Здесь нечего терять

      Но Кибом приходил снова. Сначала просто сидел где-то в стороне, прогуливая школу, и дожидался, пока Джонхён небрежным жестом подзовёт его к себе. Затем Кибом заваливался к нему (или к Тэмину) без приглашения и иногда даже оставался на ночь, облюбовав просторную постель Джонхёна, которого бесстыдно выселял на диван в гостиной. Самым странным обстоятельством оставался факт того, что об этом знали все, кроме Минхо и других старших мальчика. Объяснялось это тем, что всем знающим было противно признавать, что ближайший друг лидера, то есть Чунмёна, связался с наглым мальчишкой. Кибом всё ещё имел возможность прийти к Минхо домой со своим ключом, поэтому тот продолжал думать, что мальчику просто лень дожидаться его с работы.       Меньше всего визиты Кибома любил, конечно же, Тэмин. Риску подвергалось не только его самолюбие, но и любимые вещи. Чем старше становился мальчик, тем острее оказывался его язык в моменты споров. Кибом и мысли не допускал о существовании личного пространства Тэмина. Не секрет, что иногда мальчик наведывался к ним в гости в игривом настроении только ради того, чтобы позлить его. И никак Тэмин не мог от него спастись, если не закрывался в своей комнате.       — Джонхёна нет, — с отвращением бросил старший, поспешно пытаясь закрыть дверь, однако Кибом успел вовремя подставить ногу.       — Подожду внутри.       Тэмин не собирался драться с ним, тем более Джонхён был бы не рад узнать, что он выставил мальчика, поэтому просто постарался поскорее прошмыгнуть в комнату.       — Ну же, Тэмини, давай поболтаем, — нараспев начал Кибом, следуя за старшим. Теперь дверь захлопнулась прямо перед носом мальчика.       — Я вообще-то старше тебя, — в очередной раз напомнил Тэмин, недовольный обращением.       — Хорошо, хён, — ухмыляясь, выдавил Кибом. — Почему ты меня так ненавидишь?       Тэмин уже не слушал, поэтому мальчику пришлось повторить громче, в самую щель у двери.       — Ты ещё спрашиваешь?       — Когда ты планируешь съехать от Джонхёна?       — Чего? — удивился Тэмин. Он ожидал чего угодно, но не прямого требования покинуть собственный дом.       — Что слышал. Когда съезжаешь? Ты уже взрослый, хён, Джонхён в твоём возрасте уже вовсю вкалывал самостоятельно.       — Тебе-то откуда знать? — злился Тэмин. — Ты тогда пешком под стол ходил.       — Мы о тебе говорим.       — А знаешь, что? — Старший резко раскрыл дверь, чуть не задев Кибома, чтобы видеть его лицо, и, к своему удивлению, обнаружил, что тот больше не кривил мерзкую ухмылку, как обычно, что заставило его немного опешить. — Ты не в том положении, чтобы указывать мне, мальчик. Я знаю Джонхёна дольше твоего, и поэтому лучше. Он не такой, как ты. И возится он с тобой, только потому что жалеет.       — Прямо как тебя?       Тэмин был удивлён, что не заметил этого сам. Чем он лучше Кибома? Такой же сирота, да, но хотя бы закончил школу и исправно работает. Однако разве всё это не благодаря Джонхёну? Разве не он дал ему дом, устроил его в академию и позволил помогать ему с делами? Разве не то же самое делает Минхо для Кибома? Разве мальчишка не имеет право на помощь ещё хотя бы одного человека? Это детская ревность. Тэмин понял, что всё это время ему было обидно не за репутацию Джонхёна, а за то, что тот всё чаще стал проводить время с Кибомом и даже практически не оставлял инструкций по работе — Тэмин мог справиться сам. Он и правда был ничем не лучше мальчика, так же бесстыдно охотившегося за вниманием Джонхёна. И осознание этого поставило его в тупик.       — Когда он вернётся? — как ни в чём не бывало спросил Кибом, оперевшись на стену.       Тэмин обиженно хлопнул дверью.       — Не знаю.

