***
В чём криффова проблема Оби-Вана? На полянке прямо перед кораблём Энакин занимался разрешёнными «лёгкими упражнениями», а именно — практиковал ката. Они включали кучу ударов и пинков по воздуху, которые он демонстрировал с великим усердием. Он ударил ногой с разворота, и волосы хлестнули его по лицу. Медицинская процедура. Крифф. Можно нарядить песчаного червя в балетную пачку, но он всё равно останется тупым песчаным червём. То, чем они с Оби-Ваном занимались, было сексом. Хорошо, их немного вынудили, но, крифф, вид Оби-Вана, когда он осознал, что Энакин трогает свой член — на принуждение это совсем не походило, Энакин бы поставил на это свою жизнь. Двое, кончающие от прикосновений друг друга? Секс, ни больше ни меньше. Удар, шаг назад, выпад, удар. Утреннее солнце Д’Аквы едва согревало, но Энакин уже разделся до штанов, промокнув от пота. Если бы ему не было настолько жарко, возможно, он давно бы уже обнаружил смысл в непостижимых логических умозаключениях своего учителя. Не дать Энакину кончить... Оби-Ван явно не хотел взаимного секса. Но почему?! Энакин что, недостаточно хорош для великого Оби-Вана? Какие-то запреты, касающиеся бывших падаванов? Энакин прервал плавное течение ката и схватился за голову, пытаясь отдышаться. Он просто не мог понять. Дал бы ему кончить, это же такая мелочь! Он уже отсасывал Оби-Вану, что такого, что он себе подрочит? Он даже не попросил оказать ответную услугу (хотя и мог бы, дай Оби-Ван вставить хоть полслова). Как вообще Оби-Ван мог снова и снова кончать сам, но сам при этом запретил Энакину один-единственный раз потрогать себя? Криффов лицемер! Что, сложно было сказать: «О, смотрю, ты возбудился, пока сосал мой член, как я могу помочь»? Разве это не было бы вежливо? Оби-Ван же весь из себя такой джентльмен, благородный генерал джедай магистр Кеноби. Его учитель поступил просто нечестно! Разве они не прошли этот этап? Они с Оби-Ваном были командой! Два джедая, сражающиеся за общее дело — только до тех пор, пока это общее дело не включило в себя оргазмы. Вот тогда только Кеноби празднует победу. Неожиданно Энакина прошиб холодный пот, принеся на миг облегчение от всё усиливающегося жара. Оби-Ван использовал его? Энакин не заслужил элементарного уважения? Опять его охватил старый истлевший страх: что, если он никогда не сможет сравниться с учителем? Когда Энакин только стал джедаем, ему казалось, что сколь бы высоким уровнем Силы он не обладал, ему никогда не достичь холодного рационального совершенства Оби-Вана. Он из кожи вон лез на тренировках, пытаясь выковать из себя самого быстрого и сильного джедая на свете, чтобы встать рядом с Оби-Ваном как равный. Каждый раз, когда ему казалось, что он наконец-то достиг успеха, его бывший учитель находил способ поставить его на место. Энакину пришлось сесть — он уже задыхался. Не хватало выносливости. Голова странно кружилась, намекая, что стоило бы вернуться в постель и прилечь. Он застонал. Этот тупой яд! Он всё так усложнил, и теперь ещё и не давал заниматься любимым делом. Энакин упал на траву, моля Силу, чтобы она дала ему энергию подняться.***
Энакин пролежал на лужайке тяжело дыша и с идущей кругом головой крифф знает сколько времени. Травяные стебли кололи голую спину, нежный ветерок обдувал грудь, высушив выступивший пот. Наконец, он с трудом поднялся и поплёлся обратно на корабль. Он тяжело оперся на стену, как только смог до неё добраться. Прохладная дюрасталь обшивки успокаивала и слегка гудела от спрятанных за ней систем подачи кислорода. Хватаясь за стены, Энакин медленно направился обратно в свою комнату. Проходя мимо двигательного отсека, он услышал голоса. С кем разговаривал Оби-Ван? Он остановился у открытой двери. Даже если Оби-Ван и хотел что-то от него утаить, Энакин ему не позволит. На голограмме отображалось лягушачье лицо доктора Болла. Она восторженно размахивала руками. — Хорошие новости! Мы выделили