Бывает добрым даже утро И даже мокрые кроссовки. Но, да, приятное повсюду Искать бывает очень трудно.
Луи открыл глаза и тупо уставился на белый потолок. Повернув голову влево, парень немного заторможено понял, что находится в одной из гостевых комнат поместья своего богатого родственника. «Какого черта я тут делаю?» — успевает подумать он, совершая тем самым роковую ошибку: мыслительный процесс отозвался дичайшей болью в голове. Младший наследник даже зажмурился и тихо простонал сквозь стиснутые зубы. Перед глазами поплыли цветные круги, к горлу подступил кислотный ком, а все тело отозвалось непривычным жаром и странной тяжестью. Луи попытался пошевелиться и с ужасом осознал, что не может встать. В обычном состоянии он бы просто решил, что это последствия тяжкого сна, но в данный момент любые логические цепочки умозаключений в пух и прах разрывались криком похмельного неадеквата о том, что он слишком много выпил вчера и у него отказала нервная система, сделав его инвалидом. Паниковал он, правда, не больше секунд двадцати, потому что вдруг понял, что ощущаемая тяжесть инородна. Как будто… Луи снова повернул голову — на этот раз вправо — и увидел рядом тихо сопящего синего близнеца. Дьюи, закинув ногу и руку поверх укрытого одеялом страдальца, утыкался лицом ему в плечо и преспокойно спал. Ему дела до чужого похмелья не было никакого. Вообще, если судить здраво, то поза весьма романтичная и Ллуэллин не был бы против того, чтобы когда-нибудь так с братом проснуться, но вот прямо сейчас это все было очень некстати. Немного поелозив под чужим весом Луи сделал вывод, что просто так он не выберется, но нормально попросить своего обнимателя сдвинуться не представлялось возможным: ком в горле ясно давал понять, что, если младший отпрыск клана хотя бы попытается открыть рот, все содержимое его желудка тут же радостно устремится наружу чтобы показать себя миру. — Ммммм… — промычал он, стараясь разбудить брата; ноль реакции. — Мммм! Словами не передать, каким тупым он ощущал себя в этот момент. Еще ужасней всю ситуацию делало то, что Дьюи коленом давил прямо на мочевой пузырь. Если вот прямо сейчас не сделать хоть что-то, то последствия будут отстойнейшие. Или вырвет, или… Луи закатил глаза, сопротивляясь боли в голове, и хорошенько дернулся, ударяя брата плечом в нос. Несильно, но очень действенно: Дьюи тут же подскочил на месте и заозирался по сторонам. Его расфокусированный взгляд заметался по комнате, но мозг после пробуждения напрочь отказывался обрабатывать информацию. Он чувствовал себя так, будто проснулся в совершенно незнакомом месте: ни один предмет рядом не был знакомым. С тихим стоном младший близнец попытался подняться с кровати, но едва смог привстать на локтях прежде чем притяжение и боль в спине заставили его откинуться обратно. Порадовали две вещи: чужое колено больше не давило куда не надо и Дьюи, ощутив как матрас рядом прогибается под чужим весом, мигом развернулся в его сторону. Как только взгляд упал на лицо близнеца, второй наследник клана мигом вспомнил кто он, где и зачем тут вообще находится. Он снова подскочил — на этот раз на четвереньки — и осторожно приблизился к медленно зеленеющему брату. — Лу, ты в порядке? Парень в ответ хотел было съязвить, но повышенное слюноотделение явственно дало ему понять, что размыкать зубы не стоит. К счастью, Дьютерономий, окончательно проснувшись, понял все без слов и уже спустя пять секунд оказался стоящим на полу и нависающим над страдальцем. Он откинул одеяло и помог брату сначала сесть, а потом, приложив их сдвоенные усилия, и встать. Луи, правда, почти сразу чуть не свалился на паркет словно марионетка с обрезанными нитками. Он инстинктивно выставил руки вперед, про себя уже готовясь всей поверхностью лица целоваться с досками, но его ладони так и не коснулись пола: от падения мальчика удержал вовремя среагировавший старший брат. Дьюи подтянул его ближе к себе, помогая опереться на свое плечо. Злой близнец повернулся в его сторону и они тут же встретились взглядами. Это не было неловко, смущающе или хоть как-то странно: наоборот, смотреть друг на друга почему-то показалось очень уместным и подходящим. — Я помогу тебе дойти до ванны, — зачем-то уточняет синий парень. Ллуэллин кивнул. Они медленно отворачиваются и направляются к двери в уборную. У Дьюмена теплые руки, под боком у него удобно. Он ненавязчиво приобнимает Луи, поддерживает его и ласково прижимает к себе. И он вчера его поцеловал. Осознание шипящей волной забурлило в сознании, подняли в голове шквал, устроили землетрясение, наслали смерч и кислотные дожди и ярчайшие картины вчерашнего вечера ударили разом по всему телу, разорвали грудную клетку, сжали своими руками легкие Луи, заставив его на секунду задохнуться. Они целовались. Дьюи сам проявил инициативу. Луи снова смотрит на брата, двигаясь вперед теперь уже на автомате. Старший отпрыск клана МакДак идет уверенно, даже не смотрит на него, но его скулы немного покраснели, а губы сжаты в тонкую линию. Ллуэллин чувствует его сердцебиение как свое и понимает одну простую вещь. Не все для них еще потеряно. Еще есть шанс. Им не обязательно отказываться от чувств. Младшему парню жутко хочется послать к черту все и прямо сейчас еще раз поцеловать брата. Потому что они же оба этого вчера хотели. Потому что… Старший парень открывает дверь ванной комнаты и помогает брату туда зайти. Луи внимательно на него смотрит и видит, как тот тоже временами кидает на него взгляды. И вдруг понимает, что не знает как себя теперь вести. Ну, то есть ему, конечно, очень этого хотелось, он давно мечтал о чем-то таком, вот только как бы в тайне отчетливо понимал, что никогда этому не бывать и можно даже не пытаться, потому что его снова оттолкнут. Но вот что-то пошло не так, он попытался, встретил взаимность и они теперь оба вообще без понятия что с этим делать. Забыть не выйдет, хоть ногтями выскребай себе черепную коробку. Ноги немного дрожат потому что коврик в ванне сдвинулся, обнажив холодный кафель, стоять на котором было морозно и неприятно. — Ты справишься тут сам или мне остаться? — нерешительно спросил Дьюи, раскачиваясь с пятки на носок. Луи повернулся в его сторону, но только хотел сказать не волноваться, как почувствовал, что сейчас захлебнется. Его вырвало чем-то цветастым. А может и не цветастым, но он сам видел именно так. В голове бил молотом по наковальне, высекая искры боли и посылая судороги по телу. Руки начали трястись и в какой-то момент Луи просто перестал ощущать себя и все, что в принципе было вокруг. Он держится за что-то? Его самого держат за шиворот? Он на каруселях? Ему все еще плохо или уже хорошо? — Кошмар, — тихо констатировал Дьюи, придерживая брата за плечи и силясь вспомнить, что там помогает при отравлении. На ум не приходило ничего, поэтому он наклонился к притихшему Ллуэллину: — Ты сам можешь пару минут посидеть? Юноша выдавил из себя ответ на каком-то инопланетном языке, по звучанию напоминающий что-то среднее между кличем туземца, ревом кита и мурчанием кошки. Дьюи, логично решив, что это можно трактовать как «Конечно, я со всем справлюсь, можешь не волноваться, ой-ля-ля», быстренько сбегал за телефоном. Поиски в интернете выдали несколько статей, каждая из которых приводила методы лечения при разных видах алкоголя. Луи, который уже, кажется, видел свет, почувствовал, как на плечо ложится рука. Его тихонько потрясли. Парень повернул голову и уставился на мутное пятно, в котором благодаря