Быть собой

Замерла в позе человеческого эмбриона. Свернувшийся в кристалле самоцвет. Время исчезло, всё исчезло, она исчезла, нет тела, нет сознания, только ощущения в живой пустоте жемчужины. Эмоции. Чувства. Они неспешно, неохотно стекаются в мысли. Отчаянно хочется наполненности. Смысла жить. Жемчуг есть Жемчуг. Пусть разум свободен от рабского желания быть вещью, остатки привычек проявляются. Смысл видится в служении... Кому? Той, кого уже нет? Стивен. Как она старалась найти в нём Розу и как пришлось от этого отказаться. Принять сына возлюбленной...невозможного сына её и человека, выбранного ею. После осознания окончательной потери Жемчуг больно было наблюдать знакомые черты в этом мальчике. Больно и сладко. Странная органическая форма жизни...одни люди порождают других, таких похожих. Этого хотела Роза? Стать формой жизни, которую так полюбила — или дать начало жизни, в которой можно видеть свои черты? Жаль, не сможет увидеть... Жаль. В это слово не вместить всё отчаяние потери. Похоже, Жемчуг никогда не смирится до конца. Стивен необычен. Все органические необычны, но он и среди них особенный. Жемчуг не знает, есть ли похожие. То, что занимает сотни лет решения, тысячи лет боли, переживаний, комплексов...он пытается решить быстро, с разбегу, каждый этап, шаг за шагом. Упрямо и неизбежно. Жизнь людей так коротка, в этом ли ответ? У них нет тысячелетий на раздумья и переживания. Но ему мало лет даже по меркам людей... Это так похоже на Розу. Неудержимую, стремящуюся решить проблемы других. Человечную? Не имея знаний, что делать, Роза всегда чувствовала, как правильно. Откуда ей было знать: система общества Самоцветов не позволяла. Для Алмазов такое поведение было незрелым. Слишком глупый ребёнок, пожалевший — пф! — недоразвитую жизнь на планете-колонии. Рождение новых самоцветов важнее каких-то отсталых существ. Это даже не питомцы, которых пожалеть можно. Так, паразиты, помеха. Роза чувствовала мир. И понимала, что паразитами оказались самоцветы, пришедшие на чужую живую планету. Внезапное, страшное осознание. Неприятная и неприемлемая правда. Сколько раз Розовая пыталась защитить эту жизнь? Кто её послушал? Чего стоило Алмазу отказаться от себя? Пойти против своих, принять их неправоту, поступить, как сообразно поступать с паразитами? Искать шаг за шагом правду? Только верная Жемчуг это и знала. И сейчас пришлось наблюдать повторение истории. Снова попытка вразумить Алмазов. Снова неудача. Снова действия по наитию. Снова проигрыш. Если бы у Жемчуг было тело, она бы попыталась ударить кулачком о стену. Нелепый эмоциональный порыв. Но тела нет, а стены — собственный самоцвет. История повторяется... А её место прежнее. Снова служить. Как вышло, что госпожа увидела в ней её? Не прислугу, а живой ум, живое сердце, чувства, мысли, неприемлемые для «вещи». Будь то Розовый Алмаз или Роза Кварц, неважно — госпожа всегда требовала не слушаться, а слушать. Слушать саму себя, слушать её, иметь своё мнение и не зажиматься в подчинении... За это Жемчуг готова была отдать себя всю. Не потому, что слуга. Потому, что её приняли как личность. «Я сделаю это для неё... Я сделаю это для него!..» «Не забывай о себе!» Отрывок памяти всплывает через небытие эмоций. Для кого же Жемчуг это делает? Для памяти Розы Кварц? Всё, что у неё было. Для Стивена? Всё, что есть у неё сейчас. Всплывают другие моменты. Мелкие черты и явные признаки сходства. Фразы. Слова. Действия. «Думаю, она бы сказала...что ты замечательная!» С наступившей кристальной ясностью Жемчуг понимает, что делает всё это для себя. Потому, что сама захотела служить. Потому, что это не услужение, а служба. Потому, что сама хочет помогать. Потому, что ей есть за что бороться, пусть это ей дала Роза. Пусть это даёт ей Стивен. Это её собственная воля. Не чьё-то желание и не приказ. Самоцвет формирует новую оболочку, Жемчуг расправляется. Она ещё не знает наверняка, что делать. Но теперь чувствует правильный путь. Свой путь.