Codename: Valkyrie 3. Ragnarok

Ян Гайер и Арчер Велемонтс представляют

По мотивам Манги Норихиро Яги

Клэр Дюваль-младшая

Тереза Дюваль и Илена Сноу

В Фильме

CODENAME: VALKYRIE RAGNAROK

В фильме также снимались:

Джин Гуд

      Мирия Норман

Галатея Кейн

      Хелен Майер

Денёв ван Лейден

Кассандра Джонсон

Присцилла Джинтеле

И другие…

Режиссёры-постановщики:

Ян Гайер и Арчер Велемонтс

Операторы-постановщики:

Ян Гайер и Арчер Велемонтс

Сценарий:

Ян Гайер и Арчер Велемонтс

***

      За окном палаты сгустилась тьма, в коридорах был приглушён свет, и медперсонал, равно как и пациенты, стали постепенно расходиться. На ночное дежурство оставались те, кому полагалось очередью, ну а раненным сейчас выбирать не приходилось. Их количество в последние несколько месяцев возросло в разы, но с того момента, как Атлантис прекратил наступательные операции и перешёл к позиционной войне, постоянный поток стал уменьшаться.       Впрочем, оказавшимся на больничной койке от этого зачастую было не легче. Кроме физических страданий в памяти надолго оставались травмы, что заставляли несчастных просыпаться по ночам в холодном поту, вспоминая моменты, когда цверги жрали на их глазах товарищей, а то и вовсе добирались до них же, отрывая некоторые части тела. Война с Хельхеймом в первую очередь изматывала психологически. Люди как могли боролись с монстрами, где-то даже понимали, что одерживают верх, но идти в атаку против тварей было страшно, потому что статистика неумолима — на одного цверга приходится десяток обычных солдат.       И потому, когда рядом оказывался кто-то из валькирий, становилось спокойнее. Девушки не щадили себя, бросаясь порою в, казалось бы, самоубийственные атаки. И там, где они появлялись, успех, как правило, был обеспечен. Вот только слишком часто даже валькирии стали попадать в лазарет, а некоторых и вовсе не оказалось в живых. Список убитых бойцов РОНА с начала операции «Зимняя гроза» был не самым большим за всю историю отряда, но в прежние времена и отряд не испытывал столь значительных кадровых потерь, а теперь, когда снизили необходимый порог для поступления, Галатея, не вставая с кушетки, едва ли не каждый день подписывала кандидатуры. Понимая, на что обрекает рекрутов, Кейн старалась делать работу качественно, учитывая все показатели, но Совет давил на неё, требуя как можно больше.       Такое положение дел свидетельствовало только об одном — Атлантис выбрал количество. Однако к чему это может привести? Пророк очень хорошо понимала, как тонка та грань, что отделяет валькирию от превращения. Очередные кандидатуры. Взгляд цепляется за наиболее выдающиеся. Галатея тяжело вздыхает. Во всяком случае, у этих есть или немного опыта, или хорошие данные. Она подписывает приказ. Фина, Кира, Доминика… На сегодняшний день трое. Уже хорошо. Совет будет доволен.       Обер-лейтенант подумала о двоюродной сестре. Рафтелла. Как она там? И что-то подсказывало, что она не пропадёт. На фоне новеньких вторая Кейн уже в подготовительной группе смогла продемонстрировать отличные навыки…       Ещё раз вздохнув, воительница отложила в сторону планшет и включила телевизор. Как раз попала на ночные новости. Первая же фраза диктора — На всех фронтах без перемен. Когда даже официальные новости заявляют о таком, в пору радоваться. Конечно, на передовой эпизодически случаются столкновения, но они не носят характера ожесточённых боёв. Просто обе стороны прощупывают друг друга. Обе стороны готовятся к новой битве. Галатея же сейчас желала лишь того, чтобы эта пауза продлилась как можно дольше.       А ещё она страстно хотела, чтобы её навестила Мирия. Но разве это возможно? Норман была занята работой так плотно, что и не всегда вовремя могла ответить на сообщение. Пока Галатея отсутствовала, её девушка оказалась в роли заместителя.       Никакого покоя, а после всех тех вещей, о которых рассказала Пророк, даже мерзко. Мирия умудрялась скрывать всю накопившуюся в душе злобу на Совет. И без того хрупкая преграда подозрений, готовая развалиться лишь от одного факта, рухнула окончательно, стоило только узнать, кем на самом деле являлась Джинтеле. Её снесло настолько мощной волной, что ненависти не было конца. Поверить только: советники просто позволили жить одному из самых кошмарных чудовищ на Земле, чтобы изучить, а всех остальных валькирий использовали в качестве подопытных крыс, не ставя в известность о некоторых эффектах. Но ещё больше Норман злилась от осознания своего полного бессилия против этого произвола. Она слишком крошечный и незаметный человек, чтобы хоть что-нибудь сделать. Как и остальные. Совет задавит её, стоит только показать единую каплю сомнений, изничтожит, сотрёт любые упоминания. Что же, если устроить революцию? Рискнуть свергнуть режим, заставив подняться народ Атлантиса против правительства? Слишком много крови окажется на руках Мирии, пролитых слёз и порушенных надежд, если Совет подавит восстание, не побрезгуя самыми жестокими способами. Норман не желала этого, но и понимала, что без этого не обойдётся. Возможно, она просто не хотела жертвовать чужими жизнями ради своих планов. А потому продолжала играть роль заместителя командира РОНА.       У остальных дела обстояли не лучшим образом. Клэр находилась в том же госпитале, что и Кейн. По счастливому стечению обстоятельств в нём же пребывали и двое Химер — Гайер с Гуд, от которых не отлипали ни на минуту. Повсюду, куда бы их не отправляли, за ними всегда таскался вооружённый громила, ста пятидесяти килограммовый охранник, вздрагивающий при любом движении валькирий. Это действовало на нервы, это заставляло чувствовать себя какими-то чудовищами. У Флоры началась депрессия. Никакого желания двигаться и просто хоть чем-то заниматься — только лежать и бесцельно смотреть в потолок. Джин, если выдавалась свободная минутка от бесконечных строгих тестов и досмотров, с Клэр пытались ей чем-то помочь, вызвать хотя бы улыбку, но Гайер замкнулась в себе, иногда даже не прикасаясь к еде. Девушка исхудала, покрывшись бледной неподвижной аурой, светло-золотистые волосы выветрились, померкли по сравнению с тем, какими они были в прошлом, из глаз исчез хоть какой-то интерес к жизни. Единственное, что ещё заставляло её жить, осознание, что она нужна своим соратницам. Как больно будет им и двум командирам, если её не станет. Каждый раз, нехотя прожёвывая еду, Флора говорила себе, что должна жить ради своих друзей и сможет вновь обрести счастье.       В госпитале Дюваль откровенно убивалась со скуки, представляя, как Илена сворачивает горы, переплывает яростно хлещущие своими водами взбесившиеся моря и океаны, тёмным мазком исчезает в бесконечной желтизне пустынь и бесконечных зимних полотнах, ища её сестру. Клэр жалела, при этом имея в душе немного обиды, что не идёт сейчас рядом с Иленой и не поддерживает даже самым тёплым словом. Одно успокаивало — Сноу когда-нибудь отыщет Терезу. Клэр искренне лелеяла эту надежду, и не думая об обратном. Тереза жива, и точка.

