Второй шанс

Когда Тсунаеши открыл глаза, над головой ласково припекало солнышко, пели птицы и шелестели листьями густые, раскидистые деревья, а он в дорогом, пошитом на заказ у итальянского мастера костюме лежал прямиком на траве, упираясь в мягкую, рыхлую землю каблуками кожаных туфель. Да за такое святотатство Реборн пристрелил бы его в упор, причем не один раз. Молодой мужчина откинул лезшие в глаза волосы. Когда только успели так отрасти? Ведь недавно же ходил в парикмахерскую! Картина вокруг казалась до боли знакомой, не хватало только гроба, лилий и убивающегося Хаято. Впрочем, жизнь исправила последнее недоразумение немедленно — на поляну, чуть пошатываясь, вышел Гокудера в слегка потрепанном, местами подпаленном пиджаке, из-под которого неуклюже торчал ворот красной рубашки. Тсунаеши приветливо махнул рукой, и глаза Урагана расширились. Он бросился вперед, подхватил босса, поставив того на ноги, принялся чутко, внимательно ощупывать. — Джудайме, скажите, где болит? — Нигде, Гокудера-кун… Что даже странно, — задумчиво произнес Тсуна. — Я точно помню взрыв… — Машину заминировали, босс, но мы не сразу это поняли, — Ураган покачал головой, и Тсунаеши болезненно кольнула некая странность, нечто… неправильное в поведении Правой руки, однако он не мог уцепиться и развить данную мысль. Это точно не иллюзия, Гокудера-кун реален, Савада чувствовал знакомое, ставшее родным бушующее пламя. И он не ранен — интуиция на этот счет всегда была внимательна и категорична. — Взрывчатки напихали столько, что не помогла даже моя система… Простите. — Ничего, ты ни в чем не виноват, — успокоил его Тсунаеши, оглядываясь по сторонам. — Не хватает только гроба с лилиями, — заметил он отстранено. — Могу исправить данное недоразумение, ку-фу-фу. Тсунаеши с облегчением обернулся к вышедшему из леса Рокудо. Хранитель выглядел как всегда пафосно и идеально, даже хохолок не растрепался, ступал легко, плавно. И эта коварная улыбка что-то задумавшего Чеширского кота… Внезапно Мукуро остановился, ровные брови сошлись на переносице, когда мужчина принялся разглядывать товарищей с недоумением и легким недовольством. — С вами что-то не так, — сделал он вывод спустя томительные пару минут. Краем глаза Тсунаеши заметил, что Хаято непонимающе наклонил голову точно так же, как он. Мукуро издал коронный смешок. — Муж и жена… Не зря ты Правая рука нашего милого Тсунаеши-куна… — А ты его аппендикс, — пробурчал Гокудера, — вроде не нужен, а удалить жалко. Пробурчал. Не начал кричать, не взорвал к чертовой матери, как бывало раньше. Просто резко ответил и принялся смотреть дальше. Тсунаеши только поразился, почему сам до сих пор не потерял спокойствия и не начал паниковать, видя, что с Хранителями происходит нечто неладное. — Что с моим дорогим Ураганчиком?! — всплеснул руками Рокудо в лучших традициях Луссурии. — Где моя порция динамита?! Я требую свою дозу взрывчатки! Только сейчас Тсунаеши, уловив вибрацию связи, осознал, почему штормит его непосредственный Туман. Он сделал шаг вперед, мягко обхватив предплечье Рокудо, и притянул к себе. С облегченным вздохом тот прильнул, уткнулся лбом в место, где шея переходила в плечо, и глубоко задышал, вновь разыскивая свой фокус и якорь в успокаивающей Гармонии. — Ты тоже изменился, Тсунаеши-кун, — прошептал он. — Ты уже не тот миленький пушистик, которого было так забавно пугать в заброшенном кинотеатре. — Что? Откуда-то из недр