***

      Как-то раз Джонхён, сидя дома после работы в полном одиночестве, обнаружил, что Кибома не было непозволительно долго. Не то чтобы он так сильно скучал или вроде того, просто парень достаточно хорошо знал мальчика, чтобы иметь основания волноваться. Он мог попасть в колонию, в драку, украсть не у тех — и это далеко не полный список. Но всё это показалось не таким уж страшным в сравнении с тем, как оказалось на самом деле. В другой день Джонхён заметил Кибома у казино Кима. К великому сожалению для них обоих, старший просто не смог остановить мальчика и сразу поговорить с ним. Но это случилось чуть позже.       — Не влезай в дела Чунмёна. Он никого не щадит.       — Ты думаешь, я послушаюсь, только потому что ты это сказал?       На самом деле Кибом и сам был бы рад не ввязываться в сложные кредитные махинации. Если бы уже не вляпался по уши.       — Если действительно хочешь помочь, — усмехнулся мальчик, желая поскорее уйти от этого разговора, — дай мне денег.       — Сколько? — не мешкая спросил Джонхён. Кибом внимательно оглядел парня, пытаясь понять, не шутка ли это. Но он был на удивление серьёзен.       — Ты же… — начал было Кибом, вспоминая прежнее недовольство Джонхёна в ответ на частые поборы. — Или я должен брать, пока дают?       Позже парень, сосчитав остаток долга Минхо, назвал ему точную сумму, едва ли подозревая, что даже такие, на первый взгляд, небольшие для кредита деньги старший попросту не имел. И до последнего Кибом не имел представления, каким образом на самом деле Джонхён выполнил его просьбу. Но младший несомненно был благодарен за неизвестные ему тяготы и за выплату долга Минхо (он так и не узнал о неудаче) и всячески старался показать это. Хотя у него оставалось не так уж много времени.

***

      — Это твоё? — спросил гость, всматриваясь в названия на коробках с дисками.       — Тэмина, — не глядя ответил старший. — Он не любит, когда их трогают.       — Лажа какая-то, — заключил Кибом, бросив несколько штук на другую полку.       — Кибом, — вдруг обратился Джонхён, — кто тебе Минхо?       Парень в недоумении уставился на старшего, едва улавливая суть вопроса.       — Я имею в виду, — понял тот, — кто он тебе по документам? Он не усыновлял тебя?       — Не, это другое что-то. — Мальчик сильно нахмурился, припоминая. — Законный… законный представитель типа.       — Опекун то есть.       — А что?       Кибом оставил многострадальную полку, где по возможности разворошил все диски, и упал на диван, закинув ноги на Джонхёна. Тот тем временем двинулся ближе.       — Чунмён отправляет меня в другой город. На машине. Это где-то на пару дней, не больше. Поедешь со мной?       — А Тэмин? — стараясь скрыть воодушевление, спросил Кибом.       — Он останется. Не маленький.       Парень ещё недолго подумал, приподнявшись на локтях. Джонхён показался ему необычно серьёзным, поэтому младший больно ущипнул его за нос.       — Почему я? — спросил Кибом, даже не хихикнув с искривлённого выражения лица старшего.       — Я подумал, что тебе было бы интересно. Ты когда-нибудь выезжал из города?       — Нет, — покачал головой Кибом. — Тэмин же расстроится.       — Переживёт, — отрезал Джонхён, будто не желавший дальше продолжать разговор о нём. — Ещё я подумал, что… было бы весело провести вместе время именно так. Надеюсь, Минхо тебя пустит?       — Вообще-то мне уже 15, — заявил Кибом, не догадавшись сначала, что звучит неубедительно. — Я не скажу ему.       — Обманывать нехорошо, — усмехнулся Джонхён. — Тем более его.       — Я же сказал: он не узнает, — отстранённо настаивал парень. — Это не враньё.       Джонхён подумал, что тоже, должно быть, многого не знает.       — Точно, забыл, — улыбнулся старший. — Обещай, что будешь слушаться.       — Неа.       — Так и знал.       Вот так просто. Без обмана.

