Похороненные сердца 3. Навсегда.

      Пересекая площадь со скоростью молнии, я свернул к заветному дому.       Даже не взглянув на окна, я вошел в подъезд, поднимаясь по ступеням, чтобы выбить бешеную дробь по старой, дерматиновой обивке.       На пороге появилась недовольная женщина.       Особого сходства с Лили в ней не наблюдалось. Разве что цвет волос совпадал.       Если глаза Лили были слегка раскосыми, то ее напоминали две круглые монеты, которыми она старалась пялиться прямо в душу.       Волей-неволей, я пытался вспомнить все свои старые грешки, будто на исповеди у священника.       Кажется, она даже знала о них, открыто подсмеиваясь над моей растерянностью.       — Я к Линдстрему.       — Он болеет, — Холодно ответила она, не давая мне протиснуться внутрь.       — И, что? — Я удивился, — Разве у него чума или сифилис? Он при смерти?       Она окинула меня оценивающим взглядом.       — Дэнниел, это к тебе. — Крикнула она через плечо.       — Пусть заходит, — Хрипло откликнулся парень.       — Спасибо. — Сдержанно ответил я, проходя внутрь, все еще ничего не понимая при этом. — Привет.       Линде сидел в кресле, заботливо окруженный пустыми тарелками из-под супа, чашками, таблетками, гитарой и носовыми платками. Шестиструнную он держал у себя на коленях. Включенный усилок монотонно гудел, нарушая кладбищенскую тишину комнаты.       Естественно на мое приветствие он вряд ли что-то ответил, кроме негромкого покашливания.       — И где ты умудрился подхватить заразу?       — Иногда мне кажется, будто я знаю, когда начну заболевать. Словно контролирую этот процесс.       — Это как? — Я удивился, убирая с кровати бумаги.       — Просто. — Он кисло улыбнулся. — Вчера я был истощен. Сегодня, как следствие, болен. Я бы мог перебороть это в себе, но у меня не было сил что-то исправить.       — Мне бы так.       Парень пожал плечами, проходясь по грифу гитары.       — Как часто ты сидишь с ней? Я ни разу не видел тебя бродящим без дела.       — Всегда.       — Вот почему ты лучший в этом. — Я покачал головой. — Настоящий гитарный наркоман.       — Я больше ничего не умею.       — Здесь я с тобой не совсем согласен. А как же книга?       — Ты прочел дневник?       — Да. От корки до корки.       — Ну и, как тебе? — Он отложил гитару, держась за горло.       — Что всё это значит? — Этот роман…       — Просто мне было скучно.       — Знаешь, я так не подумал. Уж слишком много души ты в него вложил. Такие вещи не пишутся по прихоти.       — А я и не говорил, будто желал сделать это абы как. — Он задумался. — Я хотел найти ответы на гнетущие меня вопросы. И я их нашел.       — Откуда ты узнал о Ханелле?       — Ты как-то рассказывал мне о ней.       — Значит я допился до ручки, — Я тяжело вздохнул, пытаясь припомнить сей разговор. — Да, ты прав. Иначе у меня бы не было этого отвратительного дежавю.       — Ты сегодня сам не свой, — Заметил он, покосившись на дверь. — Не хотел бы я здесь обсуждать некоторые вещи.       — Кажется, она тебя любит.       — Мама? И с чего ты так решил?       — Ходит словно лев по клетке, никого не пускает. Каких трудов мне стоило попасть сюда. На секунду я решил, что не пройду ее материнский фейс-контроль.       — Я давно перестал пытаться понять ее. — Парень отмахнулся. — Ты ездил вчера на студию?       Я потупил взгляд, проматывая в голове встречу с Йонне Аароном.       Лили чувствует это, я знаю.       Он не такой, как все остальные.       Рассказать ли ему сейчас, или придержать откровения для более подходящего момента?       Нет, я не столь храбр.       К тому же, он болен. Не только физически, но и морально.       — Нет, не ездил. Я пока не готов.       — Бэм тратит на тебя слишком много времени, — Лили поджал губы. — Носится, словно курица с яйцом. А ты что? — Срешь ему на голову.       — Всё не столь прозаично. Он лишь помогает мне с деньгами.       — Которые ты безбожно тратишь на алкоголь и прочие забавы.       — Ты меня отчитывать пытаешься, — Я приподнял брови.       — Не а, — Лениво проворчал парень. — Пытаюсь понять, что в тебе изменилось за последние двенадцать часов.       Интересно, о чем это он?       — Иди-ка сюда, — Он поманил меня пальцем.       Я напрягся, но сел рядом.       Взяв меня за загривок, он прошелся губами по моей шее, а там достиг и уха, в которое прошептал:       — Если я узнаю, будто ты меня обманываешь, или что-то недоговариваешь, то полью твою очаровательную голову бензином, подожгу спичку… — Он поцеловал меня в висок, — … И буду наблюдать за тем, как ты горишь.       — Странные у тебя методы, — Я сглотнул, чуть отстраняясь.       — Помни, я не шучу. — В его голосе не было даже тени сомнения.       И тогда я понял, глядя в его белые глаза с черными точками зрачков, он приведет свои слова к исполнению.       И, что мне теперь делать?       Ты лишаешь меня права рассказать тебе обо всем…       — Линде, я не вру тебе о том, как сильно тебя люблю.       — Но что-то все равно не так. — Он отпустил меня, отпихивая в сторону.       — К тому же, я тебе ничем не обязан, если ты помнишь. — Ну вот, я это сказал, мать твою.       Он смерил меня загадочным взглядом.       — Точно, — Он кивнул, — Ты не обязан мне.       — Тогда чего ты хочешь?       Он вожделенно оглядел меня.       — Не думаю, что мои действия нуждаются в инструкции. Тебе и так все известно.       — Тогда… Тогда давай убежим отсюда. Давай спрячемся на время.       — Покинуть город? — Он хмыкнул.       — Вовсе нет. Просто остаться наедине друг с другом, чтобы понять…       Он улыбнулся, опустив взгляд.       — Не сегодня.       — Линде…       — Лютер видел тебя вчера.       Меня обдало холодом.       — Что ты имеешь в виду? Мало ли кто меня вчера видел.       — Я не знаю, почему он помогает мне, либо это происходит по какой-то магической случайности, но вчера он был в три часа ночи у отеля. — Парень запустил пальцы в волосы, глядя в потолок. — И знаешь, что он мне сказал?       — Разумеется. — Я стиснул зубы. — Ты бы не стал разыгрывать это представление, если бы не знал наперед о моем походе в гостиницу. Господи, какой же я придурок.       — Он сказал, что вы трахались. — Лили покусал ноготь. Затем перевел взгляд на меня. — Ох*енно.       Я нервно рассмеялся.       — Нет. Мы не трахались.       — Конечно. Просто читали дневник.       — Линде я…       «Думай, думай, что ему, блять, сказать, пока он не кинул в тебя усилителем».       — Почему, Вилле? — Он нахмурился. — Что же я тебя такого сделал?       — Дело не в тебе, или в ком-то еще.       Парень резко встал, надевая пальто и закладывая волосы за воротник.       Сгребая ключи в карман, он указал тычком пальца на дверь.       — Пройдемся?       — Ты же болеешь.       — Правильно, я все равно болею.       Он прошел по коридору, сталкиваясь с матерью.       — Ты рехнулся? — Бросила она, загораживая проход. — Я всю ночь сбивала тебе температуру, чтобы ты пошел гулять с этим…       — Я ненадолго. — Спокойно ответил он.       Теперь путь к отступлению был расчищен.       Мы вышли во двор.       Линде уселся на скамью, подозвав к себе Хоакина.       Зажав его между бедрами, парень почесал пса за ушами, уворачиваясь от любвеобильных «поцелуев» хвостатого. Потом посмотрел на меня чистыми, добродушными, голубыми глазами:       — Что же произошло, Вилле Вало?       — У тебя точно нет с собой спичек или оружия?       Линде нахмурился.       — Если надо, я задушу тебя голыми руками.       — Успокоил.       — Просто начни уже что-нибудь говорить. Я уверен, у тебя была искренняя причина это сделать, не так ли?       Я тяжело вздохнул, присаживаясь рядом.       — Я не собираюсь убегать от тебя. К тому же, ты тоже не совсем честен, согласись.       — И в чем же это проявляется? Или ты про Лютера?       — Именно. Йонне то же самое сказал. Ну не мог ты такие вещи писать толком не трахавшись.       — И ты счел это за повод отправиться к старинному другу, чтобы размазывать по его лицу плоды своего недоверия? Какая прелесть.       — Это долгая история, почему из всех людей на свете я отправился именно к нему.       — А я никуда не тороплюсь. — Линде развел руками.       — Если тебе это действительно интересно, наши отношения с Аароном были задолго до нашей с тобой встречи. И они были не совсем нормальными. Поэтому я вряд ли смог бы ответить, почему пренебрег ими.       — Так что же получается? Ты теперь будешь постоянно сваливать к нему, чтобы отовариться на стороне? — Линде поиграл желваками, отпуская собаку.       — В том то и дело, что я уже не понимаю, как мне быть с этим.       — Ты же, вроде, разумный человек.       — Полигамный. — Я безумно рассмеялся, — Тебя-то я тоже люблю.       — Я про то, что так нельзя. В природе — возможно, но не со мной. — Он покачал головой. — Я могу тебя понять, но не смогу простить постоянное присутствие кого-то еще в наших с тобой отношениях.       — Да ты и сам был не прочь крутить с Йонне. Разве я не прав?       — И сейчас готов, — Заявил Линде, — Но у меня есть ты. Знаешь, в этом мире очень много людей, и я бы не стал давать клятву быть с тобой, если бы был не уверен в своем окончательном решении.       — И?       — Если ты меня хоть немного уважаешь, сделай выбор. Спи с кем хочешь, но не скрывайся. Рано или поздно, обман всплывет наружу. И не я тебе судья, а небо, которое видит тебя всего, подноготную.       — Ты невероятен. Ты и Аарон, вы — оба. — Я растерянно закурил. — Один я какой-то не такой.       — Может, поэтому ты нам так нравишься, разве нет?       — Я иногда смотрю на тебя, как на инструмент в углу. И вспоминаю, что ты не просто здесь стоишь. На тебе можно сочинять превосходные партии. А я слишком туп, чтобы сыграть даже два аккорда.       — Бедный ты мой. Никудышный Вилле Вало. — Он расхохотался. — Бери да делай. И верь мне, тебя ничего не сдерживает в твоих желаниях. Хочешь — хоть весь свет перетрахай, только…       — С условием, что я буду только твоим? — Я хитро улыбнулся. — Ты и сам знаешь.       — Не собираюсь я тебя увешивать ошейниками, запирать, ограничивать — тоже. Главное, чтобы ты сам определился с выбором. — Он вздохнул, — Знаешь, я часто замечал даже за своей матерью некоторые вещи, которые приводили меня, мягко скажем, в ужас. Я всегда думал, что никогда не стану таким.       — На то были свои причины. — Я развел руками. — Ты же не всегда был таким умным?       — Я не умный, Вилле. Как ты это до сих пор не понял?       — Нет же. Ты всегда знаешь цену времени, отношениям.       — Сложно объяснить, — Он отмахнулся. — Просто внутреннее чутье.       — Что же мне теперь делать? — Я опустил голову. — Понимаю, это немного стремно — интересоваться у тебя по поводу таких вещей.       — Поговори с ним. Только честно, без обиняков.       — А если он предложит начать встречаться?       — И почему тебя это так пугает? — Он удивился. — Глянь-ка. Да ты весь в сомнениях.       — Если не кривить душой, то я боюсь тебя потерять. А его выбор меня мало волнует. С другой стороны, я бы… Попробовал.       — Ясно, — Линде снялся с места. — Давай ты сходишь к нему. Только дай мне нормально поболеть.       — Как скажешь. — Удрученно ответил я, провожая его до подъезда. — С тобой точно всё нормально?       — У меня есть руки, ноги. Я даже могу иногда не кашлять. Это хороший признак.       — Ты понимаешь о чем я…       Линде посмотрел на меня долгим взглядом. После чего исчез в подъезде, оставляя меня одного.       «Болван» — Ругал я сам себя, двигаясь прямиком через парк, — «Идиот конченный».       Зайдя домой, я наскоро перекусил, облачаясь в шапку.       Спустя некоторое время в парадную залетел Йессе.       Сев напротив меня, он крепко выругался.       — Как некрасиво, — Пробормотал я, попивая чаек.       — Магазин. Сгорел. — Выплюнул брат, скомкав скатерть перед собой.       Я поперхнулся.       — Ты так не шути…       — В том-то и дело, я не шучу, Вилле. — Он опустошенно извлек из сумки пачку сигарет. — Это просто херня какая-то, а не утро.       — Слушай, он сгорел полностью, или…       — Как он, блин, может сгореть не полностью? — Заорал он, тыча в меня пальцем.       Я резко встал, начиная мерять кухню размашистыми шагами.       — Да как же так… Это МОЕ место.       — Не только твое, если ты еще не понял. Как минимум, наше, с отцом.       — Что копы говорят?       — А что они скажут, — Фыркнул парень. — Поджог случился поздно ночью. Никаких следов им не удалось найти. Это же чертовски просто — бросить спичку и свалить.       