***
Оби-Ван в ужасе проснулся и резко сел на постели, тяжело дыша, с расширенными от темноты зрачками и бешено колотящимся сердцем. Он провёл ладонью по затылку. Он был весь в поту и даже не скидывая покрывала и не снимая штанов, уже знал. Член стоял колом. Сон... о Сила, такой отвратительно яркий. Ему снился Энакин. Энакин, стыдливо взирающий на него из-под длинных ресниц. Энакин, скользнувший ему на колени для глубокого поцелуя. А дальше... все мыслимые непотребства. Энакин, с его пухлыми губами, наконец-то целующий его везде: его грудь, горло, пупок — везде, кроме каменно-твёрдого члена. Как он развернулся и оглянулся через плечо, когда Оби-Ван развёл его ягодицы и лизнул его там от яиц и выше, услышал, как Энакин особенно отчаянно всхлипнул, а потом обвёл языком вход... Оби-Ван при всём желании не мог назвать себя скромником, но вспоминая подробности... он покраснел. Весь. Как и каждое утро с тех пор, как началась эта история с проклятым противоядием, Оби-Ван постарался изгнать эти картины. Заставить возбуждение спасть. С телом было просто. Это сознание сопротивлялось. Как быстро бы он не отпускал мысленные картины в Силу, но их возникало все больше, точно новых голов Гидры на месте отрубленных. Сначала эротических и бесстыдных, как та, где он трахал Энакина языком, но фантазии становились всё менее сексуальными, пока в них не остался только Энакин, сидящий у него на коленях. Они лениво обменивались долгими поцелуями, и Оби-Ван, не торопясь, разглядывал его лицо... Эти картины неприкрытой привязанности беспокоили больше всего. Но Оби-Вана сложно было назвать нерешительным. Со временем он избавился и от навязчивых фантазий, и от стояка. Когда история с противоядием только началась, у него достаточно легко получалось отпустить эти мысли, но по мере того, как его фантазии становились всё подробнее, делать это становилось всё сложнее. И проявляющий ответный интерес Энакин лишь усугублял ситуацию. Чего бы Энакин от него не хотел — уж точно ничего подобного. Точно не непристойных беззастенчивых ласк. (Хотя Оби-Ван и почти задумался, не был ли его сон связан со страстным желанием Энакина... Нет. Он отбросил эту мысль. Эти чувства были его и только его.) Энакин. Что же с ним делать? Ни один из стоящих перед ними вариантов не выдерживал критики. Невозможно было принудить Энакина, немыслимо было позволить ему умереть. Что значило либо... Оби-Ван потёр челюсть. В идеале Энакин передумает и согласится. Впрочем, почему-то он не мог представить, чтобы Энакин так облегчил его задачу. Стоило ему вбить в голову, что он чего-то — кого-то — хочет... помилуй Сила, он никогда не видел, чтобы Энакин отступал. Ну. Возможно, ему стоит для разнообразия прислушаться к Энакину и поверить в то, что Сила укажет им решение. Впервые за казалось бы вечность Оби-Ван улыбнулся. Последовать совету собственного падавана... Чудеса, да и только!***
— Надо будет пополнить запасы топлива прежде чем мы покинем Внешнее Кольцо, — сказал Оби-Ван. Перед ними отображалась карта квадранта. — Верно, — сказал Энакин. Услышав такой несвойственный Энакину незаинтересованный ответ, Оби-Ван внимательно на него посмотрел, но продолжил: — Ближайшая к нам планета — Зоркштейн, но она под управлением сепаратистов. Если бы ты не умирал от лихорадки, я бы сказал, что мы можем рискнуть. — Ага. Глаза Энакина потускнели, рот был слегка приоткрыт. — С другой стороны, находящаяся в нейтральной системе Лит может оказаться недоступна. Придётся доработать конфигурацию корабля, чтобы нам хватило топлива... или может ты бы предпочёл болтаться в космосе в ожидании спасательной команды? — Звучит неплохо. Оби-Ван вздохнул. В чем удовольствие доказывать свою правоту, если твой оппонент настолько не в себе, что даже не замечает твоих усилий? — Энакин. Его дорогой глупый друг будто в замедленной съёмке развернулся и взглянул на него. — А? — Ты не сможешь