***

      Тесты, тесты, тесты… Бесконечное их количество, каждый день, по несколько раз одно и тоже. Это раздражало, но Джин терпела, понимая, что иначе нельзя. Слишком близко она была к тому порогу, и случай с Вагнер лишь печальное доказательство — вирус может отступить и вернуться очень быстро. Потому Гуд молчала, вежливо разговаривала с охранником, когда он о чём-то спрашивал, так же вежливо общалась и со специалистами, которые эти тесты готовили. Шервуд надеялась всякий раз выяснить у них что-то конкретное, но те обычно ограничивались короткими фразами, вроде: «Прекрасно, любопытно, ещё пара проверок и полный порядок».       Джин ожидала, что скоро это закончится, но специалист менялся и на его место приходил другой, а иногда и двое. При этом Гуд, каждый день видя Клэр и проводя с ней свободное время, испытывала всё возрастающее желание признаться девушке в чувствах, потому что после того, как едва не превратилась, поняла, что, оттягивая момент, можно и вовсе не сказать никогда.       Видно, она задумалась так сильно, что даже не расслышала с первого раза, как к ней обращается Флора, причём, это действительно касалось Клэр. Гуд извинилась и перевела взгляд на соратницу, отметив, что она немного оживилась.       — Ты помнишь, — тихо говорила Флора, — что у Клэр скоро день рождения? Ей исполнится двадцать два года. — Что-то в ней слабо сияло, что-то внутреннее, какая-то душевная жилка, вдруг наполнившаяся жизнью. — Я здесь подумала, может, попробовать устроить ей сюрприз?       — Да, конечно помню, — ответила Гуд и сразу же немного покраснела, поскольку врать не умела, а с таким количеством проблем попросту позабыла о столь важном событии. — Это было бы здорово, Флора!       — Давай так: ты придумываешь поздравление для Клэр, а я займусь тем, что попробую раздобыть клубничный торт. Может, я и не смогу её поздравить, но сделаю хоть что-нибудь полезное, — она хотела сказать что-то ещё, пока один из охранников вежливо не отвлёк её, напоминая об очередной процедуре тестирования.       Впрочем, он только старался казаться вежливым, держа левую руку ближе к шокеру и не спуская глаз. Флора медленно поднялась и попрощалась с Гуд до вечера, надеясь, что на этот раз её не будут расспрашивать об интимной жизни. Мало того, что это казалось ей неприличным, так ещё и лишний раз напоминало о смерти Елены. Из-за этого депрессия только усиливалась. Гайер задавалась вопросом, мол, почему её так стремятся излечить от пагубных эффектов вируса, но ни в какую не хотят помочь с мучившим её душу недугом?       Джин чуть было не ответила «Есть», так как немного растерялась. Она до сих пор не могла подобрать те самые слова, которыми хотела признаться Клэр в чувствах, а сейчас ещё надо и придумать, как красиво поздравить, потому как предыдущие разы вышли совсем не лучшими.       А Гайер, отправившись на очередной тест, с удивлением обнаружила, что её размышления словно где-то услышали. Девушка оказалась перед кабинетом психолога. На табличке она заметила фамилию и инициалы. Доктор А. Вильковски.       Что-то знакомое колыхнулось в памяти. Флоре показалось, что она точно слышала эту фамилию, вот только не могла вспомнить.       А меж тем, пожилой специалист, что находился в кабинете, действительно имел отношение к некоторым валькириям. Он проводил консультации для некоторых из них. В своё время к нему обращались Джонсон, Линдсей, Сайденхэм, Сноу и ещё несколько бойцов роты…       — Добрый день, мистер Вильковски, — аккуратно поприветствовала Гайер. В комнате плотно укоренилась атмосфера какой-то уютной отстранённости от мира. И то ли в этом вся заслуга окружающего антуража или же самого доктора, но Флора почувствовала себя расслабленно.       — Здравствуйте, мисс или фрейлейн Гайер. Как вам удобнее? — мягко поинтересовался старичок-доктор, аккуратно показывая на кресло-лежанку рядом со столом. — Прошу.       — Не имеет значения. Благодарю, — удобно расположившись, девушка вздохнула и сложила руки в широких рукавах больничной рубашки на животе.       — Что же, мисс Гайер, давайте я буду обращаться к вам по имени, это сокращает дистанцию и повышает уровень доверия. Идёт? — доктор достал из стола вазочку с ломтиками шоколада и подвинул ближе к валькирии.       — Идёт, — Флора медленно взяла одну дольку и аккуратно прожевала. Сладкий, молочный, хотя девушке сейчас совершенно не хотелось что-то есть. Но она заставила себя съесть ещё немного, надеясь хоть немного поднять аппетит.       — Хорошо. Итак, к делу. Мои коллеги, которые проводили некоторые тесты, показали их результаты мне, дабы я мог провести анализ, — начал говорить Вильковски. — Подождите, не волнуйтесь. Я сразу хочу вас заверить, что все физиологические и психологические тесты показали полную адекватность вас, Флора, а также вашей коллеги, фрейлейн Гуд. Но меня настораживает то, что вы испытываете. Похоже, у вас депрессия. Это вполне объяснимо, но особенно опасно для валькирии. У меня был опыт работы с вашими коллегами. К сожалению, их настигла печальная судьба, но уж точно не из-за душевных переживаний.       — Хм, то есть это состояние, в котором я сейчас нахожусь, называется депрессией? — она спокойно посмотрела на старика.       