***
Найти и собрать всю команду удается достаточно быстро, а осмотреть друг друга и понять, что все целы да здоровы — еще быстрее. Даже Ланчпад, вылетевший из самолета в какие-то непонятные кусты, выспался, наелся ягод с этих самых кустов, чудом оказавшихся не ядовитыми, и сейчас чувствовал себя прекрасно. Меньше всего повезло Дональду — он упал в озеро и сейчас пах рыбой. — Так, — деловито произнес МакДак, доставая из-за пазухи небольшой компас, — думаю, город должен быть примерно милях в пяти отсюда. — Думаешь или знаешь? — буркнул Фонтлерой, выпутывая из своих волос небольшой кусочек тины. Миллиардер закатил глаза и призадумался. На самом деле ситуация была не очень радужная. Да, никто не пострадал и не потерялся, но самолет разбит, они в джунглях и куда идти непонятно, не ясно, но очень интересно. Нужно было быстро придумать план дальнейших действий. Ланчпад однозначно остается чинить самолет, Дональд достаточно силен чтобы помогать ему подтаскивать детали, сам МакДак должен следить за передвижением группы, которую он отправит искать цивилизацию, а Вебби с помощью своего крюка может добыть фруктов на случай если им все же придется ночевать здесь. Остаются только… — Ладно, слушайте, — начал МакДак.***
— Мне жарко. — Сними кофту. — Мне тогда солнце ожог оставит. — Возьми большой лист и прикройся. — Все листы тут папоротниковидные, ничего не закрывают, а еще они вонючие, липкие и грязные. — Луи, ты сейчас тоже вонючий, липкий и грязный, так что уймись пожалуйста. Младший Дак обиженно насупился и дальше шел молча, смотря под ноги и сначала даже испытывая скотское желание понаступать на пятки идущему впереди и так резко осадившему его нытье Хьюи. Дьюи, прокладывающий путь метрах в трех перед ними в полемику тактично не вступал — раздраженного старшего брата он побаивался хоть в какой-то степени понимал обоих близнецов. Нет, ну, то есть когда их отправили искать в голод, пробираясь через джунгли, он, как истинный авантюрист, был даже рад и старался эту радость сохранить, но вообще-то джунгли действительно были душными и влажными, ноги путались в корнях и тонули в водянистой почве, всюду свисала липкая паутина и то и дело приходилось отмахиваться от какой-то мошкары. С другой стороны Луи уже задолбал. То ему не нравится, это не нравится. Да им всем тут не сладко, но терпят же. Мачете в руках звонко разрезало воздух, небольшие кустики и свисающие лианы. Делалось все это на самом деле совершенно не для киношного эффекта и образа кладоискателя: в таких местах оружие всегда нужно было держать наготове — когда там змея или гепард выскочить могут не угадаешь. — Так, Хью, а дальше ку-… Не успел средний юноша закончить свой вопрос как вдруг произошло то, чего он вообще не ожидал: джунгли кончились. Ну, не совсем кончились, но заметно поредели. Под ногами стала прощупываться твердая почва и впереди уже виднелась зеленая травка. Мальчики вышли на что-то вроде небольшой равнины, в ширину не больше пятисот метров, но в длину простирающейся как раз между каменистым обрывом и плотной стеной деревьев. Трава тут была мягкая и не очень высокая, временами с небольшими деревьями и кустарниками. — О, судя по карте мы движемся правильно! — обрадовался Хьюи, первым выходя из тени. — Нужно идти вдоль и свернуть возле водопада. — Вон того? — уточнил Дьюи, указывая мачете куда-то вперед. Присмотревшись, там можно было увидеть небольшое, но ярко блестящее голубое пятнышко. — Именно, — кивнул старший Дак. Луи к этому времени уже даже успел успокоиться. Равнина выглядела безопасно, видимая цель придавала уверенности, вроде как не переживающие братья вселяли надежду на лучшее. Да, им придется потратить пару дней на доставку всего, что было в самолете, и самого транспорта в город, но они хотя бы приблизительно знают где находятся и опасностей не- — Что это? — деловито спросил средний близнец, беря прямо в руки какую-то непонятную штуковину явно растительного происхождения. Хьюи на секунду замер, вперившись в предмет, а затем медленно поднял взгляд на лицо брата. — Паразитирующий кислотник. Ну, вернее, его кора, — ответил монотонно и пожал плечами. — Это дерево растворяет насекомых и небольших птиц, которые на него садятся. Внутри Луи что-то умерло. — А вот это? — совершенно не смутившись продолжил Дьюфорд, показывая брату лежащее на своей ладони… нечто. — Шкура титанийского тарантула, — кивнул юный сурок. — Кстати, совсем свеженькая, даже кровь еще видна. Смотрите под ноги, паук, наверное, недалеко ушел. Ллуэллин выпучил глаза и уставился на землю так, будто через толщ коры и магмы хотел увидеть ядро планеты. Внутри него что-то воскресло только для того чтобы умереть вновь. — А что за растение? — Дьюи бесцеремонно схватился за какую-то странную лиану. — Ядовитый плющевик! — восторженно ахнул старший Дак. — Очень редкий! Здорово! Только глаза не три, ладно? Его соки вступают в реакцию со слизистой и разъедают глазное яблоко. — Хорошо, запомнил: глаза не тереть, — послушно кивнул парень. — Ой, а вот это тоже какой-то плющ? — Не, это хвост семиметрового питона. Вон он, на дереве спит, видишь? Пока один брат восторженно бегал вокруг, виртуозно выбирая на предмет «потрогать/подразнить/попробовать на вкус» и словно малое дитя осыпая второго вопросами по типу «почему нельзя засовывать руку в этот бутон с зубами и облизывать эту жабу?» Луи старался не думать о худшем, абстрагироваться от мира и опасностей, найти оптимистичный подход. Ну, вот братья ведь не унывают: им все интересно, они что-то сверяют с энциклопедией, советуются и в принципе ведут себя так, будто на выставку бабочек пришли. Если перенять их подход, то… — А там поселение муравьев-мясоедов. — Где? — Ну, вон там, видишь? Луи на него как раз наступил. Внутри младшего близнеца что-то умерло в третий раз. Крик его слышен был на другом конце джунглей.***
