Байки дядюшки Римуса

Время было очень позднее. Или очень раннее, это как посмотреть. Клиенты уже расползлись по домам, а кто не смог уползти, остался спать под столом. Я не возражаю — небось, пол не пролежат, а если наблюют, убирать будут сами. Смыться не выйдет — двери у меня надежные и замки крепкие, такие с похмелья не вскроешь. Камеры, опять же, висят, так что если кто-нибудь все-таки ухитрится просочиться в форточку и смыться, я с него в другой раз за уборку стрясу. Пока никто не бегал: предпочитали проспаться и опохмелиться, не отходя от барной стойки. Но закрыть заведение я не успел — дверь распахнулась, и в бар ввалился припоздавший клиент. Упал на стул, попытался что-то сказать, но не смог, только руку протянул. Сперва я подумал, что он уже дошел до той кондиции, когда добавлять не нужно, но присмотрелся и понял — парень онемел не от выпитого. И трясет его от страха, а не от холода, хотя снаружи льет, как из ведра, и он мокрый насквозь. Я без вопросов налил ему полный стакан и подвинул поближе. Удивительно, он ухитрился почти не расплескать самогон, выпил крупными глотками, как воду, задохнулся... Я подвинул ему тарелку с соломкой из маринованных овощей. Вообще-то монгрелы считают, что закуска градус крадет, но я все-таки стараюсь (и небезуспешно) привить им хоть какую-то культуру пития. Опять же, рассол всегда пригождается наутро. Клиент с хрустом сгрыз, что попалось под руку, выдохнул и снова протянул стакан. — У тебя деньги-то есть? — спросил я, не торопясь наливать. Этого парня я раньше не видел, точно, а память на лица у меня хорошая. Натренировался за те годы, что держу этот бар. Он молча кивнул, полез по карманам и выудил пару кредиток. Что ж, если их еще не заблокировали, то на выпивку хватить должно. Я проверил — с одной не повезло, на второй кое-что обнаружилось, и я списал эти деньги на счет заведения. — Считай, у тебя абонемент на месяц, — сказал я монгрелу. Он непонимающе уставился на меня, пришлось пояснить: — Можешь пить, сколько влезет. Примерная вместимость среднестатистического монгрела мне хорошо известна. Встречаются, конечно, уникумы, способные выхлестать пару литров моего самогона и остаться в сознании, но таких на весь Керес всего двое или трое (третьего что-то давно не видел, не иначе, допился). Поздний гость, на мой взгляд, к подобным не относился. А взгляд у меня наметанный, работа располагает. — Ты чего такой взъерошенный? — спросил я, наливая ему полстакана. — На Бригаду Бдительных нарвался, что ли? — Н-нет... — выговорил он. — Н-но л-лучше б-б-бы они... Это уже было интересно. Я достал из холодильника и поставил разогревать стандартную закуску — пару синтетических сосисок и химическую лапшу. Если парень не поест, то упьется раньше, чем расскажет хоть что-нибудь интересное. — А кто тогда? Даркмены? — Д-да ну... — он махнул рукой и чуть не сшиб со стойки стакан. — В-встретил... — Ты всегда заикаешься? — Н-н-нет, — выговорил он, допил и выжидающе посмотрел на меня. Я налил ему еще и подсунул исходящую паром тарелку. Даже полил лапшу соусом — иначе ее жрать невозможно. Монгрел посмотрел недоверчиво, но я помахал опустошенной кредиткой, и он расслабился. И с жадностью накинулся на еду, словно неделю голодал. Не удивлюсь, если так и было: на выпивку у местных обитателей деньги находятся всегда, а вот на перекус уже не остается. Он ел, я молчал, расставлял по местам бутылки и стаканы. Едва слышно шуршал мощный вентилятор — без него в этом подвале никак, задохнешься от сигаретного дыма и прочих миазмов. Зато кондиционер не нужен — тут всегда прохладно. Зимой бывает зябко, но тогда в бар набивается столько народу, что можно не включать отопление, тем более, клиенты активно греются тем, что налью. Ну а сам я родом с довольно холодной планеты, так что здешние морозы мне нипочем. — С-слышал о гонщике? — вроде бы монгрел начал заикаться поменьше, да и стучать зубами почти перестал. Во всяком случае, больше не рисковал откусить край стакана. И хорошо: тот хоть и пластиковый, но все равно денег стоит. — Каком именно? Их тут много. Что правда, то правда — в Кересе хватает любителей погонять на байках. — Н-ну т-таком... — он неопределенно повел рукой. — Все знают... — Я же не местный, — сказал я ему. — Топляк. — Да ладно? Ну точно, не бывал у меня раньше. Может, слышал название бара, — иначе почему бы сюда пришел? — но и только. — Римус, — протянул я руку. — Рон, — он пожал мои пальцы и смутился — только что брал сосиску, позабыв о вилке. Впрочем, я давно отвык обращать внимание на такие мелочи. — Короче... Был у нас тут когда-то один парень. Крутой. Главарь банды. Гонщик... Потом пропал. Ну это такое, сам понимаешь... Я кивнул: монгрелы то и дело исчезают, это никого не удивляет. Мало кто из них доживает хотя бы до зрелого возраста, какая уж там старость. Бригады, даркмены, конкурирующие