Возможно, нужно попасть в другой мир, чтобы понять...

Саймон Миньярд

Вынырнув из небытия с дикой тревогой, я испытал звон в ушах и пелена, что стояла перед глазами, туманила разум. Не так сильно, когда я в панике вышел к тому человеку, что убил это леденящее душу чудовище, но ощутимо. Кажется, будто всё это лишь сон. Причудливый сон, в котором мой язвительный и бестактный друг превратился в терпеливого и вежливого парня. Даже выражение лица Филипа изменилось. Раньше ухмылка, которая бесила меня каждый раз, когда он кидал свои насмешливые и колкие шуточки по любому поводу бесила, а сейчас.. сейчас эта полуулыбка не кажется мне неприятной или негативной, скорее даже ободряющей. Лицо Фила больше не хочется расцарапать или лить ядом в ответ, даже наоборот. Но зная, что этот человек больше меня не помнит, теперь нет моего друга. Того, кто был со мной большую часть моей жизни. Заснул ли его характер в уголках подсознания этого нового Филипа, или просто это временное помутнение рассудка, но грешной мыслью я даже не знаю, хочу ли я вернуть старого Зилфа... Эта мысль больше всего ранила и приносила ощущение её неправильности. Ощущение того, что я предаю его. Но после того, что он сказал мне там, около ресторана? Могу ли я считать, что мы всё ещё друзья? — Проснись, — вторил Зилф, легко потрясая плечи. Открыв глаза, я узрел зелёные, словно молодая зелень глаза. Не те, что прежде. Они смотрели на меня не с привычной дерзостью или тревогой, а с чем-то новым. Так Филип раньше не смотрел и никогда не будет. Снова сомкнув тяжелеющие веки, мне отчего-то подумалось: Насколько я знаю, мой старый друг наверняка не стал бы церемониться со мной и счел бы, что пара пощёчин было бы лучшим выходом для пробуждения. Раньше Зилф всегда плевал на мой страх прикосновений. После того, что мне пришлось пережить, я бы вообще предпочёл, чтобы меня никто не касался. Тем не менее я не мог точно вспомнить, когда это началось или в какой именно момент. Скорее, это связано с теми изнасилованиями, что произошли в моей жизни, некоторыми драками и многим другим. Когда-то моя сексуальная ориентация подвергалась сомнениям некоторых особо ярых представителей движений, что жила в нашем штате, городе, приюте, школе. От него не спрятаться и не сбежать. Ты либо "нормальный", либо мёртв или избит, или скрываешься от "правосудия" в лице этих же самых представителей движений. В наше время, когда почти процветает ЛГБТ-борьба за права меньшинств, это тяжело представить, но ещё каких-то восемьдесят лет назад избиение до полусмерти или убийства на фоне сексуальности были плёвым делом. Примерно в одиннадцать я осознал свою сексуальную ориентацию, которая отличалась от общепринятых. Ребята постарше, что любили измываться над такими, как я, маленькими, хрупкими, с почти девичьими чертами лица, только прознав, что мой пол отнюдь не женский, сразу же принялись за мою персону. Волосы всегда были непослушными и быстро отрастали, а тело худым и тонким. Поначалу именно сходство с девушками и приносило мне некую защиту, но впоследствии это принесло мне больше бед, чем могло показаться. Стараясь сильно не отсвечивать, когда я, наконец, поступил в настоящую школу, что было заслугой тётушки Маргарет, я уже был научен опытом того, что на самом деле дети, как и подростки, очень жестоки. Конечно, среди людей могут быть и добрые или просто не понимающие и старающиеся держаться подальше от проблем, как и я от таких, как Элвин Картелинг. О, Элвин был из тех самых стереотипных злобных подростков-футболистов, недовольных