Быть собой

Снова заперта. Воспоминания о заточении слишком живы. Казалось, успела оправиться, но...стоило оказаться в замкнутом мире снова, и нарастает паника. Паника. ПАНИКА! Стоп. Здесь нет удушающе-пустого неба. Здесь нет небытия, заполненного подвешенными в жемчужине вещами. Это сама суть себя. Нет причин для паники... Ляпис успокаивается. Всё в порядке. Было хуже. Настолько, что аура Голубого Алмаза не страшна. Подумаешь, слёзы. Ляпис не могла плакать несколько тысяч лет. Кажется, разучилась. Слишком долго в заточении, в тюрьме, вдали от дома... Которого нет. Ляпис-Лазурь окончательно убедилась: Родной Мир не дом. Даже если там было призвание, положение в обществе, окружение... Иллюзия. В Родном Мире не знают друзей и дружбы, не знают чувств. Стивен показал, что такое «дом»... Если бы Ляпис могла — села бы, поджав ноги и обняв колени. Сейчас это не сделать. Неважно, привыкла думать и так. Стивен. Странный самоцвет и человек одновременно. Слишком добрый. Освободил её, не думая. Предложил помощь. Показал Землю, на которой не только бесконечное тысячелетнее небо. Небо оказалось переменчивее, чем в одном месте планеты. А ещё города и поля, леса и деревья. С листьями, как тот подаренный. Ляпис становится смешно, это быстро проходит. Реки и моря. Да, на дне моря было другое заключение. И её снова спас Стивен. Оборвал тоску. Выслушал и услышал. Вернул интерес к жизни. Показал свой дом и пригласил остаться, когда оказалось некуда идти. Пусть не буквально в доме, но в мире. И сделал ненавистную планету сначала терпимой, а потом любимой. Стивен так заразительно любит мир. Остальные считают это наследием Розы Кварц. Мятежницы. Ляпис-Лазурь многое узнала, наблюдая за Кристальными на лунной базе. Видела и то, как Стивен ищет подход к каждому. Как слушает и принимает всех. Как готов помогать даже врагам. А ведь он мал и страшно молод. Вспоминается, как Стивен мирил её и Перидот. А Ляпис даже смотреть в её сторону не хотела. Дать шанс? Пришлось...ради Стивена. Не зря. Перидот старается быть лучше. Будто извиняется. Пытается что-то дать, сделать, выращивает плантацию...это уже для себя. Но старается обжить этот мир. Не такая ужасная, как прежде, и кажется искренним другом. И грустит искренне, даже если остальные её не бросали. Ляпис-Лазурь охватывает стыд. А ведь Перидот была заносчивым надменным самоцветом. Стивен настолько её изменил... Он странно действует на всех. И заставляет улыбнуться даже сейчас... Но улыбка исчезает, не возникнув. Ляпис бросила их. Стивена. Перидот. Кристальных. Тыкву... Испугалась, убежала, умчалась. Унесла с собой дом, преобразованный их с Перидот руками. Ляпис просто хотела его сохранить. И улететь далеко за Млечный Путь... Пока не поняла, что дом пуст. И вещи не дадут ей ничего, что так хотела забрать. Эти безумцы остались спасать планету. У них нет ни шанса перед Алмазами... Страшно. Снова накажут, всех их. Опустошат этот мир, успевший стать родным, и выход один — бежать. Пока не уничтожили их, пока не уничтожили её. Ляпис пыталась. И пыталась выгнать их из своей головы, из разума. И не смогла. Ни забыть, ни оставить. Затосковала. Дом — не место, не амбар, не планета. Дом — там, где живут самоцветы и другие существа, которых нельзя оставить. Даже если нет шанса спасти их и эту планету. Пусть это глупо и бессмысленно, пусть страшно быть снова пойманной, заточённой, а может, расколотой. Без Стивена, а теперь без всех Кристальных, жизнь будет пустой, как бездонное небо над темницей-зеркалом. И Ляпис загоняла себя в эту тюрьму. На сей раз сама. Сейчас она понимает, что чуть не заточила себя снова этим бегством. Даже если глупо сражаться и у мира нет шансов, ради друзей она попробует. Чем бы ни кончилось предыдущее сражение, чем бы ни кончилось новое. Против всего, что привычно. Против самой себя. Нет...против своей трусости. И за себя. Ведь это её решение. Это её путь. Самоцвет формирует новую оболочку, и Ляпис расправляется. Она наконец нашла свой дом. Он рядом с друзьями. Рядом со Стивеном. И она больше не побежит.