пафосного пиджака Рокудо появилось карманное зеркальце. Не то, чтобы Тсунаеши удивляли запасы иллюзиониста, особенно, если учесть постоянное партнерство с Хром, но… зеркальце? В вычурной, позолоченной раме? — Вижу, ты подготовлен к миссиям лучше Луссурии, — хмыкнул неподалеку Хаято. — Ку-фу-фу, никто не может быть готов лучше Луссурии, потому что у него всегда с собой косметичка. Но Тсунаеши уже не обращал внимания на привычные разборки Хранителей, все его внимание приковало собственное отражение. Пушистые волосы, обычно презирающие законы гравитации, теперь льнули к голове, став послушными и гладкими, падая на лоб и плечи, как в рекламе салонов. Из-под челки ошарашенно смотрели полыхающие оранжевым глаза. Савада отвел пряди в сторону и с ужасом уставился на собственные янтарные зрачки. Как в гипер-режиме, но он совершенно точно не использовал пламя, оно спало внутри, уютно свернувшись в чуткий клубок. Оно что, теперь не выключается?! Совсем?! Зато становилось понятным его феноменальное спокойствие. Он даже паниковал как-то отстранено, где-то глубоко внутри, откуда волны истерики не могли повлиять на происходящее. Где-то там, в воображаемом офисе, бегал маленький Тсунаеши-кун и рвал на себе по-прежнему пушистые волосы. Увы, его паника таяла на подходах, почти не затрагивая основные функции. — Экстремально, какого черта?! Тсунаеши оторвал взгляд от зеркала, и даже Мукуро с Гокудерой соизволили прервать свою увлекательнейшую дискуссию, которую развили, пользуясь полным попустительством босса. На поляну вылетела высокая блондинка в деловом костюме. Солнце играло на коротко стриженных, торчащих, как иголки у ежика, волосах. Девушка судорожно сжимала забинтованные кулаки, а ее высокая, пышная грудь чуть ли не рвала на части желтую рубашку. У Мукуро при виде такого зрелища расширились глаза. — Так вот ты какая, вонгольская Цунаде, — прошептал он. И, кажется, привлек внимание. Дыша, пылая яростью девушка направилась к ним. Стоило ей оказаться поблизости, как мужская часть компании ощутила дуновение аромата сурового мужского дезодоранта. — Савада, ананас экстремально перемудрил с иллюзиями! — С-старший брат? Блондинка кивнула, грудь при очередном шаге качнулась, сместив ей центр тяжести, отчего девушку повело в сторону, но она быстро справилась с собой. — Сделай с ним что-нибудь, иначе я сам придумаю нечто экстремальное! — А это не я, — развел руками быстро пришедший в себя Рокудо. На него настолько единодушно перевели подозрительно-недоверчивые взгляды, что иллюзионист даже возмутился: — Да точно говорю, это не я. Здесь вообще пламени Тумана не ощущается, ни моего, ни чьего-либо еще. — Но я не могу быть девушкой! — не выдержал Рехей. — Я парень! Экстремально парень! — Мужик должен быть мужиком, — донеслось со стороны иллюзиониста. — Ты слишком много аниме смотришь, — заметил Тсунаеши, рассматривая новый облик старшего брата. Надо сказать, девушкой Рехей мог поспорить очарованием не только с Киоко и Хару, но даже с Бьянки. Имелось в нем что-то этакое, цепляющее за нутро. — А откуда мне еще брать вдохновение? Из ужастиков? Так они скучные! — Что мне теперь делать?! — вновь завопил Рехей. — Повторяй: «Я девушка, я девушка», — подсказал Рокудо. Боксер недоверчиво прищурился. — И это поможет? — Ну, в одном фильме мужчине, переодевшемуся в женщину, явно помогло, — делано безразлично пожал плечами иллюзионист. — Ага, — хмыкнул Хаято. — Потом он подцепил