***
Конец марта, начало апреля — долгожданное время для жителей этой страны. В природу словно вновь вдохнули жизнь, и она с благодарностью приняла этот подарок: вишня цветёт, и нежно-розовые лепестки невольно залетают в мою комнату аккурат на постель и новенькие тетради, которые мы с отцом недавно купили. Сегодня первое апреля, и я поступаю в начальную школу. Не верится, что вновь придётся окунуться в эту атмосферу учёбы, и как-то не особо хочется, но домашнее образование здесь не в почёте, насколько я поняла, а жаль… Это же намного лучше, чем общее образование: индивидуальный подход и более лояльное отношение позволят намного лучше усвоить информацию. Но ладно, что уж там. Я никогда ничего не преподавала, так что не могу утверждать точно, насколько это удобно и практично. И всё же… теперь я не смогу так много времени уделять себе и друзьям. Кёя и Хару рассказывали мне, что ничего сложного там нет, и у меня будет много свободного времени, но меня не обмануть: с каждым годом шанс отдохнуть и прочитать что-то кроме очередного параграфа будет всё уменьшаться, превращая жизнь в унылые серые будни. Не хочу. — Красиво… — выдыхаю, любуясь цветением потрёпанного жизнью дерева. Здесь его нежно называют сакурой, и звучание этого слова напоминает шелест листьев, которые ласкает прохладное дуновение ветерка. Прямо как сейчас. Не знаю, откуда пошло такое название, но в нём кроется вся эта чудесная атмосфера весеннего утра, такого тихого и спокойного, когда люди ещё не проснулись. Это… поразительно. Прекрасно. Я спрыгиваю с кровати, касаясь стопами холодного пола и спешно одеваюсь в новенькую форму нежно-розового цвета — он напоминает сакуру, и это вызывает улыбку. Сегодня наступает новый этап моей жизни, и мне хотелось бы, чтобы он начался с чего-то хорошего, солнечного и тёплого. Уютного. Ведь если что-то началось хорошо, закончится тоже прекрасно! — Ай-чан? — В комнату заходит отец и улыбается, застав меня за разглядыванием собственного отражения. — Ты у меня настоящая красавица. Он садится рядом и кладёт аккуратно свои большие руки на мои маленькие плечи. В отражение я вижу, как он улыбается, и улыбаюсь в ответ, положив руки поверх его. Папа тёплый и добрый — настоящее солнышко. — Вся в папочку, — отвечаю и резко разворачиваюсь, обнимая родителя за шею в порыве чувств. — Я тебя очень-очень люблю, папа. — Ну ты чего? Страшно в школу идти? — смеётся тёпло Рей и обнимает меня, подхватывает на руки, вставая. — Папочка тоже тебя очень-очень любит и всех порвёт за свою принцессу. Веришь? — Верю! — смеюсь в ответ и прижимаюсь к лучшему мужчине в этом мире. К своему отцу. Он спускается на первый этаж со мной на руках, и в гостиной нас уже ждут матушка с Атсуши. Младший брат суетится и недовольно поправляет кепку, но не снимает, зная, что без неё будет гораздо хуже. — Ну, что? Все готовы? — с улыбкой спрашивает мама, и я киваю, чувствуя, как моя улыбка меркнет при взгляде на неё, но этого никто не замечает, так что мне остаётся лишь облегчённо, но мысленно выдохнуть. — Отлично! Тогда в путь. Мы выходим из дома, и родители начинают по-настоящему страшный путь до школы. Он не такой уж и длинный, на самом деле, но витиеватый, и дома здесь пусть и разные, но настолько похожие при этом, что запомнить все повороты можно только с раза пятнадцатого. И ведь даже указателей нет — ищи путь, как хочешь, называется. Я недовольно соплю и сжимаю ткань отцовского пиджака, бросив всякие попытки запомнить путь. Возможно, мне удастся это к концу первого года, но точно не раньше. Надеюсь, родители будут водить меня хотя бы первое время… Иначе всё очень и очень плачевно. — А вот и твоя школа, Ай-чан! — весело говорит отец и таки ставит меня на асфальт и берёт за руку, словно хочет поддержать. — Страшно? — Только если немного… — бурчу себе под нос и тут же вскидываю голову, стоит увидеть, как частицы моей магии радостно встрепенулись: идёт кто-то из близких. Это оказывается Хару. Она жмётся к отцу в попытке спрятаться ото всего