банды, разборки между своими, стаут рекой, наркотики... О чем тут говорить? — П-потом он вернулся. Три года не было — а вернулся, представляешь? — Рон разговорился, и я подлил ему. — Правда, был какой-то странный... Потом снова пропал, уже с концами. И дружок его тоже... но он появился потом, только калека теперь. Может, знаешь, — Однорукий? Я кивнул — доводилось слыхать. — Ну вот. Он точно знает, что с тем парнем случилось, но молчит. Его и напоить пытались, и вообще... нет, не говорит! Только что погиб, а как, почему... — Может, разбились на байке? Если Однорукий видел, как его приятеля размазало, то понятно, почему вспоминать не хочет. — Может, и так... — Рон глотнул еще. Глаза у него уже сошлись к переносице, но говорил он теперь совсем ясно. — Неважно. Главное, погиб тот парень как-то странно... И вот, понимаешь, ходит слух, что... ну... не совсем он умер, в общем. — Как это? — Ну... видят его иногда. То тут, в Кересе, то где-нибудь там, — Рон махнул рукой в сторону Зеленого пояса. — Издали. Ну или на байке просвистит мимо... — Так может, это вовсе не он. — Он! Байк его... у Однорукого сейчас стоит, я сам видел. Он его продавать отказывается. Память типа... Ну и вот, — Рон глубоко вздохнул, выдохнул и выпил еще стакан, — я тоже... увидел... — Что именно? — Призрачного гонщика, — выговорил он, и губы снова запрыгали. — Правда, Римус, не вру. Я почти совсем трезвый был. У тебя вот только накидался... Он ехал рядом, ноздря в ноздрю. Я вроде не сильно гнал, а он как будто до упора скорость выжал, знаешь, волосы назад, как от ветра... Рукой мне еще так показал — давай погоняемся, типа... а потом свернул — и нет его. А там некуда сворачивать, с эстакады этой... — Ну и почему ты так напугался? — не понял я. — Говорят, кто его увидит — сам скоро умрет, — тихо сказал Рон. — Это точно. Было уже: Спайди говорил, что встречал его, потом бац — Бдительные его пристрелили. Потом Динго — вроде заметил краем глаза, через неделю стаутом траванулся насмерть... Я только вздохнул: что намешивают в этот их стаут, лучше даже не представлять. А у меня натуральный продукт, как слеза. Сам гоню, сам только его и пью, чужой алкоголь пробовать не рискую. Разве что в Мидасе, в заведениях, там хоть не отравят. — Вэл, потом Крис, — бормотал Рон, раскачиваясь из стороны в сторону, — и все по-дурацки как-то... И я тоже его видел, понимаешь, Римус? Я молча кивнул. — Не хочу умирать, — тихо сказал он. — Знаешь, часто думаю: до чего же хреново мы живем! А теперь смотрю: вроде и ничего... — Поверь, на других планетах многие живут еще хуже, — заверил я. — Причем самые что ни на есть граждане. — Да я знаю. Не совсем тупой, читать умею... А ты видел? — перебил Рон сам себя. — Конечно, видел, — я помолчал, собираясь с мыслями. — Я жил в приличном квартале, а буквально через две улицы было... ну, что-то вроде Кереса. Пьянь, рвань, наркоманы... пособия они спускали моментально, потом перебивались кто чем, воровали в основном. Собой тоже торговали, хотя кто на такое польстится? И даже ухитрялись размножаться — ради тех самых пособий на детей. Дети мерли, как мухи, ясное дело, но кто их там считал... — Ха! Ну, у нас хоть детей нет, — криво ухмыльнулся Рон. — А так всё то же самое, да? Я кивнул. — А ты зачем сюда прилетел? Думал, лучше будет? — Вроде того. — И как? — любопытно спросил он. — Не лучше, — признал я, но добавил: — Но и не хуже. Тут я сам себе хозяин. И налоги платить не надо. — Да ладно, а отступного хозяевам квартала? — Поверь мне, Рон, по сравнению с налогами это сущая ерунда. — Поверю... все равно проверить не смогу, — он пьяно улыбнулся и встал. Его немного покачивало, но я знал монгрелов — в таком состоянии он вполне еще может оседлать байк и благополучно добраться до дома. — Пойду я, уже утро... — Хочешь, ночуй, — я кивнул на храпящего на полу завсегдатая. — Можешь даже на диванчике, если уместишься. Ты вроде бы достаточно чистый, хоть и мокрый. — Нет, я пойду, — упрямо сказал он. — Мне тут рядом. Странно, что я раньше к тебе не заходил... — Не знал, наверно. — Знал, парни говорили. Но что-то как-то... — Рон развел руками, — не срасталось. Ладно, еще зарулю, раз, говоришь, месяц могу пить, сколько влезет! Бывай! — Всего доброго, — сказал я и проводил его взглядом. Хлопнула дверь, можно было расслышать шаги на лестнице. Я почти услышал, как взревел байк, но это разыгралось воображение — стены здесь толстые, не слышно, что творится снаружи. «Призрачный гонщик, значит», — подумал я, закрывая дверь. Нужно записать еще одну кересскую легенду, мало ли, когда пригодится. И расспросить Рона, когда снова появится, вдруг вспомнит какие-нибудь детали? Но он больше не пришел. От пьянчуги Дэна я слышал: разбился насмерть — тормоза у байка отказали на той самой эстакаде. Рон спрыгнул, но неудачно — покатился под откос и сломал шею. Вот вам и городские легенды…