на курорте миллионера и вышел за него замуж. — Экстри-им! — Рехей потянул себя за волосы. — Меня больше интересует, где Ламбо и Такеши, — прервал заходящий на второй круг спор Тсунаеши, пристально оглядывая полянку. Не услышать возмущение Рехея друзья не могли, значит, обязаны вскоре появиться. Или придется идти их искать. — То есть за нашего ежика ты совсем не волнуешься? Ты так жесток, Тсунаеши-кун! — Волноваться нужно за тех, кто Хибари найдет. Сам-то он без труда устроится на месте, — отмахнулся от претензий Савада. Все-таки гипер-режим — это вещь! Существенно облегчала жизнь в кругу Хранителей. — Молодой Вонгола, наконец-то! Мы нашли тебя! — Тсуна, ребята, с вами все в порядке! К ним из ближайших кустов выходил, позвякивая заколками в тонких косичках, тянущихся от общей массы густых кудрей, и цепочками на мощной шее, двадцатипятилетний Ламбо, которого они видели всего несколько раз, в Намимори, когда мелкий Гроза использовал базуку десятилетия дважды. Но, что самое удивительное, одет Хранитель был в деловой костюм с голубой рубашкой. Впрочем, Тсунаеши понял, в чем тут дело, когда увидел рядом с Ламбо удивительно молодого Ямамото: на голову ниже своей взрослой версии, трогательно растрепанного, без обвиняющего шрама на подбородке. Словно ему снова пятнадцать или шестнадцать. И только катана за спиной, расположенная удачно для мгновенной атаки, показывала, что перед ними все тот же прежний Ямамото. — Ого, Тсуна, у тебя глаза оранжевые! — восхищенно рассмеялся Дождь. И даже в рубашке с коровьим принтом, явно принадлежащей Ламбо, он выглядел круто. По-видимому, ребята вынуждены были поменяться одеждой, когда обнаружили, что тела изменились. Тсунаеши устало опустился на землю. За последний месяц он волновался столько, сколько не волновался за всю свою жизнь. Эти предательства, непонятный заговор вокруг Вонголы… Взрывчатка в машине стала закономерным результатом, вот только уровень подготовки противника намного превзошел ожидания. Кто бы мог подумать, что все силы, все ресурсы они бросят на этот, последний, удар. Удачный. Но вот они, Десятое поколение, живое и невредимое. — Джудайме? — Хаято осторожно коснулся плеча своего босса. — Мы вляпались, Гокудера-кун, — со вздохом подвел итоги Тсунаеши. Остальные Хранители, уловив настроение босса, опустились рядом с ним, опечаленные, задумчивые, и даже Рехей прекратил пытаться стянуть пиджаком внезапно возникшую грудь. Тсунаеши чувствовал тепло старшего брата, запах его одеколона, шумное сопение, когда тот с трудом сдерживал экстремальные выкрики. На этот раз кусты не шуршали, трава не шелестела, но Тсуна все равно уловил звон интуиции, поэтому поднял голову, что стало знаком для остальных. — Травоядные? С вами все в порядке? На поляну вышел Хибари Кея, который… улыбался. Робко, чуть неуклюже, уголки губ то и дело подрагивали, словно Облако сомневался, правильно ли делает. Подувший внезапно ветер взъерошил черные волосы, придал взгляду мечтательности, а улыбке — света. Пугающий до колик все семьи Альянса и не только Хибари Кея в одно мгновение стал выглядеть как мать Тереза и чертова супер-модель в одном флаконе. И он определенно не хотел забить их до смерти, вокруг него не ощущалась аура уничтожения… Чувствуя шок остальных Хранителей, Тсунаеши не сразу обратил внимание на прижавшуюся к руке упругую грудь. — Ты был прав, Савада, — горячо зашептал Рехей ему на ухо. — Мы экстремально вляпались!

