***
—Ой, кто это у нас такой красивый?! Кто у нас такой мужественный?! —Мяффф! —Ой, какие у нас когти, ой, какие зубы… —Мрруфф! —Ой, кто покушать приносил и меня искал! Красавец! — расхваливала я рыжего кота, что так и терся обо все, до чего мог дотянуться. И подпрыгивать пытался даже! Вот что значит, когда дома тебя ждут! —Жди здесь моя лубоф, вещи занесу и вернусь, — последний раз погладив кота по голове, я поскакала по лестнице. У двери уже стояла бабушка с полотенцем на плече и слегка недовольным взглядом. —А загар где? Чего так долго? И где моя внучка?! У меня не было внука!!! Именно так меня и встретили в родных хоромах. Так привычно, по-домашнему. Но, между прочим, кусочек курочки для Рыжего бабушка отложила!
***
Вечер. Я сижу с уснувшим котом на руках, одной рукой почесываю ему горло, другой переписываюсь с бантанами. Так как трепло малолетнее Чимин рассказал всем мемберам про «моего мужчину», мне тут же начали писать слишком любопытные люди в личные сообщения. От, есть ли у меня его фото, до, а уверена ли я, что у нас не абьюзивные отношения. Сокджин явно дамские форумы посещает… Ехидно хихикая, написала, что этот мужчина сейчас рядом со мной спит и нам очень хорошо. Меня еще настойчивей попросили отправить фото. Мол, «тебе жалко, что ли?» А мне не жалко. Знаю, что они всей командой повелись на то, что у меня парень есть. Чимин поверил мне, они — Чимину. Потому отправила фото кота, развалившегося у меня на коленях с надписью «спим» и сердечко в конце. Ох, что было дальше… много аудио от Чонгука, капсы от любителей зверюшек и «Ну вот зачем ты так с ним» от сердитого Чимини. И ни одного сообщения от Юнги. Вот с самого начала ни одного. Он там был, вообще? Вот так хорошо проходил мой вечер.***
Уснуть не получалось, возможно, из-за перелетов, так что просто тупила в интернете. Завтра у ребят свободный день, если что — выспаться успею. Намджун позвонил мне во втором часу ночи: — Шинлин-нуна, ты только не… эээ, прошу прощения, я хотел спросить… — Юнги у тебя? — прервал его страдания голос Хосока. — Чего? — очень-сильно-изумилась-и-возмутилась я. Причем, одним словом. — Вы что там пьете?! В сопровождении Намджунова «а я говорил!», и Хосокова «стоило попробовать», отобравший трубку у младших Джин аккуратно объяснил ситуацию. Если коротко: Юнги пропал. Отправил сообщение час назад, пообещал вернуться завтра к вечеру, сказал не искать, телефон сразу же отключил, привычки немотивированно исчезать не имеет, напротив, в таких вопросах крайне щепетилен. Мы понадеялись, что эээ… — По бабам пошел? — помогла я Джину с формулировкой. — Правда, при чем здесь я? — Ну вы как бы… эээ, а разве нет? — далеко отклонился от главной темы Джин. Я старательно проигнорировала вопрос, потому что мы и вправду вроде как бы… эээ, а вроде бы и нет. — Вы уже менеджеру сообщили? — Нет пока. Отлично. Значит теперь я еще и сообщница. — То есть у тебя никаких идей? — А во что он оделся? Да, это женская логика, но воспитание у крутого парня с окраины самое аристократическое, понятие об уместности и своевременности там зашито на подкорке, так что любой прикид, даже шлепанцы с трениками смотрится на нем продуманно и гармонично. Конечно, если к этому прикиду не приложили кривые ручки костюмеры Биг Хита. — Держи телефон, — отдал кому-то команду Сокджин. Через пару-тройку минут шуршания и сдавленных проклятий в адрес группы рукожопов, Джин сообщил об исчезновении черных джинсов, как-бы-кожаной куртки, тяжелых ботинок, банданы и прочих атрибутов боевой рэперской молодости. На этом месте стало понятно, что менеджера и прочее