обилию сине-белых тонов узнал брата. Тот беззвучно открывал рот, словно рыбка, выпрыгнувшая из аквариума. Кое-как сосредоточившись на исключительно слуховом восприятии мира, Луи уловил несколько звуков и понял, что если Дьюфорд сейчас — рыбка-беглянка, то он сам — рыбка, которая осталась в стеклянной тюрьме. Звуки поступали к нему в голову будто через толщу воды, картина размывалась и он тонул. Вот такая хреновая он рыбка. Рыбка, которая не может ни сбежать, ни остаться, потому что и первое, и второе для нее непосильно. Рыбка, которая в конечном итоге утонет в полном одиночестве, потому что ее жабры станут легкими, но выбраться из аквариума она побоится. Рыбка, которая сдохнет, всплывает к верху брюхом, понимая, что сама во всем виновата. — Что ты пил? Слова прозвучали так неожиданно громко, что юноша вздрогнул и округлил глаза. Его почти оглушило и из-за этого он даже сначала не понял вопрос. — Ром, виски, — наконец начал он вяло перечислять, не слыша своего голоса и не будучи уверенным в том, что он вообще правильно слова произносит, — шампанское, ликер, самбуку, текилу. — Что-то еще? — серьезно уточнил Дьюи, пытаясь выяснить все обстоятельства. — Абсент, — выдавил парень. — Чем закусывал? — Печенье какое-то нашел. Средний Дак серьезно кивнул. Глядя на почти что болотную кожу близнеца он все явственнее понимал, что за заботу о других тут отвечает не он, поэтому лучше и обращаться к кому-то более знающему. Он вздыхает, предвидя скандал, который непременно случится позже, если он сейчас обратиться буквально к любому жильцу этого дома. С другой стороны, здоровье младшего брата явно стоит того, а сам Дьюи не волшебник, так что… Неожиданно промелькнувшая мысль вдруг привлекла к себе, заставила поймать, развернуть за плечи и досконально изучить ее на предмет отдельных частей, в данной ситуации являющихся идеальным решением проблемы. Да, Дьюи не волшебник, колдовать не умеет, но он знает ту, кто вполне себе переняла от тетушки ведьминские способности. Ах, да, еще она ни за что не сдаст, потому что какой бы не была вредной и желчной, Лена являлась и остается одной из самых верных и понимающих подруг. В крайнем случае она и сама им по тыквам надает. Перетаскивая иконку вызова по контакту подруги, Дьюи очень надеялся, что она не сбросит.***
— Дью, шесть утра. — Пожалуйста, нам очень надо. Заспанная Лена в ответ лишь проворчала что-то о том, что хочет кофе, а еще если это какая-то очередная бредятина вроде повторения заклятий из Гарри Поттера, то она его в вантуз превратит. Ей, если честно, вообще не уперлось в выходной накануне конца учебного года подниматься с солнцем и топать к поместью по неясному зову друга. — Привет, — тихо произнесла зеленая субстанция с белым пушком сверху. Ведьма, только зашедшая в ванную комнату, прилагающуюся к гостевой спальне, куда ее привел Дьюи, дернулась и отступила на шаг. Сонливость как рукой сняло и она ошарашенно уставилась на то, в чем только спустя добрых полминуты признала Луи Дака. Средний Дак возился с аптечкой в комнате, так что девушка сама подошла ближе и присела на корточки, встревоженно разглядывая чужое лицо. — Что? — кое-как усмехнулся подросток. — Все так плохо? Де Спелл даже и не знала как ответить помягче — Луи выглядел так, будто через три секунды умрет, но внутренее чутье и банально проснувшееся сочувствие при виде страданий как бы не чужого человека не давало даже рот раскрыть для озвучивания правды. Наконец девушка натянула подбадривающую улыбку, больше похожую на оскал, и помотала головой: — Нет, — такой очевидной лжи не поверил бы только идиот, — нормально, я и похуже видала. На самом деле не видала, но пусть думает иначе. — Он вчера на вечеринке был, — на мгновение заглянув в помещение внес ясность Дьюи, затем снова скрываясь. — Что пил? — повернулась в его сторону девушка. — Весь набор алкоголя и печеньем закусывал, — хмуро ответил юноша, возвращаясь со стаканом воды и приседая рядом. — Думаю, с ним что-то было не так. Он мягко погладил брата по спине — тот медленно поднял голову и принял тару, благодарно промычав и поднеся стекло ко рту. — С чем конкретно? — уточнила Лена, смотря на то, как младший Дак стучит зубами о край — руки у него тряслись как и подбородок. Девушка придержала дно, помогая ему пить, и мягко погладила по запястью. — Ну, с печеньем, — на полном серьезе ответил Дьюи. — Просроченное наверное было. Луи и Лена на секунду замерли, переглянулись, а затем повернулись к среднему Даку с совершенно одинаковыми лицами. — Больше теорий относительно того, чем он мог травануться, у тебя нет, я правильно понимаю? — скептически изогнула бровь ведьма.***
Благодаря маленьким нехитрым заклинаниям Луи стало относительно нормально примерно к девяти утра — весьма вовремя, учитывая, что именно в это время обычно встают Вебби и Хьюберт. — А? — недоуменно сказали они в унисон когда на завтрак вместе с братьями спустилась Де Спелл. — Что происходит? — смущенно разулыбалась Вебби, нервно поправляя взлохмаченные волосы. Ей, на самом деле сюрпризы не очень нравились, но Лене она была рада всегда, поэтому никакого недовольства в связи с ее неожиданным появлением не возникло. Ведьме как бы даже предлагали остаться жить в особняке как члену семьи и до сих пор без проблем позволяли приходить когда заблагорассудится. — Просто захотела тебя увидеть, — тут же выкрутилась девушка, приобнимая Вебби за плечи и мимолетно целуя в лоб. — А вы чего так рано встали? — ненавязчиво поинтересовался Хьюи у своих близнецов. Те одновременно вздрогнули и сделали самое подозрительное и тупое действие, которое вообще можно было бы сделать: молча переглянулись. — Да просто не спалось, вот и решили посмотреть что-нибудь, а тут и Лена подоспела, — невнятно начал Луи, чем вызвал еще большее недоверие. Идиоту было бы понятно, что каждое сказанное им слово — чистая ложь. Во время всего завтрака старший Дак сверлил братьев взглядом и только после ухода девочек в комнату Вебби решил все же заговорить о том, что эти двое так старательно пытались скрыть и что ввиду их двойной неустойчивости к лучше-даже-не-пытайтесь-мне-врать-взгляду Хьюберта было очевидно даже для полного кретина. — Ну и во сколько ты пришел? — тоном, предвещающим бурю, начал красный юноша. Луи уже было открыл рот для ответа на заданный определенно ему вопрос, но тут же забуксовал в мыслях и тупо промолчал, потому что никаким образом даже приблизительно не мог вспомнить время своего возвращения. Он опустил взгляд в тарелку словно жидкий яичный желток мог ему помочь, но тот предательски молчал, ответно смотря на него несуществующими глазами. Дьюи под столом тихонько потыкал его ногу своей, пытаясь привлечь внимание и, наверное, подсказать время, но младший наследник клана вдруг подумал, что перед собой смотреть хочется больше, чем в сторону брата. — В час примерно, — вяло соврал он, опираясь щекой на одну руку. — Дью? — скептически уточнил Хьюи, явно намекая на опровержение или подтверждение услышанного. — Ну да, вроде во столько. Я точно не помню — телик смотрел и сонный был, — отозвался средний Дак. Луи все пялится на желток, а потом слышит тихое звяканье — Хьюи отложил вилку и нож. — Я, может, на отсталого похож? — говорит он вроде как спокойно, но вроде как и нет. — Какого черта? Дьюи недовольно стонет: — Слушай, Хью, давай не сейчас? — Почему нет? Вы ж вроде ведете себя как ни в чем не бывало, от Луи совсем не несет за версту и не выглядит он как ходячий труп, — старший Дак резко опускает