избегать этого вечно. Энакин пошатнулся. — Может и смогу. Оби-Ван засомневался. Казалось, Энакину были неприятны любые прикосновения. Он рискнул и схватил Энакина за предплечья, достаточно твёрдо, чтобы поддержать. Сначала Энакин дёрнулся, а потом слегка подался вперёд, наклоняя голову. Должно быть, он чувствовал себя гораздо, гораздо хуже. — Пожалуйста, Энакин, мне тяжело видеть тебя в таком состоянии. — Несмотря на поддержку, Энакина качало как заэра на ходулях. — Я помогу тебе. — Оби-Ван попытался ободряюще улыбнуться. — Не заставляй меня ставить тебе капельницу с моей спермой. — И ты... — Нет, Энакин. Он повалился вперёд. Оби-Ван обнимал его; Энакин казался таким лёгким, будто таял. — Я не очень хорошо себя чувствую. — Да уж вижу. Энакин обхватил его. Это напоминало, как он сжимал Оби-Вана в медвежьих объятиях, ещё будучи учеником. Энакин уткнулся в его волосы; почти потёрся носом. — Хорошо. О, слава Силе. Оби-Ван сдержался и не стал утыкаться в плечо Энакина. Не стал показывать, какое облегчение почувствовал. Не стал усложнять. — Тогда пойдём. Энакин кивнул ему в волосы.***
Оби-Ван сел на край кровати, выбрав позу для секса; Энакину не хватило духа предложить самому. Было так просто принять предложение Оби-Вана, когда тот обнимал его так крепко. Когда Энакин чувствовал его тепло и готовность помочь так же явно, как жар татуинских солнц. Хотя сейчас Энакин мог добавить к списку симптомов тошноту. С каждой секундой эта идея казалась всё менее привлекательной. Но что ещё он мог сделать? Оби-Ван был прав. Если он хотел почувствовать себя лучше, был всего один способ. Не то чтобы Оби-Ван был готов под него прогнуться. Он никогда так не делал. Если бы только он мог поговорить с Падме по закрытому каналу! Она всегда знала, как поддержать его. А ещё лучше, если уж он желал невозможного, если б она была здесь, прямо сейчас. Он бы удобно положил голову на её грудь, а она бы гладила его волосы. “Эни…” — прошептала бы она. И тогда было бы неважно, что Оби-Ван, наплевав на чувства Энакина, отказывался снизить планку и коснуться его. — Начнём? — спросил Оби-Ван таким бесстрастным тоном, словно ничто из этого не имело значения. Словно они выбирали форму для тренировочного боя. Всегда игра, всегда притворство. Энакин знал, что на самом деле всё не так, но это всё равно бесило. Энакин опустился на колени между разведённых ног Оби-Вана. Он уже делал это. Расстегнуть штаны, вытащить член, сосать. Проще простого. Его захлестнула неодолимая волна тошноты. — Энакин? Он покачал головой. — Учитель, я не могу. Энакин не смог припомнить, видел ли он когда-либо Оби-Вана настолько напуганным. — Ты сказал... Оставаясь между ног Оби-Вана, Энакин беспокойно качнулся назад и сел на пятки. — Я знаю, — он скользнул руками вверх по бёдрам Оби-Вана, желая — жаждая прикоснуться. Под пальцами напряглись мышцы. — Я думал... — помимо воли он вспомнил, как Оби-Ван был в его власти, как он выгибался и толкался. Этого было недостаточно. — Вы не понимаете, каково это, — он уставился в пол. — Слушать звуки, которые вы издаёте, учитель, как вы стонете и умоляете... Вопреки его жалобам, сейчас Оби-Ван был на удивление молчалив. Энакин продолжил, слова лились потоком. — Это пытка, учитель... — Достаточно, — тихо, словно одними губами, сказал Оби-Ван. Но Энакин не смог бы остановиться, даже если бы захотел. — И когда мне приходится сидеть и отсасывать вам, будто я ничего для вас не значу, это... это убивает меня, — Энакин поднял глаза. Его учитель побледнел и потерял дар речи. Энакин почувствовал прилив жгучего удовлетворения. Он никогда не видел, чтобы Оби-Ван терял дар речи от потрясения. Это было восхитительно. Наконец-то, наконец-то он смог до него достучаться. — Я не могу это сделать. Просто не могу. Они замерли и молча уставились друг на друга. Патовая ситуация. Энакин позволил паузе затянуться, провоцируя Оби-Вана