Похороненные сердца 3. Навсегда.

      Чем дольше я читал, тем сильнее мне становилось не по себе.       Я глубоко вздохнул, откладывая дневник Линдстрема в сторону.       Закурив, я проматывал в своей голове прочитанные мною строки.       Понимаете, мне было сложно поверить в существование этой книженции, как и представить, что бы было, если бы она попала не в руки Лютера, а, скажем, любого другого ученика.       Или, даже, моего отца.       Вспомнив про родителей, я накрыл дневник одеялом, продолжая наблюдать за плотно запертой дверью.       Йессе похрапывал, и я был рад этому факту.       Иначе пришлось бы объяснять, чего это я такой напряженный и загадочный.       Решив, что не могу оставить эту вещь у себя, я прогулялся на кухню.       Там, стоя голыми ступнями на полу, я приценивался к видам за окном, решаясь вернуться в магазин, чтобы спрятать злосчастный артефакт хотя бы в котельной, а там и куда-нибудь еще, если посчитаю предыдущее место недостаточно надежным.       Вам, наверное, будет интересно узнать о содержании Лилиных записей.       Но я бы предпочел не торопиться рассказывать вам о них.       По крайней мере, не сейчас.       У меня тряслись руки и подбородок.       Заполнив стакан соком, и пролив чуть ли не половину на живот, я судорожно глотал, пытаясь вспомнить, где, когда, и каким образом, я умудрился рассказать Линде о Ханелле.       Откуда он мог знать, как выглядит наше поместье?       Как?       Выудил информацию у моих друзей? Общался с родителями?       Анита и Кари уж точно его два-три раза видели. Не могли они ему ничего рассказать…       — Чудеса… — Прохрипел я, выходя в коридор и натягивая пальто. — Йонне точно знает ответы на все вопросы. Пожалуй, я покажу ему дневник.       Прогулявшись до гостиницы, я пересек вестибюль.       Чувствовал я себя не ахти. Словно бы приперся к своему знакомому лишь за подмогой.       Да, у меня подгорело. Но я мог же захватить с собой цветок, или плитку шоколада. Ан, нет.       Постучав в дверь нужного мне номера, я занервничал.       — О как, — Пробормотал Йонне, появляясь на пороге. — Знаешь, который сейчас час?       — Время занимательных историй? — Я сделал глупый вид, проскакивая под его рукой.       Аарон скорчил рожу.       Заперев дверь, он кивнул на кровать. Иного места для светских бесед я здесь не наблюдал. Хотя, чего я еще хотел от хостела?       Летев сюда на всех парах, я не подумал о том, как стану ютиться на тесной клетушке рядом с полуголым человеком, с собранными в конский хвост волосами.       От милой девушки в нем сейчас вряд ли что-то было.       Мрачные тени под его глазами делали его внешний вид весьма пугающим.       От этого легче точно не становилось.       Шлепнув дневник на покрывало, я забрался на кровать.       Йонне навел кофе, протягивая мне чашку. Сам же примостился рядом, беря книжку за самый уголок, словно нечто взрывоопасное.       — Это еще что за хрень? — Он повертел ее в руках.       — Похороненные сердца. — Я криво улыбнулся. — Я знаю, что не имею никакого права показывать их тебе, но ситуация крайне чрезвычайная.       — Давай по порядку, — Аарон шумно вздохнул, почесываясь, — Вещай.       — Малыш Линде накропал про нас роман.       Йонне немного полистал дневник.       Его лицо расцвело добродушной улыбкой.       — Ты смотри, даже я здесь есть. Только у меня нет машины с беличьими хвостиками. — Он расхохотался.       — Да чего ты ржешь? — Я сдвинул брови, попивая кофе. — Как это вообще понимать?       — Вало, прекрати делать из этого проблему. Считай, это своеобразный способ признаться в любви. А что? Весьма оригинально!       — Слишком много совпадений.       — Не думаю, что так сложно было догадаться. Тем более, человеку с такой богатой и изощренной фантазией.       Я рассказал Йонне о Лютере. Вообще обо всем, о чем следовало упомянуть.       