в вашей сперме белок, который отвечает за противоядие. Оби-Ван стоял к нему спиной, но Энакин практически услышал, как он нахмурился. — Так лекарства пока нет? Её руки замерли, и она обиженно их втянула. — Нет, если бы это были хорошие новости, я бы с них и начала. Мы знаем, какой белок мы должны воспроизвести, но он действительно сложный, воистину биологическое чудо. Её голос оживился от восхищения. — Я счастлив, что наше затруднительное положение повлекло за собой столь плодотворное исследование, — сухо сказал Оби-Ван. Энакин насупился, всё ещё скрываясь в тени. Опять. Затруднительное положение, как же. Конечно, хреново, что он чуть не умер, но в остальном что плохого? Он не стал выдавать своё присутствие, желая послушать, что ещё скажет Оби-Ван. — О, если не вы, то это был бы кто-то другой. В любом случае, мы выделили белок, но его воссоздание займёт время, особенно если мы сможем использовать только доступные на местности материалы. — Время? Сколько? — резко спросил Оби-Ван. Энакин почувствовал, как у него перехватило дыхание от злости. Оби-Ван сказал это так, будто это он был главной жертвой. Энакин просто не понимал, откуда взялось всё это сопротивление. Он сжал зубы и кулаки, подхлёстываемый охватившим его раздражением. — Это наука, а не магия, — сказала доктор Болл. — Мы не можем просто щёлкнуть пальцами и получить лекарство. Невозможно оценить, сколько это займёт. — Даже примерно? Дни, недели? — Нет, генерал Кеноби. Конечно, собрать аминокислоты будет несложно, но структура белка такая изящная, что её будет непросто воссоздать. — Она радостно делилась подробностями своей работы, не замечая растущего напряжения собеседника. — Несколько дней, если повезёт. Но это может занять больше времени: несколько недель или, может быть, год. — Год? — спросил Оби-Ван слабым от шока голосом. — Возможно, к моменту, когда я смогу синтезировать белок, вам уже не понадобится вводить вашу сперму. Оби-Ван на секунду задумался. — А что если я перестану? Этот вопрос огорошил Энакина как ведро холодной воды на голову. Одно дело возмущение Оби-Вана минетами, но то, что он позволил себе даже задуматься о том, чтобы подвергнуть его жизнь опасности... Крифф с тем, что они бывшие учитель и падаван или братья по оружию. Но разве они хотя бы не друзья? На заданиях и на войне они прикрывали друг другу спину. Энакин полагал — возможно, зря — что это распространялось и на более личные обстоятельства. Крифф с ним, с сексом. Это пошатнуло саму основу их отношений. — Вы не можете прекратить сейчас! У генерала Скайуокера снова будет обострение! — Другими словами, он умрёт, — безжизненно сказал Оби-Ван. Его следующие слова были такими тихими, что Энакин едва их разобрал. — Понимаю. Спасибо, доктор Болл. — До свидания, генерал Кеноби. Всего хорошего. Передача завершилась. Оби-Ван пригладил бороду, будто будто собираясь погрузиться в размышления, но Энакин не дал ему такой возможности. — Прости, что я такая обуза, — выпалил он. Изумление Оби-Вана доставило ему злое удовольствие. Он отчаянно искал на его лице вину, но как только удивление Оби-Вана спало, он снова стал выглядеть абсолютно непоколебимо. Энакин так устал от этого выражения лица. Он же знал, что учитель был человеком из плоти и крови. Он надавил сильнее, пытаясь добиться хоть какой-нибудь реакции. Выпятив подбородок, каждым сантиметром своего роста он навис над Оби-Ваном. Он прекрасно осознавал, что на нём нет ничего, кроме штанов, и насколько мало ткань прикрывает его кожу, и надеялся, что Оби-Ван заметит — почувствует — излучаемый им жар. — Прости, что тебе так тяжело, когда я тебе отсасываю. — Энакин, — в голосе Оби-Вана прозвучала такая знакомая усталость, будто на его плечах лежали проблемы всей галактики. Он не двинулся и никак не прореагировал на близость Энакина. Только поднял голову, глядя на него снизу вверх. — Ты знаешь, что это не так. Просто было бы гораздо