Путь до водопада оказался и приблизительно не таким веселым и легким, как казался Луи на первый взгляд, особенно с учетом кучи непонятных флоры и фауны, с одинаковым рвением желающих откусить от близнецов по кусочку. Хотя, «от близнецов» — не совсем точное выражение. От близнеца. От одного единственного Ллуэллина потому что только его почему-то живность как-то не очень любила. Вообще, вроде принято считать, что звери чувствуют плохих людей, но кладя руку на Библию юноша мог бы поклясться, что никогда не делал ничего настолько ужасного, чем мог бы заслужить подобное отношение. Всего за час блужданий до них умудрился докопаться питон, которого раздразнил Дьюи, семейство сурикатов, огромный попугай и даже капибара, которой они вообще ничего плохого не сделали. Радовало единственное — в процессе нападок зверья на плечо крысятски наблюдающему со стороны Хьюи прыгнула та самая сиреневая штука, которая ранее стащила у Луи телефон и, видимо, наигравшись, пришла возвращать обслюнявленный и испачканный в какой-то грязи гаджет. Дьюи глубоко вздохнул и посмотрел на небосвод. Солнце все еще было высоко, но в экваториальной полосе погода на самом деле могла поменяться в считанные минуты. Например, пару лет назад они случайно нарвались на сезон дождей, а до этого — на засуху, и если со вторым еще можно было справиться, то ливень был бы очень не кстати. — Как думаете, — задумчиво произнес он, отцепляя от младшего брата какую-то агрессивную стрекозу, — сколько мы уже так ходим? — Сейчас выясним, — спокойно пожал плечами Хьюберт, снимая со своего плеча сиреневую зверюшку. Его близнецы уже были готовы к тому, что он посмотрит на наручные часы или попробует включить телефон брата, но юный сурок поудобнее расположил животное в своих руках и внимательно уставился ему в морду. Повисло напряженное молчание, Дьюи и Луи переглянулись. — Он оказывает давление на это существо чтобы оно подсказало который час? — шепотом уточнил младший Дак, не отрывая взгляда от происходящей на его глазах картины. Дьютерономий на секунду нервно прыснул, но тут же взял себя в руки и осторожно поинтересовался: — Хью, что ты делаешь? — Определяю время по кошачьим зрачкам, — ответил старший близнец, задумчиво разглядывая животное в своих руках. — А, понятно, — спокойно кивнул юноша, а затем, понизив голос, растерянно и напугано обратился к Луи: — Он окончательно поехал крышей, что нам делать? Все еще ничего не понимающий злой близнец мог для себя вынести только одно: непонятное животное, оказывается, какая-то кошка. — Что ж, судя по всему сейчас примерно два часа дня, так что мы бродим не так уж долго, — наконец объявил юный сурок, протягивая брату телефон. — На. Сил на то, чтобы удивляться поразительной точности временного прогноза, сделанного по кошачьим глазам, ни у кого уже не было. Оставшийся до водопада путь оказывается не настолько ужасным и интересным, так что преодолевать его было легче в разы. Трава постепенно становится ниже и тут и там начинают попадаться скалистые участки. При ближайшем рассмотрении сам же водопад оказывается не таким уж огромным и живописным, но все равно впечатляюще… мокрым и шумным. Половина разлетающейся воды образовывала внизу плотную туманную завесу, а оставшаяся часть разбивалась об огромное природное озеро с оглушительным грохотом. Тройняшки обогнули несколько выступов и остановились у берега. Слева снова сплошной чащей возвышался тропический лес, а справа открывался хоть и прекрасный, но совершенно бесполезный вид на зеленые просторы. И именно тут наконец стала очевидна проблема. — А спускаться как? — тут же риторически уточнил ее суть Дьюи. Спускаться было… никак. Ну, то есть вроде как и должен был быть путь, но мальчики не видели его совершенно. — Я не знаю, — почесал затылок Хьюберт. — нужно поискать обходной путь. Луи вздохнул и наконец стянул с плеч кофту, молча признавая свое поражение перед природными силами. Дьюи сострадательно на него глянул, но ничего не сказал. — Вы можете пойти в обход реки — там могут быть залежи камней, по которым получится перебраться, — успокаивающе предложил старший близнец, указывая в противоположную от водопада сторону. — Почему мы? — уточнил Ллуэллин, подозревая в этом какой-то двусмысленный план. По его догадкам и подозрениям Вебби и Хьюберт уж очень часто пытались оставлять его с Дьюи наедине, при этом находя просто феноменально гладкие поводы сделать все так, чтоб и комар носу не подточил. То отправят их вместе посмотреть что готовится на ужин, то за продуктами, то задания по учебе делать. Слишком уж это напоминало сводничество, но от прямых вопросов Луи останавливало только осознание, что ни сестра, ни брат такой чушью заниматься не стали бы. Они ведь не он. — Просто подумал, что в тени тебе будет прохладнее, — пожал плечами Хьюи. — Если хочешь — иди без Дью. Только возьми мачете и постарайся не потеряться. Младший Дак на мгновение замер, представляя себя в одиночестве блуждающим по тропическому лесу и его едва не передернуло. Оружие он не любил и даже хопеш свой воспринимал исключительно как трофей и дорогой артефакт, так что любая вариация событий, где ему придется идти обороняться от всяких тварей, ему не была по душе. — Ладно, — буркнул он, а затем повернулся к Дьюи, — пойдем. Тот лишь кивнул и первым шагнул под тень деревьев. Рядом с водопадом почва была в разы тверже и растения не так густо располагались — виной была каменистая почва — так что злой близнец держался от брата на расстоянии, чувствуя себя несколько зажато. В голове почему-то не было ни одного предлога, с которым можно было бы начать диалог, но при этом само желание поговорить витало густым облаком. Дьюи шел впереди, внимательно вглядываясь в чащу и одновременно на поток реки — камни на ее берегу уже не были такими непролазными, но пути на ту сторону все равно не прослеживалось. — Отличное начало, — пробубнил Ллуэллин. Дьюи тут же повернулся к нему. — Что? — переспросил он. — Да ничего, — отмахнулся младший Дак. — Просто меня уже все бесит и раздражает, а мы еще даже не добрались до гостиницы и не начали приключаться. Юноша хмыкнул и пожал плечами. — Приключения не обязательно должны начинаться по расписанию, — сказал он, отодвигая с пути лиану. — Если твой маршрут тебе нравится, то не имеет значения насколько сильно ты отклонился от начальной цели — ты уже нашел свой путь. Луи на секунду замер. Слова брата звучали неожиданно мудро и глубоко, но как только от открыл рот чтобы уточнить у брата этот момент и что он вообще, собственно, имел ввиду, тот вдруг взмахнул рукой, едва не отрумив собственные уши, и указал на реку, радостно воскликнув: — А вот и наш с тобой! Проследив за направлением подросток в зеленом увидел множество больших камней, расположенных достаточно близко — как раз для удобного перехода. Ну, вернее, как «удобного»… Фильмы, повествующие о приключениях отважных золотоискателей безбожно врали. На самом деле переходить реку перед водопадом невероятно опасно — камни мокрые, течение сильное, а дно усеяно острой породой. Упадешь - невредимым точно не выберешься. Это на экране падая в буйные реки герои благополучно плывут к берегу, отряхиваются и спешат в путь, а в реальности водные потоки припечатывают ко дну, не давая выплыть, и от ударов о камни люди ломают позвоночники, ребра и лица, а у подножия водопада вообще превращаются в переломанную, стонущую от боли полуутонувшую рухлядь, которую проще просто добить. Впрочем, все это волновало, кажется, только Луи, потому как Дьюфорд без малейшего сомнения ринулся вперед, словно гордая лань перепрыгивая с камня на камень и совершенно не думая о том, что в любую секунду подошва кроссовок может его подвести, обрекая на верную гибель. Младший подросток смотрит на чужую удаляющуюся спину со смесью отвращения от чужого безрассудства и восхищения смелостью. Дьюи ничего