***

— Итак, у кого какие предположения? Хранители расселись кружком прямо на травке, благо день был теплый, и земля достаточно прогрелась. Больше всего пугал разлегшийся на пиджаке Хибари, не тем, что мог простудиться — честное слово, как мог заболеть человек, в любое время года спавший на бетонной крыше школы? — а неторопливым пережевыванием травинки и умиротворенным взглядом, устремленным в небеса. Кажется, он следил за облаками. — Мы в параллельном измерении, — вздохнул Тсунаеши. — Ты ведь шутишь, Тсунаеши-кун? — прищурился Мукуро. — Нет, Джудайме прав, — Гокудера, вместо излюбленных сигарет, тоже зажевал травинку. Все равно лес выглядел экологически чистым, но даже если это было не так, после смерти в машине, наполненной взрывчаткой, глупо беспокоиться о пищевом отравлении. — При перемещении базукой десятилетия не меняются основные характеристики, то есть пол, возраст и так далее. Меняются местами две ипостаси одного человека. Нельзя просто взять и сделать мужчину женщиной или садиста пацифистом. — Камикорос, — лениво отозвался с травы Облако, даже не поднявшись. — Вот видите. — В любом случае, это легко проверить. Мукуро, переместись в Италию, в главный особняк Вонголы и узнай, как обстоят там дела, кто стоит во главе семьи, какой сейчас день, месяц, год, ключевые события… В общем, учить тебя не надо. На все про все у тебя есть четыре часа. — Понял, босс. Люблю, когда ты такой властный, — козырнул иллюзионист и пропал раньше, чем ему прилетело чем-нибудь острым, к примеру, комментарием. — А нам все это время ждать? — тоскливо переспросил Рехей. У Тсунаеши не получалось относиться к девушке иначе, чем к старшему брату. — Нет, надо бы разведать обстановку на местности, но что-то мне подсказывает, что мы поблизости от Намимори. Значит, иностранцы не вариант. Ты тоже, старший брат, на тебе блузка рвется на части. Остается лишь Кея… Но Хибари слишком примечательные личности в нашем городке, тем более, такие узнаваемые черты лица… Такеши? — У меня не было родственников мужского пола данного возраста, — Хибари все-таки сел. — К тому же, в отличие от травоядного, я могу постоять за себя нормально. Мечник уныло кивнул — мышцы вернулись к шестнадцатилетнему возрасту и еще не до конца приспособились к уровню пламени взрослого человека, поэтому Дождя периодически потряхивало, словно сводило судорогой. — Держи, — Гокудера достал из внутреннего кармана очки. — Хибари с плохим зрением — это нонсенс. Там почти нет диоптрий. И купи что-нибудь поесть, пригодится, пока ждем ананаса. Облако кивнул и мгновенно покинул поляну, на ходу надевая очки и приглаживая слегка растрепанные волосы. Тсунаеши прикрыл глаза, интуиция, больше не звеневшая в голове, не терзавшая сердце по отдельности, а распространившаяся по всему телу, подсказывала, что никто на их живописную группу не наткнется. Он отослал сильнейших своих Хранителей, однако только они могли выполнить подобное задание. Они в самом деле не знали, где находятся, как переместились, как долго пробудут в этом параллельном измерении, если верить версии Гокудеры. Он сам ориентировался на голос интуиции, ставшей, благодаря распространению, острее, но вот Гокудера… тот явно продумал все, проанализировал все версии и счел данную наиболее логичной. Что не могло не пугать. Потому что в том, прежнем, мире они в самом деле умерли, Тсунаеши уже ощущал дьявольский жар пламени, его боль, гудение вскипающей крови, слышал крики Правой руки, до последнего беспокоящегося не за себя, а за него. Они там умерли, страшной смертью, и он не желал вновь возвращаться