Возможно, нужно попасть в другой мир, чтобы понять...

Первое, что пришло в голову, когда я только очнулся - это: Голова… Как же… больно… Вторым - осознание того, что ноги и руки не шевелятся, а глаза словно налились свинцом. Пролежав некоторое время с осознанием, что голова просто раскалывается, а мышцы явно онемели, всё же попытался разлепить глаза. С огромным усилием, медленно, всё же мне удалось приоткрыть их. Чёрт… Так размыто. Пелена никак не желает уходить. Ощущение слепоты и беспомощности заставило чуть поморщиться. Приглядевшись, заметил множество оттенков зелёного, пахнущее землёй и сыростью окружение, свежесть травы и приятный щебет птиц. Я в лесу? Зрение, чёрт! Никак не придет в норму. Сколько ни пытаюсь сосредоточиться, всё равно мутно. Подумав, решил закрыть глаза, лучше не тратить энергию на беспочвенные попытки увеличить резкость, полежу и само пройдёт. Нужно собрать информацию в голове и попытаться вспомнить. Как я здесь оказался? Так прошло некоторое время в пустом осознании того, что я не помню даже собственного имени. И как я вообще тут оказался. Напрягаясь и жмурясь, чтобы вспомнить, подумал, что, если бы мог двигаться, то, скорее всего, сейчас бы массировал виски, чтобы напрячь извилины. Потихоньку тело всё же начала охватывать небольшая паника. Как вспомнить то, чего я не могу вспомнить? Собравшись с силами, с огромной натугой, снова открыл глаза и попытался подвигать хотя бы пальцами. Кажется, указательный правой руки чуть двинулся! Во всяком случае, я заметил это движение. Уже хорошо, медленно сжимая и разжимая палец, попытался восстановить управление и остальными частями правой конечности. Вскоре я смог несильно зажать руку в кулак и так же осторожно разжать. Если подумать, очень странно, что я не могу ничего вспомнить из своей биографии, и странно, что я относительно спокоен, на моём месте любой другой человек бы давно впал в панику. Возможно, не стоит так натужно тратить силы на то, чтобы вспомнить что-то, ведь внезапное озарение приходит тогда, когда его совсем не ждут. Сосредоточившись на остальных своих чувствах, только сейчас заметил, что в левой руке сжимаю что-то тёплое. Постанывая от боли в мышцах, попытался переместить правую к левой и ощупать предмет. Напрягся даже торс. С удивлением понял, что, похоже, это рука! Не знаю, сколько ушло времени на то, чтобы подняться всем телом, но ощущение было такое, словно меня накрыл сонный паралич и все мышцы просто оцепенели. Наконец-то, усевшись на филейную часть, уставился в одну точку, смаргивая неприятную пелену перед собой. Пение птиц было приятным и успокаивающим. Яркие цветовые пятна светлых, зелёных и травянистых оттенков явно указывали на тихий лесной день. Возможно, мы в каком-то парке или лесопарке? Но я не слышу городского шума или людей, даже если очень сильно прислушиваюсь. Вместо гула машин улавливалось хрипловатое дыхание. Замутнение почти прошло, поэтому я смог разглядеть человека с явной худобой и не такого рослого. Последний раз сморгнув противное чувство, резкость зрения полностью восстановилась. На траве лежала девушка. Мягкая рука лежала в моей. Такая тёплая. Слегка придвинувшись и айкнув от хруста костей, понял, что ошибся. Это не девушка. Это парень с достаточно утончёнными чертами лица и волосами, что были ему до плеч. Растрёпанные огненные локоны мягким водопадом струились по лицу, открывая вид на шею. Он лежал на боку, чуть съёжившись. На вид ему не больше восемнадцати — двадцати. Молодой и бледный для своего возраста. Что же мы с ним забыли в лесу, держась за руки, да и еще совершенно одни? Может, он мой друг? Или сын? Почему-то ощущал я себя старше него. Не знаю почему, просто чувствовал. На вид парень был достаточно миловидным и хорошеньким. Я бы даже рассмотрел вариант нападения кем-то, если бы на нем или мне просматривались следы побоев или крови, но таковых не имелось. По физическим ощущениям я словно пробежал марафон, но одежда цела, на лице ни царапинки. Всё это странно, ей богу. Глаза сами упали на кончики волос, блестевших на солнце ярким огнём. Тонкая бледная шея, наверное, манила своим изяществом не одно женское или даже мужское сердце. Отвёл взгляд, смущенный своими мыслями. Пялюсь как извращуга. Мягко высвободил руку рыжеволосого «лисёнка» и попытался встать. С первого раза, конечно, не получилось, но в конечном итоге я всё же встал, пошатываясь. Разминая руки, и, то сжимая, то разжимая кулаки, в конечном счёте оттряхнул одежду. Нужно осмотреть вещи, которые были разбросаны по поляне. Он, как и я, одет в спортивные вещи. Предполагаю, что мы знакомы и возвращались с какой-нибудь тренировки. На это указывала как одежда, так и спортивная сумка, что лежала в двух метрах от меня. Она была обычной, не броской, чёрной. Одним словом, мужская сумка, которая не привлечет внимания совершенно ни у кого. Повернув голову, заметил и вторую. Эта же была ярко-жёлтых оттенков, таких, которые блестели в волосах лисёнка. Понимая, что только что дал фантомное прозвище парнишке, эта мысль улыбнула. Возможно, оно приживётся к нему. Улыбка, тронувшая губы, тут же померкла. Стоит дождаться, когда он сам проснётся, не хочу его будить насильно, к тому же, нужно хотя бы базово узнать о себе что-то. Вдруг нас связывает не дружба, а нечто большее или, наоборот, мы просто жертвы обстоятельств, нужно быть готовым. В любом случае, если он знает обо мне больше, то после пробуждения нужно устроить лёгкий допрос, как только придёт в норму. Но если его накроет таким же физическим адом, как и меня, то наваливаться на него с расспросами в первые минуты пробуждения будет большой ошибкой. Подойдя к сумке, я присел на корточки и осмотрел её. Внешних повреждений нет. Чуть изорвана в районе ручки. Ни значков, ни нашивок, ни-че-го. Если сумка и правда моя, то я, должно быть, тот ещё зануда. Открыв её, обнаружил обычный комплект смятых вещей. Рубашка, штаны, комплект нижнего белья, майка-боксёрка, сами боксёрские перчатки и дезодорант. Ничего примечательного. Отогнув край, заметил внутренние карманы и второе деление. Тут уже интереснее. Наручники. Зачем мне наручники? Засунув руку во второй кармашек, заметил значок. Полицейский. Радует, что моя скромная персона не извращенец, носящий с собой наручники или какой-нибудь маньяк. Я коп. Продолжая обыск, нашел водительские права на имя Филипа Зилфа, 24 года, американец, права выданы на виды транспортов А, В и С1. Ну круто, значит, у меня есть машина или мотоцикл, нужно будет поискать их поблизости, если это какой-то лесопарк. Заглянув в последнее отделение нащупал его. Пистолет. Оттянув магазин, понял, что он полностью заряжен. Насчитал 12 патронов и заметил маленькую коробочку на 20. Защита есть, уже хорошо. Но если у меня есть защита в виде пистолета почему я тут, неизвестно где? Если на нас с этим парнем не напали, тогда почему моя голова так болит и я ничего не помню? Это был еще один вопрос, на который мне предстояло