локти на стол. — Ему ведь совершенно не пришлось звать Лену чтобы она хоть немного помогла прийти в чувства, да? — Ладно, окей, извини, — примирительно начинает Дьютерономий. — Мы соврали, но позже все тебе объясним. Давай просто пока поедим и не будем ругаться. — Ой, а вот теперь ты такой дипломат, такой молодец, — желчью в голосе Хьюберта можно было растворять фарфор. — Так чего же ты не применил свои навыки когда он напивался, хотя как бы говорил мне, что все нормально будет, ведь у «Луи голова на плечах» и так далее? — Хью, давай потом, ему сейчас хреново. Самым отвратительным было осознание, что Хьюи злится потому что искренне волнуется, не хочет чтобы брат творил глупости и желает позаботиться о нем так, как может. Он не хочет этого разговора, он еще две недели назад дал понять, что пока Луи держит все под контролем он не против любых его действий. Они оба — и Хьюи, и Дьюи — фактически признали его взрослость, зрелость, умение самостоятельно принимать решения. Они поверили ему и ошиблись и сейчас одному из них до злости противно, а другому стыдно и приходится оправдываться. Вилка тыкнулась зубцами в его нового желтого друга и тот растекся по белку и тарелке. А Луи неожиданно для себя чуть не заревел. Атмосфера между ними тремя была напряженной и искрящейся, словно вот-вот готовой полыхнуть и взорваться и в абсолютно всех испорченных взаимоотношениях виноват сейчас именно он. Хьюи зол на него потому что он не сдержал обещание. Хьюи разочарован в Дьюи потому что тот как бы ручался за их близнеца и сейчас явно будет его выгораживать. Дьюи явно сконфужен и расстроен потому что ему-то точно не в радость было ни за пьянющим и лезущим сосаться младшим братом присматривать, ни юлить сейчас перед старшим, пытаясь сгладить все. Отвратительно, жалко и унизительно. Почему именно ему достался такой мерзкий характер? Зачем вообще все это? Почему этим двоим просто не наплевать? Жили бы себе и не беспокоились о том, что он себе собственноручно таким поведением яму роет. Подросток задает себе эти вопросы и сам же дает на все из них себе очевиднейшие ответы, суть в которых заключается в том, что ни о чем из этого его братья и не задумываются. Луи для них — это Луи. Они заботились, заботятся и хотят заботиться о нем и дальше потому что это для них так же естественно и привычно как ходить или дышать. Они это по факту делают ведь иначе не могут. Они не считают его мерзким, он просто отличается от них двоих так же, как Хьюи отличается от братьев, а Дьюи — от самого Луи и Хьюи. Они не хотят без него идти дальше, возвращаются за ним и тащат за собой потому что… ну, потому что любят? Потому что в нем сосредоточено много социальных ролей и он, хоть не идеально по меркам общества, но вполне отлично для этих двоих с ними справляется. Потому что они все трое на самом деле очень хорошая команда с дополняющими друг друга навыками, чертами характера и темперамента. Потому что даже родись они от разных родителей и встреться, например, в школе, на детской площадке, у Фанзо или экскурсии он бы все равно когда-нибудь стал ими восприниматься как товарищ, близкий по духу соратник, лучший друг, брат и… В глазах мутнеет и щиплет, Луи моргает и едва не воет от ощущения горячей влаги на своем побелевшем лице. В комнате вдруг становится очень тихо, а затем тыльной стороны ладони осторожно касаются чужие пальцы. — Эй, — неуверенно зовет Дьюи, трогая его костяшки. … и, возможно, возлюбленный. — Я, — Луи поднимает взгляд смотрит в лицо Хьюи, не зная как сформулировать то, что у него на душе. То, что он очень устал, опустошен, разочарован, у него разбито сердце, он болезненно влюблен, не знает, что делать, и ему правда-правда жаль, ведь несмотря на все свое напускное безразличие он растерян и напуган своими чувствами. Хьюи глядит и разрывается между желанием проявить стойкость, пристыдить, сделать вид, что его не заботят чужие слезы, и совершенно неподвластным ему внутренним стремлением соскочить с места и кинуться утешать, потому что ну как же так можно доводить кого-то столь родного до слез и не желать сдохнуть при этом? Подросток переводит взгляд на грустного и взволнованного Дьюи, потом опять смотрит на тихо плачущего Луи и тупо понимает, что не дано ему быть строгим родителем — сердце слишком мягкое и наполнено слишком большой любовью. Он поднимается и быстро огибает обеденный стол, протягивая руки к младшему брату еще до того как встает рядом с ним. Обнимать в таком положении немного неудобно, но он все равно кладет руки на чужие плечи и, не обращая внимание на вообще-то весьма ощутимый запах пота, алкоголя и чего-то кислого, прижимается губами к его темечку. — Не плачь, все нормально, — негромко говорит, похлопывая спину. — Я просто очень волнуюсь за тебя. Ты временами еще более непредсказуемый чем Дьюи. Луи мучает мигрень и он на самом деле плохо помнит как его обратно укладывают в постель, но уже, правда, в их общей спальне. Головная боль не уходит, заставляет держать глаза закрытыми. Хьюи кладет ему на верхнюю часть лица холодный компресс, а Дьюи приносит еще таблеток. Потом Лена шаманит какое-то заклятие и юноша перестает чувствовать все на свете, погружаясь в спасительный крепкий сон.***
Подросток просыпается уже ближе к обеду и на удивление чувствует себя… превосходно. В воздухе витал аромат скошенной травы из-за открытого окна, простыни были новыми и мягкими, кем-то заботливо подоткнутое одеяло приятно согревало. Если бы не едва слышные шаги в коридоре, то он бы предпочел и дальше спать, посчитав себя заслужившим отдых, но судьба в лице Вебби распорядилась иначе. Девушка осторожно открыла дверь и пару секунд подростки посверлили лица друг друга взглядами прежде чем до нее дошло, что названный брат не спит. Она осторожно приоткрыла дверь и с любопытством вытянула шею, как будто без слов спрашивала все ли с ним хорошо. Луи улыбнулся и откинул одеяло, распахивая руки в приглашающем жесте и девушка, просияв, с радостным писком кинулась к нему. — Ты в порядке? — спросила она, лежа под его теплым боком. Луи вдруг подумал, как нелепо он — взлохмаченный, помятый, пахнущий потом и перегаром — должно быть выглядит на фоне причесанной свежей Вебби с еще влажными после ванны волосами и мягким запахом клубники. Вандеркряк потерлась щекой о его плечо так, будто и не был он таким уж противным — для нее было прямо-таки счастьем простой факт того, что ему не плохо, а сколько он там выпил, во сколько пришел и чем от него несет — вопросы не столь важные. Она его обожала просто так и этим чувством от нее несло и заставляло таять и без того не ледяное сердце. Луи иногда не мог поверить, что она его подруга. С братьями все было понятно, но вот то, что она, за эти годы узнав всю его подноготную, и его все равно считала хорошим, звучало как приятнейший во вселенной комплимент. — Да, Вебс, все отлично, — он приподнимается и устраивает руку так, чтобы сестра могла положить на нее голову. — Как вы тут? Соскучились? Девушка улыбнулась, но ответить не успела — в открывшуюся дверь вошли его сиблинги с Леной. — Очень соскучились, — кивнул ему Хьюи. — Было очень скучно дежурить у твоей кровати пока температура не сошла. — Ой, не начинай, — одернул его Дьютерономий, садясь у ног младшего брата и обращаясь уже к нему: — Как чувствуешь себя? Его теплая рука опустилась на открытое колено и Луи только сейчас осознал, что его кто-то заботливо переодел в спальные вещи. — Все норм, — кивнул он. Близнецы и ведьма облегченно выдохнули — у младшего Дака было отравление, а не похмелье, но ему они об этом решили пока не говорить — пусть думает, что это каждый раз такое будет если пить всякую бурду. — Мне уже пора, так что я тебе оставлю некоторые травы, — начала Лена, кладя на тумбу небольшой мешочек, — попьешь сегодня. Юноша послушно кивнул, признавая авторитет подруги в таком вопросе. Хьюи, до этого стоящий в проеме, подошел к окну и открыл его полностью, впуская в помещение новую волну свежего воздуха. — Хорошо хоть все это не случилось на следующей неделе, — вздохнул он. Луи непонимающе повернулся к нему, явно не припоминая никакого важного события через неделю. Посмотрев на календарь он убедился, что до конца учебного года было добрых дней двадцать, день рождения дяди Дональда и того дальше. — Пока ты отдыхал мистер МакДак сказал нам, что через неделю вы все отправляетесь приключаться, — криво усмехнулась Де Спелл. У младшего Дака аж сердце в пятки упало. Они никуда не летали уже больше полугода и за это время уже начинали сходить с ума без того, что за все эти годы успело стать немаловажной частью жизни. Дьюи в первое время часто ныл, что они прозебают дома, но, вроде как Хьюи его приструнил напоминанием о том, что им и без поисков кладов есть чем заняться, намекая, естественно, на всю эту соулмейтскую лабуду. Сейчас же, кажется, старший близнец был вполне доволен возможности поприключаться. — Погодите, — вдруг вспомнил Ллуэллин, — а учеба? Дьюи пожал плечами. — Большое дело. Сдадим переводные контрольные, закроем долги за следующую неделю и поедем, — спокойно сказал он, а затем сладко потянулся на кровати, оголяя живот. Луи непроизвольно засмотрелся, но почти сразу пришел в себя и отвел взгляд. Он сел и вдруг понял, что больше всего сейчас хочет принять душ и поесть. Будто угадав его желание Хьюи мигом оказался рядом и вместе с Вебби они заботливо помогли ему подняться — ноги дрожали и в целом тело ощущалось как-то странно. Опираясь на старшего брата юноша со стыдливой благодарностью осознал, что сейчас лежащий на кровати Дьюи полночи с ним возился, волновался утром и прикрывал от праведного гнева их сиблинга. Когда они уже выходили в коридор Луи обернулся и немного хрипло позвал: — Эй, Дью. — А? — тут же отозвался тот. — Спасибо, — кивнул парень. Дьюи удивленно моргнул, явно не ожидая благодарности и сначала даже не понимая что он такого хорошего сделал, но затем вгляделся в чужие глаза и едва не покрылся розоватым румянцем, потому что Луи глядел так открыто и чисто, что хоть сердце из груди вырывай. Когда младший и старший братья вместе с Вебби вышли из комнаты Лена, помогающая застилать кровать, тихонько хихикнула. — Ты чего? — спросил Дьюфорд, поправляя подушку. — Да ничего, — лукаво улыбнулась она, — просто я все вижу. На секунду повисает тишина и Дак недоуменно поднимает глаза на подругу. Он не понимает о чем она говорит, но сам ее тон, изгиб тонких губ и хитро прищуренные глаза заставляли его щеки покраснеть, словно он стоял перед ней голым. Лена в принципе слишком легко могла вывести любого из мальчиков на спутанные эмоции. Виной этому была их неосознанная робость перед относительно взрослой девушкой или элементарное восхищение сильной личностью — не важно, но факт оставался фактом: так же как Вебби словно инстинктивно знала как их успокоить, ее девушка могла их растормошить. Это в каком-то смысле было даже приятно, потому что показывало то, что ей на них совершенно не плевать. Годы в роли тени и прислужницы все же оставили в ней неизгладимый след, заставляющий вместо миленьких жестов заботы хотеть повыводить на эмоции чтобы ясно видеть что для них она тоже не чужая. Будь они ей никем, то она бы никогда рядом с ними не злилась, не смеялась и не плакала; для нее показать при ком-то хоть что-то кроме холодности — прямо заявить «ты для меня важен», а потому она неосознанно проецировала эту модель и на других, дразня мальчиков чтобы при их очередных всплесках смущения, радости или робости видеть, что вызывает в них отклик. — Что ты видишь? — спрашивает Дьюи, наклоняя голову словно волнистый попугайчик. Девушка усмехается. — Он, — она кивает в сторону двери, за которой пару минут назад скрылась большая часть их команды, — сделал что-то ночью и ты не смог отказать. Средний Дак едва не задыхается и чувствует как щеки покрываются жарким румянцем. Он возмущенно глядит на расхохотавшуюся Лену, а затем надувается и принимается поправлять одеяло. — Иди ты, — тихо бормочет он. Девушка хмыкает и качает головой. — Не обижайся, — мягко тянет она. В воздухе витал аромат скошенной травы и шторы развевались от весеннего дыхания природы. — Как ты поняла? — нерешительно спрашивает Дьютерономий. Его коротит от мысли, что у него может быть все на лице написано, ведь тогда получается, что и Вебби, и Хьюи все поняли. Лена поднимает на него взгляд, расправляет складку на покрывале и неожиданно по-доброму произносит: — Ты выглядишь как Вебби, когда я ее целую.***
Для Луи неделя была просто невероятно выматывающей. Не то чтобы он всегда забивал на учебу, скорее у него просто был свой темп, отходить от которого он не привык. По его расчетам он мог не особо напрягаясь сдать все как раз за сутки-двое до последнего дня перед началом каникул, но с внезапной идеей дядюшки все его лениво-размеренные будни пошли псу под хвост и он вынужден был мало того что заранее готовиться к переводной контрольной, так еще и выполнять наперед домашние задания, ибо никто ему оценки за просто так ставить не собирался. Что бесило больше всего, так это то, что реальные проблемы с учебой испытывал только он: Хьюи ботански тянуло к знаниям, Вебби впитывала материал как губка, а Дьюи обладал природной способностью быстро подстраиваться и в случае естественных наук или языков схватывать материал на лету (забывая его, впрочем, так же быстро). Так что как-то получалось, что Луи, хоть и был абсолютно не глупым, но просто ленился, не мог заинтересоваться и оттого по три раза перечитывал материалы, пытаясь понять как так получилось в его голове, что «xr-4» стало «y-BrCO2», потом разделилось на арккосинус восьмидесяти, а в конце вывело белый осадок с электрическим полем и оказалось испанским языком. Ситуацию с концентрацией внимания значительно портил тот факт, что Дьюи постоянно был на виду, но поговорить с ним не получалось — так же на виду всегда был и кто-то другой. Луи не забыл и не собирался забывать ночной поцелуй и всерьез поставил перед собой цель заставить брата поговорить об этом, правда сам средний близнец явно трусил, а потому, шестым чувством ощущая приближающуюся бурю, умудрялся сбегать подальше как раз в моменты, когда они могли побыть наедине. Видели это абсолютно все члены их команды, но, словно подчиняясь какому-то долбанутому, созданному исключительно на зло Луи, правилу, молча принимали сторону Дьюфорда, позволяя оставаться рядом или не рассказывая где синий близнец сейчас находится. Иногда жутко хотелось плюнуть на все и прямо при всех сказать что-то вроде: «Так, ладно, мы с тобой пососались, что дальше?», но это желание пропадало мигом стоило только представить, как сильно в таком случае брат его оттолкнет. Да и ребята точно не оценят — Лена ему подзатыльник влепит 100% за то, что не думает о чужих чувствах. У них же всех в головах Луи эгоист и манипулятор, которому хочется всего и сразу, а то, что он как бы едва не разрывается от неопределенности и от одного смутного воспоминания о том, что у Дьюи мягкие губы, его всего в дрожь