начальство информировать стоит только в случае прямой угрозы жизни Юнги. Поскольку за такое нарушение контракта он не расплатится ближайшую пару сотен лет. — Я вообще не понимаю, почему он, — страдал в трубку Рэп-монстр. — Младшие знают? — стукнула мне в голову еще одна умная мысль. — Нет, конечно, — почти обиделся Намджун. Правильно. И не надо. Хватит и нас, соучастников. Договорились связаться, если беглый рэпер позвонит… и, собственно, все. Туен-онни звонить нельзя. У Намджуна все контакты с миром андеграудного рэпа обрезаны полностью. Но у меня-то они есть! Ну так себе контакты. Подвальчик, в котором мне сделали супертелефон под прикрытием. Господин Бинх! Точно. И молодое дарование, не сводящее взгляда с великого-и-ужасного Шуги. Правда, я не найду туда дорогу, но… Но дорогу может знать Намджун! Вдохновленная идеей начала названивать. Отчаянное «Что, позвонил?» с сожалением обломала. Потом вкратце описала наш поход за телефоном, не согласилась с единодушным мнением парней о умственных способностях и уровне ответственности Юнги. Пообещала при случае продемонстрировать параметры и настройки. Между делом выяснила, что еще за день до нашей прогулки Юнги лично угрозами и посулами избавился от возможных конкурентов в выборе телефона, так что даже Тэхен от греха подальше свалил в спортзал. Подвальчик господина Бинха Намджун знал. Но его несанкционированное посещение, с точки зрения внутренних правил, грозило даже бывшему представителю чужой группировки потерей части зубов, и хорошо если не со всей челюстью. — А если с тобой буду я? — Юнги нас убьет, — предупредил Хосок. — Я его сама убью! — пообещала я на правах «как бы…эээ, а разве нет». А потом откопаю и снова убью! Мне поверили. Блин, я сама себе поверила! Серьезно, прибить хочется. — Только, ребята, вам самим придется меня забрать. Электрички еще не ходят, а с такси у нас здесь не очень. — А ты где сейчас находишься? — Помните, где Тэхен сольник снимал? Вот такой же домик, только, напротив. Полная тишина в трубке разбудила во мне все вроде бы изжитые комплексы. Но выбора у меня не было. — Так, — заговорил наконец Хосок. — Это будет непросто. Будем подъезжать — сообщим.***
— Вы что, машину угнали? — первое, что я спросила у Хосока, увидев припаркованную под фонарем нереально крутую тачку с тонированными стеклами и полированными дисками. Походу, местные жители приняли ее за призрак, более ничем полную сохранность я объяснить не могу. — Блин, а где я тебе в три часа ночи автобус найду, а?! На сутки наняли. За наличные. Вместе с водителем. Ну, сама сейчас увидишь. Только громко не ржи, я тебя умоляю, — распахивая дверцу, Хосок изобразил наиподчтительнейший поклон. — Она здесь, молодой господин. О, да! Хорошо, что предупредил. Джин в классическом костюме, оставшемся в его гардеробе после какого-то шоу, при галстуке и кольце с крупной стекляшкой из коллекции Чимина, явно отыгрывал мафиози, временно оставшегося без транспорта. Облик Намджуна в темных (ночью!) очках и с выражением «ви а буллепруф» на лице, удачно дополняла очень широкая куртка, под которой при желании можно хранить целый арсенал. Арсенала не было, но бедный водитель об этом не знал. Хосок, видимо, взял на себя роль шестерки. Ну что ж. На мне черные джинсы, темная куртка, под чонгуковой бейсболкой волосы затянуты в пучок. Чур я буду Наташа Романофф! Постаралась принять самую изящную позу, небрежно протянула руку Сокджину. — Думаю, он больше не доставит Вам неприятностей, господин Ким. Джин улыбнулся. Водитель содрогнулся. — Старый рынок, пожалуйста, — небрежно указал господин Ким. Актерское мастерство. Третий курс.***
