Две крайности одной сущности

В которой у Вергилия происходит близкий контакт третьей степени.

***

Темно-синее Ауди на полной скорости вылетело на перекресток, завизжав шинами по асфальту, круто развернулось и поехало по основной трассе. Донован, как сумасшедший крутил руль, чтобы выровнять свою «малышку», по пути сбив два мусорных бака и дорожный знак. Еще кровоточащие пальцы так и норовили соскользнуть, немного затуманенный от алкоголя взгляд мешал, но тормозить нельзя. — Через двести метров поверните направо, — промяукал назойливый голос навигатора в телефоне. — Кайф, блять, еще и дорогу неправильную подсказывает, — прорычал мужчина, глядя в зеркало заднего обзора. — Как она? — Жива, — только и ответил Вергилий, крепко пережимая рану Ренны — они вдвоем едва помещались на заднем сидении машины. — Замечательно, — Донован уже почти сгрыз фильтр так и не закуренной сигареты. — Просто охуенно. Дай прикурить, а то я сейчас вмажусь. Информатор проникался к полудемону все больше и больше — говорит, когда нужно, практичный, если не горит — поможет с мелочью. Вергилий, не отпуская охотницу, выудил из кармана водителя сверкающую подделку на Зиппо с принтом полуголой девушки и, отбросив крышку, щелкнул колесиком один раз — Донован спешно закурил. — Твой брат? — мужчина чуть не пропустил нужный поворот и опять чуть не перевернулся, пытаясь в него вписаться. — В поисках демонессы, — беловолосый небрежно кинул зажигалку на сиденье рядом с водительским, после чего перевел взгляд на Ренну, которая на мгновение пришла в себя, откашлялась стаканом крови и снова отключилась, резко бледнея. — Умирает. — Ебаный свет! — Донован вдарил по газу, выжимая из машины остатки мощности. — Я на хую вас вертел — стоило оставить на секунду, как все пошло по пизде! Как можно было проебать демонессу, явно отличающуюся от Василисков?! — Это ты у девчонки спроси. Направо. Паникующий информатор крутанул рулем, въезжая в узкий переулок и только потом понимая, что дорога не та. — Я убью тебя, уебок, — прорычал он, не сбрасывая скорости, сбивая мусорные баки, мешки и ворота. — Зачем, зачем блять? — он судорожно пытался вспомнить, как приехать в точку назначения из соседнего квартала. — На перекрестке снова повернешь куда ехал, — все таким же ровным голосом сказал Вергилий. Донован матерился и матерился, от таких эпитетов покраснел бы любой уличный забор. Выстраиваясь на прежний маршрут, он проклинал все на свете. — Умирает, — его отвлек от гневных мыслей голос Вергилия. — Так сделай что-нибудь! — рявкнул на него мужчина. — Аптечка под сиденьем, если сможешь откачать ее с помощью бинтов и, сука, перекиси водорода, я, блять, стану твоей личной анальной сучкой! Не отвлекаясь на возню полудемона, Донован вперил взгляд вперед. Даже не замечал, что скурил сигарету до фильтра. Если они опоздают — он никогда себе этого не простит. И вот, наконец-то, нужное здание! Информатор резко вдарил по тормозам, останавливаясь прям у входа. Здание под снос, видимо, недостроенное, с разваленными внутри потолками — пятиэтажная коробка. Изрисованная бесконечными граффити, просто маркерными членами и нецензурными словами, тем не менее, над входом висела погнутая неоновая вывеска «Шаловливые шурупчики». Донован выглянул в окно, глубоко, несколько мультяшно, вдохнул полную грудь воздуха и округу сотряс вопль «КВЕНТИ-И-ИН!» Из здания выбежала тоненькая китаянка с длинной косой и выбритыми висками и, защебетав что-то на своем, начала дотошно обращаться к Доновану. — Блять, зови своего сутенера, утка, пока я не нафаршировал твой рот чем-нибудь интересным! — зло прорычал информатор, за косу притягивая ее к себе. Кажется, от испуга, она даже поняла мужчину. Качнув головой, как болванчик, она скрылась в здании. — Вытаскивай ее, блять-блять-блять! — Донован выскочил из машины и, за секунду оббежав ее, распахнул дверь на водительское сиденье. Вергилий с нечеловеческой грацией и аккуратностью, подхватив Ренну на руки, выскользнул из машины. — За мной! — информатор чуть не вынес собой дверь «Шаловливых шурупчиков». Внутри все было заставлено машинами: дорогие, дешевые, новые, старые, черные, белые, цветные, в