***
В ту ночь Энакин и Падме вновь скрепили свои узы. Они медленно и неторопливо любили друг друга. Энакин целовал её будто извиняясь: его чувства вины было недостаточно, чтобы побудить его передумать, но достаточно, чтобы выказать сожаление. Падме понимала, что стояло за его нежными прикосновениями, и с радостью открывала ему свои объятия. Она принимала его таким, какой он есть, и этого было достаточно. После они лежали в постели и Падме прижалась к Энакину. Она быстро уснула, как и обычно. Он поцеловал её в макушку и продолжал обнимать даже когда у него затекли руки. Если бы только он мог остановить время — сейчас, когда его любимая легко и спокойно дышала подле него. Он бы перевернул вселенную ради этого единственного желания. Но раз у него не было такой власти, он мог довольствоваться тем, чтобы просто быть рядом. Когда она моргнула, просыпаясь, солнце уже встало. Она потянулась. — Снова не спал, Эни? — Не. Он не мог, только не когда они могли быть вместе лишь на краткий драгоценный миг. Он обхватил ладонью её подбородок, и она хихикнула, пытаясь его отпихнуть. — Прекрати! У меня ужасный запах изо рта. — Никогда, — он улыбнулся. — Мне нравится. — Ты просто говоришь, что тебе нравится, когда изо рта воняет. В ответ он целовал и щекотал её, пока она не взмолилась о пощаде. Её глаза сияли, и не существовало ничего, ничего прекраснее. Слава богам, он не успел это испортить. Слава Силе, она всё ещё любила его после всей боли, что он ей причинил. Он был счастлив. — Ты восхитительная, — искренне, с открытым сердцем, сказал Энакин. Она поцеловала кончик его носа. — Ты сам ничего. Падме выскользнула из постели и накинула сорочку. Он перекатился на бок, мечтательно наблюдая за её утренним туалетом. — Я уезжаю сегодня. Меня возвращают на службу. Делало ли его плохим человеком то, что он почувствовал облегчение, когда её плечи напряглись? Она боялась за него. — Полагаю, они не могут отпустить тебя в отпуск навечно, — в её голосе чувствовалось сожаление, но закончила она на позитивной ноте. — Уверена, тебе не терпится вернуться на поле боя. Как магнитом притянутый её красотой, Энакин подошёл и обнял её сзади. Поцеловал в шею. — Не настолько, как остаться с тобой. — Если ты поедешь с Оби-Ваном, то сможешь улучить с ним пару приятных минут. Энакин дёрнулся. Но он типа заслужил. Может, сейчас был и не самый подходящий момент, но он хотел кое-что ей подарить. И, по правде говоря, какой момент можно считать подходящим, чтобы подарить жене напоминание о том, как тебя заставили раз за разом заниматься сексом со своим парнем? Возможно, никакой. — У меня для тебя подарок. — О? Энакин застенчиво улыбнулся. — БиТи, иди сюда! — тот вкатился в комнату, ощетинившись свежеочищенными щетками. — Это дроид. За последние пару дней Энакин загрузил в БиТи базы данных по безопасности. Что, вместе с его пониманием человеческого поведения, тактическими навыками, а теперь и загруженными справочными данными по средствам физической защиты, предоставит Падме самую лучшую защиту по эту сторону галактики. Это было почти так же хорошо, как если бы сам Энакин ходил за ней по пятам. — Хм, — Падме опустилась на колени перед низеньким дроидом, чтобы их глаза были на одном уровне. — Приятно познакомиться, БиТи. — С нетерпением жду возможности плодотворно поработать с вами над стратегией, — ответил БиТи. К чести Падме, её не испугало необычное приветствие. Но она подняла брови, глядя на Энакина. — Одного Трипио недостаточно? Может, пока не стоит рассказывать ей, откуда взялся БиТи. — Он полезен для твоих политических игр, — защищаясь, сказал Энакин. — А этот будет лучшим телохранителем из всех, что у тебя когда-либо были. Он тактический гений. — Спасибо. Пожалуй, — она пристально взглянула на него снизу вверх. — А ты обещай, что позаботишься о себе. Этого он не мог обещать. И вместо этого сказал: — Я вернусь к тебе. Всегда. Они обнялись напоследок, но, если честно, Падме была не так уж и неправа: сердце Энакина забилось чаще, подстёгиваемое внезапной мыслью — он будет с Оби-Ваном. Скоро.***