Флора никогда не впадала в состояние депрессии, всегда умудряясь хвататься за любую веточку, чтобы окончательно не свалиться в бездну отчаяния. А потому она даже не сразу поняла, что именно с ней не так, считая это последствиями её недопревращения. Однако новость, что всё в норме, немного, если эту крошечную каплю можно брать в расчёт, обрадовала Гайер. Она закусила эту небольшую радость шоколадом.       — Совершенно верно. Понимаете, когда вы используете свою силу, в первую очередь вы обращаетесь к потенциалу организма, и каждый раз переживаете, что можете не остановиться вовремя. Последний раз и вовсе был чудовищным. Это невольно подтолкнуло вас к депрессии, но не было первопричиной. Я бы мог предположить, что корень проблемы скрыт в том, что вы потеряли дорогого вашему сердцу друга. Может, вас связывало и нечто большее? Извините, но мне необходимо понять.       — Да, я потеряла… Я потеряла любимого человека. Я… — она набрала в лёгкие воздуха, словно его бесплотная материя смогла бы удержать поднимающиеся наружу боль и слёзы. Гайер часто не могла их удержать после того, как оказалась в госпитале, по ночам, когда за день их скапливалось предостаточно. Флора знала, лучше не держать в себе слёз, но обусловилась сама с собою, что будет плакать лишь наедине. — Причина была той же. Но ни меня, ни её близкой подруги не оказалось рядом, чтобы помочь ей справиться с этим. Мы опоздали.       — Сочувствую вашему горю, Флора… Но вы должны понять одну вещь. Вы были не виноваты в её гибели. Если бы могли спасти, то спасли бы. Знаете, очень много людей говорят о том, что случившееся их вина. Но когда они рассказывают о том, что действительно случилось, выясняется, что они чисто физически не могли изменить ситуацию. Вам стоит в первую очередь изменить образ мышления, — доктор вдруг подвинул стакан к краю стола и быстро опрокинул его, позволив стекляшке разбиться.       Флора вздрогнула, приподнявшись на кресле и заглядывая на пол. Подобное её немного напугало, в печальном взгляде проступило непонимание.       — Удивлены? А теперь спросите себя, могли вы не позволить стакану разбиться?       — Да, могла бы, наверное… Но только если бы вы сказали, что собираетесь его бросить. Я бы успела перехватить стакан ещё в полёте.       — Вывод? Не предвидя, изменить что-то попросту невозможно, — развёл руками доктор. — И это будет моим первым заданием для вас. Поразмышляйте об этом на досуге, а потом расскажете мне. Кстати, думаю, нет больше никакого смысла в сопровождении. Мы уберём охранника, если вы согласитесь на ещё один сеанс. Вы согласны?       — Да, согласна, — осторожно кивнула Флора, пытаясь уложить весь разговор в своей голове и выстроить из этого хоть что-то чёткое.       Ей показалось, что всё прошло слишком быстро. Но вывод всплыл сам собой: не Клэр и уж тем более не она сама были виновата в смерти Елены, как бы они ни старались себе это вбить в голову. По крайней мере, именно это до неё и пытались донести. Флора поняла, что если бы только знала тогда о состоянии Вагнер, то определённо приложила бы все свои силы для помощи, старалась бы находиться рядом. Но она была в неведении и очень далеко, стечение обстоятельств, от неё не зависящих. Только у осознания нет ничего, что могло бы повернуть время вспять или же воскресить умершую. Но всё же Флора попыталась уцепиться за него, чтобы выбраться из этого состояния. Огромный путь начинается с малого шага, люди борются со своей депрессией годами, но с чего-то и начинают, пусть даже самого крошечного. Ищут себя, ищут занятия по душе или же новый смысл, чтобы придать его своей жизни. Да, думала Флора, ей нужно найти себя вновь.       — Отлично. А теперь давайте ещё немного поболтаем. В вашем личном деле упоминается, что у вас хорошие вокальные данные, Флора. Поёте?       — С девяти лет. В двенадцать меня записали в вокальную школу. Я посещала её до тех пор, пока не достигла совершеннолетия. Мне говорили, что я весьма творческий и способный человек. Тогда для меня открывался огромный простор, множество путей, один из которых вёл на эстраду, — она говорила монотонно, но даже в таком можно было различить некоторые нотки чего-то возвышенного. Кажется, девушка излучала слабую радость, вспоминая прошлое. — Мне оставили свои визитки несколько продюсеров, довольно известные личности. И я, возможно, стала бы певицей, но… После того как меня бросила моя первая девушка, я показалась самой себе слабой, будто бы не способной полностью реализовать себя. Дальше вы уже знаете: я записалась в военные силы Атлантиса, в спецназ, и после поступила в отряд.       — Значит, вам нравилось творчество… — психолог сделал пометку у себя в блокноте. — Вы не испытывали сожаления по поводу того, что пошли по другому жизненному пути?       — Вовсе нет, — слегка оживившись, ответила Флора. — У меня появились друзья, появилась девушка. Я просто не вправе сожалеть о таком. К тому же, некоторые валькирии, как вы наверняка знаете, совмещали свою военную жизнь и творчество. Возможно, и у меня бы такое получилось когда-нибудь.       — Например, когда закончится война? Или, возможно, раньше? И можно на «Ты»? — ещё одна пометка в блокнот.       — Мне бы хотелось заняться творчеством, когда всё закончится. Ведь сейчас самое главное — защита Атлантиса и спокойствия его граждан, — чётко сказала Гайер и после добавила: — Да, конечно.       — Значит, ты совершенно обдуманно расставляешь приоритеты. Вместе с тем и обладаешь здоровым оптимизмом. А чтобы ты спела в первую очередь, когда закончится война?       — Это довольно сложный вопрос, — Флора приложила большой и указательный палец к бледному подбородку. — Наверное, что-нибудь о весне, простое и незамысловатое. О том, как из-под снега прорастают первые цветы, как с далёких путешествий возвращаются птицы… Как вновь зарождается жизнь.       — Хм, тогда пусть это будет вторым твоим заданием. Подумай, какую бы песню ты выбрала. А сейчас скажи мне, ты в данный момент сама готова к тому, чтобы вернуться? Хочешь ли ты этого?       — И да, и нет. С одной стороны, я понимаю, какой огромный долг лежит на мне. Перед Атлантисом и его гражданами, перед своими соратницами и другими близкими мне людьми. Нет, вообще перед всеми людьми на Земле. Но с другой… — теперь валькирия подпёрла свою щёку кулаком. Её пробил лёгкий озноб. — Я боюсь…       — Боишься не справиться? Превратиться? Боишься погибнуть? — спросил Вильковски. — Видишь ли, все эти страхи вполне присущи всем. В равной мере. Просто мы стараемся не думать об этом, иначе начнём сходить с ума от паранойи и обречённости. Случившееся с тобой спровоцировало серьёзный психоэмоциональный всплеск, и страхи вышли на поверхность. Наша с тобой задача — это не загнать их обратно, а побороть. Вот смотри. Тебе страшно, когда ты… Кхм, принимаешь душ?       Лёгкая россыпь смущения приютилась на впалых щеках валькирии, брови слабо нахмурились, но она поспешно ответила:       — Вовсе нет, я не боюсь принимать душ.       — Вот. А знаешь, какие у некоторых людей фобии на этот счёт? Вплоть до того, что некоторые, боясь поскользнуться на куске мыла, категорически избегают его применения и выбирают только гели. Хотя, и там были такие интересные случаи… — доктор словно призадумался, но потом с улыбкой взглянул на валькирию: — Расскажи, пожалуйста, что больше всего тебя гложет?       Откинувшись на спинку кресла, Флора погрузилась в раздумья. Взгляд под чуть прикрытыми веками переползал то в одну точку кабинета, то в другую, пока не остановился на окне. На улице уже начинала хозяйствовать осень, в зелени проглядывали жёлтые и рыжие пятна, о стекло шоркались порывы холодного ветра. Но пока солнце ещё светило, дожди не шли, хотя по скуднеющему, иногда принимающему свинцовый оттенок небу и создавалось обратное впечатление. Оно и к лучшему.       Флора снова почувствовала одиночество, ту его часть, которая будто бы устремляется в будущее. Словно бы это одиночество всегда будет заполнять часть души. А хотела ли Елена, чтобы Флора была счастливой, но уже в объятьях другой девушки? Гайер заговорила:       — Я боюсь одиночества. Но в то же время я очень боюсь потерять близкого человека, если такой вновь появится. Я боюсь снова пережить всю горечь и боль утраты, но в то же время я хочу, чтобы кто-то был рядом. Когда она была жива, я поняла, как здорово, что она есть. Я никогда не чувствовала себя так комфортно до наших отношений. И всего этого не стало. Меня будто бы бросили в холодную воду…       — Что же, это довольно распространенное явление. Потеря близкого человека действительно похожа на такой шок. Но давай посмотрим правде в глаза. Ты, Флора, очень привлекательная и талантливая девушка, вполне возможно, в какой-то момент времени у тебя появится человек, который влюбится в тебя и захочет, чтобы вы были вместе. Вполне вероятно, он не станет терзаться душевными переживаниями, хотя и будет знать причины твоих страхов. И вот я тебя спрошу: ты хочешь вечно бояться или позволить жизни дать тебе ещё один шанс? В конечном итоге, никто заранее не знает, что будет через день, а то и через час.       — Да, я хочу попробовать вновь… Но только тогда, когда не будет риска вновь его потерять. Да, точно, я попробую, когда закончится война.       — Хм, а если ты в кого-то влюбишься, то станешь ждать? Подумай о том, что откладывая мечту и жизнь на потом, есть риск так и не дождаться момента, — заметил доктор. — На сегодня, пожалуй, закончим?       — Думаю, я сделала выводы из нашей беседы, так что можно и закончить, — протянула Флора. — Спасибо, мистер Вильковски.       — До послезавтра, Флора, — любезно попрощался доктор. — Не забудьте о заданиях и, если не затруднит, позови фрейлейн Гуд.       — До скорых встреч, — слабо улыбнулась Гайер, вставая с нагретого кресла и аккуратно помахав мужчине рукой.       Вне кабинета по нутру девушки вновь прошёлся холод госпиталя, к ней прилип взгляд охранника, такой же холодный, но стремящийся казаться другим. Благо, Гайер почувствовала какое-то облегчение, будто бы что-то начало отлегать от сердца. Вздрогнув и обхватив себя за локти, Флора посмотрела на Джин:       — Джин, просили позвать тебя.       — Иду, — коротко произнесла Шервуд, отправляясь в кабинет.       — Офицеры, — вдруг обратился к девушкам их постоянный сопровождающий, — прошу извинить, что докучал своим присутствием. Но приказ… Слава Атлантису!       Отдав честь, мужчина отправился в сторону выхода. Гуд с удивлением покосилась на Гайер.       — Это доктор Вильковски распорядился, — пояснила Флора. — Можешь не беспокоиться, он сказал, что с нами полный порядок. — Про свою депрессию она решила промолчать, не желая добавлять Джин проблем. Пусть лучше её мысли будут заняты поздравлением для младшей Дюваль.       — Хорошие новости, — кивнула Гуд, протянув Гайер листок. — Я здесь попробовала написать. Первые два варианта не подойдут, а вот третий вроде ничего. Посмотришь?