и краску бросает, их и не волнует. Быть настолько беспомощным было унизительно, но одновременно смутная надежда на то, что если он немного пересилит себя ему разрешат остаться рядом именно в том смысле, все жертвы кажутся не такими уж существенными. Впрочем, Дьюи он об этом не скажет чтоб не зазнавался. Нет, он, конечно, снится ему практически каждую ночь, но пускай не зазнается. К тому же Луи себя не на помойке нашел и не побежит если Дьюи его только поманит. «Хотя, блин, если поманит, то побегу,» — думает юноша, а затем горестно вздыхает, стыдясь своих же мыслей. Кошмар какой. Как низко он пал. Дни летят чередом, листы с домашкой сдаются один за одним, предметы закрываются, оценки выставляются и вот как-то само собой получается, что тройняшки уже собирают все необходимые в месячную экспедицию вещи. Луи бездумно складывает одинаковые зеленые толстовки пока его старшие братья спорят о том, нужно ли брать с собой копье. — Ты им все равно пользоваться не умеешь! — взывает к чему-то, что по идее должно быть у среднего брата вместо разума, Хьюи. — Зачем оно тебе там? — От туземцев и диких зверей отбиваться! — парирует Дьюи, как бы мимоходом думая, что, возможно, лучше взять с собой мачете. Младший Дак замирает, а потом переводит взгляд на Вебби — она уже собрала все, что может ей пригодиться, так что сейчас беззаботно лежала на кровати тройняшек и читала какой-то журнал, время от времени поглядывая на мальчиков. — А там что, — тихо начал подросток, обращаясь к ней, — есть туземцы и дикие звери? Девочка задумчиво жмет плечами. — На счет туземцев не знаю, — честно признается она, — но вроде мы едем как раз искать мифических существ. — Зачем? Дядя Скрудж хочет зоопарк? — Нет, — встревает в разговор Хьюи, — звери Алмазных Лесов имеют на телах наросты из драгоценных камней и по сути своей являются живыми источниками этих самых камней. — Так он хочет их забрать и срезать с них панцири? — ужаснулся Дьюи, убирая копье на место. Старший Дак покачал головой и поднял с пола пару синих футболок, кидая их брату. — Думаю, он скорее хочет их изучить и задокументировать их существование. У Луи от чего-то сводит нехорошим предчувствием живот. Джунгли на самом деле были его наименее любимым местом для поиска богатства: там было одновременно жарко и сыро, водилось ужасающее количество разной мерзкой живности типа гигантсках пауков, не менее огромных личинок, змей, москитов и жуков. Ноги постоянно то тонули в грязи, то проваливались в норы, наполненные какой-то слизью, то путались в корнях и лианах. Два года назад они все едва унесли ноги от гепарда. Словом, младшему Даку эта поездка не казалась такой уж заманчивой, но он не хотел ни не видеть семью месяц, ни в одиночку тухнуть на уроках, а потому он засунул свои предчувствия подальше и с новыми силами принялся за сбор вещей. — Тебе помочь? — вдруг раздалось рядом, и Дьюи присел на корточки, беря в руки спортивные штаны младшего близнеца. Луи на секунду замер и растерянно посмотрел по сторонам, будто ища кого-то, к кому мог обратиться брат, но встретился взглядом с ободряюще кивнувшей ему Вебби и пришел в себя, поспешно кивая. — Да-да, было бы неплохо, -стараясь не звучать слишком уж радостно сказал он. Сзади раздался облегченный выдох Хьюберта, но Ллуэллин предпочел думать, что ему показалось. На самом деле, все это действо могло бы быть наполнено томными переглядываниями или случайными соприкосновениями рук, но все это имело бы место быть только при условии, что действительность — клешированная мелодрама, в конечном итоге которой герои просто не могут не остаться вместе. А жизнь — не фильм, поэтому близнецы просто молча складывают в чемодан одежду, влажные салфетки, мини-аптечку, оставляют место для расчески, зубной щетки, дезодаранта и подзарядки. После Луи коротко благодарит брата и они занимаются своими делами. Вебби уходит потому что пришедшая на «ночевку перед долгой разлукой» Лена забирает ее почмокаться или чем они там занимаются: может устраивают поединки на ножах, вызывают духов, открывают порталы в другие миры и смотрят на всяких уродливых чудовищ, а уже потом чмокаются. Словом: устраивают романтику. Ложась спать Луи желает, чтобы эта поездка не ранила его еще сильнее, чем он уже ранен.***
Полусонная погрузка в самолет с самого утра — удовольствие ниже среднего. Дьюи зябко кутается в кофту, и к нему сбоку жмется тихая Вебби. Ланчпад, Скрудж и Дональд заносят на борт самолета все то, что по идее должно им пригодиться в приключении, при чем последние два взрослых тихо переругиваются между собой. Лена стоит рядом с миссис Бикли и держит в руках чашку дымящегося кофе. Глаза ведьмы плотно зажмурены и она вся помятая, но это все равно не мешает ей периодически делать глотки бодрящей жидкости. Сам Луи наваливается на плечо свежего как огурчик Хьюберта, увлеченно читающего какие-то древние записи о предполагаемом месте поиска, которые ему всучил миллиардер чтобы юнец не донимал его вопросами. — Да зачем тебе клетка для слона?! — раздался возмущенный крик Дональда, волочащего эту самую клетку прямо по газону. — Не твоего ума дело, упрямый ребенок! — ответно кричал миллиардер, помогая племяннику и в принципе находясь от него на расстоянии вытянутой руки. Глядя на всю эту свистопляску никто из детей на самом деле не мог понять какого черта их подняли так рано, если ни зайти внутрь, ни помочь с погрузкой еще нельзя. Лена села по другую руку от Хьюи и к ней под бок тут же пристроилась Вебби. Девушка передала ей чашку с кофе и приобняла за плечи. — Господи, сколько можно, — недовольно пробурчал Дьюи. — Присядь пока, — посоветовал ему старший брат, не отрываясь от записей. Юноша на самом деле ненавидел стоять без дела, а уж стоять, томясь от предвкушения и чувствуя как медленно кроссовки пропитываются росой и вообще было едва ли не адской мукой. Сидеть ему вообще-то тоже не хотелось, но он все равно повернулся к сиблингам — рядом с Вебби места уже не было, так что он, помедлив, опустился на ступеньки с другой стороны — бок о бок с Луи. Его колено случайно задело чужое, но он тут же поспешил усесться покомпактнее. Выходило со стороны как-то странно — четверо подростков зябко жались друг к другу и только он один едва ли не сливался с перилами чтобы не дай бог не теснить младшего брата. Тот искоса посмотрел на него и чуть подвинулся, давая больше свободного места. Ему вообще-то очень хотелось остаться поближе, но, хоть и с трудом, он признавал, что самому Дьюи сейчас, видимо, этого не хочется совершенно. Они на секунду встречаются взглядами, но Луи почти сразу отворачивается. У него в голове почему-то тяжкой гущей оседает мысль, что брату до него сейчас и дотрагиваться не хочется, и сам факт того, что любимый человек теперь может сторониться любого физического контакта с тобой, причиняет тупую боль где-то в височной доле. Лучше уж свободу и пространство дать, чем быть лишенным даже таких простых вещей. Средний близнец сначала действительно устроился порасслабленнее, а потом вдруг придвинулся еще ближе — так, чтобы они соприкасались бедрами и верхними частями ног — и упирается лбом в его плечо, мягко бодая и потираясь о мягкую ткань. Каких сил в этот момент Луи стоило в ту же секунду не развернуться к нему и не сжать в объятиях, он и сам не знал, но если всего десять секунд назад он хотел поскорее уже оказаться в теплом самолете и уснуть на все время полета, то сейчас холодные ступеньки окутанного туманом особняка казались ему едва ли не раем на