Семя

Энакин проснулся на сбитых простынях и в пустой постели. Он сонно пошарил по месту рядом с собой. Даже не тёплое. Мерзкое ощущение поселилось в желудке. Оби-Ван даже не потрудился остаться. После всего, что они делали... Энакин сжал простыни механической рукой. Бурно покраснел: лицо, грудь. Он доверял Оби-Вану свою жизнь и тело, ради него он рисковал своими отношениями с Падме. Энакин многое мог простить Оби-Вану, но только не легкомысленное отношение. Должно было быть всё или ничего. Он наскоро сунул руки в рукава плаща и помчался искать своего блудного учителя. Он обнаружил Оби-Вана сидящим на выступе у окна, исчерченного сливающимися огнями гиперпространства. Очевидно, пока Энакин спал, он запустил корабль и стартовал. Энакин неохотно признал, что, возможно, это было здравым решением. Но что, его убило бы остаться в постели? Возможно. Может быть, он передумал теперь, когда они занялись сексом. Но у Энакина в голове не укладывалось, как, не после... румянец вернулся, когда он вспомнил, как они были близки. Он был так уязвим. Отдался Оби-Вану. А в ответ Оби-Ван был таким нежным. Помог ему, когда его перемкнуло. Свет очертил щеки Оби-Вана, отразился в голубизне его глаз. Может быть, сыграло роль то, как он выглядел, или отчаянное желание Энакина воссоединиться с ним после того, как он проснулся в одиночестве. Так или иначе, Энакин не желал ничего более, чем поцеловать его. Он прошлёпал к учителю и ладонями обхватил его лицо. Оби-Ван спокойно и тепло посмотрел на него. Приглашающе. Энакин взглянул ему в глаза, впитывая его умиротворяющую энергию. Он злился абсолютно без причины. Опять. Всё было в порядке. В самом деле, не было ничего проще, чем склониться и утонуть в глубоком долгом поцелуе. Энакин счастливо вздохнул, что-то одобрительно промычал, когда пальцы Оби-Вана обхватили его затылок. Жаль, они не всегда были так близки. Он не хотел это терять. — Я люблю тебя, — сказал Энакин. — Больше самой жизни. Оби-Ван хмыкнул. — Это, пожалуй, перебор. Его слова ранили. Но спасло то, что Оби-Ван снова поцеловал его, медленно и страстно. Энакин почувствовал его улыбку. Значит это просто ещё одно проявление мрачного чувства юмора Оби-Вана. Хотя, если задуматься, Оби-Ван никогда не утверждал, что любит его. Он только намекал. Сердце Энакина бешено заколотилось. Он же должен любить его, так? Иначе он бы не стал предавать свои клятвы Ордену? — Нам нужно поговорить, — мягко сказал Оби-Ван. А теперь этот зловещий ответ на его объяснения в любви. Энакин отпрянул, Оби-Ван приобнял его. — Что? — Оби-Вану было бы бессмысленно бросать его после всего, что между ними было. Но то, что в этом не было смысла, не значило, что это не могло быть правдой. Неожиданно мышцы Энакина особенно остро заныли после их любовных ласк. — Что не так, учитель? Оби-Ван сосредоточенно изучал его лицо. Очертил большим пальцем линию челюсти. Каким бы интимным не было это прикосновение, оно не успокаивало. Энакин поперхнулся. — Ты начинаешь меня пугать. Его учитель глубоко вдохнул. — Очень нелегко такое говорить. Я ухожу из Ордена джедаев. Энакин застыл. — Ты уходишь от меня? — выпалил он. На глазах уже наворачивались слёзы. Он знал. Они наконец-то были вместе, и он умудрился как-то всё испортить. Он так сильно облажался, что Оби-Ван собирался уйти из Ордена из-за него. — Что? Нет, Энакин! Наоборот! — Оби-Ван схватил его за плечи. — Послушай. Я ухожу из Ордена. Не от тебя. Я ухожу ради тебя. По щекам всё же заструились слёзы — он просто не мог поверить. — Я не понимаю. Оби-Ван, за годы привычный к слезам Энакина, только смазал мокрые полоски большим пальцем с его щёк. — Разве ты не видишь? Ради тебя я предал кодекс. Как я могу говорить, что нет страсти, если лишён покоя? И дело в том, что мне всё равно. Я хочу быть с тобой больше, чем вернуться к кодексу. Если Оби-Ван уйдёт, тогда... он больше не будет джедаем. Он выйдет из войны. Он покинет Храм. Куда он пойдёт? Кем он станет? Всё это даже не укладывалось в голове у Энакина. — Ради меня? — Ради тебя, — подтвердил он. Как