Идеальный подарок

С самого детства Альбус знал, что обязательно совершит нечто такое, благодаря чему войдет в историю. Но не появись в его жизни Геллерт, вряд ли бы вышло бы что-то столь значительное, как, например, Звездный Флот и Федерация планет. Вот только Альбусу было по-настоящему страшно за их дивный новый мир: своими действиями Том доказал, что он так же хрупок, как и человеческие чувства. И Альбус нередко думал, что даже мощи Геллерта — особенно мощи Геллерта — не хватит, если всё полетит в пропасть. И хотя сейчас всё вновь было спокойно, долго ли продлится это затишье перед бурей, Альбус не знал, поэтому всегда готовился к возможной войне. — Адмирал Дамблдор опять задумался о судьбах мира? — услышал Альбус знакомый насмешливый голос и с удивлением оглядел кабинет. Ему не показалось: Геллерт действительно был здесь, удобно устроившись в своём любимом кресле. — Ты же должен был вернуться только через три дня. — И это вместо приветствия? — усмехнулся Геллерт. — Встреча с Телларитами закончилась раньше, чем я планировал. Так что решил заглянуть на базу Звёздного флота и убедиться, что всё в порядке. — Разве есть причины для беспокойства? — Ну ты сам мне говорил, что о репутации флота надо думать всегда, — приподнял брови Геллерт. — А-а-а, значит, Северус уже рассказал про Гарри, — хмыкнул Альбус. — В этот раз никакой опасности нет, вернутся через пару дней: мальчик просто захотел порадовать любимую девушку. Мы ведь тоже были молоды. — Хочешь сказать, что в юности ты тоже угнал бы ради меня звездолёт? — Возможно, — Альбус позволил себе улыбку, — хотя боюсь, что ты бы меня опередил. Геллерт тихо рассмеялся, но после недовольно прищурился: — Всё-таки ты слишком балуешь Гарри Поттера. — Уж точно меньше, чем когда-то ты — Тома. Геллерт скривился и раздраженно махнул рукой. После основания Рыцарей космоса они почти не говорили о Томе, но это все же была их общая ошибка. Альбус осознавал это и пытался что-то изменить, в то время как Геллерт предпочёл политику невмешательства, считая Волдеморта проблемой скорее Звёздного Флота, чем Федерации планет. — От твоих нравоучений у меня начинает болеть голова, — Геллерт начал с недовольным видом массировать виски. — Прости, что испортил тебе вечер. — После нескольких суток в компании зануд-вулканцев… хуже уже не станет. Я устал, Ал. Власть слишком утомляет. Альбус поспешно перевёл взгляд на бумаги, стараясь скрыть улыбку. В этом был весь Геллерт. — Смешно тебе, да? Ты с самого начала знал, мой многомудрый друг, что я еще не раз захочу сбежать от управления этими планетками? Поэтому спрятался в своём Звёздном Флоте, прикрываясь исследовательской деятельностью? — Такой разговор повторяется у нас из года в год последние лет пятьдесят. — И тебе это нравится — дипломатично молчать, всем своим видом показывая, насколько был прав, когда советовал мне найти преемника. — Геллерт улыбнулся той особой улыбкой, которая многих приводила в ужас. — Может, переманить твоего Снейпа? Всё-таки он уже не так тебе верен с тех пор, как главный рычаг давления вернулся из небытия и надавал ему пощечин за ужасное обращение с дорогим Гарри. — Я бы предложил подождать несколько лет, пока сам Гарри не подрастет, но ты же все равно не станешь меня слушать, — Альбус с совершенно безмятежным видом пожал плечами. — Ты нарочно выводишь меня из себя? — насмешливо осведомился Геллерт. — Не больше, чем ты меня. — Великий Мерлин, как же я скучал по этим разговорам, — Геллерт запрокинул голову и легко рассмеялся. — Только с тобой и вспоминаю, что я человек, а не какой-то монумент. Пусть в отличие от скрытного Геллерта у Альбуса были люди, к которым он был привязан и которым доверял, он не мог с ним не согласиться. Ведь только рядом с Геллертом Альбус ощущал себя семнадцатилетним мальчишкой, будто годы и правда были не властны над ними. — Кстати, чуть не забыл, — прервал его размышления Геллерт, положив на стол резную шкатулку. — После долгих споров смог вытребовать у вулканцев кое-что интересное. С днем рождения, Альбус. — Так вот почему ты вернулся раньше. — А как иначе, — чуть возмущенно заметил Геллерт. Альбус улыбнулся и придвинул к себе шкатулку, с интересом разглядывая золоченые узоры, в которых таилось что-то похожее на древние руны. — Она определенно земного происхождения, — продолжил Геллерт, становясь за его спиной. — Но руны восстанавливали вулканцы, поэтому возможны ошибки. — Похоже на то, — кивнул Альбус. Он пока смог разобрать лишь два слова — «желание» и «сердце». Остальные были ни на что не похожи. Аккуратно повернув замок, Альбус открыл шкатулку, в которой не обнаружилось ничего, кроме врезанного в её верхнюю часть зеркала. — Что ты видишь, Альбус? В зеркале отражался он сам и Геллерт за его спиной — ничего подозрительного. Но внезапно стекло будто бы пошло рябью, и Альбус увидел… …Себя на пороге дома в Годриковой лощине. Молодого и полного надежд. А по лужайке к нему с весёлым смехом бежала Ариана. — Ал, как здорово, что вы вернулись! Мы с Аберфортом вас заждались. Альбус изумленно оглянулся, не веря в происходящее. Ариана что-то жизнерадостно рассказывала Геллерту, а Аберфорт стоял на пороге дома и умиротворенно улыбался… Но это было ложью. Альбус слишком хорошо помнил тот страшный день возвращения из их с Геллертом первого путешествия — Ариану на белых простынях и крик Аберфорта, до сих пор стоявший в ушах: — Если бы ты остался с нами, она бы не заболела! Но ты решил отправиться на поиски приключений. Она умерла из-за тебя, слышишь? Альбус судорожно вздохнул, и зеркало вновь пошло рябью. В глазах улыбающейся Арианы, казалось, таились все тайны мироздания. — Я горжусь тобой, мудрый старший брат, — буквально пропела она. — Ты стал великим человеком. Стекло будто заволокло туманом, и Альбус снова увидел их с Геллертом отражения. Только они казались гораздо моложе — как в то первое лето, когда были полны надежд и стремлений и еще не успели совершить ни одной ошибки. — Что ты видишь, Альбус? — хрипло повторил Геллерт. — Нас, Геллерт. Я вижу нас. Любая жизнь сопровождается массой ошибок, но Альбус знал, что есть кое-что сильнее. И зеркало напомнило об этом. — Я тоже, — кивнул Геллерт, и в его глазах Альбус увидел отражение собственных мыслей. И — совсем немного — торжество и гордыню. Альбусу же было совершенно неважно, кого в истории вспомнят более великим человеком: его или Геллерта. Главное — в этом мире они вместе.