не сломит и не убьет, он всему сможет противостоять и со всем справится. В его голове установки на победу и с иным положением вещей он не согласен. «А со мной связываться трусит,» — неожиданно думает Ллуэллин и сам же дергается, поспешно опуская голову. Ему от себя становится даже противно, потому что всего на мгновение, но он почувствовал раздражение к брату, который вообще-то не властен над своими чувствами так же, как и он сам. — Ты чего там застрял? — кричит Дьюфорд, к этому моменту уже почти перебравшийся на другую сторону. Луи вздыхает и ступает на ближайший валун. Продвигается он в разы медленнее, но иначе не может — он не бесстрашен и как никто на приключениях ощущает смрадное дыхание Смерти на затылке. Наверное, именно поэтому не хочет лишний раз отправляться с семьей, ведь на каком-то подсознательном уровне понимает, что имеет среди всех самые высокие шансы приехать домой в гробу. Переступая с немыслимой осторожностью он на секунду поднимает глаза чтобы прикинуть расстояние, которое ему еще нужно преодолеть, но вдруг натыкается взглядом на лицо внимательно наблюдающего за ним брата. Дьюи молча следил за каждым его шагом, остановившись у самого берега. Он ничего не говорил, но было видно, что он взволнован. Он вообще очень часто обращал внимание на младшего близнеца в каких-то опасных вылазках, видимо, опасаясь, что тот может убиться. Такая заботливость по всем канонам должна была бы исходить от Хьюи, но судьба распорядилась иначе, а потому за братом присматривал именно средний Дак и это было одновременно и приятно, и немного унизительно. Нога так резко скользит по мокрому камню, что Луи даже не успевает вскрикнуть. Он валится, зажмуривает глаза и уже практически чувствует холод брызг, но вода не охватывает его. Он ждет секунду, вторую, а затем вдруг понимает, что его с силой тянут вверх за локоть. — Черт возьми, Луи! — бледный Дьютерономий встряхнул его, заставляя стать ровно. — Ты куда, блин, смотришь?! Младший Дак тупо хлопает глазами, прикидывая с какой скоростью брату нужно было к нему рвануть чтобы успеть поймать. В сознании неуместно бьет самодовольная мысль о том, что он, видимо, очень за него испугался. Хотя, вообще-то он бы точно так же кинулся к любому члену их команды, так что обольщаться не стоит, но ошарашенный подросток не соображает должным образом. Шок от близкого падения его немного затормаживает и на осознание вопроса, заданного ему, уходит слишком много мозговой активности. — На тебя, — честно выпаливает он и в следующую же секунду едва не откусывает себе язык, понимая, что ляпнул лишнего. Дьюи сначала теряется и стопорится, но затем как-то неясно дергается и отворачивается. Он явно смутился, но вызвано это было не любовным трепетом (не только им?), а скорее неожиданным неуместным заявлением. Он откашлялся и глухо сказал: — Ладно, идем дальше. Луи поднял глаза к небу — синему-синему небу — и глубоко вздохнул. Куда подевалась вся его харизматичность когда она так нужна для разряжения атмосферы? Подросток осторожно двигался за братом, стараясь точь-в-точь повторять его шаги чтобы не свалиться в реку. Дьюи пару раз оглядывался чтобы проверить в порядке ли он, а потом и вовсе ненавязчиво протянул ему руку. — Держи. Так устойчивее. На самом деле брать ладонь не хотелось — юноша уже знал какие мысли и реакции это касание в нем вызовет — но и не брать было как-то странно. Ладно, Дьюи в любом случае отпустит его когда они окажутся на земле, осталось всего три валуна. Касаясь земли через подошву кросс парень понимает как на самом деле ему для счастья мало нужно. Серьезно, просто бы стабильность и спокойствие, без рисков для жизни. Еще было бы круто жить в безобразной роскоши, не задумываясь о мирском, но первые два пункта важнее. Близнецы сходят на землю, идут к деревьям, ступают под их тень и ищут безопасный спуск вниз. Проходит уже минут десять их блужданий, в процессе которых Луи заторможенно пялится на их все еще сцепленные руки — брат не отпустил, но только парень набрался смелости чтобы уточнить этот момент, как его спутник радостно указал вперед. — Спуск! Младший Дак перевел взгляд и, приглядевшись, заметил небольшую вытоптанную тропинку, ведущую к склону. Его брат пошел проверять этот маршрут, оставив его на месте — ладонь, уже успевшая привыкнуть к чужому теплу, похолодела и стала ощущаться странно. Луи, правда, не слишком расстроился, смотря вслед близнецу. — О, отлично, — кивнул подросток. — Надеюсь, Хьюи там еще не уплыл смотреть местную фауну. Дьюи только хмыкнул. Путь назад за Хьюбертом занимает почти вдвое меньше времени, чем мальчики потратили на поиски пути — они уже знали дорогу и не испытывали потребности в разглядывании всего вокруг. Даже переход через реку больше не кажется таким опасным — Луи знает, что ему под силу пройти это испытание. Солнце мерцает на воде и греет плечи, а ветер пахнет жарой и мокрым камнем. На той стороне Дьютерономий идет впереди, весело размахивая мачете, а Луи спешит за ним, подавляя в животе какое-то странное чувство. Оно отвлекает его, что в конце концов выливается в постыдное запинание о собственные ноги, и юноша едва не падает, но вовремя хватается за локоть брата. — Оу, ты чего? — удивляется тот. Его голос звучит нервно и ломано, но вовсе не из-за внезапного тактильного контакта — он тоже что-то чувствует. Он вообще почти всегда чувствует если за ним кто-то наблюдает. — Предчувствие нехорошее, — тихо говорит Луи, присаживаясь на корточки чтобы перевязать шнурок на правом кроссовке, с раздражением замечая на нем мокрые следы от склизкой травы, которой были покрыты камешки у реки. Средний Дак смотрел на него сверху вниз. — Почему? — наконец спросил он. — Слишком все нормально получается, — пояснил Луи, пытаясь справиться с запутавшимся в узел шнурком. — Мы благополучно дошли досюда, нашли путь вниз и ни я, ни ты даже в воду не упали. — Разве тебя это не должно радовать? — хмыкнул Дьюфорд, поднимая лицо к лучам солнца. Подросток пожал плечами. — Все бы хорошо, но это же мы. С нами обязательно должно что-то случиться, — тоже усмехнулся он, а затем посмотрел на брата. — Я говорю прям как дядя Дональд? Старший из близнецов осклабился и кивнул, а затем протянул руку, помогая брату встать. — Еще пару лет и тебе тоже придется посещать психолога, — говорит он, снова направляясь в сторону водопада, — только не из-за проблем с гневом, а из-за паранойи. — Ой, иди ты, — Луи шутливо пихает его в бок. Старший близнец смеется, поворачивается, готовясь что-то сказать, но его взгляд соскальзывает с лица брата, устремляется за чужую спину и подросток замирает, мигом бледнея словно полотно. — Не шевелись, — одними губами произносит он. Луи послушно останавливается потому что Дьюи в ужасе немного подрагивает и прежде, чем юноша успевает уточнить, что, собственно, происходит, их глаза