земле. Дьюи мягко наваливался, тихо дышал и не шевелился, поэтому на каком-то инстинктивном уровне его брат тоже весь замер, боясь лишний вдох сделать чтобы ни дай Боже не спугнуть такую маленькую близость. — Дети, пора! — неожиданно крикнул самый богатый человек в мире, затем обращаясь к своему племяннику: — А ты чего стоишь, бездельник? Ты уже не настолько юн чтобы я заносил тебя на спине. Дьюи выпрямил спину и пригретое его лицом место на толстовке неприятно охладело. Луи тоже отлип от Хьюи и повернулся, размял плечи, стараясь не показывать своего разочарования. Вот же черт, только стал получать удовольствие от ожидания и уже надо лететь. — Да ты просто уже старый, — огрызнулся Дональд, делая первый шаг на трап, но его почти сразу перехватывают под локоть изгибом трости. — Старый? — вкрадчиво переспрашивает МакДак. — Полезай на спину. — Чего? — Дак недоуменно уставился на дядю. — Полезай на мою спину, наглый мальчишка, я донесу тебя, — поясняет миллиардер, приседая и всем видом показывая серьезность своих намерений. Фаунтлерой секунду тупо пялится на чужую макушку, а потом до него наконец доходит чего от него хотят. — Ты совсем уже из ума выжил?! — отшатнулся он, уже представляя как под его весом ломается спина родственника. Дон на самом деле не был и близок к весу бодибилдеров, но служба на флоте и былые приключения делали его весьма крепким мужчиной (и это еще без учета того, что МакДак был ниже его), так что сидение на старике он плотно ассоциировал с дальнейшей госпитализацией и слава богу если без итогового погребения и отпевания. Впрочем, самого богача его страхи не волновали, поэтому так же уверенно, как племянник отходил (убегал) от него, он сам так же в полуприсяди гонялся за ним кругами, явно в своей голове сделав установку «не занесу его в самолет — я пустомеля еще больший, чем Флинтхарт». На крики из особняка вышла миссис Бикли, Дакворт выплыл через стену и даже робот охранник любопытно запикал датчиками, анализируя быстроту регресса умственных способностей у представителей «венца эволюции». Дети и взрослые понаблюдали за весельем не больше двух минут, после чего Ланчпад и домоправительница пошли разнимать уже едва не валяющихся по траве мужчин, а призрак скрылся в доме, позволяя разобраться во всем обладателям физических оболочек. В суматохе подростки поднялись на ноги и Лена мягко похлопала каждого мальчика по плечам, а затем обняла свою девушку, незаметно для взрослых чмокнув ее в ушко. — Если там будет инет, то я тебе обязательно напишу! — горячо обещает Вебби. — А если не будет, то отправлю специально обученного попугая! Лена заулыбалась — ей на самом деле было ужас как грустно, но ради Вандеркряк она этого не показывала. Она вообще с ней расставаться ненавидела и прощания не любила. — Хорошо, я буду ждать от тебя весточку, родная, — тихо говорит она и Вебби тут же покрывается легким розовым румянцем. — А когда я вернусь, то ты уже сдашь все экзамены и мы сходим в новый океанариум! — воодушевленно продолжает Вандеркряк. — Там разрешают дать имена рыбам фугу! Лена еще раз наклоняется и под видом того, что поправляет девочке выбившуюся прядь, так, чтобы никто не видел, коротко и чувственно чмокает ее в губы. — Удачной охоты, любовь моя, — напоследок говорит в самое ухо и мажет губами по линии роста волос у виска. Дьюи, все это время тактично смотрящий в сторону чтобы не подглядывать за девочками, повернулся к ним и кивнул Вебби. Его братья уже ушли в сторону самолета, а он решил остаться и подождать подругу, но когда она к нему повернулась, показывая пьяно-счастливые глаза, ему даже как-то неловко стало. Лена вроде говорила, что у него было такое же лицо на следующий день после того как Луи его поцеловал и… И неужели оно действительно вот таким было? — Да, именно таким, — вдруг четко произнесла ведьма. Юноша дернулся и ошарашенно уставился на нее. Боже, неужели она мысли читать умеет? — Не умею, — тут же отозвалась девушка, но, видя как цвет стремительно начал покидать лицо друга, сжалилась. — У тебя все на лбу написано. Удачи! Уже взлетая подростки машут в окно оставшейся за бортом части семьи, а затем по указанию Ланчпада рассаживаются по местам и пристегиваются. Луи смотрит на старших братьев, а затем поворачивается вправо, где в соседнем кресле заторможенно хлопает глазами опьяненная Веббигейл. Мальчик хмыкает и она, опомнившись, нервно хихикает, берет в руки тоненький журнал и обмахивается им. — Дай угадаю, — протягивает Дак, — ты стесняешься того как Лена называет тебя всякими любовными прозвищами. Вебби еще пуще краснеет, смотрит по сторонам и тихо отвечает: — Наверное. — Но тебе нравится? Вместо ответ она интенсивно кивает, но помедлив, все же добавляет: — Просто у нее это так легко получается, а я… Ллуэллину вдруг стало интересно: они с Вебби никогда не говорили о ее отношениях наедине. Ему на самом деле было важно знать только то, что у девочек все хорошо, а уж какие там подробности — дело десятое. Сейчас же он был заинтригован лицом приемной сестры и жаждал знать то, что может терзать партнера даже в таких счастливых и стабильных отношениях. — А ты?.. — подтолкнул он. — А я ее никогда так не называю, — призналась девочка. — Это так… смущает. Юноша усмехнулся: ему бы такие проблемы в отношениях с Дьюи. — Но я когда-нибудь точно это сделаю, — неожиданно продолжила Вебби, вперяясь в друга полными решимости глазами. — Назову ее любимой! Или милой! Или дорогой! — Круто, — одобрительно кивает Дак, давая ей «пять». Эх, а Дьюи нравятся такие прозвища?.. Юноша мотает головой, отгоняя от себя непрошенные мысли, а затем мягко тянет за рычаг рядом с сиденьем — спинка кресла медленно отклоняется, позволяя прилечь. Потом он достает из походного рюкзака наушники и маску для сна, без которых в принципе не выбирается приключаться. У него на самом деле как-то неприятно покалывает под ребрами и прошибает потом, но он старается не придавать этому значения, списывая все свои сигналящие о плохом предчувствия на обычное волнение из-за большого перерыва между приключениями. Серьезно, что там может случиться вот прям такого страшного? Как выяснилось буквально через пять часов, много чего.***
Луи даже сначала не понял какого черта происходит. Самолет швырнуло вправо и не будь подросток пристегнут, то вылетел бы из кресла и расшиб бы себе где-нибудь голову. Дак ошарашенно заморгал, но естественно ничего не увидел за маской для сна, но стоило ему потянуться к лицу, как борт накрянился влево и от ужаса ребенок инстинктивно вцепился в подлокотники до побелевших пальцев. — Пресвятые волынки, Ланчпад! — раздался крик МакДака ровно за секунду до того как самолет начало трясти. — Что происходит?! Маска все еще была на лице, а Луи все еще ничего не понимал — руки отказывались отпускать кресло. Неизвестно сколько бы он так просидел если бы сообразительная Веббигейл не стянула с него ненужный сейчас предмет, одновременно с этим вцепляясь в его предплечье. Юноша зажмурился, но быстро пришел в норму и повернулся к белой словно мел сестре. — Что происходит? — хрипло спросил он. Вебби взглядом указала в направлении пульта управления и, Господи, как же сильно Луи не хотел поворачиваться туда — девичье лицо лучше любых слов говорило, что ничего хорошего и обнадеживающего он там не увидит. — Хьюи, давай аптечку! — крикнул Дональд. Мужчина стоял у кресла управления, поддерживая Ланчпада, чей цвет лица походил на мокрое белое полотенце. Даже с такого расстояния Луи с ужасом понял, что