к гробу, наполненному белыми лилиями. Хибари появился через два с половиной часа с руками, наполненными пакетами из супермаркета. Все это время Ламбо спал, Гокудера черкал что-то в вынутом из кармана блокноте, а Рехей сражался с тенью, стараясь не делать слишком резких движений — блузка в самом деле трещала по швам. Такеши все еще потряхивало, поэтому он просто прислонился к дереву, положив меч на колени, как будто такая поза его успокаивала. А Тсунаеши пытался понять, о чем предупреждает интуиция. Мукуро вернулся, как по часам — ровно к концу отведенного времени. — Ойя-ойя, как некрасиво — ужинать без меня! — Можно подумать, ты не перехватил чего-нибудь, — пожал плечами Гокудера. Иллюзионист засиял, как начищенный чайник. — И даже больше, — продемонстрировал он две бутылки превосходного вина. — У них там сейчас как раз какой-то прием, думаю, не убудет, если мы выпьем за здоровье Вонголы, чтобы им икалось на том свете. Хранители одобрительно загудели. Стаканов не было, но они и не нуждались в посредниках, отпивая прямо из горла. И пол Рехея никого не смущал — слишком уж тот был экстремальной женщиной. — Итак, начнем с глобальных новостей, — Тсунаеши пододвинул к себе копченую курицу. Хибари явно купил припасов с запасом, рассчитывая на прожорливые желудки семерых взрослых мужчин. Ведь может же заботиться, когда хочет. — Мукуро? — Десятым боссом Вонголы стал второй сын Тимотео, Массимо, после того, как его старший брат умер во время перестрелки. Фредерико, третий сын, является его Хранителем Облака. Внешний советник — Савада Емитсу. Удручающе бездетный Савада Емитсу. Во главе Варии стоит Занзас, кажется, по слухам, отряд собирается отделиться от Вонголы. Ария уже объединилась с Бьякураном. Ах, да, кажется, проклятия Аркобалено здесь не существует. Ламбо Бовино планировали сделать Грозой семьи, но он погиб в результате неудачной миссии. За бесчеловечные эксперименты над людьми Вендиче вырезали всех Эстранео, включая подопытных и обычных членов, среди последних находился маленький иллюзионист, — Мукуро театрально поклонился, судя по всему, судьба его-местного туманника не волновала. — Кстати, у семьи Паолини очаровательная глава — донна Бьянки, принявшая титул после того, как ее отец со своей второй женой Лавиной и их маленьким сыном Хаято погиб в автомобильной катастрофе. — Ва-а-ау… — Ты экстремально много выведал! — Просто у них отвратительная защита, ку-фу-фу. Примерно, как у нас в самом начале. Тсунаеши понимающе кивнул. Тогда, только придя к власти, он в первую очередь озаботился безопасностью дома. И ужаснулся количеству дыр, в ней имеющихся. Системами и пламенными технологиями занимались лучшие из лучших: Спаннер, Шоичи, Верде и Мукуро. Так что вскоре пробраться в главный особняк Вонголы стало нереально даже сильнейшим киллерам. Впрочем, когда это волновало Реборна, выбившего через коллегу по проклятию себе постоянный пропуск? — Кея? — повернулся босс к Облаку, не воспротивившемуся подобному обращению. А Тсунаеши чувствовал, что иначе нельзя. Потому что Хибари-сан — это нечто страшное, это терминатор, монстр, выносящий за раз целые семьи. Но никак не покупающий безропотно другим обед и не лежащий беспечно в компании остальных. — Мы действительно возле Намимори. Но здесь тоже все по-другому. Клан Хибари окончательно переехал в Токио, сюда возвращается разве что на праздники, у четы Сасагава нет детей. Сора Нана вышла замуж за Ямамото Тсуеши, они погибли десять лет назад. Детей у них не было. — То есть это все-таки параллельный мир. И нас переместили именно сюда, потому