Мы были довольно близко к цели, когда на мой телефон позвонили с незнакомого номера. — Прошу прощения, я говорю с сестрой Мина Юнги? Это господин Бинх… Номер моего телефона сохранился у господина Бинха после установки симки в мой телефон, что-то там не сразу подключалось, пришлось прозванивать. И у нас с ним была общая беда: пропал не только Юнги, но и малыш ХунгЧи, тот самый парнишка, которому Шуга передал свои тексты, и на выступления которого ходил исправней, чем иные родители на школьные мероприятия. — Мы тут недалеко, с друзьями, — рискнула я проверить почву. — Намджун и Хосок. Эээ… Рэп-монстр и Джей-хоуп. Они могут прийти вместе со мной? Короткая перебранка на том конце провода «сейчас не до ваших идиотских игр» завершилась победой здравого смысла над понтами. — Вы где? Я отправлю ребят, мы вас встретим. С чистой совестью передав трубку Намджуну, сочла свою миссию выполненной. —Добрый вечер, сонбэнним Бинх. —Добрый, Ранч-ранд. —Ранч-ранд? — удивилась я. —Это его старая кликуха, — шепотом пояснил Джин. Намджун вежливо поздоровался, вежливо отказался от сопровождения, пообещал своевременно прибыть прямо на место, и вообще с таким стилем ему бы в ООН выступать.***
Решили на встречу отправиться втроем, а Джина оставить с водителем в машине. Не хотелось бы остаться без транспорта в самый неподходящий момент. Кроме того, на старшего хена была возложена тяжелейшая миссия: именно ему предстояло в самом крайнем случае информировать администрацию компании о происшедшем. И именно ему предстояло определить, настал уже этот крайний случай, или все-таки еще нет. Уже светало, когда мы добрались до неожиданно родного подвальчика. Хотя, это кому как. Намджун притормозил у двери, прикусив губу и задержав дыхание. Хосок выглядел бледно, но пугающе серьезно. Так что, раздвинув младших, первой по ступенькам спустилась я. Но никаких наездов и прочей ритуальной фигни не было. Господин Бинх просто махнул рукой, проходите, мол, раз пришли. Намджун уважительно раскланялся с еще двумя смутно мне знакомыми парнями, вероятно зная о них больше, чем я, и на этом собственно всё и закончилось. Короткий и печальный военный совет проходил в той же подсобке, где почти месяц назад мы пили кофе, ждали телефон и пытались разговаривать. Докладывал обстановку один из так и оставшихся для меня безымянных парней. Если коротко, то сегодня с вечера Дуг вовсю приглашает желающих на свою площадку, где завтра ожидается рэп-баттл между Великим Дугом и предателем дела хип-хопа Шугой. Денег он на такой встрече поднимет немерено, желающих набьется полный зал, а Дугу деньги сейчас нужны как никогда, молодняк от него разбегается, справедливо считая пятидесятипроцентную комиссию неоправданно высокой. «На чем только народ не зарабатывает», — подивилась я молча. — Юнги в такое дерьмо никогда в жизни не влез бы, — сообщил Намджун очевидное. — Это если добровольно, — пояснил второй из безымянных парней. Тот, что повыше. Вот в этом-то и заключалась основная проблема. В добровольности. Малыш ХунгЧи исчез сегодня днем. Восторженного отношения к Шуге он никогда не скрывал, неоднократно отстаивал свое непопулярное у окружающих мнение словами и кулаками. Кому принадлежат некоторые тексты, в общем-то, тоже тайной не было, разница в уровне была более чем очевидна. Так что — да, версия выглядела крайне убедительно. А все, что знали мы, эту версию только подтверждало. — Хорошо, что вы здесь, — без обиняков заявил сенсей Бинх. — Я могу просить помощи команды для спасения малыша, но Юнги давно не член группы. Официально. «Ага, а тексты и треки он вам таскает официально?! И за малыша вписался тоже официально?!» — возмутилась я. Молча. Это бабулино воспитание. В мужских разборках женщина молчит. Потому, что одного ее присутствия частенько более чем достаточно. — Вы вытаскиваете Шугу, мои ребята — вытаскивают мелкого, и прикрывают всех. Судя по лицам Намджуна и Хосока, предложение неожиданное и более, чем щедрое. Мама, почему я ничего не понимаю в этих мужских игрищах?***