пилота лихорадило. Как выяснится позже, утром МакКряк, и так не сильно заботящийся о своем питании, решил, что жалко оставлять на месяц трехдневное бурито несъеденным, а потому на пятом часу полета почувствовал недомогание, тошноту и головную боль. Поставив самолет на автопилот он сходил ополоснуть лицо водой и выпить таблетку, но, естественно, это не помогло — еще через час он вырубился прямо на панели управления, случайно уведя самолет вправо и если бы не молниеносная реакция старших мужчин клана МакДак, то все бы члены экспедиции превратились в угли еще до того как Вебби успела бы расстегнуть ремень на поясе младшего близнеца, который самостоятельно был не способен на такое по причине трясущихся рук. Но все это станет понятно позже, а пока Луи бежит с названной сестрой к остальной части их семьи, где Скрудж раздает указания, еле как удерживая штурвал в ровном положении. — Хьюи, мальчик мой, окажи первую помощь! Красный близнец оперативно отсчитывает кубики для жаропонижающего пока Дональд закатывает пилоту рукав, а Дьютерономий удерживает бессознательное тело в сидячем положении. Задача на самом деле не простая потому что Ланчпад высоченный и плечистый, весит много и удержать его подростку непосильно. Луи моргает и с тупым стыдом кидается помогать брату. Кошмар какой, встал как пень. Дьюи ему благодарно кивает, но тут же самолет вновь начинает трясти. — А, чертово корыто, раздери тебя на части! — МакДак с усилием надавил на штурвал, пытаясь хоть как-то исправить положение. — Вебби, девочка моя, посмотри на радарах сколько еще лететь! Вандеркряк, доселе державшая аптечку одной рукой и на всякий случай придерживая второй Хьюи за плечо, подняла на мужчину полные ужаса глаза. — Я не могу, — растерянно пролепетала она, — я ничего в этом не понимаю… Миллиардер тихо выругался и уставился на приборную панель. Ему в жизни не приходилось управлять самолетом и он никогда бы и не подумал, что мало того, что придется, так еще в такой идиотской ситуации. Черт, будь здесь хоть кто-то, кто… МакДака осеняет так неожиданно, что он вздрагивает. Господи, точно же!.. в другой ситуации он бы ни за что позволил такому случиться, был бы против на все 100% и лег бы трупом ради того, чтобы такое никогда не случилось, но сейчас, даже внутри понимая, что может пожалеть, миллиардер глубоко вдыхает, готовясь пойти на самый опасный шаг за всю свою жизнь шаг. — Дьюи, — зовет он, поворачиваясь к команде, — садись за штурвал. На секунду становится тихо, но никто на удивление не возражает — все знают, что Дьюфорд на самом деле довольно много болтает с Ланчпадом, а еще совершенно точно выпрашивает иногда поуправлять самолетом, а раз никогда никто не слышал о его крушениях, то логично предположить, что ребенок с этим справлялся весьма неплохо. Ну, то есть явно лучше, чем фактически любой другой вменяемый человек здесь, что вообще и приблизительно не представлял что и как там вообще делать надо. Фактически, других вариантов кроме как усадить его пилотировать, у них и не было. Впрочем, сам он, кажется, так не думал. — Че сделать? — севшим голосом переспросил средний Дак, отрываясь от вырубившегося пилота; его братья так же ошарашенно посмотрели на дядю, гадая, не свихнулся ли он. — Возьми на себя управление, юноша, — перефразировал миллиардер строго. Дьюи в миг побледнел едва ли не сильнее Ланчпада и в надежде на поддержку повернулся к дяде, который по всем канонам должен был сейчас сказать, что он вообще-то ребенок и ему нельзя это доверять, но… Дональд серьезно ему кивнул, явно давая добро. — Все хорошо, ты сможешь, — вдруг сказала Вебби, осторожно подергав его за штанину. Она вообще-то поняла все сразу. Для нее — сестры, лучшей подруги и просто очень внимательного к чувствам других человеку — как день было видно, что подросток растерялся и испугался. С ним такое случалось не часто, но она, если и не стала ни с кем делиться подобными мыслями, для себя вынесла, что у него явные комплексы по поводу… ну, по очень многим поводам и одним из самых главных несомненно был тот, что постоянно напоминал ребенку о его явно нарушенном восприятии мира и гиперактивности, из-за которых он себя считал намного тупее братьев (что, на заметку, было не так), не мог на полном серьезе нести за них ответственность, боялся неудачи. Весь придуманный и частенько проседающий образ всегда уверенного в себе, харизматичного и свободного парня рушился в миг от простого осознания, что Дьюи на самом деле закомплексованный ребенок, который просто хочет одновременно и перестать загоняться, и никогда не пытаться бороться со своими демонами. Мысли со множеством самых ужасных финалов роятся в его мозгу, но тут на спину опускается чужая ладонь и Луи почти кричит ему в ухо потому что самолет опасно трясет и турбины шумят так словно сейчас взорвутся. — Ты справишься! — младший Дак бледный, но смотрит он уверенно и твердо, но потом вдруг усмехается. — Хуже чем дядя Скрудж ты явно не будешь! — Я все слышал! — перекрывая рев двигателей прокричал МакДак. Средний близнец, не чувствуя ног, кинулся к пульту управления. Мысли в голове метались словно перепуганные птицы, члены семьи за спиной переругивались и орали как пострадавшие, самолет трясло и метало. Зона турбулентности не давала поймать однородный воздушный поток, серые сумеречные облака заграждали весь обзор и даже включенные фонари не помогали понять хоть что-то сквозь густую похожую на кисель пелену. — Луи если ты не перестанешь вопить я этот шприц воткну тебе в ногу! — Себе воткни! — Сейчас же замолчите, дети! Юноша мельком глянул через плечо на кажется уже успевших поругаться братьев и пытающихся успокоить их родственников. Шум и паника, смешиваясь, вдруг приобрели очертания раздражения. «Возьми на себя управление, Дьюи. Сядь за штурвал, Дьюи. Веди самолет, Дьюи. А я ебу как это делать?» — думал подросток про себя, судорожно вспоминая все, чему его периодически учил старший товарищ. Самым отстойным было то, что все как одно учения Ланчпада заканчивались авариями, но, в отличие от мужчины, Дьюфорд не мог гарантировать не то что поддающееся починке состояние самолета после преземления, но и вообще целостность тех, кто был на борту. Еще семью убить не хватало, Господи Боже. Так, сначала нужно успокоиться, все будет хорошо. Хьюи всегда говорил, что не нужно паниковать. Он все знает, он же слушал, ему было интересно. Средний наследник клана глубоко вдохнул, а затем потянул штурвал на себя, поднимая самолет над облаками — туда, где воздушные потоки не сбивались температурными перепадами. Борт перестало трясти в течении минуты и шум за спиной стих. Мельком глянув на радары, сверившись с показателями компаса и посмотрев карту подросток для себя сделал вывод, что они не отклонились от курса на критическое положение — до пункта назначения было не больше полутора часов. «Преследующий солнце» на самом деле не предназначался для полетов на таких высотах, но лететь в грозовых облаках или под ними казалось вообще уж фиговой идеей. — Все, — облегченно сказал сзади Хьюи и все одновременно выдохнули. — Дьюи, ты сможешь вести самолет и дальше? Не думаю, что Ланчпад придет в себя в ближайшее время. — Да, все хорошо, — отозвался средний Дак дрожащим голосом. Ему ни за что не хотелось это признавать, но все и так понимали, что в данной ситуации больше всех испугался именно он — с ребенка уже семь потов за десять минут пилотирования сошло. Луи посмотрел в его сторону, но заговорить не решился. Развернулся, готовясь