что нас-местных здесь нет, значит, мы не нарушим никакого равновесия, — Тсунаеши вздохнул. Ему было тяжело думать, что здешняя Нана погибла, однако он знал, что где-то там Савада Нана находится под неусыпной охраной обожающего ее мужа. И пусть Емитсу никудышный отец, откровенно хреновый, жену Советник все-таки любил. — Значит, мы должны придумать, что нам делать дальше. В первую очередь, проверим, какими ресурсами обладаем на данный момент. — Вряд ли кто-то из вас тащил с собой кейс с деньгами, — зевнул Ламбо, но в карманах принялся рыться усердно. Его не останавливал факт, что карманы немного… не его. Впрочем, Дождь немедленно уравновесил ситуацию, достав бумажник, принадлежащий Грозе. — Триста евро. — Пятьсот. — Четыреста. — Восемьсот. — Четыре тысячи. Что? Я экстремально собирался купить подарок Хане! — Шесть тысяч евро с мелочью, восемь телефонов… — начал перечислять босс. — Ураганчик, ты такой предусмотрительный! —… два килограмма динамита… — И очень, очень запасливый. —… восемь ножей… — Дождик, а вот это чересчур. —… тонфа, трезубец, семь бумажников, семь часов, три пистолета, семь дорогих костюмов… — Костюм Солнышка можно сразу продать, он ей все равно не подходит. — Экстремально прибью, ананас! —… брелки, заколки, кулоны, семь браслетов непонятного назначения… — Какие браслеты?! — Не густо. Вот, у каждого на запястье по браслету. Полагаю, кольца исчезли, потому что в этой реальности они уже существуют, а наши коробочки переплавились в нечто иное. — Ха-ха-ха, я рад, что Джиро остался со мной! — Ойя-ойя, кто-нибудь, ударьте этого жизнерадостного идиота. — В любом случае, следующий шаг — страна, в которой мы будем жить. Хранители переглянулись. — Что ты хочешь сказать, Тсунаеши-кун? — осторожно спросил Мукуро. Савада обвел Хранителей внимательным, серьезным взглядом, под которым те насторожились, напряглись, готовые бежать, спасать, выполнять… — Мы наконец-то избавились от бремени Вонголы. Сейчас у семьи другой лидер, более того, это вообще не наша семья. Зачем нам лезть туда, куда нас не приглашают? Мы можем жить в свое удовольствие, делать то, что давно хотели. Хранители снова переглянулись, постепенно их лица озарялись пониманием, как будто кто-то включал внутреннюю лампочку. В свое время каждому из них пришлось от многого отказаться, чтобы встать у руля мафиозного клана. И сейчас у них появился второй шанс начать жизнь заново. — Деньги не проблема, — отмахнулся Тсунаеши, — поэтому я хотел бы, чтобы вы подумали о своем будущем. Может, кто-то хочет жить отдельно… На него посмотрели, как на идиота. Ну, да, вместе держаться проще, легче и веселее. В случае необходимости они сумеют себя защитить. Да и привыкли уже друг к другу… Но правда состояла в другом… Они семья не просто на словах. — Хорошо, — улыбнулся Тсуна. — Тогда я хочу, чтобы вы подумали, чем хотели бы заниматься и где. — Италия, — пожал плечами Мукуро. — Простите, Джудайме, Италия. — Экстремально Италия! Остальные тоже закивали, даже Хибари. Тсунаеши чувствовал, что именно коренные японцы понимают, почему следует выбрать другую страну. Не просто из-за привычки, климата или еще чего-то. В Японии они всегда будут чужаками, сколько бы ни прожили. И он не хотел, чтобы подобное отношение портило жизнь членам его семьи. Никто не хотел. Поэтому да, Италия. Эту страну за последние десять лет они узнали лучше всего и даже успели полюбить. — Отлично, значит, следующий шаг — нужно выбрать новые имена. За потомками Первого поколения всегда пристально следили. И если в Италии вдруг появятся носители пламени с их