а на их месте открылись проемы рядом с каждым из наблюдателей. Вышли они почти синхронно, а я остался один в пустой комнате, уже не настолько уверенный в своей силе. Впрочем, думал я недолго, так как прямо передо мной появился проем, и механический голос призвал войти в него. Я послушался.
В следующей комнате свет был менее ярким. Комната так же представляла собой белое квадратное помещение, у левой стены которого стояла семья из двух детей, мальчика и девочки порядка десяти лет, двух возрослых и пожилой бабушки. Рядом с проёмом стоял небольшой стол, на котором лежал крупный пистолет с большим стволом и несколько магазинов. За столом стоял темноволосый человек в странном белом одеянии, очень умело подогнанном по его фигуре, и разглядывал стол. Затем он посмотрел на меня.
— Могу вас поздравить, — начал он несколько монотонно, хотя и с неким интересом, — вы блестяще справились с тестом, и вам осталось последнее испытание. Это (он указал на стол) штатный пистолет Моратория, ваша задача взять его, зарядить, и опробовать на нарушителях закона (он указал на семью, стоявшую за его спиной). Это испытание определит вашу пригодность к работе, так как убийства — неотъемлемая часть жизни каждого нашего сотрудника.
— Я должен их убить? — всё ещё не до конца осознавая происходящее, спросил я.
— Да. Готовы?
Больше всего я ненавижу себя именно за этот момент. Именно тогда надо было плюнуть этому ублюдку в рожу, потребовать свою одежду обратно и больше никогда не возвращаться в то поганое место. Но, как вы уже, наверное, поняли, малолетний мозг, движимый мощным комплексом неполноценности, болью расставания, желанием мести и трудностями взрослой жизни, сделал неправильный выбор. Каким же я был эгоистичным выродком…
— Готов! — сказал я и взял пистолет. С оружием я не то чтобы умел обращаться, скорее, примерно представлял, как это должно происходить, так что особых проблем с зарядкой и последующим процессом не возникло. Начать я решил с отца семейства, уж слишком убитым он выглядел, и я подумал, что не стоит ему видеть весь дальнейший кошмар.
Я прицелился. Он зажмурил глаза. Выстрел. Брызги крови и мозгового вещества залили стену. Во его лбу образовалось небольшое отверстие из которого тоненькой струйкой начала стекать кровь. Он рухнул на пол. Кровь продолжала вытекать из ещё теплой, но уже мёртвой головы. Дети закричали и прижались к матери, бабушка попыталась обнять всех троих, но следующий выстрел прекратил её попытки. Её голову буквально разорвало выстрелом. Тело плавно сползало на пол, уже порядочно покрытый кровью.
— Повышенное внутричерепное давление, — безучастно констатировал факт проверяющий.
Следующий выстрел пришелся в сердце мальчика. Он пытался отбежать в другой конец комнаты, но не успел. Он почти бесшумно опустился на пол. Кровь начала обрамлять совсем ещё юное тело. За мальчиком последовала и мать, пытавшаяся всеми силами защитить свою дочь, обнимая её и закрывая ей глаза. Тело матери чуть не упало на дочь, но в последний момент она увернулась. Потеряв всякую надежду, девочка стояла прямо под дулом моего пистолета и не двигалась. Я медлил с выстрелом.
— Неужели вы не способны убить человека, какой же тогда из вас сотрудник? Ну что, сдаётесь и уползаете в свою нору? — произнес проверяющий каким-то самовлюбленным голосом.
— Нет! — крикнул я и резко нажал на спуск. Раздался выстрел. Я посмотрел туда, куда был направлен мой пистолет. Девочка опускалась на колени. Из её лба тонкой ниточкой стекала кровь. Она моргала большими голубыми глазами и вглядывалась в моё лицо. «Господи, да она же ещё жива!!!» — подумал я, и в ту же секунду уже бездыханное маленькое тело гулко рухнуло на пол.
— Отлично! — несколько недовольным голосом произнёс тестировщик, — вы успешно прошли испытание, следуйте дальше. Открылась очередная дверь и я поспешил покинуть самую жуткую комнату, в которой я когда-либо находился.