Его сердце так и не успокоилось, даже когда он на своём спидере проносился сквозь транспортный поток. Он взлетел над самыми высокими воздушными трассами и выжал педаль газа. Он почти врезался в десяток других транспортных средств и каждый раз в последнюю минуту уворачивался от столкновения. Он всё увеличивал и увеличивал скорость, прекрасно понимая, что его и Оби-Вана не разделяет ничего, кроме расстояния. Он должен был добраться до него. Сейчас. Прямо сейчас. Но после того, как Энакин приземлился в отсеке космического корабля и заметил учителя, его шаги замедлились. Он знал, что хочет слишком многого для общественного места. Коснуться. Чтобы, наконец, его коснулись в ответ. И всего того, чего он сам пока не осознавал, но жаждал со сжигающим накалом. Он попытался проглотить комок в горле. — Что у нас за задание? — без предисловий спросил Энакин Оби-Вана, не поднимая глаз. Он не доверял себе, не знал, что сделает, встретившись взглядом с учителем. Как минимум, бросится ему на шею. А дальше — кто знает. Ничего пристойного. — Доставка пайков и медикаментов на Коллу IV, — сказал Оби-Ван спокойным и уверенным голосом. Как у него это получалось? Энакин чуть из штанов не выпрыгивал от нетерпения, а Оби-Ван вёл себя так, будто это была самая обычная встреча, как тысячи раз до этого. Ему что, всё равно? Энакин раздражённо скрестил руки на груди. — Проще простого, — проворчал он. — Не могли придумать что-нибудь посложнее? Возможно, Совет не был уверен в его полном выздоровлении даже после того, как целители его как только не проверили. С ним было всё в порядке. Но, честно говоря, не так бесил его характер их задания, как отстранённое поведение учителя. Оби-Ван поднял бровь. — Дело в срочности, нужно спасти людей от голода. Я вызвался на это задание, потому что ты наш самый быстрый пилот, — он опустил взгляд к датападу, и на лоб упали пряди волос. Энакин потрясённо осознал, что никогда не касался их. В учителе оставалось столько всего, что он никогда не исследовал. Внутри всё скрутило от желания и ярости. — Кроме того, поскольку это будет сравнительно безопасная поездка, мы можем обойтись без сопровождения. Только мы двое. Его тон был таким обыденным, что Энакин не сразу осознал, что услышал. Только они двое. Наедине. Энакина бросило в жар, опаляя лицо и тело. Оби-Ван организовал им возможность уединиться под видом усердной работы. — Да вы хитрец, учитель. — Думаешь? — как обычно сухо ответил Оби-Ван, но Энакин заметил тень усмешки на его лице. Ах вот значит как.***
Пах Оби-Вана пульсировал теплом, даже когда он с притворным деловым интересом смотрел в инвентарный перечень. Взгляд Энакина впивался в него, требовательный и вызывающий. Ещё чуть-чуть... минуты. Они справятся, как бы сложно не было в это поверить. Подмышки и поясница горели от нервозности и предвкушения. Если руки Оби-Вана и не дрожали, когда он подтверждал опись груза в датападе, то только благодаря многолетним суровым тренировкам. Он облизнул губы. Уже почти. Так близко к тому, чтобы вбить Энакина в матрас... Едва закрылись двери корабля, как Энакин схватил Оби-Вана за отвороты плаща. Его взгляд был диким, отчаянным. — Учитель. Оби-Ван подождал секунду, другую. Энакин задрожал. — Да, Энакин? — спросил он. Будто бы не ощущал исходящее от него волнами желание — будто бы сам не чувствовал то же самое. Возможно, было слегка жестоко продлевать ожидание. Но он ждал устного согласия. Хотел услышать слова, которые выберет Энакин. Энакин разочарованно застонал. Сильнее сжал руки. Притянул к себе Оби-Вана, пока они не оказались лицом к лицу. Но когда он заговорил, его гнев обратился мольбой. — Не заставляй меня ждать, пожалуйста, я хорошо себя вёл, пожалуйста... — Оби-Ван кожей чувствовал горячее и влажное дыхание Энакина. — Никаких больше разговоров, я устал от разговоров, просто прикоснись ко мне, пожалуйста... — молил