своей жизнью и, скорее всего, страдающих от своей низкой самооценки, поднимая её за счет других, качающего не извилины, а бицепсы. Ах да, скорее всего, у него просто был маленький член и он всегда не преминул подцеплять очередную жертву на тему их мужественности и размеры достоинства. Возможно, этот хренов футболист просто был закомплексованным подростком или латентным геем, не принимающие себя, а оттого задирал только парней, вроде меня. Не окрепших, маленьких и тощих детей. Элвин никогда не находил себе противника такой же весовой категории, такого как Филип. Конечно, тогда мы не очень общались, потому что для меня он был лишь заносчивым ребёнком богачей, на которых работала тётушка, но в его тринадцать лет я уже видел, как он крепчает день ото дня. Для подростка, уже высокий и набирающийся мужественности. Возможно, если бы он учился в этой же школе, а не в другой, то мы могли бы стать хорошими друзьями и таких проблем бы не было. Или он бы стал очередным Элвином? Мне не хотелось так думать. Ещё раз позвав меня и легко прикоснувшись к плечу, я хрипло прошептал: —Без.. —Рук. Я усвоил урок. Извини, просто я не знаю, как ещё разбудить тебя. Ощущая горизонтальное положение, я со стоном привстал и от резко пронзивших недавних воспоминаний от ужаса скрутило живот. Я резко перевернулся и меня чуть ли не вырвало, но желудок по-прежнему был пуст. Еды в ближайшее время не поступало, а желание выпить воды было поистине космических масштабов. Наверное, от того, что я пробежал марш-бросок? Или потому, что был перепуганный и переживший столкновение с тем, с кем не пожелаю столкнуться даже злейшему врагу? Сфокусировав взгляд, я вдруг заметил серые глаза парня, который был едва старше меня. Того самого, который одним ударом снёс голову чудовища. —Он..! — опасливо сказал я, сверля взглядом черноволосого юношу, капюшон которого больше не скрывал его шевелюры. —Не опасен, — продолжил Филип за меня, принимая из его рук фляжку с водой. —Встать можешь? Пить хочешь? —спросил Зилф, немного потрясая водой, как бы показывая, что может меня напоить. Выхватив фляжку, будто она была спасением, я хотел открутить крышку, но за меня уже это заботливо сделали. Жадно наглотавшись половиной содержимого, я отнял фляжку от губ и вздохнул. — Могу, — сказал я, уже напившись, переводя опасливый взгляд на того парня, который, справедливости ради, тоже слабо нам доверял. А вот девушка с необычными золотыми глазами улыбалась во все тридцать два, потирая руку, облепленную сухими лепестками цветов. Зачем она это сделала? Выглядит странно. Но пока я спал, к людям, окружавшим меня, добавилась ещё одна юная особа. Волосы цвета каштана были короткими и достигали до подбородка, сама она была миловидная, но явно не церемонилась с той девушкой. — तुमने मेरा इंतजार क्यों नहीं किया?! क्या मैं कुछ मदद कर सकता हूँ?—зло выпаливала сероглазая особа, крутя в руках пострадавшую конечность девушки. — किससे मदद करें? चमक के साथ? आप इसकी कल्पना कैसे करते हैं? उसके कपड़े जला दो, बेचारे को और भी भड़काओ? वह स्पष्ट रूप से एक बड़े सदमे से गुजरा था।. — скептически ответила девушка. — मैंने बिना बात के ही तुरंत अपना हाथ गले लगा लिया, और कमल की पंखुड़ियाँ भी लगा लीं, एक निशान भी नहीं रहेगा.— закончила она, улыбаясь, чуть хмурясь от прикосновений к обнажённым местам. — मैं अभी भी रेक को मारने में मदद कर सकता था!