стразах, заниженные, завышенные, сломанные, целые, разобранные — всех видов, в общем. А из огромного аудиоцентра где-то справа на все здание агрессивно зачитывал куплеты DMX. — И?.. — Вергилию тут явно не нравилось, что где-то в глубине души вызывало адовое удовольствие Донована. Договорить полудемон не успел, потому что, осматриваясь, столкнулся с… шеей. Огромный двухметровый гаваец, в темно-зеленом бархатном халате предстал перед гостями. Кажется, он был одной большой мышцой, перекатывал во рту зубочистку, с недоверием и даже неприязнью глядя то на Вергилия, то на Ренну. — В палату, — только и произнес он, разворачиваясь, пафосно всколыхнув подолы халата. — Делай, что говорит этот бугай, а то она откинется, Вергилий! — Донована наконец-то накрыла истерика. Опять. Они перетащили охотницу в каморку, заставленную швабрами и ведрами, откуда шла еще длинная крутая лестница вниз. Вергилий в один прыжок перемахнул с нее и занес Ренну в широкую, обставленную под больничную, палату. Свет неприятно мерцал, так и норовя вырубиться. Гаваец указал на железный широкий хирургический стол, надевая силиконовые перчатки и маску. Сверху прибежали две азиатки, судя по всему, чтобы ассистировать мужчине. — Вы оба — съебались, — тоном, не терпящим возражения, заявил бугай.  — Так что там про сучку, Донован? — с издевательской ухмылкой Вергилий повернулся на информатора. Вестал облокотилась о фонарный столб, тяжело дыша. Сзади орали сигнализации, раздавались вопли боли и маты, приближались пронзительные писки мигалок — ехала полиция и скорая. Будь проклят Пифон — свалил в Ад в момент, когда все начало выходить из-под контроля. Демонесса, морщась от боли, посмотрела вниз, на пробитую тяжелым армейский ножом стопу. — Уродина, — прорычала Вестал, наклоняясь. — Сука, — ухватившись за рукоять, она дернула на себя, вытаскивая лезвие из ноги. Закусив щеки, чтобы не закричать, она протяжно застонала. После того, как девка проткнула ее и вырубилась, разгневанной демонессе оставалось лишь немного, чтобы добить ее, для надежности. И она бы это сделала, если б не чертов сын Спарды. Не тот, шикарный, а второй, его брат. В демоническом облике он выглядел, как Князь, впрочем, бил, скорее всего, тоже сильно. Этого Вестал решила не проверять и, взвесив свою жизнь и жизнь какой-то там охотницы, она решила, что своя все-таки дороже. Не успев попасть под раздачу от полукровки, она спрыгнула с крыши и спешно ретировалась. И вот, сейчас, она смотрела на рану и… пугалась. — Заживай, — прорычала она, ударив кулачком по столбу. — Ну же! Все так же кровоточило, это была натуральная дыра. Почему не регенерировало? — А ножик, как оказалось, не простой, — характерный «щелк» и в затылок Вестал уперлось дуло пистолета. Кто-то вырвал у нее из рук нож, но демонесса уже догадывалась, кто. Она рефлекторно подняла руки над головой. — Эй-эй, ковбой, — как можно более ровным и милым тоном произнесла она, стараясь не кривиться от боли в ноге. — Давай не будем торопиться с выводами! Она медленно, чтобы не разозлить охотника, повернулась к нему лицом. Ладно, чтобы она там не думала, он был очень хорош собой. До безобразия хорош. — Послушай, красавчик, я тут не причем, — попыталась оправдаться она. — Эту всю кашу Пифон заварил, а я так… мимо пробегала. — Значит мимо, — Данте, кажется, так его звали, с интересом, но, к сожалению, чисто профессиональным, оглядел демонессу. — А твой хвост шикарный в спине моей коллеги оказался, потому что взмахнула им не правильно?  — Именно! — она очаровательно улыбнулась. — Мистер охотник, может через постель все решим? Я жить хочу, а какое тебе дело до какого-то маленького беса? — Прямое, — он ткнул ей пистолетом в лоб, заставив поджать хвост от страха. А он, кажется не шутит. — Говори, что тут происходит? — Я не знаю, мистер охотник! — она завертела головой, она ведь правда не знала. — Я просто мимо проходила, да! Он сейчас выстрелит, он выстрелит. Хвост за спиной Вестал изогнулся в виде знака вопроса, после чего разделился на три — три копии демонессы резво рванули в разные стороны. Прогремел выстрел — не та. — Сучка, — прорычал Данте, запрыгивая