***

      — У Клэр скоро день рождения, — голос прозвучал немного отстранёно, словно в пустоту.       Бывшая оберст окинула безразличным взором пейзаж, что был характерен для юго-западных областей, лежавших за пределами Уральских гор, к которым она и направлялась с её теперь неизменной и вечной спутницей.       По правде сказать, Фатум была рада, что сейчас их отправляют на запад. Сибериа ей нравилась внешне, да и жить здесь оказалось много лучше, чем в Атлантисе, но резкий климат порой добивал. Хорошо хоть усовершенствованная форма, обычно радикально чёрного цвета, всё так же сохраняла комфортную температуру тела. Но провести зиму здесь, в городах, среди холода и снегов, совсем не улыбалось.       К тому же, новая форма, которую, как пояснила Кассандра, разработали за пределами Земли, в колониях на Луне, представляла из себя сложную комбинированную ткань. Верх — это прочный слой защиты из полисуррогата металла, гибкий, эластичный, не стесняющий движений и укреплённый дополнительными бронепластинами, ниже, отделённый тонкой гранулированной прослойкой, располагался противоударный желеобразный гель, смягчающий любые импульсы. И это не считая наработок старых костюмов, по сравнению с которыми новые — веха технологий. Визоры были встроены прямо в складывающийся шлем, интерфейс системы более прост в понимании и освоении, а новые литий-ионные аккумуляторы, тоже разработанные на Луне, давали куда больше энергии для работы и перезаряжались быстрее.       Джонсон, идущая впереди, промолчала. Она бы, конечно, спросила, сколько лет исполнилось младшей сестре Терезы, завела бы разговор, чтобы скрасить путь и отвлечься от проблем — как своих, так и тех, которые ждали впереди. Но посчитала, что лучше не встревать в чьи-то мысли.       — Её очередной день рождения, когда меня нет рядом. Хотя я жива, — продолжила Дюваль, с какой-то приглушённой обидой посмотрев в спину Кассандре. — А ведь уже года три бы могла как вернуться… Ладно, насчёт трёх погорячилась.       Едва пережив кошмарное ранение, падение в реку, несколько недель нестабильного состояния, полный, а затем и частичный паралич, проблемы с памятью и, наконец, едва научившись заново говорить, когда полностью восстановился язык, Тереза первым же делом сказала, что ей нужно вернуться. Но ей не позволили. Причин для этого было больше чем предостаточно, и разумом Фатум понимала, что не может сделать этого сейчас, но утихомирить свои желания было очень непросто. Как и смириться с тем, что теперь не она принимает решения.       Вновь молчание. «Я понимаю, что ты скучаешь по ней, Тереза, но я ничего не могу с этим сделать. Только обещать, что когда-нибудь помогу найти её, — говорила про себя Касс, остановившись. — Вряд ли бы это хоть как-нибудь помогло». Она виновато вздохнула и осмотрелась, сверяясь с визорным навигатором. Горы вокруг разгрызали сердце. Здесь Кассандра распрощалась со своей прошлой жизнью и службой в рядах Атлантиса.       — Привал, — коротко бросает лейтенант.       — Я не устала, — замечает Дюваль, останавливаясь и демонстративно усаживаясь на поваленное дерево, — могли бы и дальше пойти. И вообще, это просто свинство. Нас могли бы и доставить к какой-нибудь точке. Но всё, что я слышу от командования Сиберии, так это то, что они не собираются использовать ресурсы за пределами границ. И кстати, проясни-ка мне, пожалуйста, мой статус. Меня в звании вроде не понижали, но распоряжаешься ты, а у меня и прав меньше, чем у обычного гражданина Сиберии. Я в плену?       — Я уже говорила, что мы и другие сбежавшие из Атлантиса валькирии нечто вроде секретного отряда для проведения тайных спецопераций. А потому и такое обращение, — терпеливо и спокойно сказала Кассандра, подыскивая место для короткого отдыха. — Мы лишены своих званий, так как больше не принадлежим Атлантису. Я за старшую, потому что так распорядилось командование.       — Значит, в теории, я могу идти, куда хочу, и делать, что мне нравится, — заключила Фатум, слегка приподнимаясь с бревна, которое вдруг предательски затрещало, а потом и рухнуло. — Твою!       Бывшая оберст ошеломлённо завращала глазами, оказавшись на земле.       — Не ушиблась? — рядом уже стояла Джонс, осматривая её. Во взгляде, стоило шлему сложиться за затылком, проскользнула обеспокоенность. Затем она протянула руку.       — Все в этом мире против меня, — откликнулась Дюваль, принимая помощь и возвращая себе вертикальное положение, запас её напускного недовольства на этом закончился. — Спасибо… Ладно, костёр будем разводить? Я здесь, кажется, дрова нашла.       — Только если ты проголодалась.       Джонс окинула бревно быстрым взглядом. В нескольких метрах от них на синее небо уставился тёмный зев пещеры, прогрызенной временем в горной породе. Сканеры показали, что она не слишком просторная, но на время отдыха в ней вполне можно было уединиться.       — Если уж привал и мы всё ещё в безопасной зоне, поесть будет очень неплохо. Зря что ли такой запас продуктов с собой взяли? Только готовь сама. Ты знаешь, к чему приводят мои кулинарные эксперименты. Дрова нарублю.       Выхватив меч, она с лёгкостью нашинковала несколько поленьев, а затем даже с каким-то влюблённым взглядом уставилась на лезвие. Вроде и то же оружие, каким пользуются в Атлантисе, но теперь ещё легче, футуристичнее, а главное, даже намёка нет на затруднение при ударах. Ощущение такое, что металл разрежет и любой другой сплав. И это чистая правда. Изготовленный из углеродистой стали с применением гравитационно-лазерной обработки, он легко пробивал любой другой металл и рассекал плоть как масло.       — Я могла бы научить тебя готовить, — разрушила не успевшую улечься в морозном воздухе тишину Касс, уже набрав целую охапку. — Это куда легче, чем кажется.       — А ты оптимистка, Касс, — слегка улыбнулась Тереза. — Моя сестра даже близко не подпускала меня к плите. Она почему-то думала, что если я буду рядом, то электро-плита может взорваться. Хотя это противоречит всем законам логики, физики и химии.       Фатум с увлечением снесла значительную часть пня.       — А я вот думаю, мясо или овощи я порежу не хуже, чем эти дрова?       — Иногда человеку нужно немного помочь, чтобы он раскрылся с совершенно иной стороны. Может быть, если бы твоя сестра попробовала научить тебя готовить, ты бы стала отличным кулинаром.       — Вообще, ты права, — кивнула Дюваль. — Говори, что мне делать?       Тереза уже преисполнилась желания сотворить что-нибудь эдакое. Полагая, что если она была командиром роты, то уж с готовкой справится на раз.       — Ну, — Касс слегка улыбнулась, положительно отмечая рвение валькирии, — для начала мы устроимся в той пещере и разведём огонь. Конечно, торт или пирог мы не испечём, но какую-нибудь простенькую похлёбку точно сварим. Идём.       Расположиться внутри пещеры, сбросив с себя весь свой скарб, и устроить в самом центре небольшой костерок не заняло много времени. Через минуту мёрзлые камни уже освещало пламя с характерным уютным треском.       Джонсон разложила все продукты, в основном спрессованные и упакованные в небольшие плотные брикеты овощи и специи, до этого компактно лежащие в рюкзаке. Приготовила быстрыми и простыми движениями небольшой котелок и сковородку, раскладывающиеся из плоских круглых пластин размером с обычную тарелку. Затем уже и приступила к самому уроку готовки. Конечно, без ошибок вначале не обошлось.       — Смотри, пальцы нужно держать так, чтобы не порезать их, — аккуратно прошептала Кассандра, положив свои руки поверх кистей Терезы и медленно направляла лезвие, плавно разрезающее брикет капусты.       — Так долго, — заключила Фатум, слегка отстранившись, и в момент ловко нашинковала весь брикет, не обращая никакого внимания на летящие в сторону ошмётки. — И чего здесь сложного? Что дальше? Ой…       Только сейчас она заметила несколько кусочков на голове слегка удивлённой Кассандры. Лейтенант убрала капусту с волнистых волос.       — В наших условиях к продуктам следует относиться бережнее. Закидывай капусту в воду и порежь те брикеты, — она показала на лук с морковью.       — Буду сама аккуратность, — пообещала Тереза и свалила нарезанные овощи в кастрюлю, расплескав воду и едва не затушив огонь. — Слегка перестаралась.       — Ничего страшного, — только произнесла Касс, не спуская с рук Дюваль глаз.       Хотя, как говорила Надин, когда вместе с Кассандрой была назначена мастер-наставницей, следовало бы быть куда строже. «Помнишь, какая у нас была мастер-наставница?» — спрашивала Надин. Кассандра кивала, вспоминая Дьявола в обличии умудрённой войной и боевыми ранениями седой воительницы с глубоким шрамом, рассекающим всю левую сторону лица. Строгая, не терпящая и единой капли не то что неподчинения, а даже простого возражения. Приходилось молиться, чтобы холодный взгляд не различил в глазах хоть намёк на жалобу или несогласие с её манерой воспитания новых валькирий. Она показала, что значит Ад, пропуская девушек через самую настоящую мясорубку. Двое из набора так и не дожили до конца, умерев во время тренировок от огромной нагрузки. Казалось, мир возликовал, когда эта женщина сгинула. Но Джонсон и Грейс, лучшие в наборе и получающие больше всех за любой косяк отряда, понимали, что таким образом она лишь подготовила их к ещё большему кошмару, развила в воспитанницах нечто вроде иммунитета. А потому сквозь боль и сомкнутые зубы благодарили её, потому что из всех рекрутов только они дожили до званий лейтенанта и обер-фельдфебеля.       «Да, поехавшая была. Но я к чему? Мы должны быть строгими, но не слишком садистками, как она. И не вздумай с ними сюсюкаться, Касс, они должны видеть в тебе воительницу, а не мамашу, которая по первой слезинке готова запихнуть им титьку в рот. Сечёшь? Хм, а помнишь, какой разнос ты мне устроила, когда я избила ту засранку, которая строила тебе глазки? Строгая, тон серьёзный, даже вена на лбу выступила. Я, честно сказать, испугалась, что ты меня прибьёшь», — валькирия ухмыльнулась.       Джонс нахмурилась: «Ты избила её практически ни за что. Нельзя просто так бить человека из-за того, что он кому-то строит глаза».       «Джонс, я ведь тогда жутко ревновала тебя… Кстати, — руки облепили шею Кассандры, — мы могли бы начать заново, если ты понимаешь, о чём я. Хо-хо, гренадер Грейс, стоните громче, чтобы весь взвод охренел!»       «Нет», — твёрдо ответила Джонс и высвободилась из объятий, на щеках выступил яркий румянец смущения.       «Ну, как знаешь… Эх, мы так зажигали, мечтали, что когда дослужимся до генералов, будем щупать девчонок за задницы. К тому же, меня никто так тщательно не вылизывал… Ладно-ладно, молчу. Пошли встречать наших дам», — Надин хлопнула её по плечу, по пути ещё долго рассказывая, как нужно вести себя с новенькими.       Тереза нашинковала морковь с репчатым луком, точнее, брикеты, которые ими были. На этот раз радиус разброса был не столь большим, хотя на Кассандру вновь попало. Всё нарезанное оберст отправила в сковородку и принялась за картошку. «Я больше не мастер-наставница для Терезы. Наверное, я для неё надзиратель, который держит на короткой цепи», — Кассандра принялась за приправы, ощутив виском прилетевший кусочек картофелины.       — Я начинаю понимать, почему в обычных частях солдаты так не любят дежурство по кухне. Чистка картофеля это то ещё мучение! — Тереза едва закончила с первыми двумя, а взявшись за третью, тут же её выпустила и бросилась поднимать.       «Видела бы меня Илена. Вот уж она бы не оставила любое моё действие с готовкой без комментария или чуть заметной усмешки», — подумала Тереза и тут же тяжело вздохнула. Но Илены больше нет, как нет Софии и Ноэль. Хотя об этом Дюваль узнала далеко не сразу. Только после того, как пришла в себя, она, не имея возможности говорить, буквально на пальцах пыталась спросить Кассандру. Та её не очень хорошо понимала, но потом догадалась. И в тот момент, когда правда открылась, Тереза нашла в себе силы продолжить жить и бороться только из-за сестры.       Отвлёкшись от мыслей, Кассандра подала оброненную картофелину Терезе, а после короткого взгляда, в котором проступила печаль, вытащила из плечевого крепления небольшой нож. Он изготовлен по той же технологии, что и мечи, но гораздо меньше в размерах — и для чистки больше подходит, чем боевое оружие.       — Попробуй вот этим, — Касс вложила его в ладонь Дюваль.       И всего лишь два года или больше назад, всё ещё вспоминала Джонсон — и, кажется, никогда не забудет, — Тереза была беспомощнее младенца. Худая, бледная и слабая, словно лишённая даже самой крошечной капли жизни. Тяжёлое время, когда медики не отлипали от мониторов, наблюдая за состоянием готовой провалиться обратно в беспамятство в любой момент Терезой. Командование решило, что будет лучше, если рядом будет находиться кто-то знакомый. Джонсон отстранили от дел, назначив нянькой. Конечно, большая часть работы по восстановлению лежала на плечах врачей, но и Кассандра внесла свой значимый вклад. Первые несколько недель, когда состояние стабилизировалось, она находилась рядом, даже кормила её с ложечки, пока Тереза не обрела контроль над руками. Затем перешли на кресло-каталку, с которого Дюваль изо всех сил стремилась подняться и наконец-то ходить на своих двоих.