встречаются. — На счет «три» — бежим, — сипло произносит Дьюи и окончание его фразы сливается с еще одним звуком, от которого злой близнец едва не падает в обморок. Тихое, утробное рычание охотника с мягкими лапами. Сомнений нет: за его спиной большая дикая кошка. Гепард, леопард или пантера — не важно потому что любой из них может разорвать их обоих в клочья. — Один, — вырывается из чужого рта свистящий шепот. Луи старается приготовиться к бегу, но сзади у него — пушистая смерть, готовая в любой момент сорваться и убить их. — Два, — синий парень не смотрит не него. Младшему Даку кажется, что он прямо сейчас ощутит ладонью дыхание дикой кошки, и в следующий же момент лишится пальцев. Дьюи переводит на него взгляд и в ноги так резко бьет адреналин, что Луи едва не срывается раньше заветного сигнала. — Три! Бежать по джунглям на самом деле очень непросто — нужно петлять между деревьев, пытаться не напороться на лианы и при этом смотреть под ноги чтобы не запнуться о корни, сливаюшиеся из-за выступающих слез в одно сплошное полотно. Луи спорт ненавидел, не любил лишнюю физическую активность, не желал иной раз даже с кровати подниматься и, в общем-то, это было одной из самых весомых причин его отторжения приключенческой деятельности, направленной не на поиски, а на погони. Из-за паники юноша начал задыхаться раньше, чем обычно, но ноги все равно продолжали нести дальше. Дьюи бежал чуть впереди и не давал отстать, хватая за руку и практически волоча за собой если младший брат отставал больше чем на шаг. Конечно, бежать ближе к реке было бы проще из-за отсутствия деревьев, но именно растения были причиной того, что подростки еще живы — пантера, которую с ужасом опознал на секунду повернувшийся Луи, тоже петляла меж стволами, что не давали ей разогнаться и настигнуть жертв. Она рычала и страшно шипела, ее когти скреблись по коре и разрывали тонкие корешки, но каждый раз, когда близнецам казалось, что вот прямо сейчас кто-нибудь из них ощутит хватку на своей ноге, хищница стопорилась, путалась в лианах или корнях, рычала и немного отставала. «Боже, да где же конец этих джунглей?!» — только и успел подумать Ллуэллин перед тем как впереди показался просвет, дающий понять, что вот-вот они выйдут на ровное место и Хьюи… Так, стоп. А что потом? Хьюи-то что с пантерой сделает?! На самом деле злой близнец действительно только сейчас об этом задумался, судорожно перемешивая все, что ему только могло прийти в голову. Суть заключалась в том, что у них в семье среди детей была определенная иерархия, пусть разница между тройняшками и составляла всего несколько минут. Это ими тремя воспринималось как нечто само собой разумеющееся, но вот именно сейчас сыгравшее плохую шутку: Дьюи и Луи по привычке побежали от опасности, способной причинить существенный вред, к доброму и мягкому старшему брату, который всякий раз до этого после таких всплесков адреналина приводил их в чувства. Глупая детская привычка, не дающая чувствовать себя нормально, если кого-то из них нет рядом. Простое правило — "держаться вместе", настолько прочно угнездившееся в головах, что в эти самые головы осознание недостаточности простого нахождения поблизости братьев для решения всех проблем в мире и разгона опасностей пришло с большим опозданием. Судя по панике на бледном лице Дьютерономия, он тоже это понимает и его голос — хрипло и надрывно, словно взывая к последней надежде — разрывает их обоюдное молчание как только они почти одновременно выбегают на каменистую поверхность и глаза замечают ярко-красную рубашку брата: — Хьюи! А потом, совершенно неожиданно для младшего близнеца, продолжает кричать, не обращая на боль в легких и горле: — Беги к воде! Сурок мгновение непонимающе глядит в их сторону, а затем на его лице мелькает ужасающая его самого догадка, и он мигом разворачивается, припуская едва ли не на космической скорости. Дьюи успевает даже удивиться такой прыти, но ничего не уточняет. Он изо всех сил напрягает слух чтобы понять когда хищница окажется на открытом пространстве. Его глаза мечутся по берегу и он совершенно не знает что делать, но тут взгляд цепляется за цепочку небольших камней у самого обрыва вниз. Они тянутся до середины реки. Ударяясь о их края вода разбрызгивается, делает их почти незаметными мокрыми и скользкими, но это единственный шанс — на равнине пантера догонит любого из них в два счета. — Туда! — кричит средний Дак и братья почти одновременно кивают. Первым перепрыгивает на сомнительное спасение Хьюберт, следом не медлит Луи — Дьюи успевает повернуться и тут же встречается взглядом с дикой кошкой. Ему от чего-то вспомнилась лекция дяди Скруджа о том, что всем привычные пантеры — это на самом деле черные ягуары или леопарды, а сам термин «пантера» — это название вида крупных кошек. К чему ему сейчас была эта информация подросток не знал, но все равно усиленно прокручивал в голове как способ абстрагирования от ситуации. Они втроем стояли у самого края водопада на выступающем булыжнике. Брызги намочили ноги и джинсы отвратительно прилипали к коже под ними, шум оглушал и отвлекал. — А дальше что? — севшим голосом спросил Луи, смотря на то, как хищница, утробно рыча, подбирается к ним все ближе и ближе, переступая с камня на камень мягкими когтистыми лапами. Дьюи мельком глянул на старшего брата. Тот в панике оглядывался по сторонам, пытаясь найти хоть какую-то лазейку, которая помогла бы им, но его сбивал шум воды, слепило солнце и пугало их положение. Будь тут дядя Скрудж или Дональд, то они бы еще могли хоть что-то предпринять. Будь тут Вебби — она бы смогла связать пантеру. Будь эта история ужасной — им бы пришлось пожертвовать одним братом для спасения двух других. Но происходит другое, а именно замыкание шестеренок в голове среднего Дака, отключение инстинкта самосохранения и врубание на полную установки «сдохну, но выживу», которая на самом деле ужасала всю его семью намного больше любых ловушек и опасностей, так как зачастую представляла собой спасение от мелких проблем путем влипания в ошалеть какие большие проблемы. Ну, знаете, как если для изгнания мелкого черта вызывали бы Сатану. — Нужно прыгать, — сурово кивнул Дьюи, даже не посмотрев на братьев. Хьюи и Луи неуверенно переглянулись, синхронно посмотрели вниз — туда, где брызги водопада создавали мутное туманное облако и неуместную в данной ситуации красивую радугу, закрывающие землю и ближайшие деревья — затем снова переглянулись уже с нескрываемым ужасом. — Ты больной что ли?! — воскликнул Ллуэллин, хватаясь за край синей кофты. — Какое к черту «прыгать»?! — Я этого делать не буду, — безжизненным голосом твердо сказал Хьюберт. — Почему? — искренне удивился средний близнец, оборачиваясь на них. — Да мы умрем! — только и успел сказать Луи перед тем как сбоку раздался рык. Вообще-то у Дьюи был аргумент — падение с водопада оставляло шанс на выживание, в отличии от пантеры. Да, внизу могли быть камни, мелководье и крокодилы. Да, конечно. Но могли ведь и не быть, так что в любом случае шанс выживания при прыжке больший, чем при нападении голодного зверя. Да, аргумент был. Но он не пригодился потому что в ту же секунду, когда пантера кинулась на добычу, Дьютерономий сам молниеносно метнулся вперед и с силой врезался в своих братьев, заставляя их упасть прямо в пучину шумящей воды, оглашая окрестности не самыми радостными воплями счастья от спасения, заглушающими рассерженно-огорченный рык охотницы.***