— Протестовала она. — रेनार्ड ने बहुत अच्छा काम किया, चिंता मत करो कीवा. — тон черноволосой пострадавшей был настолько миролюбивым, насколько это возможно. Пока обе девушки препирались, а я спокойно пил воду, не мог не заметить как странно одеты все трое. Не одежда, а даже одеяния на парне были как из средних веков. Такие одежды были в играх, но не в современности. Чёрный плащ с элементами серых вставок и лент. Нижняя рубашка, опоясанная чёрным поясом с замысловатой застёжкой и такие же серо-чёрные штаны. Эфес массивного меча выглядывал из-под края плаща, скрывавший от всех истинную длину и размеры. В целом, тряпки на юноше можно было спокойно назвать как из фильма про ассасинов или про средневековых солдат. Переведя взгляд на девушку, отбивавшуюся от нападок коротковолосой, то на ней, напротив, была белая рубашка со странными, очень длинными краями. Скорее всего, эти длинные края были подобием замысловатого пальто с тёмно-серыми узорами на нижней части, накинутого поверх, опоясанного простым серым поясом, не таким как у парня. Такие же черные штаны и забавные укороченные сапоги, но на груди виднелась маленькая нашивка в виде герба почти полностью сливающегося с белым пальто-блузой. Если совсем вглядываться то на нашивке виднелся какой-то цветочек с резными красными и чёрными вышивками по краям. —आपको मुश्किल से इतना तोहफ़ा दिया गया था कि आप गेलर्थर्स में स्वीकार किए जा सकें और कोजेन्स में नहीं! और यह दूसरे के लिए जरूरी था। आपके पास पर्याप्त आध्यात्मिक ऊर्जा नहीं हो सकती है! —ругалась девушка с каре. Но пока они разговаривали на совершенно непонятном для меня языке, я продолжал разглядывать уже обладательницу крутого нрава и стройного, гибкого тела. Её бедра обтягивали всё те же чёрные штаны, выглядывающие из-под туники, с поясами вверху и внизу ноги. К поясу на бедре была прикреплена маленькая сумочка из-под которой выглядывала длинная палочка чего-то, готовая вот-вот упасть. Она явно не очень следила за своим снаряжением. Пышная грудь была прикрыта будто бы платьем с запа́хом с короткими рукавами, опоясанная тонким золотистым поясом, намотанным так неряшливо, будто она и вовсе не умела как следует пользоваться лентой. Кожаные сапоги, красиво сшитые узелочками на протяжении от самого конца, до почти начала пальцев стопы тоже были кривовато надеты, она их не дотянула до положенного конца. На её груди тоже виднелась нашивка герба, но из-за угла обзора я не мог нормально разглядеть его. —Саймон... Я всё продолжал вглядываться в герб, смутно что-то припоминая. —Саймон, Ренард просит тебя не пялиться, —повел пятернёй перед моими глазами Филип, обеспокоенно глядя. Только сейчас я заметил, что раны моего друга стали меньше и не были такими ужасными, как в тот момент, когда я отключился. —Тебя же.. Почти проткнули насквозь. —Да, та лекарка, помимо того, что вылечила себя и меня заодно подлатала, но сказала, что её сил недостаточно, поэтому наложила что-то типа тряпочек, смоченных лотосовым отваром, —он оттянул изрезанную одежду и за кровавыми пятнами виднелись перевязи, проходящие через грудь, плечо и рёбра Зилфа на манер бинта. В других местах, где чудовище ранило его, было так же. Девушка с облепленными лепестками на руке оказала медицинскую помощь ему. Не знаю, насколько качественную, но выглядел он намного лучше. —Я..Я не знаю, что со мной случилось и я действовал как в тумане. Не знаю что со мной было, —смущенно проговорил я, делая последний глоток и закрывая флягу. —Я уже немного успел пообщаться с Ренардом, пока тебя врачевала Иоланта. Он сказал, что у тебя очень редкий дар и назвал тебя спасителем из местного проведения великого предсказателя, —улыбнулся он так, будто не видел в этом бреду ничего странного. —Чего блять? Нет у меня никакого дара, кто я? Спаситель? — смущенно и скептически отозвался я, настораживаясь таким откровенно глупым словам. —Vous le constaterez par vous-même à l'entrée du quartier de la ville principale,—прервал наш страннейший диалог, как я понял, Ренард. —Что.. что он говорит? Я не понимаю его. —А он понимает тебя, —отозвался Фил. —Это как? — не понял я. —Тогда почему его речь понимаешь ты? Пусть говорит по-английски, раз понимает!