Он слушал настолько внимательно, насколько мог слушать человек, которого подняли с кровати в два часа ночи.       Хвала небесам, он запросто развел мои тучи парой простодушных фраз.       Но и почву для размышлений тоже подкинул.       — Он слишком сведущ в сексе, не находишь? Ты можешь сколько угодно говорить о том, как отодрал пару парней на прошлой неделе, но без особых подробностей. Однако, все мы знаем, Как это приятно.       — М?       — Свой первый раз я провел за попыткой сунуть член в легкодоступную дырку, но столкнулся с массой проблем. И они известны, кхм… Лили они известны.       — Я до сих пор нихрена не понимаю.       — Я про то, что он немного темнит. Был у него секс, как ни крути.       Я сглотнул, представил Йонне другого. Развратного, порочного Аарона…       Можно бормотать о вечной любви сколько угодно, но ты все равно будешь хотеть простых, животных удовольствий. Даже с человеком, у которого гулька на башке, а в пальцах щербатая чашка с кофейным напитком.       В этом весь я. Но я всегда умел себя неплохо контролировать.       — Уу, — Я помотал рукой.       Недавний порез отчаянно саднил от прикосновения нагретой керамики.       — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. — Йонне улегся на бок, подперев голову кулаком. — Тысячи и тысячи мыслей о том, как избежать моего взгляда.       — Это правда. Когда я смотрю в твои глаза, мне кажется, будто мы подключаемся друг к другу. Считываем информацию, всякое такое… — Я небрежно отставил недопитый кофе, упав на спину. — Поэтому мне тебя не хватает. Бесценно найти человека, который будет тебя понимать.       — И именно поэтому ты всегда бежишь от меня. — Он протянул руку, всклокочив мои кудрявые волосы.       — Мне кажется, я бы мог прикоснуться к тебе.       — Не стоило тебе сегодня приходить, — Грустно ответил Аарон, разглядывая дневник. — Кажется, мы могли бы случайно развеять эти прекрасные мифы о твоей искренней преданности.       Он кинул в меня записями, тоже переворачиваясь на спину.       Я пожал плечами.       — Ты можешь быть чертовски прав во многих вещах. Но только не в этом.       — Тогда почему ты гладишь меня по бедру? — Йонне покосился в мою сторону, но пальцы не скинул.       — Просто рад тебя видеть. — Я хмыкнул, — Надоедает вечно бегать от самого себя.       — Еще скажи, что ты сейчас в себе. Конечно.       — А что не так?       — Действительно, — Он удивился, — Ты о книжечке не забывай. Или предупреди Линде, что решил расставить все точки над «и».       — Аарон. Я больше так не могу. — Я сел, обняв колени руками. — Я не могу не замечать тебя только потому, что решил держать на отдалении. Я даже понять не могу, почему именно этот вариант показался мне наиболее правильным.       — Прозрел. Наконец-то, — Йонне поджал губы.       — Я не понимаю себя. А тут еще новое увлечение. Все эти склоки о том, каким меня хотят видеть все остальные. А я знаешь кто? — Тварь.       — Тебе не обязательно говорить об этом, если больно. Я и так тебя пойму. — Парень тяжело вздохнул. — Пожалуй, наведу нам еще по кружечке.       — К черту этот кофе… — Я отер слезы рукавом.       — Ты что, плачешь? — Он округлил глаза.       Пустая чашка выпала из его рук, прокатываясь по покрывалу.       — Я зашел сюда из-за гребаного дневника, а теперь не могу уйти, потому что лю… Да, хер с ним. Я люблю тебя.       Йонне побледнел, выметаясь из комнаты.       Я еще минуту слышал его хаотичные передвижения по кухне.       Он там что, на стены натыкается???       Презирая мой отказ от кофе, он принес новый. И еще бутыль Джека Дэнниелса.       — Охереть просто, — Мрачно пробормотал он, извлекая бокалы из тумбочки. — Приперся тут со своими Похороненными, а теперь вот «это».       — Да я тебе сто раз это говорил.       — Но сегодня это прозвучало немного иначе. Словно ты не ты, а девчушка с придурью. — Он грубо сорвал крышку с бутылки, наливая по несколько дюймов в каждый из бокалов. — А мне что делать теперь?       — Радоваться. Ты ведь получил то, чего так страстно желал, при любой попытке сломить мой нрав.       — Я даже не подумал, насколько тупо мы будем выглядеть с этими громадными штуковинами, — Он поболтал в ладони стеклянную посудину, вручая ее мне.       Потом вскарабкался на законное место, сопя и попивая золотистый настой.       — Значит следующую порцию будем пить из горла.       Он кивнул, напряженно разглядывая мои губы.       — На брудершафт бахнем?       — Чего уж там, — Я нырнул под его локоть.       Виски оказался просто превосходным. Жаль закуси не было. Уж слишком его терпкие нотки жалили язык своей немилосердной жесткостью.       Йонне тяжело вздохнул, выпивая залпом несчастные глотки на дне хайбола харрикейна гласса. Затем повернул свое лицо ко мне, чтобы всласть насладиться моей встревоженностью.       — Ты в порядке?       — В полном.       Теперь всё потеряло смысл.       Дайте подумать. Я услышал от Лили отказ, и я принял его.       Согласился ждать.       А теперь…       Теперь я выпал из реальности, на полном ходу, будто с самолета.       Как я мог любить обоих?       Без малейшего понятия.       Тут вполне конкретная ситуация. Это не Бэм, с которым я был лишь из соображений на перманентный перепих в любом доступном месте. Таком же доступном, как его вместительная задница.       И не Гас, чей приятные тембр голоса заставлял мой член танцевать джигу- дрыгу.       Это то, настоящее чувство, от которого моя бошка рвется напополам.       Ты не можешь от этого убежать, сломать, или уничтожить это.       Всё, чем ты располагаешь, желанием нанести на любимые тела сладкие, невыносимые поцелуи. Так, как они того заслуживают.       Я нервно закуриваю, понимая — пройдет минута — я буду совершенно другим человеком. К счастью, или к большому сожалению, я не властен над своими чувствами.       Йонне отставляет бутылку, обнимая меня сзади.       Скрючившись, но не мешая процессу, я пытаюсь совладать с самим собой.       Если я закрою глаза, то ничего не увижу. А это значит, что меня здесь нет.       Ха-ха, кого я пытаюсь обмануть…       Здесь я.       Только никому от этого не легче.       Почему я не сделал так прежде, когда не был обременен отношениями. Почему я тянул, мать его, до последнего, чтобы понять, что губы Йонне Аарона всегда были такими мягкими и приятными на моем члене, если бы я только позволил им зайти чуточку за рамки обычного нашего душевного разговора?       Неужто я всего этого не знал?       Как же… Конечно, знал.       Смешав на припухших губах вкус моей спермы, виски, сигарет, он жадно проскальзывает языком в мой рот.       Я не против такого рода изысков, как и не против этих странных, возбуждающих, хлюпающих звуков, что прокатываются в пьяной голове громогласным эхом.       Ему интересно мое тело, как и мне его, ведь мы ни разу не видели друг друга полностью голыми. Я даже намека не давал на то, что между нами может что-то быть, хоть мой член и бывал частенько промеж его зада. Но через грубую ткань джинсов, как свидетельство моего мерзкого, провокативного характера.       Довольные и смущенные, мы старались не воспринимать это влечение всерьез, покуда оно не превратилось в настоящего зверя.       Теперь я это понимал.       Не стоило с этим тянуть.       Уже завтра он может сказать, будто наша дружба способна пошатнуться из-за похоти или чего-то там еще… тут он, конечно, найдет какую-нибудь причину, чтобы лелеять свою святую необходимость мечтать о нас в одной постели.       Я судорожно выдыхаю, оставляя его губы, чтобы вернуться на колени, продолжая перекатывать на языке головку, скользить прямо к яйцам, чтобы вобрать их в себя. Выпускать. И снова облекать в тиски горла пульсирующий член. Давиться слюной, поднимая глаза, чтобы увидеть этот взгляд полный изумления и неги.       