Если вам кто-нибудь скажет, что экшен и эдвенчур — это круто, смело дайте тому в глаз. Потому, что это долго, скучно и нервно. Сидеть, ждать, прислушиваться, ничего не понимать и снова ждать. От тоски Хосок начал докапываться до двух неизвестных мне рэперов, предлагая устроить мини рэп-баттл или хотя бы дэнс-баттл, потом они куда-то сгинули, видимо не выдержав его напора. Правда на смену пришли другие, столь же безымянные. Потом Намджун пошел подменить Джина, бессмысленно катающегося по окрестностям в арендованной тачке, потому что, как написал тот в сообщении, «нормальным людям надо есть, пить и в туалет». Потом я выпила миллион первый стаканчик чая и почему-то уже вернувшийся Намджун лично попытался впихнуть в меня горстку рамена. От его запаха меня скрутило, и всё-таки оставили в покое.***
Потом я почему-то заснула, а проснулась не то от всхлипов, не то от звуков рвотных позывов. В туалете мокрый Хосок цеплялся за раковину: «Вот почему я такой слабак?» — тоскливо вопрошал он зеркало. В мутном зеркале отражался сине-белый он и всклокоченная я. Распущенные волосы до плеч, пятнистый румянец и глаза запуганного котенка удачно дополняла бордовая водолазка, неудачно купленная на распродаже, тонкая и обтягивающая настолько, что годилась только под свитер. — Намджуна вот тоже трясет, но он же там? Он же не смылся? — А где Намджун? И что случилось? По-моему, Хосок вообще не соображал, на каком он свете, иначе не объяснил бы мне с солдатской прямотой, что полчаса назад прихватили администратора клуба, где намечается сегодняшняя рэп-тусовка, и теперь выбивают из него информацию о Юнги и пропавшем ребенке. Сначала я ужаснулась, но потом, когда Хосок уже отогрелся и успокоился, женское любопытство безжалостно вытащило меня из подсобки и через длинную мастерскую привело под дверь дальней комнатки, где переговоры давно уже зашли в тупик. Очевидно, неведомый мне администратор своего хозяина боялся больше, чем вполне знакомого ему сенсея Бинха, или того же Намджуна. Прислушиваясь к происходящему, я все больше убеждалась в том, что и в допросах я тоже ничего не понимаю. В нашем далёком от совершенства мире, где врачи — легальные убийцы, фармакологи — легальные отравители, психологи тоже не без греха, милейшая Туен-онни это подтвердит. Но, блин, народ! Сейчас я слушала мерный и умиротворяющий монолог нашего лидера, который, с высоты своего ай-кью-150 и трех поколения творческой интеллигенции, объяснял невидимому собеседнику, как будет прекрасно, если все мы пожмем друг другу руки и обо всем договоримся. Вот честно, после реакции Хосока я как-то иначе себе представляла допрос с похищением… С другой стороны, если перестать психовать, и немножко подумать — то этот, с позволения сказать, администратор Намджуна помнит практически подростком. Умным, талантливым, перспективным, многообещающим источником дохода, но – подростком. Мысль о том, что подростку пришлось стремительно взрослеть и принять власть и ответственность на пару лет раньше получения права на покупку пива, в голове пленника едва ли уместилась. И не стоило ему так реагировать на