— ощетинился я, думая, что чужак просто не хочет говорить в моём присутствии на нашем языке. Ренард указал на руку, где покачивался браслет. Обычный, ничем не примечательный, вроде как нефритовый браслет. —У них тут.. типа магия,—отозвался Филип, явно чувствующий, что его слова звучат, как дурацкая шутка. —Ты меня разыгрываешь, —похихикав, ответил я, но увидев серьёзное лицо, растерянно добавил.—Не разыгрываешь? —Ты же сам некоторое время светился и обжёгся своим же "даром". —Каким ещё, блять, к чёрту даром?— начинал я злиться и нервничать, хотя бо́льшую часть жизни считая, что схожу сума. В этот момент к нам подошла девушка с каре и командирским тоном сказала: —आप किस लिए बैठे हैं? गश्ती टॉवर पर वापस! चूंकि भविष्यवाणी से नायक अंत में आ गया है, तो हमें उन्हें रिपोर्ट करना चाहिए, —она показала на нас с Филом рукой.—हमारा लाफोंट, वह कप्तान या स्थानीय काफोंट को रिपोर्ट करेगा, और वह पहले से ही राजधानी में होगा ... हाँ, कम से कम कोई, चलो तेजी से चलते हैं,—Опять повернувшись к Ренарду и Иоланте она, уже смягчая тон, одобрительно добавила.— लेकिन यह अच्छा है कि तुमने हमारी आशा को मरने नहीं दिया।— коротковолосая одобрительно вскинула большой палец вверх, тут же поворачиваясь на пятках. —Ты что-нибудь понимаешь?— напряженно спросил я, смотря на непроницаемое лицо Филипа. —Ни одного слова,— посылая полуулыбку, ответил он. Повернувшись на пятках, девушка достала из кармашка на бедре ту палочку и ловко провела по ней камешком, прикреплённым тонкой верёвочкой на конце изделия, образовывая искру и будто бы подхватывая её двумя пальцами, раздвигая маленькую точку фалангами, будто юзер на экране телефона приближает изображение. Искра поддалась,превращаясь в пламень у неё на ладони и, спокойно взяв его в руки, она разделила горящий ком на две части, кидая настоящий огонь в мёртвое чудовище. Горящий пламень тут же объял чёрное обезглавленное тело, пожирая его без остатка. Она, махая руками, как будто дирижируя жаром, волшебным образом всё разжигала его, помогая разрастись. В состоянии, близкому к обморочному, я медленно переводил наверняка дёргающийся глаз то со зрелища как пышногрудая соблазнительница управляет или даже, сказал бы, танцует с пламенем, то на Филипа. Зилф же завороженно наблюдал за ней, смотря не на саму обладательницу чудесной силы и фигуры, а на то, как она ей управляет. Оценивая не женскую красоту, а колдовство. Это было очень странно. Прежний Филип бы был сосредоточен на этих красивых холмиках, что спереди или сзади, обтянутых одеждой. Закончив, улыбающаяся колдунья прошла мимо наших ошалелых с Филом взглядов, не говоря ни слова. Переговорив с Ренардом, Зилф предложил мне помочь встать, но я отказался, рывком принимая вертикальное положение, покачиваясь на месте, но всё же удерживая равновесие. Как я понял, со слов Филипа, они хотят отвести нас в дозорную башню на окраине этого леса. Была вероятность что они говорят неправду, хотят нас пленить или просто убить, но ведь не убили до сих пор? Страннее этого мне казалось то, что компания называет мою скромную персону не иначе как героем. От этого бросало в дрожь. Отчего-то