«Хочешь встать?»

      Тереза решительно кивает головой.

«Давай руки, я помогу…»

      Кассандра осторожно потянула кисти назад, поднимая её из кресла. Она и сама прикладывала усилия, чтобы встать на ноги. Получилось, оберст неуверенно и шатко выпрямилась, но резко повисла на груди Касс. Лицо уткнулось в ключицы, Фатум тяжело и устало сопела.       Хрупкие кулаки, набравшись остатков сил, упёрлись в плечи, Тереза, превозмогая возможности своего тела, снова встала в полный рост. Наверное, это можно было назвать чудом, повторявшимся несколько раз, с уменьшающимися перерывами и всё большим рвением, пока Тереза не научилась передвигаться без чьей-либо помощи. Не стоит и говорить, что подобное желание жить поражало многих.       Дюваль-старшая крепла на глазах, ужасная рана лишь напоминала о себе бледным алым пятном, растянувшимся по всей шее, но уже утопающим в белой, налившейся цветом жизни коже. А затем она обрела дар речи, который утратила несколько лет назад. Всё это время Джонс была рядом.       Тогда о ней вспомнило и командование Сиберии, понимая, что теперь в их рядах находится командир РОНА Атлантиса, одна из лучших валькирий, не считая Кассандры, понимая, какие возможности открываются перед ними.       Тереза день за днём возвращала себе утерянную форму и навыки. Очень скоро Кассандра, проводя с ней тренировочные спарринги, стала замечать, что заметно уступает в мастерстве владения мечом, но не в силе, которая особой роли не играла — если только с голыми руками не бросаться на цверга. Но вместе с тем, как крепла уверенность Дюваль, давал о себе знать и её непростой характер. Фатум была начисто лишена какого-либо уважения к авторитетам, да ещё и оказалась довольно капризной, что порой действительно начинало слегка выводить из себя.       Впрочем, Кассандре хватало терпения — некоторые жизненные ситуации из прошлого давно показали ей, как оно важно и как огромна может быть цена, если дать волю чувствам. А потому Джонс всегда спокойно реагировала на всё это.       Нарезанная картошка отправилась вслед за капустой. Со специями Касс уже разобралась сама, добавив всё необходимое. После пятнадцати минут тихого медленного кипения забросили и заправку из поджаренных моркови и лука. Всё оставшееся время Тереза аккуратно помешивала суп, пока он не приготовился.       — Ну, пробуй, что получилось, — Кассандра почерпнула немного бульона и подала ложку оберсту.       — Неплохо… Не уровень ресторана в Зюдмарке, но это действительно еда. И довольно вкусная, — оценила Дюваль, хотя и здесь не обошлась без спорных замечаний. — Всегда хотела жить в том регионе. Он мне больше нравился, чем Миллениум. Только Илена постоянно говорила, что там жарко. А как может быть жарко в предгорьях Альп? Я же не предлагала переехать в Кампанию или на Сицилию.       — Вы не особо ладили? — Джонсон наполнила свою чашку, устроенную по тому же принципу, что и сковородка с котелком, и уселась напротив. Как раз ещё осталось на порцию Терезе.       — Не то что бы. Просто по многим вопросам у нас были абсолютно разные точки зрения. Илена всегда… Почти всегда оправдывала свою фамилию, а я пыталась её немного растормошить. Но спорить с ней это всё равно, что биться лбом об стену… — ответила Фатум, едва притронувшись к еде. — А теперь я думаю о том, какой, в сущности, была дурой, когда обижалась на это.       — А твоя сестра? Какая она?       — Клэр… Она в чём-то похожа на меня, и это, скорее, не внешне. Ей больше досталось от отца, как мне от мамы. А вот характеры похожи. Если что решит, то отговаривать бесполезно. Ты бы знала, как я злилась, когда она захотела стать валькирией! Но сильно не сопротивлялась. Сама приказ подписала. И теперь мне до одури страшно за неё. Но если это её выбор? Пусть так… А ещё она готовит классно, да и вообще более хозяйственная, но немного скромная, — Тереза чуть улыбнулась, вспоминая сестру. — Она любит говорить, что дома я «ходячее бедствие».       — Не такое уж и бедствие. По крайней мере, когда ты готовила, никто не пострадал, ничего не взорвалось и суп получился отличным, — Джонс посмотрела на неё. — Если тебе станет от этого хоть немного легче, я могла бы попросить командование, чтобы их агенты присматривали за Клэр. Будет нелегко уговорить этих твердолобых вояк, но я постараюсь.       — Спасибо, Касс, я буду очень благодарна, — кивнула Дюваль, снимая с пояса флягу, полную крепкого напитка. — Как тут у вас в Сиберии говорят? По сто фронтовых?       Щёлкнул магнит на втором поясе — Кассандра отсоединила свою флягу с ромом, довольно крепким, что и цверга свалил бы намертво, а градусов в нём столько, что в эпицентре ядерного взрыва покажется холоднее, чем любой зимой.       — Всё верно, Дюваль, — Кассандра чуть не назвала её гренадером, откупоривая одним лёгким движением крышку на цепочке.       — Будем, — Тереза подняла флягу. Она не совсем понимала, что значит этот тост, но ей примерно объяснили, что он про здоровье и жизнь.

«Подобная краткость наверняка понравилась бы Илене»