Да ему трижды плевать насколько хорошо я умею доставлять удовольствие. Главное — это делаю я, а не кто-то другой. тот же Сэр Кристус, к примеру.       Изрядно вспотев, я поцеловал его в живот, обнимая бледные бедра ладонями.       — Вало, — Он взял свой член в руку, прочерчивая след на моей щеке, зарывая его в мокрые волосы и улыбаясь, как чудак.       Хватило пары мощных толчков, чтобы излиться мне в горло.       Поднявшись, я снова его поцеловал, крепко держа за затылок, чтобы не увернулся, когда я буду рассматривать его серо-голубые глаза.       Чуть подавшись вперед, я осознавал свое бессилие.       Хватит мне слов признания или силы мысли, чтобы удержать его рядом?       — Ты чего так смотришь? — Он насторожился.       — Тебе не нравится?       — Никто еще не делал это так. — Он потупил взгляд, слегка отворачиваясь, — Душу прожигает.       Я понимал, что он расчувствовался. Наши тела были слишком близко, чтобы почувствовать, как его сердце вколачивается мне в предплечье.       Я часто забывал, какие мы на самом деле — живые механизмы, словно часы со сломанными стрелками, то бегущие вперед, то затихающие в состояние полнейшего стазиса.       — Всё хорошо, — Хрипло пробормотал я, притягивая его голову к себе. — Я с тобой.       — Хватит с меня на сегодня, — Устало проговорил он, оборачиваясь в простынь и укладываясь в кровать.       — Аарон! — Вскричал я. — Ты в конец охренел?       — Если ты не хочешь, что я сошел с ума, то прекращай стоять с глупым видом.       — Что это значит…       — Это значит то, что я хочу тебя больше всех на свете, но скажи ты Линде правду. — Он прикрыл глаза, свернувшись калачиком. — Мне, на самом деле, немного надо было. Для меня любить тебя — это просто быть рядом. Даже иногда соприкоснуться рукавами свитеров, или просто молиться о том, чтобы ты добрался до дома целым и невредимым. — Он сглотнул, — А теперь… Тебя слишком много. У меня кружится голова.       — Бедняга, — Саркастически пробасил я, укладываясь рядом и притягивая это существо поближе к себе. — Голова у него кружится. Ты это… вспоминай иногда, с каким упоением сосал мне.       — Завтрашний день будет полон шуток про мой язык, не так ли? — Пробубнил Йонне в подушку, отмахиваясь от меня.       — О, нет. — Я помрачнел, сжав пальцы на его талии. — Это только наше. Только между нами. И совершенно без шуток.       — Звучит исчерпывающе, — Он скрестил свои пальцы с моими, прикладывая наши ладони к груди, — Давай спать, полуночник.       — Уснешь тут, — Трагически прошептал я, заглядывая под одеяло и краснея при этом.       Что-что, а влетел я по-крупному… ***       Следующее утро встретило меня массой последствий.       Распрощавшись с Йонне, я торопливо поцеловал его в щеку, слегка смущаясь, что на меня, в принципе, было непохоже.       Решив не возвращаться домой, а сразу пойти в школу, я нарушил нашу утреннюю с Лили традицию.       Не знаю, как отреагировал бы на это я, но тот бы чертовски взбесился, не найдя меня на месте.       Изучив его привычки, я неплохо ориентировался в эдаком океане страстей, да вот сегодня, как чувствовал, меня накроет так лихо, что вовек не выплыву.       Очередная проблема взорвала мне голову. И я не о распитой бутылке, после которой, кстати говоря, все было вполне нормально.       Всю дорогу до школы я проворачивал у себя в памяти те слова, которые некогда говорил Леонайю.       Как ни крути, он точно разобьет мне что-то об голову, если дознается до правды.       Однако, в школе Лили не появился.       Дождавшись последнего урока, я, пулей, вылетел из класса, чтобы справиться о состоянии моего пропавшего друга.       Покуда я шел, груз предательства наваливался на мои плечи.       Я не знал, что было хуже — рассказ о моих похождениях, либо попытка объяснить: фактически мы еще не пара, а случившееся лишь то, что должно было, рано или поздно, произойти…