мне казалось, что ожидает меня отнюдь не радужное путешествие на единорогах и пони, а дальше будет только чудесатее и чудесатее. Если честно, я ощущал себя как будто я нахожусь в компании людей, которые увлекаются пошивом костюмов в стиле средневековья. Кстати, я ещё несколько раз проверял связь на телефоне, но она так и не появилась. Мобильного интернета не наблюдалось, а GPS показывал что мы находимся всё в том же месте около ресторанчика, никак не двигаясь и не находя спутник. На самом деле, я помнил, как мы попали сюда и совесть постепенно начинала грызть за то, что я скрыл это от ничего не подозревающего Филипа. Собравшись ровной дорожкой, впереди которой была такая бойкая девушка, а мы, как утята, шли за мамой-гусыней, шли сквозь лес, Филип о чём-то переговаривался с Ренардом, изредка бросая на меня обеспокоенные взгляды мол: "Как там красная девица? Не устала? Не падает в обморок?" и т.д. Такая перемена в Зилфе настораживала и нравилась одновременно. Особенно приятно было то, что он запомнил всего лишь одну фразу, произнесённую вскользь. А теперь пытается соблюдать границы, не переступая мою зону комфорта. Это было для меня поистине... приятно. От этого чувства становилось только паршивее. Как этот человек, который был настолько груб со мной тогда, около ресторана, мог быть таким учтивым? Понуро уставившись в молодую зелень под ногами, на автомате вышагивая след в след Филипу, я по кусочкам восстановил в голове события той ночи: Фил был настолько пьян, что даже не мог нормально разговаривать, беспорядочно бубнил что-то себе под нос и то сжимал, то разжимал кулаки. Он был просто огромным шкафом, на фоне которого маленькая тумбочка в моём скромном лице пыталась дотащить владельца машины до его авто, чтобы забрать документы и ключ от дома, валявшийся в куртке на заднем сидении "его малышки". Я был пьян не меньше этого олуха, но сохранял толику здравого ума. В очередной раз он пробубнил что-то нечленораздельное и будто бы отпихивал мою помощь от своей невменяемой тушки. В этот момент из кафе вышел тот самый парень, который ранее передал мне записку со своим номером.. Кажется.. Грег? —Хей, красавчик, помочь с этим пьяным чуваком? — спросил он, стоя чуть поодаль. —Нет, спасибо, сам справлюсь,— сказал я, пыхтя будто паровоз, таща на себе этого явно не малыша. —Ничего не надо мне от тебя, сраный заднеприводный урод! —пьяно и злобно зарычал Филип, чуть ли не кидаясь на блондина. Грег тоже разозлился и выпалил: —Сам ты.. сам ты урод! И никакой я не заднеприводный! —Да? Я видел как ты передал записку Саймону! А еще как сосался с тем барменом!— Выплюнул Филип, практически упав с моего плеча. Зилф был настолько тяжёлым для моего хрупкого тела, что плечи ужасно ныли, а я чувствовал себя совсем не хорошо. —Да пошел ты! Сам урод! — обиженно заорал Грег, краснея и уходя в сторону своего заведения. На улице никого не осталось. Уже почти 3 утра и заведение уже закрылось, поэтому блондин, явно шедший домой, спокойно подошёл предложить помощь. Кроме нас на улице никого не было, светила пара фонарей, один из которых мигал второму, будто бы поигрывая с сознанием людей, любящих фильмы ужасов, да дерущиеся собаки вдалеке. Поставил шатающегося идиота на ноги, но он всё равно грозился тут же упасть на пол. —Зачем ты так с ним? Он просто хотел помочь, — чуть трезвая, сказал я, осознавая, что, возможно, нарываюсь. Хмыкнув, Филип зло выпалил: —А ты ничем не лучше. Такой же мерзкий жополиз. Внутри все похолодело и сердце ухнуло вниз. Руки затряслись и сжались в кулаки, на лбу выступила испарина. То, что я скрывал от друга годами, вот-вот явно должно было всплыть наружу, а я явно не был к этому готов. Руки холодели, а лицо алело. —С чего ты... —С того, что ты принял записку того урода, а не смял сразу же, как увидел! Защищаешь ебаных пидорков и поправляешь меня каждый раз. "Он не гей, он бисексуал", —передразнил он мой голос.