Энакин беспрерывным потоком. Ничего больше не сдерживало Оби-Вана. Ни Кодекс, ни Падме. Ничего. Он поцеловал Энакина, действенно затыкая его, пососал его нижнюю губу. Это казалось таким... естественным. Правильным. Впрочем, стон Энакина отдался в самом его сердце. Именно этого он и хотел. Да. Ещё. Но когда Оби-Ван прикусил губу Энакина, то внезапно вспомнил: тот провёл ночь с Падме. Он толкнул Энакина к ближайшей стене. — Скажи, если хочешь остановиться, — пробормотал Оби-Ван. Энакин ответил долгим дрожащим стоном. Делали ли Падме с Энакином что-либо подобное? Конечно же, да. И изнемогали, и целовались, и трахались... но это входило в их договор. Они разделят этого обжигающего, неистового мужчину. Каждый из них будет услаждать его по-своему. Если Энакин любил Падме, это никак не принижало то, что было у него с Оби-Ваном. Оби-Ван мог только выжать всё возможное из времени, которое у них было. Не сдерживаться. Он запустил руку в штаны Энакина и обхватил его полувставший член. Энакин задрожал от этого неожиданного и бесцеремонного вторжения. Инстинктивно дёрнул бёдрами, подаваясь к Оби-Вану. За секунды его член встал колом. Голова откинулась назад — задыхаясь, он хватал воздух короткими вдохами. Идеальный. Прекрасный. Оби-Ван запустил руку в его волосы и притянул его лицо к своему, беззастенчиво уставился в его широко распахнутые глаза. Он хотел, чтобы Энакин знал, кто именно сейчас с ним. Кто делает ему хорошо. Если Оби-Вану приходится делиться, то Энакин будет осознавать каждое мгновение. Оби-Ван безжалостно двигал рукой, терзая рот Энакина поцелуем. Два, три поворота запястья, и Энакин кончил ему в руку, пачкая спермой пальцы учителя. Оби-Ван продолжал ласкать его член, отказываясь отпускать. — Ааааах, — потеряв всякое достоинство, простонал Энакин. Просто удовольствие было смотреть на него, всё ещё полностью одетого в своих тёмных джедайских одеждах, сотрясаемого удовольствием. — О, Сила, ох... — Восхитительно, — прошептал Оби-Ван. Лицо и горло Энакина залило краской. Он опустил взгляд, так что глаза были видны только сквозь ресницы. Оби-Ван в последний раз провёл по его животу, а потом убрал руку. Под недоверчивым взглядом Энакина он медленно слизнул сперму со своей кожи. Вязкая, тёплая и восхитительно приятная. Неужели это Энакин пискнул? Оби-Ван жадно облизнул ладонь, прошёлся языком между пальцами. Потрясение Энакина слишком радовало его, чтобы не подразнить его ещё. — Я так давно хотел это сделать. — У... учитель, — заикаясь, сказал Энакин. — Что вы делаете? Оби-Ван поднял бровь, слизывая остатки спермы Энакина. — Я как-то думал, что это очевидно. Трахаю тебя. И я только начал. Энакин захныкал, иначе не скажешь. Герой без страха, его возлюбленный брат по оружию, не мог с собой совладать. Из-за него. О, да, они действительно только начали.***
Энакин хотел провалиться сквозь землю. Они едва начали, как он уже обкончал всего Оби-Вана, как какой-нибудь юный неопытный любовник. Он ожидал, что их первый раз будет таким же как с Падме. Романтичным, неторопливым... Он снова застонал, не в силах сдерживаться. Оби-Ван целовал его, открыв рот, лаская его язык своим. Энакин выгибался, купаясь в возбуждении. Его рот наполнил вкус его собственного семени. После всех раз, когда он отсасывал учителю, наконец-то ему ответили тем же... он запустил руки под тунику Оби-Вана, желая прикоснуться кожей к коже. Там много одежды, так много ткани. Он заскулил. Он хотел Оби-Вана и хотел его прямо сейчас. Руки учителя спустились к его заднице и сильно сжали ягодицы. Сработали их старые боевые привычки: никто не мог лучше Энакина читать движения Оби-Вана. Он подтянулся и в одно движение закинул ноги на талию Оби-Вана, а руки — ему на шею. Они продолжали целоваться, пока Оби-Ван с Энакином в руках отступал к постели.***