Луи думал, что он мертв, но не мог вспомнить как же именно это вышло. Может у него врожденные проблемы с сердцем, которые не выявили вовремя? Может его убили во сне грабители, пробравшиеся в поместье среди ночи? Может он попал под машину? Не ясно. Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами и ты вспоминаешь все, что когда-либо делал, видел или говорил, но у него такого не было. Младший Дак не помнил ничего конкретного, но вместе с этим точно знал, что у него есть дядя, двоюродный дедушка-миллиардер, братья-близнецы и подруги. Он помнил свое имя и то, какая на ощупь любимая толстовка. Но что же он упускает? У него было чувство, будто он тяжелее камня и лежит на дне морском так глубоко, что света здесь нет и толщ воды никогда не даст ему подняться, навсегда пригвоздив своей массой. Он не мог пошевелиться, везде было темно и сыро, а грудная клетка странно болела, будто на нее кто-то не слишком умный упорно давил. Луи правда думал, что умер. — Да приди ты в себя, черт возьми! Резкий удар в живот заставил с судорожно скрючиться, выпучить глаза и попытаться вдохнуть, но вода, которой он наглотался, с противным бульканьем вырвалась изо рта, а в следующую секунду подростка вывернуло в сторону мутной жидкостью и он закашлялся, ошарашенно пялясь перед собой и сжимая футболку на груди. Перед глазами все взрывалось белыми вспышками и цветными брызгами, в ушах стоял гул, пряди волос прилипали ко лбу и щекам. На его плечо легла рука и краем глаза он заметил рукав красной рубашки Хьюи. Старший брат похлопывал его по спине и что-то говорил, но, вовремя поняв, что до Луи сейчас просто не доходит, замолчал. Постепенно чувства стали приходить в норму: юноша откашлялся, его перестало ломать судорогами, и он кое-как стал осознавать обстановку, в которой находился и которая его совершенно не радовала. Близнецы были на берегу небольшой запруды рядом с водопадом. Размягченная влагой земля сползала как грязь, пачкала одежду и ладони. На дереве истошно орала какая-то птица. — Какого черта? — наконец смог выдавить младший Дак, озираясь по сторонам. — Что произошло? — Мы убегали от пантеры и упали в водопад, — быстро пояснил Хьюберт, поднимаясь на ноги. — Ты нахлебался воды и мы с Дьюи тебя откачивали. Резкое осознание ударило в голову — ну конечно, сурок бы не додумался его в живот бить в медицинских целях. Раздражение заставило рот искривиться. Луи сам не мог объяснить причину, но в этот момент почему-то был жуть как рассержен на Дьюи, потому что тому не хватило ума чтобы додуматься научиться сажать самолет, потому что он был идиотски рад этой поездке, потому что столкнул их в эту чертову воду, потому что не смог даже нормально в чувства его привести. А потом ему вдруг стало тошно уже от себя, потому что на самом деле причины его злости совершенно иные, более личные, но сейчас он пытается найти повод чтобы сорваться на близнеце за то, на что злиться даже не имеет права. Ну, серьезно, откуда Дьюи мог знать, что ему понадобится сажать самолет, какой еще шанс спастись от пантеры у них был и как бы он сам поступил, если бы кто-то из семьи был при смерти. Отвратительный стыд за свои же непрошенные мысли сдавил горло и от этого стало больно почти на физическом уровне, потому что означало, что Луи совершенно не вырос из того избалованного эгоиста, каким был всегда. Он все еще ищет виноватых в том, за что винить нельзя, все еще пытается возвыситься над кем-то и все еще не может до конца признать вину и ошибку до тех пор пока его в нее носом не ткнут. Он все еще временами считает Дьюи глуповатым, ненадежным и безрассудным, не хочет доверять его решениям и в тайне не считается с его мнением, хоть собственными глазами видел уйму раз, когда брат доказывал, что на самом деле он не такой. Что на самом деле он все сделает чтобы было правильно, что к нему можно прислушаться, что на него можно положиться. — Ладно, как ты себя чувствуешь? — вдруг спрашивает Хьюи. — Нормально, — немного заторможенно отвечает Ллуэллин, поднимая на него взгляд. — Хорошо, я пойду поищу травы и свой рюкзак, там должны быть бинты, посидите тут, — он кивает куда-то за спину младшего близнеца и тот только сейчас понимает, что даже не повернулся ко второму брату за все это время, но как только он хочет это сделать, Хьюберт продолжает, обращаясь уже не к нему: — Не отпускай рану, чтобы в кровь не попала зараза. Луи резко поворачивается и замирает. Дьюи сидит в метре от него, зажимая ладонью кровоточащий локоть, и выглядит ужасно — грязный и бледный, всклокоченный и немного шокированный. У него на трясущемся подбородке какое-то странное пятно и младший Дак хочет думать, что это глина. — Понял, — отвечает он хрипло, а затем откашливается и кривится. Он странно пялится в землю и пошатывается. Ллуэллин нерешительно разворачивается к нему и они встречаются взглядами — юноша вздрагивает, потому что брат сверлит в нем дыру, но понять, о чем он думает, невозможно. Дьюи вообще как бы единственный в их группе может вывести Луи из равновесия. С остальными намного проще, потому что они все являются устойчивыми, в то время как средний Дак хаотичен, но при этом законопослушен. Ну, то есть, если говорить проще, у него есть мораль, которой он подчиняется, но что это за мораль и в чем ее суть не ясно никому. Луи, наверное, именно поэтому к нему и тянулся не только как к… кхем… к парню, но и как к брату, еще с детства осознавая разницу между старшими детьми их семьи относительно моделей поведения с ним. Хьюберт стремился быть опорой и чем-то вроде замены взрослым, учил и наставлял, часто был против очень уж каверзных планов, не давал вляпываться в неприятности и, скрещивая руки на груди, по-дональдски отчитывал. Дьюи же придерживался позиции полнейшей свободы действий: для него Луи никогда не был капризным ребенком или трудным подростком, которого ему нужно наставлять на «путь истинный». Он часто, даже если соглашался по поводу чрезмерной злобности очередной проделки, потом, в тайне от их сиблинга, говорил, что на самом деле сам-то план был офигенно умным и крутым — цель фиговая и не стоит того. Он давал почву для размышлений, показывал другие пути решения проблем, из которых уже сам младший брат мог выбрать. Проблема его планирования