Я представил резиновый член, который плавился от языков пламени.       Это было комично, если бы не было так грустно.       Теперь же мне это говно восстанавливать. Вернее то, что от него осталось.       Возвести магазин заново ничего не стоит, но на это потребуется куча времени, которого у нас нет…       — Я должен это видеть, — Решил я, надевая пальто и шарф. — Иначе не поверю.       Бредя по проспекту, я смотрел под ноги, пытаясь осознать случившееся.       Первым делом меня волновал сам факт, а уже потом и список недоброжелатей, готовых покуситься на наш маленький семейный бизнес.       Сопоставив картину вчерашней ночи и сегодняшнего утра, я был почти уверен, что поджог связан только со мной и Аароном.       Сами посудите — это не случилось не вчера, не неделю назад, а именно сегодня, ориентировочно, в четыре-пять утра.       Лили…       С прекрасным температурным алиби.       Хоть и единожды сказавший, что готов сжечь меня дотла, если заподозрит в обмане.       Нет, точно не он.       Йонне? Да, конечно.       Прям хочется представить как он скажет: эта ночь была так себе, и я решил отомстить тебе.       А вот Лютер меня немного напряг.       Мало того, что он, будто рыбка на посылках, сливает Линде всю информацию про меня, так еще и умудряется подкидывать палки в колеса.       Теперь я точно уверен в его причастности.       Пусть даже не своими руками, но он спалил этот чертов магазин.       Одно я не мог понять, насколько надо быть тупым, чтобы учинить пожар под прицелом взглядов нескольких людей, которые могли, пусть и не сразу, догадаться о его поступке?       Или это, все-таки, не он?       И кто тогда?       Не пытайся исключать версию с Бэмом Марджерой. Ты же знаешь, что он говорил накануне…       Черт, ребят…       Ревность — это в его стиле.       Побродив по пепелищу, я взбешенно пнул кассовый аппарат.       Ну вот, теперь я виноват.       Надо было идти в магазин, а не к Аарону.       Конечно, блин, если это не Лютер, то я бы сам сгорел в огне.       Интересная картина вырисовывается.       Даже интересно, как на это отреагирует Йонне Аарон.       Пошатавшись еще немного, я спустился в котельную, которая, кстати говоря, уцелела.       В помещении пахло дымом, но хотя бы было не так холодно, как на улице.       Одним словом, сегодня будет долгое собрание по поводу того, как нам поступить дальше.       Если возводить стены заново, то придется обзавестись охраной, которая, в случае чего, немедленно сообщит о поджоге. Либо противопожарной системой, что тоже хорошо.       Прогулявшись к отелю, я увидел Йонне.       Он курил, стоя на парковке, рядом с подержанной иномаркой.       Оставалось лишь догадываться, чего он выперся на улицу. Покурить-то он и в номере мог.       — Привет. — Я встал рядом с другом.       — Я уже слышал про поджог, — Парень сгорбился, — Можешь даже не говорить, как сильно ты любил это место.       — Тайный Альбион. — Пояснил я. — Там мне казалось будто время останавливалось, — А ты чего тут стоишь?       — Жду Кристуса. — Парень фыркнул, — Снова опаздывает.       — Собрались куда-то?       — На студию. Куда ж еще. Хочешь с нами?       — Я… — Я немного опешил от такого предложения.       Но потом подумал, почему бы и нет.       — Конечно.       — Мы могли бы записать некоторые твои песни. Мне, правда, очень хочется тебе с этим помочь.       — Думаешь, получится? — Я напрягся.       — А почему нет?       На этот вопрос я не смог дать дельного ответа.       Если он так в этом уверен, то и я, пожалуй, тоже.       Так или иначе, надо же когда-то начать.       Бэм очень удивится, если я вернусь с диском.       — У тебя есть предположения?       — Ты о магазине? — Парень растоптал бычок, — Это точно не я. И не Лили.       — И не я, — Я улыбнулся, — Если я что-то и хотел сжечь, так это ту противную дверь. Краааак. Боже, как она меня бесила.       Йонне потрепал меня за плечо.       — Самым лучшим чувством, было проснуться, увидев на тумбочке два бокала и твою записку, Вилле Вало, — Сказал он, когда мы двинулись к парадному входу. — Если ты хочешь меня о чем-то спросить, то не сейчас. Если честно, я сам пока не понимаю, что со мной произошло.