фамилиями… — И у тебя уже есть идеи, зверек? — Да, вы с Мукуро можете стать братьями Рокудо. — Братьями, ку-фу-фу? — Хоть близнецами, мне без разницы, — отмахнулся Тсунаеши. — Лично для себя я выбрал фамилию Куросаки. — Тогда я экстремально буду Исида! В принципе, выбранные фамилии не имели особого значения, поэтому Тсунаеши захотелось повеселиться. Когда все самое страшное уже случилось, он вновь почувствовал себя в своей тарелке. — Отлично, Рехей, и у тебя будет старший брат Хаято! — И этот человек мне говорил, что я смотрю слишком много мультиков! Иллюзиониста не удостоили вниманием. — Такеши, возьмешь на себя Ламбо? Думаю, вам можно будет оставить вашу фамилию, раз других Ямамото с пламенем не осталось. И да, привыкайте звать друг друга по именам, чтобы не путаться. Все согласны? Всех все устраивает? — Тсунаеши посмотрел на Хранителей янтарными глазами, слегка заслоненными длинной челкой, из-за чего взгляд вышел угрожающим, и Хранители не осмелились спорить. Они вообще не осмеливались противоречить Тсунаеши в гипер-режиме, а если учесть, что тот у него теперь, судя по всему, постоянный… Будущее выглядело слегка… страшноватым. — И последнее — изменения в нас. Кто какие странности у себя заметил? — У Тсунаеши-куна оранжевые глаза. — А у тебя вообще иероглиф пропал, ананас. — Что?! — Рокудо приклеился к зеркалу. Оттуда на него смотрела самая обычная гетерохромия. — Но как такое вышло? — Полагаю, мы все чем-то заплатили за переход, — задумчиво произнес Гокудера. — У Джудайме, меня, Хибари и ананаса плата связана с пламенем или нашими способностями. Постоянный гипер-режим без задействования большого количества пламени, как раз в такой степени, чтобы это не было заметно… Тсунаеши кивнул. В самом деле, гипер-режим был обыкновенным, привычным, но вот пламени теперь на него уходило чуть. — У ананаса это его дьявольский глаз. — То есть я стал слабее? — Мукуро, — Тсунаеши чуть устало посмотрел на откровенно паникующего Хранителя. Впрочем, он понимал его опасения — всю жизнь иллюзионист стремился стать сильнее, чтобы никто не мог навредить ему и дорогим для него людям, пожертвовав ради этого очень многим. Но вот в данной ситуации боялся он совершенно напрасно. — Ты только что смотался в Италию и обратно, взломал особняк ведущей мафиозной семьи, задурил голову охране и стащил у них с приема, полного других мафиози с пламенем, две бутылки вина. При этом ничуть не выдохся. Так что, думаю, ты не стал слабее. Просто лишился конкретной способности. Иллюзионист облегченно выдохнул. — У меня и Хибари снизилось до минимума влияние пламени на темперамент и характер. То есть… я чувствую себя спокойнее, могу анализировать ситуацию, а еж… Все перевели взгляд на вновь растянувшегося Хибари, лениво что-то жующего. — Очевидно. У Рехея, Такеши и Ламбо… — Ты больше не обзываешься, — потрясенно произнес теленок. — Не вижу смысла, — отмахнулся от него, как от надоедливой, говорящей глупости мухи, Ураган. — Так вот, их изменения связаны с телами. Возраст, пол… — Экстремально за что?! Не хочу быть девушкой! — Можешь притворяться парнем, старший брат. Луссурия ведь одевается… как… ну… в общем… — Точно! Спасибо, Савада! — В общем, главное, что мы живы, — подвел итог Ураган, и остальные Хранители закивали. Действительно, ситуация могла быть гораздо хуже. — Все это, конечно, хорошо, ку-фу-фу, но даже если мы знаем, где в Италии брать документы, нам нужны для этого деньги. Тсунаеши-кун? — Сначала устроимся в каком-нибудь местном отеле, а после мы с тобой совершим увлекательное путешествие, — усмехнулся Савада.