***

      Кибом сдержал обещание и препирался с каждым словом старшего. За день до этого Минхо вдруг узнал о его личном долге и по-отцовски отчитал, что было бы очень кстати в качестве объяснения отсутствия младшего в его доме, если бы сам парень не пребывал в бешенстве на протяжении этих двух дней. Сидя на переднем сидении, Кибом отказывался пристегнуться, постоянно закидывал ноги на бардачок и копался в документах старшего, полностью разворошив их, прежде чем бросить. В туалет ему нужно было именно в тех частях дороги, где останавливаться нельзя, а выходить вместе с Джонхёном не хотел. Почувствовав запах свободы и чужих денег, в придорожных забегаловках Кибом старался наесться до конца жизни, совершенно не экономя. Джонхёну приходилось несладко, когда парень по домашней привычке закидывал на него ноги, мешая держат руль, и периодически заговаривал обо всяких глупостях, требуя внимания. Старший даже начинал жалеть о своём решении, пока не увидел Кибома спящим — тихого, спокойного, сладко посапывавшего. Его не хотелось будить, но пришлось — на ночёвку нужно было снять номер в отеле. С двумя кроватями, конечно же. Встреча только утром, а перед ней нужно было сполна набраться сил.       — Скрипит? — справедливо заметил Джонхён в ответ на полусонный взгляд Кибома. Парень почему-то вскочил со своей кровати и, скрестив руки, стоял над старшим в ожидании.       — Двигайся, — потребовал он и тут же примостился рядом с Джонхёном, положив голову на его плечо. Минутой ранее тот увлечённо разглядывал что-то в телефоне, и младшему стало интересно.       — Новости, — объяснил Джонхён.       — Скука, — протянул Кибом, надув губы. — Включи фильм.       — Сигнал слабый.       Младший заметно засыпал — видимо, устал с дороги, — поэтому Джонхён аккуратно накрыл его одеялом и включил видео, которое, как и ожидалось, останавливалось каждые несколько секунд. Через пару минут Кибом и вовсе заснул, а когда старший попытался убрать свою руку из-под его головы, чтобы перелечь, тот приобнял, не оставляя возможности выбраться. Пришлось остаться, иначе мог разбудить. Тут в голову Джонхёна пришла давняя мысль, не раз приходившая к нему в неподходящие моменты. Каждый раз она казалась слишком авантюрной и необдуманной. Может, ему не хватало смелости озвучить её раньше. Но теперь, когда этот мальчик с потерянным взглядом лежал в его руках и мирно сопел, доверив ему всего себя и всю свою жизнь, Джонхён набирался храбрости и больше не желал думать о целесообразности. Он решил просто действовать.       В ту ночь Джонхён долго не мог заснуть.

***

      — Поедешь со мной куда-нибудь?       Кибом и Джонхён отдыхали на заправке рядом с машиной и ожидали, пока бак заполнится. Вопрос прозвучал странно — разве у них был выбор?       — Куда?       — Подальше от города.       — Если ты забыл, мы уже…       — Нет, — перебил Джонхён, заслоняя лицо от необычного для осени яркого солнца.       — Уедем насовсем.       — И куда? — усмехнувшись, повторил Кибом. Слова старшего для него оставались несбыточной мечтой, думать о которой для него было даже странно. Но теперь он вдруг стал чувствовать её медленное приближение.       — Я найду куда.       — А Тэмин — с тобой?       — Тэмин и сам может справиться. Мне так надоело… — Он немного подумал. — Чунмён. И Минхо тоже. Поедешь со мной?       Кибому едва ли нравилось видеть старшего таким серьёзным, но его несерьёзные слова пугали куда больше. Это было совершенно не в его характере предлагать подобное, поэтому парню какое-то время не удавалось правильно осмыслить его слова. Тем более, раньше старший никогда не говорил о Чунмёне плохо, и младший даже не предполагал, что ему может что-то не нравиться в его работе. И хотя уехать ему хотелось не меньше Джонхёна, Кибом не спешил соглашаться. Всё-таки было в этом предложении много… спонтанного.       — Поехали уже, — неловко усмехнулся младший, усаживаясь в машину.       На следующий день Джонхён не вернулся домой.