— Всё, что я хотел сделать с тобой... — пробормотал Оби-Ван. Энакин заскулил. Но судя по тому, как он раздвинул ноги, Оби-Ван знал, что не от страха. — Разденься для меня. Если бы только Энакин был таким послушным в дни ученичества! Они бы куда меньше конфликтовали в его подростковые годы. Не то чтобы Оби-Ван ожидал, что такой исполнительности хватит надолго. Если Энакин и скинул одежды быстро и без пререканий, то явно только потому, что его сдерживал шок. Неважно. Оби-Ван позволил себе насладиться представлением. Очень скоро обнажённый Энакин лёг на кровать. — Изумительно, — сказал Оби-Ван. Энакин весь покраснел. — Ты ведёшь себя странно, — пожаловался Энакин, слегка приподнимаясь на локтях. — Нет, просто я наконец делаю то, что хочу. — Гм, — Энакин наклонил голову. — Ты собираешься что-нибудь делать, кроме как пялиться на меня? Заманчиво. Просто смотреть, как Энакин изнемогает от нереализованного желания... Возможно, связанный так, чтобы не смог сбежать... Оби-Ван улыбнулся этой мысли. Но не сейчас. Не когда он хотел доставить Энакину удовольствие, превзойдя его самые смелые ожидания. — Предложения? — Ты тоже можешь раздеться, — нетерпеливо сказал Энакин. — Отлично, — Оби-Ван дёрнул плечами, скидывая плащ, развязал пояс и выскользнул из одежд.***
То, как Оби-Ван раздевался, будто в этом не было ничего особенного... Энакин поморщился, сомневаясь, что делать с собой. Нет, нагота Оби-Вана не пугала его. Совсем нет. Его тренированное тело было хорошо знакомо. За годы они часто видели друг друга голыми. Энакин даже подробно изучил его член. Хорошо знал его вес и объём, как он ощущался губами. Рот увлажнился при воспоминании о его солёно-кислом вкусе. Нет, дело было вовсе не в теле Оби-Вана. А в том, как он смотрел на него. Будто хотел его сожрать. Или как на врага перед ударом. Учитель никогда раньше не смотрел на него так. Энакин прикусил губу, дёрнул бёдрами. В его чувствах было больше страха или возбуждения? Потому что когда учитель опустился на постель и двинулся к нему на четвереньках, Энакину пришлось признать, что возможно, только возможно, на этот раз он откусил больше, чем сможет проглотить. Если кто и мог с ним потягаться, то только его учитель. Он никому не позволит взять над собой верх. Энакин схватил Оби-Вана за волосы и, приподнявшись на локте, требовательно поцеловал его. Улыбнулся, почувствовав, как Оби-Ван стонет ему в рот. Счастливо вздохнул, когда они вжались друг о друга. Твёрдый член Оби-Ван проехал по животу Энакина, оставляя влажный след из смазки. Несколько прекрасных мгновений они просто целовались и тёрлись друг о друга. Рука Энакина скользнула от волос учителя к его лицу. — Учитель, это так... а-ах... — задыхаясь, простонал он. Оби-Ван впился в него пронзительным жарким взглядом. Энакин не колеблясь встретил его, принимая вызов. Это было так внове, так необычно, и это именно из-за него Оби-Ван изменил своей натуре. Энакин просиял. Если кто-то и заставит его учителя потерять над собой контроль, то это должен быть он, Энакин. Он поцеловал Оби-Вана глубже и сильнее, подначивая его. Он ждал этого. Он не собирался сдерживаться.***
Восхитительно. Энакин целовал его со страстью, отвечающей его собственным чувствам, с силой сжимал его волосы. А звуки, которые он издавал! Невнятные, несдержанные. Оби-Ван должен был сделать для него больше, заставить его потерять себя от удовольствия, снова и снова. Он задыхался от неодолимого желания свести Энакина с ума, лишить всякого контроля. Нечестно. Энакин так много отсасывал ему. Десятки раз. Оби-Ван имел на это право. Он долго терпел. Он ждал. Теперь он мог трогать и трахать Энакина столько, сколько пожелает. Он оторвался от губ Энакина, оставляя между ними ниточку слюны. Энакин слегка приоткрыл глаза и заскулил. Разочарованно. Что ж, это ненадолго. Оби-Ван скользнул вниз по его телу, щедро целуя и посасывая везде, следуя любому сиюминутному порыву — горло, блестящую от испарины кожу ключиц. Грудь. Оби-Ван позволил себе забыться в густых запахах пота и спермы. Прерывистое дыхание Энакина наполняло его уши. Он тонул в ощущении и не мог не нырнуть