проще, получи мы лекарство, не требующее от тебя глотать мою сперму. — Оби-Ван на секунду замолчал. — Не могу поверить, что приходится это объяснять. Энакин открыл было рот, готовый выпалить возражения, но не смог. Он поджал губы. Криффов Оби-Ван и его криффова раздражающая рассудительность. — Мог бы не показывать, что это вызывает у тебя такое отвращение, — пробормотал Энакин лучшее, что смог придумать. Он отступил. Под строгим взглядом Оби-Вана он почувствовал себя неразумным и глупым; будто его поставили на место. Он ни за что не сможет высказать вслух свои жалобы на то, что Оби-Ван отказывается с ним трахаться. Энакин попытался проглотить ответ, но слова застряли у него в глотке, едкие и давящие. Он напрягся, когда Оби-Ван неожиданно положил руку ему на плечо. Энакин уставился в пол, не готовый встретиться с ним взглядом. Оби-Ван крепко сжимал его плечо, и Энакин почувствовал мурашки — всюду, где был бы не прочь почувствовать прикосновения этих сильных пальцев. Внизу груди; внизу живота. Он вздрогнул. — Энакин, — сказал Оби-Ван. — Ты же не будешь из-за этого упрямиться? Пожалуйста, скажи, что ты понимаешь, что нам не следует... Он замялся. — Трахаться? — мрачно сказал Энакин. — Я собирался сказать, быть физически ближе, чем необходимо, но да, и это тоже. Энакин фыркнул и специально задел Оби-Вана плечом, проходя мимо. Позади него Оби-Ван вздохнул. — Куда ты собрался, Энакин? — Готовиться к заданию. Даже не оборачиваясь, он знал, как высоко взлетели брови Оби-Вана. — Тебя допустили до заданий? Голова Энакина всё ещё кружилась. Он полагался на запасы энергии, которых у него сейчас не было, но ему было плевать. — Я способен ходить, я способен разговаривать — вполне достаточно, как по мне. — Я не смогу отговорить тебя? — Не-а. — Тогда я в деле.***
Уничтожить шахты было до смешного просто. Жаль, у Энакина не было настроения смеяться. Его хватило бы разве что на то, чтобы собрать бомбы. Не то чтобы они прилетели на Д’Акву с полным трюмом взрывчатки, учитывая, что планировали выследить Гривуса и сразиться с ним в ближнем бою. Зато с достаточным количеством корабельного топлива и запасных частей, из которых Энакин смог бы сконструировать торпеды и во сне. Он был способен что-нибудь взорвать — отлично. Если не считать обморока, в который он свалился, едва начав сливать через сифон топливо в контейнеры. К сожалению, это произошло при Оби-Ване. Он кинулся к Энакину, опустился рядом с ним на колени и взял за руку. Энакин раздражённо оттолкнул его. — Со мной всё хорошо, — сказал он, но Оби-Ван всё равно положил ладонь ему на лоб. Внутри у Энакина всё перевернулось, и он оттолкнул протянутую руку. — Я сказал, всё хорошо. Слишком поздно. Оби-Ван встал, в его напряжённой позе чувствовалось осуждение. — Энакин, ты весь горишь. Ты не рассчитал силы. Прошли годы с тех пор, как Энакин не мог физически держаться наравне с Оби-Ваном. В двенадцать он уже мог одолеть своего учителя в тренировочном бою. В семнадцать он был выше. И он всегда, всегда был быстрее и безрассуднее. Да, у Энакина был жар; он ощущался как стыд. — Сепаратисты не будут дожидаться, пока я выздоровею, Оби-Ван. Давай разберёмся с заданием. Несмотря на всю браваду, ему пришлось только наблюдать, как Оби-Ван собирает бомбы, вплоть до установки детонаторов. Ему не хватало сил даже долго стоять. Оби-Ван закончил последнюю и вытер пот со лба. Энакин тупо на него пялился. Воспоминания о вкусе Оби-Вана наполнили его рот. Как минимум, о вкусе пота в его паху. Энакин сомневался, что в других местах он пах по-другому, но Падме пахла везде по-разному даже после душа. Ему нравилось нюхать её тело, заставляя её хихикать от щекотки. Энакин сомневался, что когда-нибудь доведётся зацеловать всё тело Оби-Вана, а тем более заставить его хихикнуть. — Точно сейчас не хочешь ещё одну дозу противоядия? — предложил Оби-Ван. Энакин ненавидел нежность в его голосе — будто он мог