мира и не замечает меня, пока её отец не говорит что-то на ушко, из-за чего она тут же радостно поворачивает голову точно ко мне и словно светиться начинает. Я улыбаюсь в ответ и махаю рукой. — Миура повторяет мои движения с поразительной точность. — Ай-чан! — радостно вскрикивает она, тут же почти спрыгивая с отцовских рук, и мчится ко мне с такой скоростью, что, кажется, и секунды не прошло, как меня уже сжимают в объятиях. — Значит, ты всё-таки выбрала эту школу! Я так рада! — А я разве не говорила? — удивлённо спрашиваю и неловко почёсываю затылок, когда Хару всё-таки отпускает меня и качает головой. — А… Прости, я забыла, наверное… — Ничего страшного, — радостно отвечает Миура и сжимает мои ладони. — Надеюсь, теперь мы будем видеться ещё чаще. — Я тоже, Хару-чан. Мы болтаем ещё минут пять и расходимся, стоит раздаться голосу, оповещающему, что всем необходимо пройти в актовый зал. Там я сажусь как можно дальше от сцены к какому-то мальчику и почти не слушаю речь директора, поняв, что она довольно бессмысленна. Что ж… Началось.***
Вся церемония заканчивается через час — не раньше, и нас собираюсь в группы наши классные руководители. Моим оказывается совсем молодая девушка, наверное, только недавно окончившая учёбу, и это немного беспокоит: всё же если она действительно неопытна, то это может обернуться проблемами для получения образования. С другой стороны, Асано-сенсей выглядит очень добродушной и милой, так что, возможно, сможет стать для нас хорошим и любимым преподавателем, которому хочется доверить даже самые сокровенные секреты, зная, что он никогда никому этого не расскажет… Но что-то я сильно в этом сомневаюсь. — Так, дети, выстроитесь в колонку по двое и поспевайте, пожалуйста, за мной. Если что, говорите, и я сбавлю темп, хорошо? — Да, сенсей! — отвечают мои одноклассники невнятным гулом, и мы спешно выбираем себе кого-то в пару. Уже знакомые с детского сада или просто с площадки встают вместе, и таких, как я: незнакомых с другими — совсем немного. Я растерянно озираюсь по сторонам, надеясь, что кто-нибудь подойдёт ко мне сам, и понимаю, что среди оставшихся без пары такие же неловкие дети, которые не могут заставить себя подойти к другим. Я поворачиваюсь чуть левее и сталкиваюсь взглядом с каким-то мальчишкой. Тёплые карие глаза смотрят точно на меня и так внимательно, что по телу невольно пробегают мурашки. Он, заметив, что я уловила его взгляд, улыбается мне тепло и добродушно и подходит, протягивая руку. — Тебе не с кем встать в пару? Мне тоже… Тогда давай встанет в пару с друг другом? — спрашивает меня, судя по всему, одноклассник, но я не спешу принимать предложение, видя, как частицы магии с ним неспокойны, как они кружат, стараясь оградить меня от этого мальчика, и это странно: что может быть опасного в ребёнке? В недоумении я всё же сжимаю чужую ладонь в своей и встаю в колонку. Мы оказываемся последними, кто всё ещё не нашёл себе пару, и я невольно хмурюсь на это, замечая недовольный взгляд преподавателя. Мой невольный партнёр — если так можно выразиться — подстраивается под мой темп и улыбается до того сладко, что хочется отстраниться, спрятаться где-нибудь от его взгляда — не удаётся, и я только вздыхаю, стараясь не смотреть на него. Мы молчим, и я не решаюсь начать разговор или хотя бы спросить имя, чувствуя какую-то странную напряжённую атмосферу. Словно кто-то тщательно наблюдает за мной, готовый в любой момент перегрызть глотку. Когда наша группа доходит до кабинета, все рассаживаются по местам, и я немного медлю, дожидаясь того, момента, когда где-нибудь останется одинокая парта, вокруг которой все остальные будут заняты другими детьми. Это нужно лишь для того, чтобы скрыться от нервирующего взгляда того брюнета, с которым мы шли в паре: слишком уж он меня тревожит, к тому же это прекрасный шанс познакомиться с другими детьми. Хотя, зачем оно мне? — Итак, дети. — Девушка стаёт за стол и обводит нас всех взглядом, стоит ей написать на доске своё имя. — Меня