ещё глубже. Оби-Ван прошел его влажную от пота грудь и подрагивающий живот. Он спустился даже ниже его уже возбуждённого члена. — Учитель, — на удивление уязвимо позвал Энакин. Оби-Ван слегка приподнял голову, ровно чтобы встретиться с ним взглядом. Он достаточно давно тренировал своего падавана, чтобы распознать его усиливающуюся тревогу и то, как она грозила расти дальше, пока не выйдет из-под контроля. — Не волнуйся. Я с тобой. С лица Энакина не ушло беспокойство. Ну что ж. Тогда ему просто придётся доказать делом. Разве не Энакин всегда стремился к более близкому контакту? Он нежно развёл ноги Энакина, подталкивая его закинуть их себе на плечи. Выдохнул, ведя губами по коже, наблюдая, когда тот задрожит. Сейчас. В ложбинке между бедром и пахом. Он прижался к ней ртом, посасывая и кусая, позволяя стонам Энакина направлять себя. Поцелуями спустился к его входу. Голос Энакина дрогнул. Оби-Вана вело от возбуждения. Да, именно так. Ещё. Ещё. Он медленно и глубоко лизнул вход Энакина. Пусть рассыплется осколками. Пусть Оби-Ван будет тем, кто толкнёт его за край. — Учитель, — Энакин дёрнулся, будто схватившись за голый провод. — О, звёзды, учитель... Что... — Ш-ш-ш, — он нежно погладил его бедро. — Просто наслаждайся. Оби-Ван продолжил основательно вылизывать Энакина. Он воздавал должное нежной плоти, он лизал, и посасывал, и гладил. Ему пришлось прижать Энакина к постели рукой и всем своим весом, настолько трясло Энакина, с задранной задницей и судорожно сжимающего его ногами. Стоны Энакина только подстегивали его, он действовал всё быстрее, всё жёстче, всё безжалостней. Наконец, наконец-то. Энакин принадлежал ему. Он почувствовал, как Энакин слегка задел его голову. Тот тайком пытался подрочить себе, лихорадочно сжимая в кулаке основание члена. Оби-Ван оттолкнул его непокорную руку. —Нет, — сказал он низким голосом. — Это сделаю я. Только ему было позволено дарить Энакину наслаждение. Никому иному, даже самому Энакину. — Учитель, — взвыл Энакин. — Позволь мне, — пробормотал Оби-Ван. Он мог дать ему ещё. Справиться лучше. Он не смог отвести взгляд от лица Энакина, когда на пробу обвёл пальцем его вход. Тот весь стонал и трясся. Не задумываясь и более не проверяя, как там Энакин, он всосал его яйца и обхватил рукой член. Оби-Ван почти забылся в своём удовольствии.***
Энакин выгибался, цепляясь за простыни. Откинул голову назад. Он... он хотел этого. Хотел. Быть с Оби-Ваном. Но... просто это... он задыхался. Хватал ртом воздух. Чем больше он пытался прекратить, тем сложнее было дышать. — Учитель, — из-под зажмуренных век потекли слёзы. Ему нравилось, что Оби-Ван касался его, будто не мог насытиться. Он так долго этого ждал. Но напряжение копилось слишком долго. Стало монотонным шумом, а не било током. С Падме было по-другому. С Падме, которая проникновенно смотрела в его глаза, когда он входил в неё. Это было... Оби-Ван обхватил его член. Прикосновение было почти болезненным. Не то чтобы Энакин не мог справиться с болью, он мог выдержать жгучую, ослепляющую боль, дело было не в этом, но он был со своим учителем, он должен был чувствовать удовольствие, а не как сейчас,будто он должен был сбежать, но не мог, и ему оставалась только боль. Энакин не мог вымолвить ни слова. Он мог только скулить.***
Оби-Ван заметил, только когда Энакин резко дёрнулся. Это движение вырвало его из грёз. — Энакин? — внутри всё рухнуло. Теперь, когда он как следует посмотрел на Энакина, то увидел, как тот побледнел. Немногое могло испугать его отважного брата по оружию. Оби-Ван навис над Энакином, опираясь на руки и на колени. Попытался коснуться его лица. — Энакин, что случилось? Скажи. Но Энакин только затряс головой, будто не мог говорить. А. Он и раньше видел Энакина в таком состоянии. Мыслями он вернулся к началу их тренировок, когда Энакин был ещё юным мальчишкой. Он не понимал, когда стоит остановиться. Весь краснел, и от изнеможения его качало из стороны в сторону. «Ещё», — настаивал