он мог улыбаться в такой момент? Их миры рушились на глазах. Энакин не хотел оставаться в Ордене без Оби-Вана. Он стал джедаем под руководством своего учителя. Если его не будет в Ордене, в чем смысл? Какими бы ни были его цели и намерения, на самом деле он бросал Энакина. Не замечая потрясения Энакина, Оби-Ван продолжил: — Конечно, я не могу тебя ни к чему принуждать, но я хочу, чтобы ты ушёл со мной. Теперь Энакин был действительно изумлён. Но... он был джедаем. Он покинул мать, чтобы стать джедаем. Годами тренировался под началом своего учителя. — Мы не можем просто уйти! — Почему нет? — Потому что... — Энакин сломал голову, пытаясь найти аргументы в защиту организации, которой он посвятил более десяти лет жизни. — Потому что я упорно трудился, чтобы стать джедаем! Оби-Ван обхватил его лицо ладонями. — И мы найдём применение твоим способностям. Они не пропадут втуне. Мы всё ещё сможем творить добро, вместе. Как мог Оби-Ван быть таким спокойным. Безмятежным, как центр вращающейся галактики. — А что насчёт тебя? — требовательно спросил Энакин. — Я знаю, из меня не лучший джедай, но ты! Ты всеобщий любимчик! Тебя собираются избрать в Совет! — Орден определял мою жизнь, — согласился Оби-Ван. Его мозолистый палец нежно поглаживал щеку Энакина. Энакин не собирался позволить сбить себя с толку. — Мне придётся найти другой смысл в жизни. — Ты так говоришь, будто это просто! — Это будет непросто. Должна была быть какая-то причина, по которой Энакин хотел остаться в Ордене. Но чем дольше Оби-Ван взирал на него с такой уверенностью во взгляде, тем сложнее было вспомнить хоть одну. Они же вроде были нужны джедаям, нет? — А как насчёт войны? Республики? — Не обязательно быть генералами, чтобы участвовать в войне. Я уже придумал десятки способов поддержать Республику. — А как насчёт Силы? И помощи людям? — именно так он вступил на этот путь. Просто хотел помочь как можно большему количеству живых существ. Это стремление передала ему его мать, и он всё ещё носил его в своём сердце. Он не мог отказаться от этого желания. Если у него и была причина оставаться джедаем, то это исполнить обет матери. Но он так же знал с пробирающей до костей уверенностью: он не сможет сделать это без Оби-Вана. — Ничто из этого не уйдёт. Мы всё ещё сможем использовать Силу, чтобы помогать. — А что насчёт... — Энакин, — Оби-Ван притянул его в сокрушительные объятия. Или возможно, ему просто было тяжело дышать из-за мыслей об этом невообразимом пути. — Я не знаю всех подробностей. Я только что пришёл к этому решению. Но я не волнуюсь. У нас будет другая жизнь, вот и всё. Я верю... нет, я знаю... что не самая плохая. Мы используем наши силы, чтобы помогать другим. И я смогу открыто быть с тобой. Энакина вело, его как никогда переполняли чувства. Даже Оби-Ван не знал, что им готовило будущее. Но по крайней мере он считал, что они справятся. Энакин верил в него. Полностью, всецело. Не было ничего, с чем бы он не справился с Оби-Ваном на своей стороне. Оби-Ван немного отстранился, чтобы снова взглянуть в глаза Энакину. — Я не жду от тебя ответа прямо сейчас. Я даже не жду, что в итоге ты согласишься. Я просто прошу немного подумать о моём предложении. — Да, — слова вылетело изо рта Энакина. — Ты обдумаешь? Спасибо, я ценю... — Нет! В смысле, да. Я согласен, — Энакин расправил плечи. Усилием воли подавил головокружение и дрожь. — Я уйду с тобой из Ордена. Теперь была очередь Оби-Вана возмутиться. — Ты даже не подумал над этим. Энакин поднял подбородок. — А зачем? Ты всегда говоришь мне: «Положись на своё чутьё». Так вот, моё чутьё говорит мне следовать за тобой. Оби-Ван поднял брови. — Не припомню, чтобы когда-либо говорил подобное. И ты не можешь просто следовать за мной ради того, чтобы следовать за мной. Это должно быть для тебя. — Я следую за тобой ради себя, — упрямо сказал Энакин. Оби-Ван вздохнул. — Попробуй рассмотреть ситуацию с других углов. Подумай о Падме? И о своих собственных мечтах? — Я с ней поговорю, она поймёт. А мои мечты... — стать магистром джедаем. Вести за