***

— Мы в Швейцарии. — Ага. — Стране часов, сыров и финансов. — Угу. — Куда мы хотя бы идем? — В один мафиозный банк. Сюда, — Тсунаеши дернул Хранителя к вычурному, но при этом умудряющемуся оставаться неприметным зданию. Внутри банк сиял леденцовым профессионализмом: по просторному залу, сверкающему чуть ли не стерильной чистотой шахматному полу перемещались вышколенные сотрудники в идеальных деловых костюмах. Тсунаеши спокойно подошел к одной из девушек за стойкой, наклонился к ней и что-то прошептал. Та посмотрела на него несколько долгих секунд, затем проверила бумаги, кивнула и жестом поманила за собой. Тсунаеши, в свою очередь, поманил за собой Мукуро. Девушка провела их в отдельное помещение, находящееся в самой глубине банка, несколько раз открывая и закрывая массивные армированные двери, окутанные тонкой сетью Тумана. Тсунаеши спиной ощущал разгорающиеся любопытство и азарт собственного Хранителя. — Прошу, — девушка сделала приглашающий жест рукой. Помещение сияло золотом, так как стены полностью скрывались под блестящими банковскими ячейками. Посреди комнаты располагался небольшой круглый стол, где в кокетливой хрупкой вазочке красовался букет цветов, и два стула. — Ваши ячейки с триста восьмой по триста пятнадцатую, — с этим словами она набрала на открывшейся в стене панели какой-то код. — Аренда оплачена до конца десятилетия, после чего договор, если не будет продлен, аннулируется. У вас есть какие-нибудь пожелания? — английский девушки звучал идеально, как будто она училась в Оксфорде. Возможно, так и было. — Нет, благодарю. — Тогда я оставлю вас. Время пребывания не ограничено, когда пожелаете покинуть помещение, прошу, нажмите сюда, — она показала небольшое устройство с единственной кнопочкой, лежащее под вазочкой, — и вас свяжут со мной. — Да, конечно. Девушка кивнула, развернулась и ушла, дверь за ней захлопнулась с поистине похоронным грохотом. — Ойя-ойя, Тсунаеши-кун, как ты… что здесь происходит? — Впервые нет слов? — хмыкнул Тсуна, открывая первую из доступных ячеек, после чего начиная выгружать пачки денег в купленную как раз для этого спортивную сумку. — Сам был потрясен в свое время. Конечно, так говорить не хорошо, но я отчасти вздохнул с облегчением, когда услышал, что Энрико погиб. В нашем мире мой «старший братик» обладал хомячьим инстинктом и сделал поистине гигантские запасы на черный день. Возможно, он планировал отступление или просто стелил соломку на случай падения, но в любом случае о его накоплениях никто не знал. Этот банк славится тем, что неподвластен даже Вонголе и китайским Триадам. — И много у него там… ого! — Ага. Лучше бы помог. Здесь нам хватит не только на безбедную жизнь, но и беззаботную старость. — Золото, драгоценности, бриллианты… Тсунаеши-кун, неужели в прошлой жизни ты тоже обнаружил сей клад и скрыл от нас, своих преданных Хранителей? — с надрывом, блестя дьявольски глазами, спросил туманник. — Случайно обнаружил записи, если честно. Тут счет на предъявителя, вернее, на того, кто назовется кодовым именем и скажет кодовую фразу. Помнишь, тогда Вонгола сделала официальные пожертвования в сотни детских домов, помогла отреставрировать несколько памятников архитектуры, сделать детям по всему миру серьезные операции… — Точно! Мы еще гадали, откуда у тебя средства взялись на это! Думали, наследство от папаши. Тсунаеши вскинул бровь. — Емитсу еще жив, если что. — Да, поэтому версия была признана невозможной. Как и дар инопланетян сиятельному боссу Вонголы. — Угу, — Тсунаеши набил вторую сумку. — Думаю, Вонгола сполна расплатилась с нами за годы страданий и репетиторства Реборна. — Я тоже так полагаю, — безропотно согласился иллюзионист, заглянув в другие ячейки, которые было решено оставить на действительно черный день. В конце концов, продавать золото и бриллианты весьма хлопотно. — Ну, что, идем? — босс перебросил одну сумку Хранителю. — Нас ждут великие дела! Мукуро расплылся в широкой, слегка шальной улыбке. — Сбылась мечта моего детства и юности — мы ограбили Вонголу.