мирные предложения, потому что вот у стаффа, например, по ряду причин не принято связываться с милым, белым и пушистым Намджуном. — Да ничего с твоим щенком не будет! Отпустят к вечеру, чего ты возбудился… Судя по всему, допрос стремительно скатывается к практически равноценному обмену угрозами, ещё немного и станет вообще неясно, кто здесь кого допрашивает. — И Шуга, он же вам вообще никто. Подумаешь, попинали малость… Сидел бы молча… А может и не скатывается. Ведь цель — информация. И она есть. И она мне не нравится. То есть щенка отпустят. А Юнги?! — Да мне насрать, он чей или ничей, — я едва узнала голос Бинха. — Малыш и Шуга — оба мои люди. И если с ними что-нибудь случится… По полу что-то прошуршало и грохнуло. — Где они? Где они, крыса? Ой, мама. А это Намджун. А я-то думала, это Бинх здесь злой следователь. — Ты понимаешь, дети вырастают. И иногда возвращаются на старые места. Глухие неразборчивые фразы. И ненависти — море. — …ты думаешь, я до сих пор не понял, кто меня продал… Ты только дай мне повод, крыса… я не за Шугу, я тебя просто так удавлю. Крысеныш захрипел и забился. — Ранч-ранд? — похоже Бинх реально испугался. Руки мои приоткрыли дверь: Намджун, худой, мосластый, угловатый, с торчащими лопатками и костлявой спиной, и при этом ни на секунду не смешной, нависал над человечком в кресле. — Щщеччки-ямоччки, дааа? — прошипел он тихо-тихо, крысеныш в кресле что-то пискнул, а у меня мороз по коже побежал… Потому что все было ужасно серьезно. И он сейчас его убьет на самом деле. И в этот день я спасла человека. Или даже двух. Я грохнула дверью и заорала: — Где он?! Намджун еще не выбрался из транса, и я смогла приблизиться и дернуть его в сторону. И сразу занять его место. Я орала и трясла стул и этого чертова заложника, я лупила раскрытой ладонью ему по щекам, я вцепилась в нос и волосы, я использовала все грязные приемы бабских драк. Честное слово, я не хотела. Я просто собиралась канализировать напряжение, просто переключить на себя внимание Намджуна. Но что-то жуткое изнутри меня прорычало: — Где. Мой. Мужчина? И сработало. Это сработало! Крысеныш дергался и кричал: «Уберите эту бешеную!». Намджун пришел в себя и грамотно, со спины, оттаскивал меня от потрепанного и исцарапанного. (Это тоже я, что ли?). Бинх махал руками, мол идите уже, чокнутые, дальше мы сами. И мы пошли. Вцепившись друг в друга. Трясущиеся, мокрые, захлебывающиеся воздухом. Победители, блин.***
Бинх вернулся еще через полчаса. Тоже дерганный и бледный, присел к столу, получил от Хосока кружку с чаем, (я уже ненавижу чай!), тихим голосом смертельно усталого человека изложил информацию. Сначала хорошую. Они вместе. Каким-то образом Юнги смог этого добиться. Но сейчас они где-то за городом. Места отдаленные и неизвестные, полиция неприрученная, смысла соваться нет. Привезут их сюда обоих, на этом Юнги настоял тоже. Хосок болезненно скривился, представляя, это самое «настоял». — И каков план? — всем молчать, переговоры ведет Намджун. А мне тоже было интересно, каков план. Потому что малыша наверняка отпустят к вечеру, особенно теперь, когда есть на кого менять. А Шуга — он ничей. Официально. Господин Бинх отвел глаза, сгорбился на стуле, растирая лицо ладонями: — Как-то я айдолов по-другому представлял. Намджун фыркнул, Хосок покачал головой и улыбнулся: — Это потому что мы без грима. — Что с гримом, что без грима, страшненькие какие-то, только девочка у вас ничего так. Из какой-нибудь сиси-писичной группы? И вот что это теперь? Комплимент или повод для драки? Хотя, конечно, ни то, ни другое. Он или