спросить у дяди чем он еще может помочь и тут же был мягко перехвачен за локоть тихой Вебби. Она жестом указала ему на своего соулмейта и Луи тут же сделал непонимающее лицо, хоть и посыл был ясным словно день. Да и как тут можно было не понять, когда у сестры буквально на лбу было все написано, но все же идти совершенно не хотелось: вдруг он будет отвлекать или заставит почувствовать себя неловко, покажется навязчивым и неуместным? Девушку, впрочем, его актерская игра не убедила. — Луи, — с нажимом произнесла она шепотом. — Нет, — тут же ответно зашептал он, — иди ты раз так надо. Он на самом деле был готов отстаивать позицию всего пару секунд, потому что в тайне действительно и сам хотел подойти и сказать, что близнец отлично справился, что он им горд. Вопрос не в том нужно ли это Дьюи — нужно, конечно, он всегда принимает похвалу близко к сердцу и бережно хранит в памяти все адресованные ему хорошие слова, но… Нужно ли это ему от Луи? — Иди, — вдруг тихо сказал Хьюи. — Ему будет приятно. Он попытался звучать нейтрально и ободряюще, потому что мог поклясться, что во всего на секунду, но выправив самолет Дьюи посмотрел на их общего брата. Нет, не так — он посмотрел только на него. Не на Веббигейл, являющуюся ему соулмейтом, не на авторитетного МакДака, стойкого дядю Дональда, больного Ланчпада или доброго подбадривающего Хьюберта, а на Луи, который по закону подлости этого не увидел. Второму племяннику хотелось, чтобы именно Ллуэллин дал понять, что по достоинству оценил его поступок. Ну, то есть ему бы от всех комплименты было приятно услышать, но вот от него особенно. Под пристальным взглядом старшего брата злой близнец в конец смутился, повернулся в сторону носа самолета — Вебби ободрительно похлопала его по плечу — и под двумя внимательными взглядами решительными короткими шажочками направился к брату. — Пойдем, — тихо сказал Хьюи, обращаясь к сестре. Ему вообще-то тоже было интересно узнать все ли у близнецов будет хорошо, но чувство такта не дало подглядывать и лезть не в свое дело. Вебби коротко кивнула и они вместе ушли ко взрослым, укладывающим Ланчпада на постель. Тупее чем в этот момент Ллуэллин не чувствовал себя уже давно — он стоял прямо за спиной брата уже добрых пятнадцать секунд, но все еще так и не решился сказать хоть что-то, а сосредоточенный Дьюи не обращал на него внимания, не моргая буравя взглядом приборную панель. Вообще, если он так занят, то не нужно его отвлекать, так ведь? Чего Луи вообще волновался, все ведь нормально. Ладно, можно просто уйти. Самолет неожиданно немного кренит влево и юноша неловко хватается за кресло пилота. Дьюи вздрагивает и за ту долю секунды, что он тратит на разворот, его близнец успевает принять непринужденную позу. Максимально неестественную и некомфортную из всех возможных непринужденных поз. Повисает неловкая тишина, в процессе которой подросток в зеленом обливается потом, а старший парень удивленно смотрит на то, как он стоит, отведя одну ногу назад, облокачиваясь на колено второй локтем и держась за спинку кресла. — Ты в норме? — наконец напряженно спрашивает Дьюи. — Конечно, а почему ты спрашиваешь? — едва не разрываясь от собственной дурости произносит Луи. Такие моменты он ненавидел всей душой. Весь его образ строился на харизме и спокойствии, но пресловутая робость перед любовным интересом буквально заставляла хотеть вывернуться наизнанку, потому что ни о каком достойном поведении и речи быть не могло, когда ты подсознательно хочешь произвести впечатление на того, кто тебя и так как облупленного знает. — Да так, просто, — медленно жмет Дьютерономий плечами и отворачивается к панели. — Что-то случилось? — Да. То есть нет, — окончательно забылся парень; его брат изогнул бровь и он поспешил исправиться. — Я просто хотел сказать, что ты хорошо справился. Средний Дак на секунду замер, а затем медленно повернулся к нему. Он молчал и Луи уже было готовился уйти с чувством выполненного долга в купе с неловкостью, но тут до его ушей донесся тихий голос: — Правда? — А? — сначала даже не понял юноша. Дьюфорд смотрел на него такими счастливыми глазами, словно только что был утвержден на главную роль во всех школьных мюзиклах на ближайшие двадцать лет. Луи даже неловко стало: он типа… реально так сильно рад похвале? Насколько же ему это нужно? — Да, ты молодец, — наконец нашелся он, садясь в кресло второго пилота и осторожно касаясь плеча брата, — все было отлично. Напряженное тело брата под его рукой медленно расслабилось и он облегченно выдохнул. На его лицо медленно возвращался естественный цвет; парень слабо улыбнулся. — Я уж думал, что или сам откинусь, или всех угроблю, — честно признался он, качая головой. — Ну, все обошлось, — Луи откинулся на спинку кресла. Разговор получается ленивым и растянутым, заполняет собой явно больше времени, чем злой близнец первоначально планировал, но его все устраивает. Атмосферы неловкости нет, они болтают так, как болтали год и два, и три ранее и все это чувствуется так хорошо. Пару раз к ним подходит Хьюи, один раз Вебби приносит Дьютерономию воды. За бортом луна голубоватым светом освещает ровный слой облаков — «Преследующий Солнце» почти касается их поверхности дном. Пару часов полета пролетают быстро и Дьюи объявляет, что, судя по радарам, они будут на месте в течении десяти-двадцати минут. Луи встает с кресла и сладко тянется. За время полета он уже успел себе все отсидеть и даже представлять не хотел как себя сейчас чувствует гиперактивный брат. Было бы проще, если бы Ланчпад, свалившись, не повредил автопилот, но к чему сейчас об этом думать. Правда, один вопрос все же не давал покоя. — Кстати, почему ты никогда раньше не пилотировал? — спросил Луи, опираясь на спинку кресла. Дьюи задирает голову и удивленно смотрит в его лицо, а потом просто жмет плечами, возвращаясь взглядом на приборную панель. У него почему-то было стойкое ощущение, будто он что-то забыл. Очень важное, но не настолько явное. — Пилотировал, но тебя тогда рядом не было, — он вглядывается в радар, гадая, что могут значить его показания. — Тогда все аварией кончилось. Хьюи видел. Младший Дак нахмурился, явно припоминая такой эпизод в их жизнях. — Так нам же тогда лет одиннадцать было, разве нет? — Да, — кивнул его брат, — и мне с тех пор не разрешали садиться за штурвал, хоть Ланчпад и давал уроки тайком. — Но почему? — хмыкнул Луи. — У тебя хорошо выходит. Дьюфорд улыбается и как ни в чем не бывало просто отвечает: — Так я ж сажать самолет не умею. Младший Дак понимающе хмыкает, смотрит на диск луны. Хах, надо же, самолет сажать не уме-… — Стоп, что? — севшим голосом переспрашивает он. Сердце падает куда-то в желудок, а во рту пересыхает. До Дьюи доходит чуть дольше — он поднимает глаза к близнецу и непонимающе глядит на его побелевшее лицо. — Что? — спрашивает он ровно за секунду до осознания. — Ох. Ох, я не умею сажать самолет. Подростки одновременно смотрят на штурвал, потом снова друг на друга. — Наверное, нужно всех предупредить, — нерешительно говорит Дьюи. Луи молча кивает и уходит в сторону остальной части семьи чтобы осчастливить ее прекрасными новостями о их возможной скоропостижной гибели в течении следующих пятнадцати минут. Уже через десять секунд Дьюи услышал групповое «ЧТО?!» и горестно вздохнул. Так как там обычно его друг разбивается? Вроде штурвал от себя и шасси не выпускать, да? Если бы Ланчпад был в сознании, то непременно похвалил бы мальчика, устроившего такую грандиозную аварию.