заключалась в человеческом факторе и непредвиденных обстоятельствах — в экстремальной обстановке Луи пугался, путался и начинал корить себя за то, что не все продумал, и вот тогда привычка Дьютерономия разбираться на месте ему очень помогает, быстро анализируя ситуацию. Дьюи для него был компаньоном и никогда не осуждал, ведь как бы именно он, наверное, лучше всех понимал, каково не быть уверенным и чувствовать давление. Относился нежнее и старался понять причины, а не злиться на следствия. И вот как-то так получалось, что у младших племянников Дональда была негласная договоренность друг друга лишний раз не прессовать потому что на самом деле они были похожи слишком сильно, и даже если официально статус злыдня имел только Ллуэллин, оба понимали, что Дьюи вообще-то не откажется поучаствовать в чем-то не совсем хорошем. Потому что в конце концов Луи его обожал. Как брата, друга, человека. И, наверное, даже чуть больше, чем Хьюи. Просто потому что ему нужен кто-то именно такой. Сурок скрывается за деревьями в поисках рюкзака и Дьюи, проследив за ним взглядом, наклоняется вперед, морщась от боли в плече. — Ты как? — тут же спрашивает Луи, осторожно касаясь его лодыжки. Юноша смотрит на чужую ладонь поверх своей ноги, затем поднимает глаза, глубоко вздыхает, быстро оглядывается. — Придвинься ближе, — тихо просит он, пялясь широко открытыми глазами. Младший близнец послушно перемещается. Дьюи выглядит не очень поэтому он думает, что ему нужна помощь. — Еще ближе… — снова тихо просит он. Луи моргает, но подчиняется, наклоняется, подставляя ухо словно готовясь слушать секрет, но больше Дьюи не говорит. Он делает другое — протягивает здоровую руку, перекидывает ее через чужое плечо и притягивает к себе. Его ладонь, оставляя на чужой коже кровавый след, мягко давит на щеку, разворачивает лицо в его сторону. Луи не может понять что происходит и осознает положение только когда до уголка рта дотрагиваются чужие губы. Это не поцелуй — Дьюи просто слепо тычется в его лицо, глубоко вдыхает и согревает выдохами. — Ох, — нервно хихикает Луи, — ты так за меня испугался? Он хотел сказать, что в порядке, но брат снова давит, тянется вперед. Во второсортных романах для извращенцев это описывается как «впился в губы», «их уста встретились», «он жадно прильнул ртом». Чисто ради интереса младший Дак в свое время ознакомился с несколькими экземплярами подобного чтива и, если быть честным, еще тогда посчитал это бредом. Те поцелуи вызывали непонятное отвращение и только сейчас он наконец осознает почему. Потому что в жизни не так, а то — больные фантазии озабоченных идиотов, написанные для таких же, как они. Дьюи скорее дотрагивается, не нерешительно, но желанно. Он не признается, не предлагает — он сам не понимает зачем это делает. Ему просто хочется выразить привязанность и волнение, обнять, успокаивая и его, и себя. Стать ближе и прижать до боли в грудной клетке. Поцелуй сухой, горячий и длится чуть больше пары секунд потому что мальчики одновременно отстраняются. Луи глубоко вздыхает, смотрит ошарашенно и чувствует собственное почти болезненное сердцебиение. Дьюи глядит облегченно и взволнованно. Он медленно убирает руку из-за чужой шеи и перемещает ладонь на плечо брата, сжимая ткань. Он снова тянет на себя, мельком опускает взгляд на его губы. Второй поцелуй как и первый — касание. Без языка и манипуляций. Третий тоже. На четвертый Луи, осмелев, придвигается еще ближе и они немного меняют положение. — Ты не приходил в себя почти три минуты, — говорит Дьюи и мажет губами по скуле. Он отстраняется, касается лица брата кончиками пальцев, ведет к затылку. Он не продолжает начатое предложение, но и без слов становится понятно, что он был даже не напуган, а находился в каком-то пограничном между истерикой и холодным ужасом состоянием, потом что это он их столкнул и если бы кто-то кроме него в этом случае пострадал, то он бы просто выдрал себе все волосы и удавился бы ими. Он на самом деле хочет извиниться, но блаженная, пьянящая радость от осознания, что все обошлось, ввергла его в некое полусознательное состояние эйфории и трепета, поэтому первоначальное желание коснуться просто для того, чтобы убедиться в реальности происходящего, переросло в неподдающийся ничему любовный порыв, выпускающий на волю томящиеся в самом далеком уголке сознания чувства. Дьюи перестает думать, а Луи — считать, потому что сбивается. Он сам трогает мягкую щеку близнеца, целует в подбородок и тянется в объятия. Приподнимается и придвигается — так, чтобы их грудные клетки столкнулись. Он не использует язык и второй подросток не настаивает, тепло тычась в лицо лаской. Все это настолько сильно отличается он того, что было после вечеринки, будто они за неделю успели стать другими людьми, но правда в том, что отчасти так и есть. Они многое обдумали, но по иронии смогли сделать шаг только столкнувшись с реальной опасностью никогда больше не иметь возможности этот шаг сделать. — Я… — хрипло говорит Луи, прерываясь на поцелуй, но закончить не успевает. — Хорошо, что рюкзак водонепроницаемый и все бинты су- Хьюи столбенеет, так и не опустив отодвигающую большие листы кустарника руку. Уголки его губ дрогнули и глаза остекленели. Он не был глубоко шокирован и не почувствовал отвращения от увиденного, нет. Суть была такова, что он просто как бы не предполагал, что в принципе может оказаться в такой ситуации, а потому растерялся, не зная, что делать дальше. Отойти и не мешать? Сказать, что это может подождать? Сделать вид, что ничего не видел? В любом случае, ему ничего делать и не пришлось, потому что младшие близнецы, едва до них дошло, что уединение таковым больше не является, шарахнулись друг от друга перепуганными птахами. Сделать нормально это у них, правда, не получилось, потому что Дьюи, попробовав опереться на раненную руку, ойкнул, выругался очень сочно и грязно и потом, видимо, не удержав равновесие, завалился на спину, в то время как более способный на движения в данный момент Луи, почти поднявшись на ноги, заскользил по грязи и, упав, едва не разбил нос о какой-то камень. Последовала короткая заминка, во время которой старший близнец искренне растерялся потому как не знал к кому первому кинуться, средний тихо постанывал от боли, а младший недовольно булькал и бултыхался в грязи. — А? Да, рюкзак — это хорошо, — наконец подал голос Дьюи, а затем совершенно невпопад продолжил: — Сейчас бы чипсов. — Со вкусом бекона, — согласно протянул Луи, кое-как вставая на четвереньки. Хьюи облегченно выдохнул. Перевязка пострадавшего занимает не больше пятнадцати минут и то только из-за того, что Дьюи дергается и инстинктивно пытается уползти от обеззараживающей жидкости, которая по ощущениям заставляет всю оставшуюся на его кожу слезать и опадать на землю. Луи сидит рядом с ним и только когда брат поворачивает