— Я давно подозревал, что ты один из них. Особенно та твоя радостная улыбочка, когда в 2015 всё это активно распространялось и мы сидели в баре, смотря новости. Это зло.. ЭТОТ ГРЕХ! — закричал он. —ДА ТЫ ЖЕ БЛЯДСКИЙ АТЕИСТ! —перекричал я его, а мой голос начал становиться похожим на глас демона. —Ты блядский атеист-лицемер, который пытается затирать о Боге и о грехе, когда даже в него не верит? —Не важно!—так же зло выговорил он.—Что, ты мечтал и обо мне, да? Это ты подговорил того выродка начать отношения с моей Викторией? Ты просто хотел меня, да? Я видел, как ты на меня смотришь, как изголодавшаяся псина на мясо!—бешено зарычал он. Он настолько сошёл с ума, что теперь готов обвинять меня в том, что я подговорил Рассела начать отношения с Викторией, причём, что я знал о нём только из рассказов Вик и Фила! Гнев начал затапливать разум, а первозданная ярость за то, что он так отзывается обо мне, вышла наружу. В обычных обстоятельствах я бы просто проглотил это, но такие обвинения от Филипа я стерпеть не мог. Подойдя к нему, со всей силы двинув сжатым кулаком по скуле, я повалил его на землю и схватил за грудки, заорав в лицо: —ТЫ! ЁБАНЫЙ КУСОК ГОМОФОБНОГО ГОВНА САМ НЕ ВИДИШЬ, ЧТО ТВОИ ЖЕНЩИНЫ СТРАДАЮТ РЯДОМ С ТОБОЙ И УХОДЯТ К ТАКИМ, КАК Я, НЕ ПОТОМУ, ЧТО МЫ ЛУЧШЕ ИЛИ ХУЖЕ ТЕБЯ, А ПОТОМУ, ЧТО ТЫ ПРОСТО УБЛЮДОК!— прокричав это, я впечатал кулак ему в лицо ещё раз и ещё, но был настолько хлюпиком, что видимых повреждений не нанёс в принципе. —Жалкий пидор,— плюнул мне в лицо мой, как я уже понимаю, бывший друг, буквально наплевав на то, что происходило между нами за все годы нашей дружбы. Скорее всего, моё лицо из "лимонного" как обычно говорил Филип, приобрело оттенок красного, будто перец чили. Я злился так, как никогда не злился. Самоконтроль летел к чертям и в этот момент я упустил его. Упустил, когда руки начали светиться, а кожа обрела еле светящийся оттенок. В какой момент мы начали так себя вести? В какой момент между нами появилась эта токсичная сленговая муть? В какой момент мы начали оскорблять друг друга и в какой момент я начал сносить все упреки, оскорбления и обидные подначки Филипа, принимая всё это за дружбу? Был ли это просто выплеск на меня своей негативной энергии или он искренне считал меня кем-то больше, чем просто пидором под ручкой, который прибежит в любую секунду? После его последних слов я уже не думал об этом. С оглушительным рёвом я начал трясти его за растрепавшуюся одежду и свечение во много раз усилилось, выплёскиваемое подавлением сияния все годы после того случая с приёмной семьей. Я кричал от боли, от досады, от того, что единственный близкий человек не принимает меня таким, какой я есть. Слёзы и злость затопили сознание, жар стал ощутим даже Филу и выкатившиеся от удивления глаза, которые были полны ярости, через несколько секунд такого мощного выплеска моей энергии, приобрели удивлённый вид, а через мгновение ему стало страшно. Расширившиеся зрачки ещё минуту назад пьяного Зилфа показались мне огромными, глаза будто совсем лишились радужек. Скорее всего, он хотел сказать какую-то очередную колкость, обидные слова или высказать, что я самое ужасное, что