Удивительное дело, в тот момент я не чувствовал себя как-то особенно плохо, да, мне было не по себе, но морально убитым я себя не ощущал, я был скорее, опустошённым, отрешённым от реальности.
В следующей комнате было темно. Уже привычный механический голос снова заговорил.
-Поздравляем, вы были приняты в ряды Моратория. Помимо стандартной униформы, двух штатных пистолетов, двух боевых ножей и одной светошумовой гранаты вы можете выбрать одно любое оружие не массового поражения. Назовёте сразу или посмотрите арсенал?
Ещё до прихода Повелителя я сох по одному немецкому автомату HK 416, и раз мне предлагалась столь уникальная возможность, я ей воспользовался.
— Немецкая винтовка HK 416 с обвесами и колиматорным прицелом. — выпалил я.
— Принято. Возьмите ваше удостоверение, снаряжение, ознакомьтесь с правилами и сохраните их у себя.
Включился свет. На стене висел идеально чёрный костюм, белая рубашка и чёрный галстук, рядом висел чёрный водонепроницаемый плащ и чёрная шляпа, как у именитых детективов. В центре комнаты стоял небольшой стол, на котором лежали штатные пистолеты, боевые ножи, мой автомат мечты, несколько магазинов ко всему этому добру, пояс для быстрых операций с магазинами, а так же очень крутая портупея, на которую крепились ножи, пистолеты, и магниты, на которые можно было прицепить автомат прямо сквозь пиджак. Когда я оделся, из стены выехал небольшой лоток. В нем лежали чёрные механические часы и тёмно-серый бумажник. Я надел часы и открыл бумажник. В бумажнике существовала специальная секция для удостоверения, которое уже там находилось. «Марк Лайтенберг, сотрудник Моратория, обвинения со стороны полиции недопустимы» — гласило грязно-серое Мораторское удостоверение. Также в бумажнике находились две плоских пластины, расположившиеся по разные стороны бумажника. Между ними лежала небольшая брошюра. Я достал её и открыл.
«
Правила работы сотрудника Моратория:
1) Выполнять все приказы, поступающие свыше.
2) Выполнять не меньше требуемой квоты на убийство: 3 человека в сутки.
3) Для достижения целей вы можете использовать любые методы.
4) Вы имеете право заходить в любые помещения и организации, кроме дворца Повелителя.
5) Каждый день вы будете получать жалование, соответствующее выполненной работе.
6) Растрата боезапаса, вызванная превышением квоты на убийство, карается вычетом стоимости боезапаса с вашего счёта.
! ВНИМАНИЕ!
Ваш бумажник содержит в себе ключ от всех дверей — пластина с наружной стороны, вашу денежную карту — пластина с тыльной стороны и удостоверение сотрудника Моратория. Будьте аккуратны и бережны в обращении с бумажником.» — гласила брошюра.
Да, неожиданно, но и в Моратории были свои правила. Прочитав этот документ, я понял, почему Мораторцы до сих пор не устроили геноцид — им бы просто не хватило денег рассчитаться.
Я убрал бумажник во внутренний карман пиджака, закрепил свой HK, надел плащ и шляпу и пошёл к следующей двери.
— Воспользуйтесь ключом. — прозвучал механический голос.
Я приложил кошелёк внешней стороной к индикатору двери, и она открылась. За ней были слышны шумы, словно из какого-то бара. Дверь открылась. Я вошёл в большое затемнённое помещение, которое, действительно, оказалось баром.
— Марк Лайтенберг? — донеслось справа и слегка сверху. Я посмотрел в сторону говорившего. Это был мужчина очень высокого роста, больше двух метров точно, лет ему было около двадцати пяти. У него были светло-русые волосы, серые глаза и слегка вытянутое лицо. Одет он был в такую же форму как у меня.
— Да, а вы.? — ответил я неуверенно, всё ещё разглядывая его.
— Дейв. Дейв Ричардс. Я ваш куратор и наставник. Первое время будем работать вместе. — произнёс он спокойно и уверенно, а затем, улыбнувшись, добавил — После такого испытания неплохо бы выпить. Пойдёмте, нам надо кое-что обсудить.
Я согласился и мы пошли вглубь бара.