повыше, чтобы попытаться найти жертву — но улочки были пусты. Донован докуривал последнюю сигарету из пачки. С момента, когда Квентин выгнал его и Вергилия из операционной прошло уже два часа и мужчина просто курил. Молча, сигарету за сигаретой, он все порывался что-то сказать, но в последний момент замолкал, глубоко заполняя легкие табачным дымом. Дверь в мастерскую распахнулась, и внутрь вошел Данте. — Хер найдешь вас, — пробормотал он, подпирая ту же стену, что и Донован. — Демонесса? — глядя в пол, спросил информатор. — Сбежала, — ответил охотник. — Как там Раннер? — Хуево, — ответил Донован, шлепая себя по карманам и с облегчением находя еще помятую пачку с двумя такими же помятыми сигаретами. Лишь он произнес это, как из каморки показался гаваец, снимая окровавленные перчатки и выбрасывая их в мусорный бак. Его встретило гробовое молчание. — Будет жить, — сказал он, вытаскивая заложенную за ухо сигариллу, и закуривая. — Дайте ей отлежаться пару дней, мои девочки поухаживают — уже в среду сможет опять махать мечом. — Господи, — Донован устало съехал по стене, потеряв всякие силы. — Спасибо тебе, Квентин. — «Спасибо» в карман не положишь, Ула. — А, да, конечно, — Донован дрожащими руками полез в бумажник, но его прервал оглушительный, раскатистый хохот гавайца. — Ну, ты тупой, Ула, я тебе поражаюсь, — Квентин присел на корточки перед Донованом и по-дружески хлопнул его по плечу — верзила в секунду изменился в лице, перестав быть похожим на бандита. — В пешее эротическое иди со своими деньгами, — он поднялся и осмотрел Данте и Вергилия, протягивая руку. — И вам не хворать. Перезнакомившись со всеми, Квентин пригласил их в дальнюю от входа часть мастерской, где можно было хоть как-то расположиться. — Как вы вообще добрались через пробку на пятой? — спросил бугай. — Там все еще утром встало, а от погрома скорее всего все машины побросали. Донован покосился на Вергилия и обреченно выдохнул. — Это… это Вергилий как-то узнал… другой путь подсказал, — нехотя выдавил он. — С крыши увидел, — ровно пояснил полудемон. — Я слышал новости — пиздец какой-то, — гаваец вытащил из холодильника четыре бутылки пива, но, покосившись на братьев, в частности на Вергилия, он отставил одну. — Это Ренну там так поцапали? — Ага, — Донован открыл бутылку о столешницу, край которой был изрядно потрепан — видимо, он не первый. — Кстати, — вдруг вспомнил он, отставил пиво и, вытащив из пиджака помятую бумажку, нацарапал на ней какие-то цифры карандашом и протянул ее Вергилию. Тот взял записку, ожидая дальнейшего комментария. — Ну, я держу свое слово, — информатор подхватив бутылку, отсалютовал сидящим, и сделал из нее несколько звучных глотков. — Понадобится анальный раб — звони. Квентин звучно залепил себе по лбу, а Данте до слез расхохотался. — Я оставил тебя с братом на два гребаных часа, — пытаясь успокоиться, произнес он. — Почему я, блять, не удивлен? Вергилий лишь ухмыльнулся и убрал записку в карман плаща. — А, да, Донован, — Квентин отпил из своей бутылки. — Еще раз назовешь кого-то из моих девочек «Уткой по-Пекински» — я тебе задницу на терке сотру и лимоном приправлю. — В таком случае научи их, наконец-то, говорить по-английски, — бросил Донован. — Ты прав, они не утки, птиц я хотя бы понять могу, а этих пустоголовых дур даже Стивен Хокинг бы не понял. — Так, пошутили, и хватит, — Квентин махнул рукой, отказываясь спорить. — Давайте, рассказывайте, что происходит в Зене? Просто так вы бы не стали звать самого Данте. Информатор постарался в общих чертах обрисовать другу, что же происходит в городе. Тот внимательно слушал, впитывая информацию, и периодически «угукал». — В общем и целом — ничего страшного, как мне кажется, — закончил за него Данте. — Думаю, обычный Князек вылез из-под камня и, пока все отвлечены на Рэд Грейв, решил что-то сделать… хоть я и не понимаю что именно, без обид, в вашем городе нет ничего интересного, что могло бы привлечь внимание Владык. — В таком случае, надо выяснять, — Квентин допил пиво. — Я в деле! Понадобятся машины или срочная медицинская помощь — звоните. — Кста-а-ати, — протянул Донован. — А где Вергилий?