***

      Лежать избитым на холодном полу было неприятно. А лежать на том же самом полу с полуживым Джонхёном оказалось ещё и до ужаса страшно.       — Минхо, я у Чунмёна.       Телефон тут же отобрали, как будто в этом был смысл — Кибом слишком разнервничался, поэтому тут же лишился сил, когда услышал спасительный голос Минхо. Теперь нужно было сделать кое-что более важное — осмотреть Джонхёна. На первый взгляд, на нём не осталось живого места: губы в засохшей крови, заплывшие глаза, грязная порванная футболка, из-под которой виднелись частые ссадины, и совершенно отстранённый взгляд. Лёгким движением Кибом попытался вытереть грязь с его щеки, но в тот же момент его лопатку поразила страшная боль, от которой навернулись слёзы. Расплакаться сильнее помогло также осознание того, что пережить всё это старшему пришлось из-за него, и только теперь парень стал жалеть и обо всех остальных проблемах, которые доставил Джонхёну, наивно надеясь, что подобного никогда не случится.       — Красота! — воскликнул Чунмён не глядя. Казалось, ему неприятно было смотреть на собственную работу. — Я только одного не понимаю Почему — он? Почему это обязательно должен быть отпрыск Минхо? И ради такого пойти против меня? А вообще, мне неинтересны объяснения, — он вдруг сменил тон, — срать я хотел, с кем и почему.       Кибом даже не взглянул на Чунмёна — подобно Джонхёну, его голова безжизненно упала на плечо.       — В конце концов, — с прежней энергией заговорил старший, — если тебе так не нравилось работать здесь, на меня, мог бы сразу сказать. Те мои слова были правдой.       Чунмён наконец повернулся и взглянул в пустые глаза Джонхёна — он не был уверен, слышит ли его парень, но на всякий случай продолжил.       — Ты был моим лучшим другом. Но ты сам знаешь, как я работаю. Не думал, что ты так просто предашь меня из-за… пацана.       — Я не… — хрипя, пытался выговорить Джонхён, но прервался на кашель. Кажется, Чунмён растрогался, поэтому долго молчал, упав в кресло, прежде чем добавить:       — Так было нужно?       Этот недовопрос сильно озадачил бы присутствующих, если бы они имели на это силы. Кибом сквозь боль в теле утёр выступившие слёзы и больше не двигался. Когда пришёл Минхо, а затем и этот Джинки, им наконец помогли подняться и отвезли их в больницу. Старший ничего не спрашивал о Джонхёне — сначала, возможно, считал его попавшим под горячую руку, но когда Кибом, не получивший особенно сильных повреждений, практически ночевал в палате парня, он предпочёл не знать подробностей. Наконец всё закончилось.       — Погоди, — тихо заговорил Джонхён, внимательно разглядывая младшего с головы до ног, — ты вытянулся? Я даже не заметил.       Это было первое полноценное предложение, которое он сказал с момента избиения. Врачи нашли у него переломы рёбер и руки, множественные ушибы и другие незначительные, но многочисленные патологии. К счастью, всё обошлось, и парень заметно шёл на поправку. Бояться больше нечего. Кибом упал лицом в подушку рядом с головой Джонхёна, скрывая выступившие слёзы, а также убегая от необходимости смотреть ему в глаза.       — Прости меня, — едва слышно пробубнил младший, вполне ожидая услышать даже отрицательный ответ. Но Джонхён только слабо усмехнулся, из-за чего закашлялся.       — Помолчи ты, — бросил он, прислонившись щекой к шершавой голове Кибома. — Теперь поедешь со мной? Чунмён сказал мне свалить побыстрее.       Старший опять попытался засмеяться и опять его попытка закончилась продолжительным кашлем. Это напугало Кибома, и он беспокойно вглядывался в лицо старшего, пока оно снова не просияло.       — Нашёл время… — выдохнул младший, уже зная, что согласится. — Вылечись сначала.       — Обещаешь слушаться?       — Нет конечно.

***

      Этот город обречён быть покинутым. На своём веку он сломал немало молодых душ, извратил их насилием или деньгами. Немногим удалось выжить — кто-то оказался достаточно сильным, а кому-то просто повезло. Нет ничьей вины в том, что здесь происходит. Но никто не должен оставаться в этом городе, если хочет выжить. Ни хорошие парни, ни плохие.