найти ответ. Закрыв сумку, собачка издала характерный «Вхууум». Этот самый звук и разбудил рыжего лисёнка, что так беспокойно спал недалеко. — Аххмм… — слабый болезненный голос разбил умиротворённую тишину леса и щебетение птиц. Парень попытался открыть глаза, но беспомощно стонал, пытаясь их разлепить. Да, я не понаслышке знаю, как это тяжело. Подойдя к нему, я присел на корточки, не решаясь прикасаться, но произнёс спокойно и отчетливо: —Привет, я не причиню тебе вреда. И не собираюсь делать никаких вредоносных действий по отношению к тебе. Скорее всего, ты сейчас плохо себя чувствуешь, твоя голова болит и мышцы горят. Если я прав, то промычи что-нибудь. — Собственный голос показался мне хрипловатым и таким, будто я не разговаривал пару дней. —Вхааты, — То ли промычал, то ли полусказал парень, разлепляя глаза. —Если ты хочешь что-то сказать, то сначала нужно попытаться преодолеть мышечную атрофию. Не знаю, сколько мы тут провалялись в отключке, но это явно был достаточный срок, чтобы конечности затекли. Парень не пытался кричать или что-то наподобие, значит он знал меня и понимал что я не принесу угрозы. —Сейчас я помогу тебе сесть. —взяв за хрупкие плечи, принялся помогать напряжённому телу сесть. Лисёнок закашлялся и выдохнул: —В.оды. — прохрипел, пытаясь сморгнуть надоедливую пелену. Пошарив глазами по поляне обратил внимание на его сумку, только сейчас заметил, что сбоку была прикреплена спортивная бутылка. В ней явно должно было что-нибудь быть. Я тоже хотел пить. Сильно. Надеюсь, нам хватит на двоих. —Сейчас я отпущу тебя и подойду за водой, ты сможешь сам сидеть? —Мгм. —Ответил лисенок уже перенося вес на ноги, а не на мои руки, придерживающие его со спины. Отпустив, подошёл к сумке, взял цветастую бутыль и потряс. Почти полная. Это хорошо. Пальцы уже достаточно хорошо двигались и, открутив крышку, я сделал два жадных глотка. Осталась половина. Пить еще хотелось, но, понимая что парню нужна вода, и, скорее всего, она вообще является его, понял, что остальное стоит оставить ему. Подойдя к рыжему, произнёс: —Тебе помочь выпить или ты уже можешь двигать руками? Он чуть подвигал пальцами, как и я, когда проснулся и чуть помотал головой в отрицательном жесте. После того как вода смочила связки, голос стал обычным, низковатым. Словом, обычный мужской. Я продолжил: —Да, когда я очнулся, то тоже смог сначала только дергать некоторыми из них. —Сказал я, имея ввиду пальцы. —Сейчас я запрокину тебе голову и по чуть-чуть волью воду. Пей маленькими глотками, не то повредишь связки. Чуть оттягивая мягкие волосы, помог парню выпить часть и он, хрюкнув, дал понять, чтобы я остановился. Несколько капель потекли по острому подбородку и он закашлялся. Тяжело дыша и кашляя, произнёс: —Спа. кха. сибо, кха. Фил. Это не стало большим удивлением для меня, но я явно обрадовался, что мы всё же знакомы. —Обращайся, парень. —Дружелюбно произнёс, взяв его за руку и помогая ему размять мышцы. —Парень? — Откашлявшись, спросил он, всё ещё хрипло, но уже лучше. —Ну, да. Ты же не девушка, да? — Уже было хотел усомниться в своей теории о том что этот лисёнок совсем не лисёнок, а лисичка. —Нет, парень, но ты же никогда меня так не называешь. —Да? А как я тебя называю? —Его правая рука уже могла нормально двигаться. Я переместил центр своей помощи по разминанию мышц к левой. Рыжик шикнул и чуть отдёрнул ее, убирая конечность от грубых пальцев, что мяли кожу через одежду. —Ай, дебил, больно! Это «дебил» почему-то не обидело, даже немного позабавило. —Так как я тебя называю? —продолжая массировать, поинтересовался. —Ну. Си, Саймон — Задумавшись, уже чуть недовольнее, добавил — Лимон. —Правда? Даже не могу представить почему. —Усмехнулся, видя, как он кисло щурит красивое лицо. —Почему ты вообще спрашиваешь о таких вещах? — непонимающе произнёс он. — И почему я будто слепой? —Это скоро пройдет. Ты можешь двигать обеими руками? Проверь. Он демонстративно подёргал ими. —Где мы? — Поинтересовался лисёнок. —Отлично, тогда я сейчас помогу тебе встать. Взяв за нежные ладони парня, помог ему подняться достаточно резким толчком. Их мягкость меня завораживала и привлекала. Возможно ли, что мы кто-то большие друг другу, чем друзья или знакомые? Саймон чуть вскрикнул от боли держась за мои руки. В воздухе я обнял его под ребра, выше талии, чтобы он, не дай бог, не упал. По сравнению со мной, парень был хрупким цветочком, которого хотелось оберегать, как сокровище. Дивную ценность. —Кажется, я прозрел от боли.—произнёс он, вцепившись в мои бока, судорожно вдыхая воздух на груди. —Это же хорошо — с улыбкой проговорил я. —Ничего в этом нет хорошего, — Морща лоб, отозвался рыжик. —Ты так и не сказал, где мы. — Сказал, озираясь по сторонам. —Я не знаю. —ответил я так же тихо, даже как-то интимно, прижимая его к себе, точно драгоценность. Заметив это, Саймон перевёл взгляд на меня. —Дебил, ты чего творишь? — Чуть покраснел он. —А что я творю? —Руки сползли на талию, будто бы просто помогая встать покрепче на твёрдую землю. —Я помогаю тебе стоять. —Ты не просто помогаешь.— Заметил он. —С чего ты взял? — игриво спросил я. —С того что мы давние друзья! Улыбка померкла. Друзья значит. —Сейчас я тебя отпущу. —Будь, блядь, так добр. — с раздражением, потребовал лисёнок. Отпустив его хрупкое, но по первым прикосновениям подтянутое тело, я как-то разочарованно отодвинулся. Он запнулся поначалу, и я хотел подхватить его, чтобы не дать упасть, но бойкий малый резко рыкнул: —Без рук! И поднялся сам, прошагав к своей цветастой сумке, начиная в ней рыться. Повисла неловкая тишина, но вскоре Саймон первый её нарушил: —Что ты помнишь из последнего? —Не помню ничего. —Решил честно признаться, не лукавя. —В смысле ты не помнишь как мы сюда попали? —В смысле я не помню ничего. У меня амнезия. Рыжеволосое чудо медленно повернуло голову в мою сторону, а потом выругалось: —Этого не хватало... —Не всё так плохо. —Завали, Фил. —Зло пробормотал он, роясь в сумке и доставая телефон, для проверки связи. —Черт, не ловит. —Ты хоть помнишь как тебя зовут или сколько лет? Или откуда ты? Угрозы этого маленького человека насмешили, но я не стал этого показывать, дабы не нагнетать ситуацию. —Нет. Не помню. Ни тебя, ни себя. Ни то, сколько мне лет, ни то, откуда я. Просто очнулся тут и всё. —Выдал первое, что ощутил после пробуждения. —А, да, это, вроде бы, моя сумка и я нашел в ней водительские права, и, как понял, я Филип Зилф, мне 24, США, штат Теннесси, Диксон. —Правильно. — бросил он и тихо добавил — идиот. —Ты так любишь меня обзывать, я и обидеться могу. — Лукавил. —Ну и пусть! Ну и обижайся сколько тебе влезет. Мы неизвестно где: в каком-то лесу, связь отсутствует, интернета нет! И со мной мой друг-идио. — Саймон уже хотел произнести очередное обзывательство, но осёкся, вспоминая мою подначку — Ты, который ничего не помнит. Это пипец, ты понимаешь? Полный. —Так давай выбираться. — развёл я руки в сторону. —Давай.