собой войска. Защищать Республику и слабых. Более того: быть со своими любимыми. Иметь семью. У Энакина снова голова пошла кругом, но на этот раз не от паники, а от открывшихся возможностей. Он столько сможет всего сделать. — Ты прав. Мы всё ещё сможем творить добро. Плевать на остальное. Типа, у Падме всегда были для меня задания, но я не мог их выполнить, будучи джедаем, так что я действовал тайно. Слетать на планету и помочь революционной ячейке, вроде таких. Чем больше Энакин говорил, тем больше он мысленно представлял их. Они с Оби-Ваном сражаются спиной к спине, пока Совет джедаев и Сенат увязли в мелочных дискуссиях. Они смогут просто действовать. Он говорил всё быстрее и быстрее, едва успевая за собственными мыслями. — Или мы можем построить космический лайнер, как я всегда хотел, но Совет сказал, что это будет пустой тратой времени, ну знаешь, тот, с модифицированным гипердвигателем и турбоподдувом, думаю, это даст нехилое ускорение... ммпф! Его речь внезапно прервал страстный поцелуй. Энакин растаял от прикосновения, сгорел от такого спонтанного проявления привязанности. Когда они оторвались друг от друга, глаза его учителя сияли как никогда. — Я бы хотел, чтобы ты лучше продумал это решение, Энакин, но я счастлив видеть тебя таким воодушевлённым. Взгляд Оби-Вана лучился таким теплом, что Энакин не выдержал и склонил голову. Он не привык к такой... близости. Безраздельное внимание его учителя было таким пронзительным и пылким, будто луч света, проходящий через увеличительное стекло. Энакину это нравилось. — Просто надо столько всего обдумать, учитель, — идеи продолжали переполнять его. — Мы должны сказать Падме. Давай вернёмся! Не могу дождаться. Мы сможем забрать БиТи, он будет очень полезен при планировании наших новых заданий. И Совет. Скажем им вместе? Хочу видеть их лица! Уж этого они точно не ожидали, и... — Всему своё время, мой добрый друг. Но подожди секунду, — Оби-Ван нахмурился. — Мне показалось, или ты только что сказал, что мы должны забрать БиТи у Падме? Ты серьёзно отдал ей машину, которая планировала либо убить нас, либо настолько занять минетами, чтобы мы вышли из войны? — Когда ты так формулируешь, звучит ужасно, — защищаясь, сказал Энакин. — И вообще, ей понравилось! — Не сомневаюсь, — Оби-Ван в молчаливом отчаянии поднял глаза к потолку. — Эй, я знаю, что значит этот взгляд. — Я знаю, что ты знаешь. И в любом случае, давай не будем хвататься за всё сразу, — Оби-Ван похлопал его по плечу. Но этот отстранённый жест ощущался как призрак из далёкого прошлого. Энакин вместо этого стиснул его в объятиях. Голос Оби-Вана стал каким-то странно натянутым и звёзды, он же не возбудился снова? Из чего он сделан, из чистых гормонов? Энакин не мог поверить, что когда-то полагал его лишённым желаний. — Давай закончим последний рейс для джедаев. А потом можем подумать, как спасти галактику. Спасти галактику. Что за невозможная задача. Орден джедаев никогда бы не взялся за подобную миссию. — Да, — сказал Энакин. Они могли спасти галактику. Уж вдвоём-то они точно справятся. А с Падме на их стороне они смогут сделать что угодно. — Мы можем освободить рабов на Татуине. Закончить войну! — и строить дроидов. Определённо, больше дроидов. И меньше медитаций. Оби-Ван распахнул глаза. — Энакин, я не это имел ввиду. Это же Оби-Ван, конечно, для него это была очередная шутка, но он был прав! Судя по тому, как радость переполняла Энакина, ему требовалось полноценное физическое взаимодействие. Он должен был как-то разделить свои чувства. Соприкоснуться. Так что, смеясь, он утянул Оби-Вана в ещё один глубокий поцелуй. — Мы справимся, учитель. Мы сможем спасти галактику. — У меня плохое предчувствие, — сказал Оби-Ван. Но то, как он улыбался... ладно, ладно, этому было невозможно сопротивляться, так и быть, пусть остаётся таким же похотливым. Энакин подался вперёд и поцеловал его. Он ещё успеет убедить учителя. А пока они могут максимально приятно использовать несколько оставшихся часов пути — те несколько часов до нового этапа их жизней.