он, и тренировочный меч дрожал в его руках. Он явно вышел за пределы своих физических возможностей, сам этого не осознавая. Будучи неопытным учителем, Оби-Ван хотел научить его понимать свои пределы. Показать естественные последствия их игнорирования. Так что он повиновался приказу и продолжал. Раунд за раундом, пока Энакин неизбежно не падал обессиленный. «Ещё», — продолжал настаивать он, но его речь больше походила на стон. Урок всё ещё не был выучен, поэтому Оби-Ван брал его на руки и нёс в их комнаты, где наказанием для ученика было оставаться в постели до полного выздоровления. До тех пор, пока они не повторяли тренировку, и Оби-Ван снова мог попробовать научить осознавать пределы своих возможностей — и снова безуспешно. Сегодня Оби-Ван не собирался учить Энакина. Не было необходимости провоцировать естественные последствия перенапряжения. Вместо этого, он мог просто... быть с ним. Он прижал голову Энакина к груди. — Ш-ш-ш, — слёзы Энакина горячо оросили его кожу. — Всё хорошо. Я с тобой. Энакин всхлипнул и обнял Оби-Вана. Они прижимались друг к другу, Оби-Ван гладил спину Энакина, пока не выровнялось его срывающееся дыхание.***
— Что случилось? — спросил Оби-Ван. Его рука медленно и нежно перебирала волосы Энакина. Было довольно мило. Энакин довольно выдохнул. Прикосновения больше не сливались в сплошное марево ощущений. Снова приносили радость. По спине к пяткам побежали мурашки, теперь снова приятные, а не ошеломляющие и невыносимые. — Энакин? — сказал Оби-Ван. Точно. Он будет настаивать, пока не добьётся ответа. Энакин спрятал лицо в изгибе шеи Оби-Вана. — Не знаю, — просто это было слишком. Словно им пользовались, словно не имело значения, кто он. Словно Оби-Вану просто нужно было тёплое тело, и так случилось, что оно принадлежало ему. Он не чувствовал с ним связи, не чувствовал, что он был с Оби-Ваном. Мысль о том, что Оби-Ван мог быть с кем-то ещё... нет. Энакин не мог с этим смириться. — Ты всегда такой, когда этим занимаешься? — Какой такой, когда занимаюсь чем? — кончики пальцев Оби-Вана задели его щеку. Энакин замурлыкал от удовольствия, прикосновение смягчило его ужас от проносящихся в мыслях картин Оби-Вана с кем-то ещё. Он принадлежал только Энакину. — Ты знаешь, — Энакин прикусил губу изнутри. — Когда спишь с другими мужчинами. Ты всегда такой активный? — Я... — от этой паузы Энакину захотелось умереть. Прямо здесь и сейчас Оби-Ван сравнивал его с другими людьми. Но он был его и только его. — Нет, — медленно сказал Оби-Ван. Почему ответ занял у него столько времени? Он же не должен был задумываться, так? Ответ должен был просто слететь у него с языка. — Никогда. Я никогда никого так не хотел. Это было... то, что он хотел услышать. Но всё же. Энакин прикусил подушечку большого пальца. — Клянёшься? — Дурак, — оскорбление, но улыбка Оби-Вана полнилась любовью. К нему. — Ты даже не представляешь, что со мной делаешь, да? Вот. Именно этого Энакин и ждал. Он притянул к себе учителя для глубокого поцелуя, в нём снова зарождалось желание. — Покажи мне. Оби-Ван поцеловал его с той же исключительной обжигающей целеустремленностью, как и делал всё остальное. Будто бы ничего другое в мире не стоило его внимания. Энакин хотел всё это без остатка. — Договорились, — прошептал Оби-Ван на ухо Энакину. — Но тебе придётся показать мне, чего ты хочешь. Это слегка сбивало с толку. Энакин едва ли мог вспомнить, чего он хотел. Но ему нравились поцелуи. Они могли начать с них. Энакин откинулся обратно на матрас. И его учитель последовал за ним. Они медленно и нежно целовались. Энакин постепенно расслабился. Сначала он просто коснулся ладонями плеч учителя, потом обхватил руками его торс. Наконец он обвил бёдра Оби-Вана ногами — невысказанная мольба о близости. Они тёрлись друг о друга вставшими членами, но Энакин не чувствовал спешки. Он мог заниматься этим часами. — Так хорошо? — пробормотал Оби-Ван ему в губы. — Ммм, — он выгнулся ему навстречу. — Не