реагировать. — Что ты от меня хочешь? — спросил Оби-Ван низким надтреснутым голосом. Всё. Но Энакин был готов поторговаться. Его руки спустились к коленям Оби-Вана. Сжали их. — Ты меня не поцелуешь. — Ты знаешь ответ. Он и не ждал иного. И всё же. Ему было нужно хоть что-то. Просто чтобы удостовериться, что Оби-Ван не только брал и брал. Энакину нужно было знать, с пронизывающей нутро уверенностью, что он что-то значил для Оби-Вана. — Ты будешь со мной честен? Если бы Энакин не сжимал его колени так крепко, Оби-Ван бы пересел дальше по кровати. — Разве я когда-нибудь тебе лгал? Ложь недомолвок. Ложь для блага Энакина. Если так судить, то Оби-Ван был практически соткан из лжи. Конечно, исключительно с самыми лучшими намерениями. Энакин не хотел, чтобы ему лгали ради его же безопасности. Никогда не хотел. — Я имею в виду, что если я задам вопрос, то ты не будешь увиливать. Просто ответь прямо, — Оби-Ван подался назад, будто хотел ускользнуть. — Сможешь это для меня сделать? Судя по тому, как засомневался Оби-Ван, Энакин был уверен, что тот скажет нет. Он не был уверен, что будет делать, услышав отказ. Может быть, провалится сквозь землю или поддастся гневу. Он был слишком болен, чтобы контролировать перепады настроения. Но Оби-Ван медленно кивнул. — Да, могу. Энакин выдохнул. Поднялся обратно на колени. Он был так близко к Оби-Вану, что мог поцеловать его, стоило ему чуть наклонить голову. С чего же начать? У него было столько вопросов. — Хочешь поцеловать меня? Оби-Ван отвёл взгляд, облизнул нижнюю губу. Энакину хотелось провести по ней подушечкой большого пальца, проверить, такая ли она мягкая, как выглядит. — Понятия не имею, почему... — Прямо, Оби-Ван. Дыхание Оби-Вана на мгновение прервалось. — Да. Энакин расслабил плечи. Он даже не осознавал, как у него свело спину. — Ты хочешь пойти дальше поцелуев? На этот раз Оби-Ван сглотнул. Энакин скользнул ближе, двинув ладони обратно вверх по бёдрам Оби-Вана. — Да. — Хочешь трахнуть меня? — Хочу ли я... — Ты обещал, Оби-Ван. Казалось, на лице Оби-Вана мелькнула боль. Или, возможно, это было желание. Когда Энакин трогал его член, он хмурился точно так же. Будто бы его обуревали чувства, которые он не мог вынести. — Да. Энакин медленно самодовольно ухмыльнулся. Он светился изнутри. Учитель хотел его. Не какого-то случайного парня. Не просто любой тёплый рот и любые руки. Его, Энакина. Но этого всё ещё было недостаточно. Нужно больше. Не думая, Энакин обхватил ладонями бёдра Оби-Вана с внутренней стороны. Тот не издал ни звука, ни малейшего стона, но Энакин не мог не заметить как натянулась ткань его штанов в паху. — Как именно трахнуть меня? Оби-Ван отвернулся. — Что за вопрос, Энакин? Мне нарисовать диаграмму? — Конечно, отличная мысль. Оби-Ван вцепился в простыню, сжимая пальцы так крепко, что казалось, смог бы сокрушить дюрастил. — Тогда просто вызови голо-энциклопедию. Займёт меньше времени. — И что ты этим хочешь сказать? — спросил Энакин — и тут понял. Он покраснел, вспоминая, как подростком рассматривал там разнообразные позы для секса, как снова и снова возвращался к самым полюбившимся статьям. Оби-Ван же не мог говорить о них всех. Нет... хотя это бы объяснило, почему он такой дёрганный. Сколько вообще Оби-Ван об этом всём думал? — Это, хм... Оби-Ван отвёл взгляд. — Именно. — Это горячо, — сказал Энакин. Оби-Ван вздрогнул. Казалось, он не удивился бы сильнее даже если бы Энакин вылил ведро холодной воды ему на голову. — Это не должно быть горячо. Но он уже был сыт по горло метафоричными причитаниями Оби-Вана. Плевать, что там должно или не должно быть. — Я готов, — объявил Энакин. И прежде чем Оби-Ван смог придумать ещё больше возражений, залез в его штаны и заглотил твёрдый готовый член. Он сосал быстро и жёстко, желая только одного: чтобы Оби-Ван сдался ему. — Помедленнее... о, Сила, Энакин, Энакин... Оби-Ван согнулся так сильно, что грудь нависала над головой Энакина; он не прекращал громко стонать, пропуская волосы Энакина сквозь пальцы. Вцепляясь в пряди. Он толкался бёдрами в рот Энакина, можно сказать, трахал его. Крик Оби-Вана, в котором смешались предупреждение и желание, только подхлестнул Энакина. Энциклопедия... крифф. Стоит снова проверить любимые записи.***