он видел на земле, как в ту же секунду всё.. померкло. Поёжившись от воспоминаний, стало очень гадко думать о словах Фила, понимая, что, возможно, этот новый Зилф скоро канет в лету. Просто всё вспомнит и настанет каюк не только нашей дружбе, восстанет то самое чувство абсолютного одиночества, которое жило во мне всё юношество и раннее детство. Кончики пальцев задрожали и я взялся покручивать кольцо на большом пальце, почти не смотря по сторонам, считая, что ноги - это самый лучший вид. Из нервного состояния меня вывел нежный голос Филипа, спросив: —Ты как себя чувствуешь? Как голова? —поинтересовался он, смотря этим участливым вглядом. Это трогало до глубины души. Мерзкое желание, чтобы Филип подольше не вспоминал себя, жгло душу. —Да, я в порядке, —ответил и, чуть помедлив, уже тише спросил.—А ты как? Вспомнил что-нибудь? —Нет, я до сих пор ничего не помню. Вообще. Будто заново родился,—нервно хохотнул Зилф.—Это же не могут быть какие-то проблемы с мозгом? Ну, знаешь, я умираю и поэтому ничего не помню, — еще раз тупо хохотнул он, разряжая обстановку. Что-что, а даже если Филип потеряет память, то его тупые мысли останутся при нём. —Если у этих, — я указал на спины людей идущих спереди.— Есть врач, то надо отвести тебя на осмотр. —Vous êtes vous-même "Ceci". De tels ignorants doivent encore être recherchés. — недовольно буркнул Ренард. —Что он говорит?— обратился я к Филипу. — Мои познания французского не столь велики. Кажется, просит быть повежливее. Я лишь промычал в ответ, но потом спросил: —А как это так работает, что он понимает нас, а сам не может ответить на английском? —С помощью браслета, я уже говорил. —Как какая-то безделушка может помогать понимать языки?—раздражённо отозвался я. Филип помедлил, собирая информацию в голове, о которой, наверняка, и болтал всё это время с юношей, пока мы шли. —Ну, если коротко: у них есть орден под названием "Сведущие" и там есть ребята, имеющие звание, которое я не запомнил, они-то и разработали эту штуку с помощью "Дара". —Дара? —Они называют так свою магию. Дар или сила. —Мда...—вздохнул я, смотря под ноги, запинаясь о какую-то кочку, коими была усыпана тропа, по которой мы шли. —И он понимает нашу речь, просто нося этот браслет? —Ну да. —Так пусть он отдаст его мне, —сказал я, простодушно смотря на Филипа, не до конца понимая, что для человека, владеющего вещью это может прозвучать как грубость.—Я тоже буду всё понимать. Я единственный, кто идёт в полном неведении. —Quoi de plus! Tu sais combien ça coûte, imbécile ? — недовольно отозвался черноволосый. Я вопросительно взглянул на Филипа за переводом. —Он говорит, что вещица очень дорогая и он не хочет её отдавать. Хрупкая. Вдруг сломаешь, не расплатишься, — объяснил Фил. Ренард фыркнул, закатив глаза в злорадной ухмылке и добавил: —J'ai dit que c'est un imbécile, pas que le bracelet est fragile, —после этой фразы улыбка пропала и он уже серьёзнее продолжил.— Bien qu'il soit cher, ce n'est pas du cristal. Je ne veux tout simplement pas le donner à une personne qui nous regarde avec tant de dédain. —Appelez-le encore un imbécile et vous le regretterez —, осклабился мой друг, с вызовом смотря на Ренарда. Et que ferez-vous? Un alpha blessé qui peut à peine bouger son bras blessé. - ответил парень на вызов, остановившись и всем телом повернувшись к Филипу, смотря на него с пренебрежением. В этот момент девушка в белом подбежала к ним и быстро заговорила: —क्या हम नहीं लड़ सकते? चलो? नहीं जाने? मैं उसे अपना कंगन दूंगा। बस सामान्य तौर पर बात करो, रेनार्ड,—девушка чуть покосилась в мою сторону. —Mais si je parle en général, et que tu donnes ton bracelet, alors "celui-là",— передразнил парень мой тон, показывая пальцем в мою сторону.