видно? — Энакин, я не умею читать мысли. — Уверен, ты можешь прочитать это, — он нашёл руку учителя и направил её к своему члену. Когда его вновь обхватили пальцы Оби-Вана, Энакин обмяк, вновь потеряв контроль над собственным телом. Да. На этот раз ощущение казалось правильным. Приятным. — Скажи, чего ты хочешь, — сказал Оби-Ван. Он часто и тяжело дышал. — Я сделаю всё, Энакин, только скажи, пожалуйста... Энакин не мог найти слов. Всё это было слишком внове для него. Оби-Ван был совершенно не похож на Падме. С новым любовником Энакин понятия не имел, как ему будет приятно, не говоря уже о том, чтобы выразить это словами, за которые так цеплялся Оби-Ван. Но он мог вычислить, что доставит ему удовольствие. Показать Оби-Вану, где он хочет, чтобы его коснулись. Дать понять, как стать ближе. Энакин развёл ноги. Он попытался что-то сказать, но смог только застонать. Кажется, Оби-Ван понял. Его пальцы нежно двинулись от члена вниз к промежности. Энакин что-то довольно протянул, и Оби-Ван скользнул пальцами ниже, ко входу. С ума сойти, Оби-Ван был просто неутомим в постели. Энакин бы даже не подозревал об этом, если бы они так не открылись друг другу. — Рад, что ты здесь, — прошептал Энакин и покраснел от нежного взгляда Оби-Вана. Он всё никак не мог привыкнуть, насколько... пылко мог вести себя Оби-Ван. Не тогда, когда это касалось его. — Я тоже, — сказал Оби-Ван. Его палец слегка надавил на тугие мышцы Энакина. Тот выгнулся, ещё слишком чувствительный после предыдущего раза, но в то же время разгоряченный-смущённый-заинтригованный вторжением. — Я так тебя хочу. И снова та же ситуация. Он был обнажён, с Оби-Ваном, желающим войти в него... сердце забилось быстрее и не в хорошем смысле. Он чувствовал себя слишком уязвимо. — Правда? Ты просто хочешь меня? — Ох, Энакин, — Оби-Ван покачал головой. — Ты уже должен был бы понять. Это ты, — и что это значит? Или точнее, до какой степени это правда? Энакин вцепился в Оби-Вана. Всё или ничего. Иначе не было смысла. — Я сделаю тебе хорошо, обещаю, позволь мне быть в тебе. Пожалуйста. Голос Оби-Вана был хриплым. Почти... отчаянным? Так непохоже на его учителя. Энакин мог расслышать в нём мольбу. Он хотел больше. Его. Всё ещё дрожа, Энакин не мог не прижаться к Оби-Вану. Не мог не ответить на призыв быть вместе. Учитель хотел быть внутри него. А Энакин так его хотел. Он боролся за то, чтобы они могли этим заниматься. Он должен был преодолеть этот... блок... в своём сознании. Прижавшись щекой к щеке Оби-Вана, Энакин глубоко вздохнул. Потому что он знал, каково это — разделить подобную близость. Всего несколько часов назад он сам был внутри Падме. Они сближались, пока не становились единым целым. Энакина воодушевила эта мысль. Заставила поёжиться. Он хотел сделать всего учителя счастливым. Таким счастливым, что тот никогда, никогда не сможет отпустить его. Быть одним целым с Оби-Ваном... неплохой план. Не было способа стать с ним ещё ближе. Он сможет почувствовать Оби-Вана внутри себя, его пылкость и настойчивость. Да. Это звучало правильно. Так что Энакин кивнул. Он хотел этого. Хотел своего учителя.***
Оби-Ван не мог сказать Энакину спасибо за согласие. Это не был вопрос благодарности или одолжения. Скорее, это был дар. Большей близости. Всё его тело гудело от напряжения, от желания быть с Энакином. Почувствовать его изнутри. Доказать свои чувства. По тому, как блестели глаза Энакина, ему показалось, что тот не вполне ему поверил. Что у него ещё оставались сомнения. Энакин хорошо отвечал на поцелуи. Что ж, если ему нравилось целоваться, то они будут целоваться. Энакин пылко и с готовностью отвечал на движения языка Оби-Вана, его губ. На его лице всё ещё оставались опасения, но уже меньше. Он продолжил без устали целовать Энакина — пусть поцелуи сгладят недопонимания между ними. И целовал, пока смазывал его вход жидким гелем. О, после недель ожидания... Он был очень терпеливым человеком. Он мог бы прождать ещё вечность. Но