зовут Асано Шикико, как вы уже знаете, обращаться ко мне нужно Асано-сенсей. Я являюсь вашим учителем математики, а также классным руководителем. В стенах этого здания, можно сказать, ваша вторая мама. Надеюсь мы поладим! Меня оглушает радостный гул детей, и я невольно прикрываю уши, чтобы хоть немного заглушить его. Однако выходит так себе, и одноклассники успокаиваются сами собой, после чего учительница продолжает с чуть более натянутой улыбкой: — Сейчас, раз уж я представилась, нужно представиться и вам, поэтому я буду называть ваши имена, а вы будете вставать и коротко рассказывать о том, что вам нравится, а что нет. Хорошо? — Да, сенсей! — Ну и ладненько. Так… — Асано-сенсей задумчиво открывает журнал. — Тогда начнём с Аки Сайши. — Это я! — Я поворачиваю голову в сторону звонкого голоска: девочка сидит чуть дальше меня от преподавательского стола, и из-за этого хорошо видна её улыбка. Она яркая, искренняя и тёплая, отражается в серых глазах своей хозяйки, из-за чего те словно светятся — это довольно красиво. В моём мире она прослыла бы красавицей, чей статус не так уж и важен: любой ценитесь прекрасного захотел бы жениться на ней, хах. — Я очень люблю сладкое и играть с друзьями! Это всегда поднимает настроение! А не люблю я… — Сайши задумчиво надула губки, прикоснувшись к ним указательным пальцем. — Я не люблю, когда мне мешают! Интересно, станет ли она еще одним человеком с поломанной судьбой? Мне встречались похожие люди, с высокими стремлениями, уверенностью в себе и завтрашнем дне. И если для взрослых это скорее плюс, то для ребенка, лишь отдаленно понимающего работу иерархии, вряд ли. В конце концов, эта девочка может стать одной их тех, кто самоутверждается за счет слабых, а может быть и той, кто возглавит этот класс. Решение будет за ее упрямством, полагаю. — Отлично, Аки-кун. Так, следующая у нас Амано Мирай! — продолжает свой допрос Асано-сенсей, и прямо передо мной неуверенно встаёт девочка. Не могу разглядеть лицо, но… У неё на шее синяки такие, словно её душили. Хотя… почему «словно»? Цитрусами, кажется, пропахло всё помещение, и я морщусь, силясь прикрыть нос рукавом кофты — не помогает. — Д-да! — робко отвечает Амано и сжимает ткань юбки. Мне же хочется обнять ее и ободрить. — Я люблю книги и не очень люблю кошек… — Она неловко жмётся, не решаясь сесть, но и сказать ей больше, кажется нечего, и сенсей это видит. — Хорошо, садись, — улыбается она и мимолётно опускает взгляд. — Следующим будем… Поняв, что от них требуется, одноклассники отвечают быстро, и оставшиеся до меня девятнадцать рассказов о себе пролетели в мгновение ока. Запомнить все эти имена сложно, и я бросаю уже на пятом однокласснике, решив, что потом у меня ещё будет время. Когда преподаватель озвучивает моё имя, я не волнуюсь и встаю с даже непривычной лёгкостью и полуулыбкой, несмотря на то, что все взгляды, как и на других детей до этого, тут же переключились на меня. — Я люблю свою семью и сладости, и мне трудно сказать, что мне не нравится, потому что этого, наверное, не существует. Если не считать вашей гнилой системы, конечно же. Спустя ещё минут сорок, когда все уже представились, а учитель сделала объявление и немного объяснила нам, что к чему, нас отпускают, и я спешу во двор, где должны ждать родители и Атсуши. Хочется домой, съесть что-нибудь сладкое и отдохнуть от школьной суеты, которой ещё толком и не наступило, к тому же… Ямамото Такеши — тот самый паренёк с тепло-карими глазами — странный. Пугающий. Он улыбается с теплотой, но от этой улыбки невольно хочется спрятаться, а сердце ускоряет ритм, и в глаза ему не посмотришь: пустота в них пугает больше, чем бескрайняя тьма. Возможно, мне только кажется, и это просто паранойя, да и жизнь у мальчишки может быть не из легких — пересекаться с ним, тем не менее, совершенно не хочется, и я не спешу идти на перекор собственным инстинктам. Ямамото Такеши, которому будет семь в этом году, — опасен, и не важно, насколько умело он располагает к себе людей.