— Comprendra tout, mais Philip ne comprendra pas Не понимая, в какой момент произошла эта перепалка, я стоял и просто смотрел, как три человека разговаривают на разных языках, при этом двое из которых понимают каждое слово Филипа, видящего диалог только на французском. Я мог понимать только иногда мелькающие моё или имя Зилфа, которые на всех языках звучали одинаково и угадывать настрой, но в основном просто стоял как истукан. Коротковолосую девушку уже начинала злить вся эта ситуация и она, сложив руки на груди, постукивала ступнёй в неряшливо одетом сапоге. Вдруг девушка в белом, которую, кажется, звали Иоланта, сняла с тонкой руки такой же нефритовый браслет и протянула его мне, а я настороженно пялился на протянутое украшение, пока она сама не подошла и буквально не всучила его мне. —इस पर डाल दो,—сказала она, жестом натягивая на запястье воображаемый браслет. В смятении и жутком непонимании, я перевёл взгляд на Фила и он слегка кивнул. Надев украшение, я на миг почувствовал себя дрессеровщиком перед цирковыми животными, что неотрывно следили за каждым жестом хозяина. Как только браслет коснулось кожи, в голове тут же помутилось и резкая, несильная боль пронзила виски. Стон, похожий на мычание вырвался изо рта и я тут же плотно закрыл губы, дабы никто не слышал этих позорных звуков. —Саймон,—тут же переключился Филип на английский, обеспокоенно наклоняясь ко мне. —Как ты? Всё хорошо?— прозвучал нежный девичий голос. —Ч..что? —перевёл я взгляд на золотистые глаза девушки. —Ты.. ты говоришь по-английски? —Нет, конечно! Так и работает браслет! Он переводит речь, —отозвался грубоватый голос Ренарда, объясняя будто маленькому ребенку или просто тупому. —Понял, — быстро ответил ему, нахмурившись. —То есть ты сейчас понимаешь меня и Ренарда?—спросил я у Филипа. —Нет, только тебя, он больше не разговаривает на французском. —Это как-то нечестно, что всех буду понимать я, а ты нет. —Переживу,—с полуулыбкой отозвался Зилф. —Может закончите свое воркование и мы пойдем дальше?—грубовато отозвалась девушка, всё это время ожидавшая нас с нервяком, уже достигшим уровня "Заебали".—Скоро наступит вечер, солнце уже клонит к закату. Ночью даже в чёрном лесу опасно, тут бродят много рейков из сумрачного, так что хватит мять яйца! —отозвалась солдатским тоном. —Я ексин вообще-то! И меня должны слушаться!—обиженно прорычал Ренард. —А я духобоец, на меня вообще не распространяются младшие солдатские чины, я слушаюсь только лафонта Ванессу и своего видама. —О чём вы, блять, вообще? Что за лафонты, видамы, духоборцы? —не выдержал я. —Обо всём, о чём угодно, только, вашу мать, идём уже! Посмотрите на небо, сумерки!—тыча пальцем в закат, произнесла она.—Если мы не поспешим, то вполне можем стать обедом для группы бродящих чудовищ, в темноте у нас будет только мой пламень и факел Ренарда, —подгоняя нас, на ходу сказала она. Не медля ни секунды после слов о том, что на нас могут напасть те чудовища, мы быстрым шагом прошли за спешащей девушкой, которая уже разожгла огонь на ладони, подняв руку, освещая нам дорогу. Практически на бегу никто мне не собирался объяснять тонкости того, о чём они говорили ранее, а я и не пытался пока вникать в это, переваривая то, что у меня на запястье браслет, способный переводить иностранную речь, а девушка впереди меня, держит на ладони настоящий пламень.