сейчас, когда настал этот момент, его вело от возбуждения. Как же Оби-Ван хотел погрузиться в своего — когда-то — ученика, а теперь любовника. — Всё в порядке? — спросил он. Энакин лежал на спине, вцепившись в него всеми конечностями, как каминоанский спрут с двадцатью тентаклями. — Да. Думаю, да. Но... сядь, вот так... — Энакин подтянулся и уселся на колени Оби-Вана, обвивая его руками и ногами. Если они и были близки раньше, то сейчас, казалось, ничто не смогло бы их разлучить. Энакин медленно опустился на его член. Он сосредоточенно закрыл глаза, рот сложился буквой о. Нежнейшая кожа со всех сторон плотно облегала член Оби-Вана. Он затаил дыхание. Это должно было быть приятно Энакину. Он не мог, не должен был двигаться. Всё его тело будто кричало, призывая его просто трахнуть... но вместо этого он замер, лишь слегка дрожа. Ожидая. Сосредоточься на чём-нибудь ещё. Он обхватил ладонями поясницу Энакина. Она была скользкой от пота. Его поразило, с какой готовностью Энакин отдавался ему. Какой долгий путь они прошли, чтобы оказаться здесь и сейчас. Когда он был настолько близок с Энакином, что мог пальцами почувствовать каждый позвонок Энакина, пока тот опускался на его член. — Прекрасен, — прошептал Оби-Ван. — Мне нужно... — выдохнул Энакин. Его бёдра дрожали. Оби-Ван прижался ртом к его челюсти. — Давай. Энакин задвигался всё быстрее и быстрее, стонал и тихо вскрикивал, пока искал своё удовольствие. — Учитель, о, учитель... Оби-Ван воспринял это как приглашение двинуться в унисон с Энакином, подстраиваясь под его ритм. Он ободряюще шептал: — Да, именно так, Энакин... Это было сбивчиво, и неидеально, и, о Сила, как прекрасно. Оби-Ван наслаждался каждым мгновением. Энакин кончил с низким горловым криком, и опал, уронив голову на плечо Оби-Вана. Он слишком обессилел, чтобы даже вытереть сперму с груди своего учителя. — М-м-м... — протянул Энакин. Его ровное дыхание касалось кожи Оби-Вана. Тот замер. Член всё ещё стоял колом внутри Энакина. Стоит ли его вытащить? Надо быть аккуратным. Должно быть, Энакин там сейчас болезненно чувствительный. — Хочу, чтобы ты кончил, — пробормотал Энакин. Его тёплая и липкая слюна чуть размазалась по шее Оби-Вана. Оби-Ван не смог сдержать стон. Крифф. Он немедленно опрокинул Энакина на спину, закинув его ноги себе на плечи. В Силе от Энакина явно и недвусмысленно волнами исходило принятие. Того, что Оби-Ван хотел. И он мог бы сдержаться, да, но, Сила, как же он его хотел. Хотел оттрахать своего избранного. — Оби-Ван, — томно и довольно протянул Энакин. Оби-Вану не потребовалось иного разрешения. Он отпустил себя и не сдерживаясь вогнал член в Энакина. Он жёстко и безжалостно вбивался в него, забываясь в наслаждении. Его друг и любовник был таким податливым, и тёплым, и узким, и всё это было так восхитительно, что он не мог даже думать. Он раз за разом стонал имя Энакина, радовался, видя на его лице любовь. Он прижал запястья Энакина к кровати и продолжил вколачиваться в него, наконец, наконец-то позволяя похоти поглотить себя. — Я сейчас... — выдохнул он. Энакин только выдохнул и кивнул. — Приятно, — он был податливым и готовым. — Кончи. Пожалуйста. Оби-Ван послушался. Он крепко обнимал Энакина, уткнувшись лицом в его волосы, пока изливался в него, вбиваясь всё глубже. Время и пространство померкли для него, он не чувствовал ничего, кроме запаха и вкуса своего возлюбленного. Он был удовлетворён. Пресыщен. Он хотел многое сказать Энакину. Как это было потрясающе и как он был благодарен за такое доверие. Но когда слова вернулись к нему, Энакин слегка задремал. Оби-Ван улыбнулся. Он рискнул на мгновение уткнуться носом в шею Энакина, а потом вытащил из него член... конечно же, медленно, потому что теперь он и сам был слишком чувствительным и не хотел будить Энакина. Оби-Ван мог бы остаться так навечно рядом с Энакином. Он жаждал этого. Он бы повторил всё это снова, и снова, и снова. Он даже близко не закончил с Энакином.