Святые звёзды. Казалось, оргазм тянулся бесконечно. Оби-Ван содрогался и содрогался, потеряв контроль над своими голосом и телом. — А-ах, — выдохнул он, сгибаясь пополам. То, как Энакин продолжил сосать, будто хотел и ждал, что он сразу же кончит второй раз, лишь усугубляло ситуацию. — О-ох, — простонал Оби-Ван. Неосознанно он толкнул голову Энакина ниже. Его пронзила новая вспышка удовольствия. Крифф, крифф, крифф. Ничто не вечно, и оргазм оставил Оби-Вана с сорванным дыханием и чувствительным к прикосновениям членом. Кожа, где его посасывал Энакин, саднила. — Это, это... Энакин поднял голову. Как кто-то настолько больной мог выглядеть столь неприлично довольным? — Пока всё? Пока? Оби-Ван скривился. — Да, вполне. Энакин вытер рот рукой. Оби-Ван знал, что почувствует свой вкус на его губах. Нет. Нет нужды в пошлости. — Что, было не так уж и плохо? — спросил Энакин. Он открылся Энакину куда больше, чем когда-либо намеревался, дал ему понять, насколько безнравствен он был. И всё же, Энакин сидел перед ним, жизнерадостный и довольный. Ни следа былого истощения. Оби-Ван неожиданно осознал, что чувствует облегчение. Будто гора с плеч. Энакина не отвратили сила и глубина его влечения. Не сломали. — Нет, думаю, нет. Но то, что Энакина возбуждало его желание, тоже нехорошо. Одна проблема за раз. — Между прочим, у тебя всё ещё член вывален, — Энакин встал, махнув рукой в сторону его ширинки, и потянулся. — Не то чтобы я возражал. — А, спасибо, — Оби-Ван поправил одежду. — Я должен готовиться к отлёту. Посмотрим, смогу ли я заставить корабль дотянуть до Лит. — Лит? — спросил Энакин. — У нас достаточно топлива? Не хочу застрять в космосе, — Оби-Ван хихикнул. — Что? — Рад, что тебе лучше, вот и всё, — сказал Оби-Ван. — Если ты готов, помоги мне перенастроить системы двигателя и сделать их достаточно экономичными, чтобы топлива хватило до конца путешествия. — Конечно. Учитель? Он остановил Оби-Вана, когда тот уже собирался уходить. — Да? — Вы сдержите обещание? И снова это. Это было опасное соглашение — то, что он обещал. Не то чтобы Оби-Ван когда-либо лгал. Просто правду лучше представлять в наилучшем свете. Поданная с неправильной точки зрения информация становилась опасной. Если он будет отвечать Энакину так прямо, как тот хочет, это может серьёзно им навредить. И всё же Оби-Вану пришлось признать, что результат стоил риска. — Ты будешь принимать противоядие? — Ага. — Тогда ничего не изменилось.***
— Уничтожен! — взвыл генерал Гривус. — Целый горнодобывающий комплекс сожжён дотла! Дуку меня за это распнёт! — У меня не хватило ресурсов, чтобы остановить двух джедаев, — ответил тактический дроид абсолютно нейтральным тоном. Гривус затряс головой. — Ты упустил свой шанс, дроид. Ты сказал, что Кеноби со Скайуокером больше меня не побеспокоят. Ты подвёл меня. — Это неверно, сэр. Я не подвёл вас. Вы велели избавиться от них, что я и сделал. Лично вас они не беспокоили. — И чем же лучше, если Дуку уничтожит меня из-за их действий? — Я уверен, что Скайуокер и Кеноби на пути к тому, чтобы выйти из войны, — как всегда спокойно сказал тактический дроид. — Это должно иметь большую ценность для вас с Дуку, чем какая-то жалкая шахта. — И как ты можешь быть настолько уверен, а? — Гривус прижал лицо и палец к экрану. — Разве они уже умерли? Пока они живы, они не сдадутся. Ни один джедай, достойный своего звания, не сдался бы, — он продолжал тыкать пальцем в дроида. — Закончи работу! Вернись на корабль и взорви их! Дроид не мог избежать прямого приказа. — Да, сэр.