голову замечает что-то очень хреновое. — Что у тебя с затылком? — тут же запрашивает он, показывая на густой липкий комок черных волос. Хьюи и Дьюи переглядываются. — Я влип в смолу когда выплыл, — покачал головой средний Дак. Злой близнец на секунду похолодел. Он не знал можно ли очистить волосы при такой ситуации, но все выглядело не очень обнадеживающе. Дьюи отращивал хвост почти три года и если их действительно придется обрезать, то это будет потерей. Внезапный упаднический настрой прервал Хьюи. — Мы разберемся с этим позже, — строго сказал он, — сейчас нет времени. Нужно продолжать идти. Младшие близнецы неуверенно переглядываются. У них обоих и стоять бы сейчас ровно не получилось, не то что идти через джунгли, да еще и теперь безоружными — мачете кануло в лету. — Ну чего вы? — спросил Хьюберт. Он на самом деле уставший и раздраженный, и ему вообще не хочется заботиться сейчас о ком-то, а хочется скорее добраться до города. Это вполне нормальное желание, но в данный момент оно затмевает ему разум и не дает понять, что сейчас он единственный не пострадавший, и в то время, как ему ходьба не причиняет неудобств, Дьюи явно прихрамывает, а Луи шатается и норовит свалиться потому что еще не отошел от своей неудачной попытки утопиться. Длится это состояние, правда, не больше пяти секунд, после которых сурку становится стыдно, потому что братья — измученные и раненные — смотрят на него почти умоляюще. Они его понимают, им тоже хочется убраться отсюда, но если по дороге кто-то из них рухнет от изнеможения, то это явно не упростит ровным счетом ничего. — Ох, ладно, извините, — Хьюи трет виски, — я немного не в себе. Он поднимает лицо к небу. Солнце еще высоко, так что они могут позволить себе пару часов отдыха и все еще будут иметь шанс найти город до наступления ночи. Он своими глазами видел рыбу в реке, а у него самого в рюкзаке есть сухофрукты и бутылка воды. Им не помешает устроить привал, поесть и отдохнуть. Пока он искал вещи заметил сухое поваленное дерево, которое он может ободрать на предмет хвороста, и заодно посидеть на его стволе вместо влажной земли. Да, звучит хорошо. — Привал, — наконец командует он и его близнецы облегченно вздыхают. Они, на самом деле, все равно бы никуда не пошли, сколько бы и что бы Хьюи им не говорил, потому что знали, как он вообще-то дорожит и ими, и своей ролью старшего брата, но ругаться было бы неприятно. Как бы сильно Дьюи и Луи не воротили нос от деятельности юных сурков, в таких ситуациях, где они все попадали в глушь и пытались выжить, подростки бесприкословно слушались старшего брата, в походах научившегося всему, что может не только сохранить жизнь, но и существенно ее упростить в этот нелегкий период. Бывало, что они и сами отправлялись с ним на те дурацкие соревнования, где под его чутким руководством справлялись не отлично, конечно, но вполне сносно. Он много рассказывал им про то, как сделать удочку из подручных средств, разжечь костер, соорудить зонт намешать какую-то мазь от москитов, так что мог поклясться, что, поручая им обоим наловить рыбы в то время как сам будет добывать искру под хворостом, может на них положиться. Конечно, было бы проще если бы кто-то из них ему помог, но оставлять любого из них наедине с рекой в джунглях он не рискнул: Луи брезговал трогать скользких дрыгающихся рыб, потому скорее бы свалился в воду при нападении этой мерзости, а Дьюи обладал феноменальной способностью притягивать ужасы, а доставать его, например, из пасти невесть откуда взявшегося аллигатора, вообще не улыбалось. Парадокс заключался в том, что, как заметил Хьюберт еще в детстве, постоянно попадающие в неприятности по одиночке братья вместе имели намного большие шансы со всем справиться. Связано ли это было с тем, что любой из них больше прислушивался именно к другому, а не к их общему сиблингу, но факт оставался фактом: вместе им лучше. — Только давайте вы именно рыбу ловить будете? — серьезно сказал он, закидывая рюкзак на плечо. Младшие близнецы недоуменно переглянулись, а затем, видимо, осознав, чем в прошлый раз закончилось их уединение, залились стыдливым румянцем. — Да, конечно, — пробормотал Луи. У него так сильно горели щеки, что это было почти что больно. Хьюберт, разворачиваясь, тихо хмыкнул. Он братьев любил и знать, что у них все налаживается, для него было, наверное, истинным счастьем, не сравнимым с получением любого звания юных сурков и нобелевской премии. Братья для него были жизненной константой, без которой он бы не не захотел, а просто не смог бы двигаться дальше и именно поэтому, узнав о чувствах Луи, он его поддержал, именно поэтому не рассказал взрослым и не попытался их вразумить. Ему никогда не было противно от осознания, что они друг друга привлекают. Ему, вообще-то, было так ужасно смотреть на них в период их ссоры и последовавшего после примирения, которое ни одному из них не принесло ничего кроме печали и боли. Ему, если вдуматься, было так радостно увидеть их в тот момент у реки, что он едва подавил облегченный выдох, как будто у него с грудной клетки убрали огромный камень. Он, на самом деле, был готов в случае чего до хрипоты и кровавого кашля отстаивать их отношения перед чем бы то ни было, хоть перед Дядей Дональдом, хоть перед президентом, потому что посмотрев на них без призмы родственного неодобрения инцеста, мог с точностью сказать, что Вебби, может, и соулмейт Дьютерономия, но предназначен ему совершенно другой человек, так же как и он сам — этому человеку. И, что ж, если для их счастья ему нужно будет врать взрослым, нарушать волю природы и прослыть аморальным безбожником, то так тому и быть. Он глубоко вдыхает, чувствуя запах тропических цветов, и улыбается. Он впервые за почти что два месяца думает, что все будет хорошо.***
Дева Мария, что за чертовщина происходит? Хьюи даже не знал что он должен думать, потому что, возвращаясь к братьям после успешного разведения костра, представлял себе явно не представшую перед глазами картину: Луи пластом лежал на нагретом солнцем валуне и из-за зеленой одежды напоминал скорее огромную ящерицу, решившую отдохнуть в теплом месте. Дьюи сурок сначала даже не увидел. — Вон там он, — лениво указал рукой младший близнец, когда ему задали вопрос о местонахождении их брата. Проследив направление Хьюи едва за сердце не схватился. Нет, он, конечно, знал о том, что Дьюфорд весьма… креативен, но смотря на то, как тот, притаившись в зарослях тросника, подкидывал в воду крошки от оставленной для приманки булочки с маком, он даже предположить не мог, что тот планирует делать когда рыба все же соизволит принять его подношение. — Он руками ловить ее будет? — уточнил сурок и Луи, преподнявшись на локтях, лениво пожал плечами. — Без понятия, если честно, — ответил он, — но мешать не хочу. Кто знает, вдруг и выйдет. Хьюи почесал затылок и