разбиться. — Думаю, ты почувствуешь себя лучше. Никоим образом и ни при каких обстоятельствах Энакин не хотел приближаться к члену Оби-Вана. Особенно если Оби-Ван продолжит вести себя как полный кретин. — У нас задание в разгаре, учитель. Разве не вы постоянно твердите, что всему своё время и место? Оби-Ван поднял бровь. Спустя столько лет знакомства Энакин точно знал, что тот хочет сказать, не говоря ни слова. Это ошибка, но ты имеешь право её совершить. Я буду рядом, чтобы помочь тебе разобраться с последствиями. Всегда осуждение! Ну и пошёл он на хуй. Исключительно в переносном смысле. Энакин даже не смог расположить бомбы на территории карьера. Ему пришлось позволить Оби-Вану сделать всю работу, пока он оставался на корабле и сообщал, если удавалось заприметить особенно крупную группу дроидов. Криффов передатчик сообщений, вот до чего довёл криффов яд! Это задание даже не было сложным. До сих пор им попадались только боевые дроиды, чьи «понял, понял» не помогли бы им выбраться из кольца взрывчатки. Хотя бы ради такой мелочи, но Энакин всё же выполз с корабля. Стоя рядом с Оби-Ваном, он нажал кнопку. Бум. — Неплохо, — сказал Оби-Ван. Отблески пламени раскрасили его лицо оранжевым и алым — у Энакина сжималось сердце при его виде. Оби-Ван всегда был таким эффектным? Энакин чувствовал себя песчаными дюнами Татуина, изменчивыми и гонимыми ветром, тогда как его учитель был стойким и непоколебимым, как горы Джеонозиса. — Твои бомбы великолепны. Энакин сжал зубы. Вот только за разрушения и можно было дождаться похвалы Оби-Вана. Иногда быть его падаваном становилось просто невыносимо. — Я не понимаю, почему ты не дал мне кончить, — выпалил Энакин. Глаза Оби-Вана казались темнее при свете пламени. — Я знаю, Энакин. Руки Энакина дёрнулись. Он хотел схватить Оби-Вана за воротник и трясти, пока из него с грохотом не посыпятся искренние и честные ответы. Что угодно, лишь бы выбить из него этот ситхов стоицизм. Но грубостью он от Оби-Вана ничего не добьётся . Энакин остановился на том, что просто спросил: — Тогда объясни мне. — Нет причин видеть в этом нечто большее, чем есть на самом деле, — сказал Оби-Ван в своей мягкой вежливой личине Переговорщика. Сплошные политика и уверенность, ничего личного. Энакин потянулся к нему в Силе и почувствовал стены, крепкие и высокие, которые Оби-Ван возвёл вокруг своих эмоций. Он прятал что-то... самого себя. — Оставь это, Энакин. Энакин склонился к Оби-Вану. Увидел, как тот прикусил губу. Увидел, как на обычно бесстрастном лице отразилось беспокойство. И его озарило. Энакин понял. — Ты тоже это чувствуешь, — прошептал он. Чем бы «это» ни было, но оно было между ними. Не только Энакин испытывал это новое странное чувство, из-за которого его просто тянуло к Оби-Вану. Оби-Ван закрыл глаза. — Да. Энакин протянул руку и коснулся щеки Оби-Вана, ладонью почувствовал его жёсткую бороду. Сердце Энакина билось медленно и уверенно. Он мог прямо сейчас поцеловать Оби-Вана. Все те разы, когда он трахал его ртом, они не делали этой простейшей вещи. Энакин облизнул губы. Склонился ещё ниже. — Нет, — сказал Оби-Ван, широко распахнув глаза. Энакин отдёрнул руку, будто обжегшись. — Я тебя не понимаю! — он позволил обиде отразиться в своём голосе. — Почему ты так всё усложняешь? — Я пытаюсь не усложнять, — защищаясь, воскликнул Оби-Ван. Он причесал пальцами волосы, в его голосе звучала глубокая скорбь. — Я хотел уберечь тебя, Энакин. Позади них, поднимая клубы дыма, обрушился добывающий комплекс. — Тогда почему мне так больно? — прошептал Энакин. Оби-Ван обхватил руками лицо Энакина; прижался лбом к его лбу. Энакин задрожал от прикосновения. Он чувствовал дыхание Оби-Вана на своих щеках и то, как пальцы Оби-Вана скользили в его волосах. Он накрыл руки Оби-Вана своими, пытаясь притянуть его ближе, но безуспешно. Энакин почти заплакал от досады. — Я не знаю, — выдохнул Оби-Ван. — Я просто не знаю.