***

      Глаза Клэр готовы были вылезти из орбит. В палате, стоило открыть дверь, девушку встретили поздравлением с днём рождения. Сначала всем своим существом гренадер излучала тонкую нотку шока, тонущего в полном ступоре, пока не вспомнила, что сегодня двадцать седьмое сентября. И только радость готова была охватить её сердце, как взгляд различил установленный на тумбочку торт — в самом центре на двух розовых свечках в виде двоек робко мерцали огоньки, ожидая, когда их сдует и положит конец крошечному существованию. Где Джин с Флорой достали клубничный торт в пределах военного госпиталя?!       — С днём рождения! — улыбнулась Гайер.       — Поздравляем! — даже как-то чрезмерно радостно начала Гуд, но вдруг запнулась и потупила взгляд, смяв в кулаке бумажку с написанным текстом.       Она вдруг поняла, что это будет как-то глупо, да и не сможет отобразить той искренности, которой преисполнилось сердце, а потому заговорила тихо, немного запинаясь.       — Клэр… Это не первый раз, кода я пытаюсь сказать в этот праздник для тебя что-то красивое, но мне не удавалось раньше. Потому скажу всё, что чувствую и думаю… Знаю, что обращаюсь к тебе в тяжелое время, но я сейчас смотрю на тебя и вижу прекрасную девушку. Красивую, уверенную, храбрую и добрую. Я с первого взгляда отметила в тебе это, и через чтобы ты не прошла, ты всегда оставалась такой. И я желаю тебе быть такой всегда… А ещё хочу сказать огромное спасибо! Если бы не ты, меня уже не было. Прими, пожалуйста, этот подарок, — Шервуд достала из кармана небольшую коробку и открыла её.       В футляре покоился браслет-телефон. Практически точная копия того, что когда-то был у валькирии.       — Извини, что он не совсем из тех материалов. Если бы могла, достала абсолютно такой же… — вновь сбилась Гуд, боясь взглянуть в глаза Дюваль.       Клэр покраснела, вновь переживая шок, и медленно прикрыла свои губы ладонью, будто бы боясь не сдержать рвущиеся наружу удивление и радость. Впрочем, у неё это не вышло, потому что через всего-то пару мгновений она уже повисла на крепких плечах Гуд. Дюваль не могла выжать из себя и самого простого слова благодарности, а потому тихо вжималась в подругу.       — Клэр, а как же торт? Кто свечи будет задувать? — не желая разрушать идиллию, осторожно вмешалась Флора.       Дюваль-младшая отстранилась — кажется, у неё чуть заслезились глаза — и, опустившись перед тумбой на корточки, одним громким и уверенным выдохом, заполонившим лёгкие до упора, сдула свечи. Только тонкие столбики дымка и поднимались с фитильков. Теперь Клэр официально двадцать два года!       — Надо и Галатее кусочек унести! — воскликнула гренадер.       — Я унесу, не волнуйся, Клэр, — остановила Гайер. Посмотрев на смущённую Джин, Флора только ещё шире и жизнерадостнее улыбнулась уже с кусочком торта. — Веселись.       — Не надо ничего носить, меня саму сюда уже принесло, — раздалось из коридора вместе с характерным стуком костылей об плитку. На пороге показалась обер-лейтенант. — С днём рождения, Клэр!       — Благодарю! — обрадовалась девушка, и Кейн погрузив в объятья, а после помогла сесть на одну из коек.       Флора протянула ей кусок торта.       — Спасибо, — поблагодарила командир, — кстати, я здесь тоже не с пустыми руками. Вот.       Она протянула небольшой футляр, бережно его распахнув. Внутри лежала оптика с многочисленными проводками.       — Ты хорошо себя показала как снайпер, когда мы спасали наших дам, и я подумала, что тебе это пригодится. Специальная разработка, устанавливается на stg., хотя по функционалу почти не уступает оптике Улля.       — Ва-а-ау… — Клэр не могла оторваться от цилиндрика прицела, как и не могла сдержать порыва взять и взглянуть в него. Пока он не работал, однако чёрные линии и точка в самом центре чётко отобразились на сетчатке. Дюваль посмотрела в окно: — Пщью! Пщью! — прошикала девушка, немного дёргая прицелом — как будто отдача. Пусть только цверги попробуют высунуть харю — мигом получат, быстро подумала она.       Прицел вернулся в футляр, и девушка нацепила на руку подарок от Джин. Конечно, модель «Black Sky A-7» давно устарела, пусть всё ещё и стоила прилично, но для Клэр мода потеряла всякое значение. Она считала, что тот браслет не переплюнет никакая новинка, какой бы навороченной та ни была и как бы она ни блестела в рекламе.       Клэр вытягивала тонкую кисть, любуясь, как новое устройство сидит на ней. Чёрный алмаз на кнопке включения заменял минеральный синдикат, создающий впечатление драгоценного камня. Хотя на первый взгляд особых различий не было, и только антикварщик и минералог при изучении мог определить фальшивку. Вставки из чернёного золота заменены более дешёвым металлом, покрашенным гальваническим способом. Впрочем, Дюваль не обратила на всё это никакого внимания, радуясь тому, что есть.       — Знаете, я и сама уже забыла, что у меня сегодня день рождения. Впрочем, когда спасаешь друзей и пытаешься не быть изнасилованной психопаткой, и не такое забудешь, — Клэр улыбнулась. — Жаль, что остальных нет рядом. Кстати, что там слышно от них?       — А пусть они нам сами расскажут, — загадочно улыбнулась Кейн, открывая свой командирский планшет и делая одной ей ведомые операции, дабы вызвать программу для связи.       Первое, что резво выпрыгнуло из планшета и разорвало тишину, была фраза «Командир, эта чушня работает?»       — Вроде да…       На экране возникли до жути серьёзные лица Мирии, Хелен и Денёв, выглядывающих из-за плеч лейтенанта.       — О! Привет, Клэр! С Днём Рожденья! — едва заметив именинницу, радостно замахала руками Майер, стараясь привлечь к себе всё внимание.       — С днём рождения, — вклинилась и Денёв.       — Поздравляю, Клэр, — чуть улыбнулась Норман, судя по тому, как дрогнуло изображение, чуть не выронив планшет. — Выдалось пару свободных минут, вот мы и решили связаться. Как вы там? — она заострила взгляд на Галатее.       — Порядок. Сказали, что мы полностью здоровы, так что скоро вернёмся на фронт, — заглянула и Флора, чуть привстав на цыпочках.       — А что у вас? По ТВ только и говорят про временное затишье. Удалось во время инспекции встретиться с группой Биргер? — серьёзно спросила Кейн.       — Скукота, — экран вновь дрогнул — Мирия установила гаджет на какую-то поверхность, сложив после руки на груди. Теперь Ван Лейден с Майер не приходилось опускать свои головы на её плечи. — Нет, не удалось. Её группа патрулирует границы, пытаясь выследить лазейки или же любую другую активность. Пока ничего не обнаружили, хотя поблизости и ошиваются небольшие стайки. Честно, мне это всё не нравится.       — После одного очень содержательно разговора, — Пророк быстро огляделась, словно в палате кроме них был кто-то ещё, — мне вообще мало что нравится. Ещё и Сега не отвечает… Да и от одной знакомой нет вестей.       Клэр нахмурилась, расслышав про «одну знакомую». Мало ли что могло случиться? Но Дюваль постаралась отогнать от себя слишком мрачные мысли, подпитываясь надеждой.       — Хельхейм наверняка нанесёт удар. Вся эта тишина и редкие стычки — всё это говорит только о том, что они готовы атаковать. У меня есть лишь догадки, куда они собираются ударить, — троица валькирий отвлеклась на что-то постороннее. Они недолго смотрели влево, пока Норман не сказала: «Ещё минуту», — и не посмотрела в камеру. — Боюсь, наше время кончилось.       — Хорошо, до связи, — немного грустно улыбнулась Кейн, а затем добавила: — И береги себя.       Мирия коротко кивнула, а вот Хелен на последней секунде таки успела урвать немного внимания.       — Не переживайте, обер-лейтенант, я за всеми присмотрю…       — Удачи вам, — сказала Флора уже в пустое белое окно экрана. Ей показалось, будто слова разбились о стекло, невидимыми расплавившимися осколками стекая вниз.       Все молчали, с какой-то неловкостью переглядываясь. Дюваль вернулась к своему куску торта, заприметив яркую красную дольку клубники. Как раньше не заметила? Сработал будто рефлекс, потому что Клэр без раздумий выковыряла её из сливок и отправила в рот. Она подумала, что если и Хельхейм и ударит, то к тому времени она точно будет в строю. Клэр на это очень сильно надеялась.