присел рядом. На камне было тепло и хорошо сидеть: солнышко припекало, ветерок обдувал, птички пели, Дьюи увлеченно кидал в воду кусочки булки. — Как костер? — любуясь постановкой незаурядной рыбалки спросил Луи. — Не сгорят там джунгли пока мы тут обед вылавливаем? Хьюи покачал головой, давая понять, что все под контролем. — У меня карты есть, — вдруг вспомнил он. — Сыграем в «дурака»? — У нас и так уже есть дурак, — злой близнец красноречиво кивнул в сторону реки. Хьюи хмыкнул, прекрасно зная, что подобные слова произносятся исключительно в шуточной форме, но ответить ничего не успел, по причине неожиданно раздавшегося со стороны водоема боевого клича. — Вон там рыба! — и с этими словами средний близнец со всей силы кинул в реку невесть откуда взявшийся у него в руках небольшого размера камень, видимо, надеясь убить точным ударом по голове ничего не подозревающее речное создание. Создание, которое, конечно же, уплыло невредимым. Наступила минутная тишина, в течении которой окативший самого себя брызгами рыбак вглядывался в круги на поверхности реки, а его братья изумленно смотрят на него самого, ожидая объяснения тому перформансу, что развернулся на их глазах и сам по себе напоминал скорее убийство Муму, но никак не рыбалку. — Сбежала, — наконец грустно констатировал Дьюфорд. Хьюи страдальчески вздохнул и покачал головой. Он был слишком тактичным чтобы в лоб сказать брату о его временами весьма скудных умственных способностях, так что предоставил эту возможность еле сдерживающемуся младшему брату. — Ты рыбу камнем гасить собрался? — скептически скривился Луи. — Каким образом это по-твоему должно было сработать? — Все тебе расскажи, — передразнил его Дьютерономий, а затем уже серьезнее добавил: — мне нужна еще попытка. Он снова кинул в воду горсточку крошек и его братья переглянулись — у них было не так уж много этой самой булки чтобы быть такими расточительными. — Слушай, Дью, — тактично начал Луи, — нам нужно отдохнуть и отправляться в путь. Давай Хьюи быстренько поймает нам обед? Средний отпрыск клана и ухом не повел. Близнецы вздохнули: он пользовался тактикой тотального игнорирования редко, но она всегда означала одно — он от своего не отступит, а там хоть трава не расти. — Может получится его уговорить хоть поделиться? — шепотом предполагает сурок. — Он воспримет это как соревнование, — покачал головой младший Дак, — и потом расстроится потому что не поймал ничего. Они немного помолчали. Круги на воде окончательно разошлись, а сам Дьюи вообще слился с тростником. Хьюи в конец приуныл — сухофруктов не хватит и для насыщения, а охотиться в лесу слишком небезопасно. Что же тогда? — Слушай, — вдруг тихо говорит Луи, — а что если-… Договорить он не успевает из-за внезапного всплеска, но прежде, чем близнецы хоть как-то выразили возмущение, их глаза одновременно уловили одну деталь — в воду полетел не серый валун, а кто-то, одетый в синее. — Что… — неверяще протянул младший подросток, поднимаясь с камня и не веря тому, что видит. Хьюи последовал его примеру, непонимающе смотря на то, как Дьюи то ли топился, то ли искал что-то на мелководье, но уточнить, что, собственно, происходит, никто не успевает, потому что непостижимым образом кувыркнувшись средний Дак вышвырнул на берег здоровенную рыбу, по очертаниям похожую на смесь сома и форели. Вышвырнул, кстати, удачно и неудачно одновременно — прямо в опешившего от такого поворота событий Луи, которого весом речного обитателя едва не сбило с ног. — Господи, какого хера?! — ошалело взвыл подросток, тем не менее вцепляясь в рыбу всеми имеющимися у него силами, появившимися благодаря помогающему выживать инстинктивному осознанию того, что это — их обед. — Держи ее! — едва не соскальзывая обратно в реку крикнул Дьюи, и этот вопль мигом оживил впавшего в ступор Хьюберта, который на самом деле уже успел подумать, что окончательно поехал крышей. Пока он помогал орущему от диссоцианирующих внутри него восхищения и отвращения Луи, мокрый насквозь Дьюфорд успел выплыть и присоединиться к ним, так что вместе они быстро усмирили создание, правда, оставляя его в руках младшего брата, почему-то не выразившего радости по этому поводу. Пытаясь отдышаться после боя они присели на тот самый камень, откуда братья всего несколько минут назад наблюдали за Дьюи. Прижимающий к себе рыбу словно только что родившая мать Луи предпочел остаться на земле — от пережитого шока его ноги не держали. — А камень ты зачем кидал? — вдруг тихо уточнил юный сурок. Дьюи пожал плечами. — Усыплял бдительность чтобы рыбы сочли меня дилетантом, — просто ответил тот. Хьюи и Луи молча переглянулись. Осмысление абсурда по их меркам затратило бы слишком много энергии, но они оба признавали, что это было впечатляюще. Ну, то есть, нет, но круто. — Убейте меня метеоритом. Это мой предел, — еле пролепетал младший Дак. — Серьезно, я так больше не могу.***
Неприятная тяжесть на затылке подбешивала, липкие волосы били по шее и вымазывали черным кожу. Дьюи сморщился. Он сидел на сухом дереве и молча жевал обжаренный кусок рыбы, на вкус оказавшейся немного пресноватой и суховатой. Может, с приправами или хотя бы солью было лучше, но за неимением оных жаловаться было грешно. Хорошо хоть что-то едят, а там, набравшись сил, можно будет и продолжить путь. Луи тихо ел свою долю рядом, залипая в костер, над которым Хьюберт что-то усердно шаманил. — Так, — наконец сказал он, приседая перед братьями, — судя по моим расчетам, нам нужно продолжать идти вниз по реке. Дядя Скрудж говорил, что город портовый, так что мы в любом случае к нему выйдем. Младшие близнецы понятливо покивали. Во время привала они успели обсохнуть, заново перемотать руку Дьюи, наесться и успокоиться, а потому сейчас чувствовали себя как новенькие. — Хорошо, тогда давайте подождем пока оставшаяся рыба остынет, упакуем ее и продолжим путь, — закончил свою короткую речь о вводе в курс дела юный сурок. Он поднялся на ноги, потянулся. Настроение было отличное, все шло по его плану. Осталось только… Огромная чайка, спикировав, приземлилась прямо перед тройняшками, едва не вмазав крылом в лицо дернувшемуся Ллуэллину, а затем совершенно никого не стесняясь царски прошествовала к остаткам их добычи. К чему все это ведет подростки поняли лишь когда чайка, метнувшись вперед, схватила их рыбу. — Нет! — в один голос взвыли близнецы, кидаясь на перехват, но успевая коснуться только кончиков перьев на крыльях воровки. Уже через несколько секунд тройняшки молча наблюдали за тем, как мудацкая птица, наверняка злорадствуя и про себя хохоча над ними, скрывается за дальними деревьями. — Чтоб тебя убило, сука, — с чувством выдохнул Хьюи, прикрывая глаза и про себя призывая все известные силы, которые помогут ему сейчас не психануть. Его младшие братья согласно закивали. Луи показалось, что он сейчас расплачется.