решение принять никак не может, или уже решил все: Юнги сдаст, а нам втроем плюс Джин придется либо самим, либо к БигХиту и безопасникам. Ой. — Какая еще группа! Какие сиси-писи! Я им каши варю, полы мою и штаны стираю! — ну, хочет человек поговорить, пускай поговорит. Я психолог или где? — Нуна, ты чего? — с интонациями Чонгука возмутился Хосок, — всего же один раз и стирала! — Зато на всех! —отбила я подачу. Только Юнги и помог… ыыы… — И все-таки, что Вы решили? — Рэп-монстр- Ранч-ранд, переговорщик года. — Ну, что тут сделаешь, придется воевать. После того, что вы наворотили. У Хосока глаза стали круглые-круглые. — Один чуть не убил, другая отметелила, — продолжал господин Бинх печально и монотонно. — Ты где вообще таким приемам научилась? Я хмыкнула: — В DCM и окрестностях. Впервые в жизни информация о том, где моя маленькая родина вызвала одобрительный кивок. Нет, если честно, сама я в боевые разборки насчет парней не влезала, но вот растаскивать, конечно, приходилось. Бабская драка — штука страшная, поскольку вообще без правил и тормозов, ее даже разнимать надо не так, как мужскую. А лучше вообще в нее не лезть. Потому что и травмы после нее особенные. Короче, принятое решение — половина дела. Осталось разобраться с второй половиной. И мы впряглись. Намджун вместе с кем-то из Бинховых парней водил пальцем по какому-то плану вражьего логова, так понимаю: — … до начала баттла вытащить не удастся…ну, хорошо, ты там бывал и все там знаешь. Ты можешь сказать где они? Только точно. И это еще если их не разделят. — Нет, не могу. Там слишком много вариантов. — Вот видишь, значит только зал… Параллельно Хосок докладывал Джину обстановку: — Да, молодой господин. Он раскололся, молодой господин. Выдвигаемся на объект, молодой господин. Попросив у господина Бинха разрешение, в сопровождении чистых салфеток, бинтов и антисептика, пошла оказывать первую помощь от моих же рук пострадавшему. Аккуратно промыла царапины, смазала противоотечной мазью, организовала поесть, попить и наоборот. Выслушала некоторое количество матерных слов, ничего нового и интересного не узнала, поэтому просто пообещала пожаловаться Намджуну. Собственно, на этом месте наступила полная тишина, а я с чистой совестью отправилась в почти родную подсобку. Застала конец разговора: — Ну и что? У них будет план здания. — План — это здорово. Но я единственный из всех, кто там бывал. — Ага, и давно? — Хосок, не нагнетай. — Да пожалуйста. Только вспомни, как в твоей башке чуть не появилась лишняя дырка. И почему она все-таки там не появилась. В моем присутствии разговор прервался, но заметку я для себя сделала. До выхода осталось около часа. Мы успели еще раз выпить чай (ненавижу. прокляну!), я позвонила бабуле и доложила, что все хорошо и мы как раз едем за Юнги-я, (Джуни-я и малышка Хоби-я поржали в сторонке), разного возраста и степени серьезности народ собрался прямо в торговом зальчике магазино-мастерской, и получали указания. В основном — прийти на рэп-баттл, замешаться в толпу, где криками поддерживать Шугу — раз, и в нужный момент помочь ему пройти сквозь толпу к выходу — два. Серьезные люди в это время еще раз проговаривали маршрут в штабе восстания, ой, в подсобке. И все равно, распоряжение господина «все, выходим» сенсея Бинха показалось неожиданным. Кстати, вопрос о моем участии-неучастии даже не вставал. То ли я всех впечатлила боевыми навыками, то ли просто побоялись связываться, не желая получить такую же расписную морду, как у крысеныша.***
Дугова площадка оказалась каким-то позорным гибридом круглосуточной кафешки и ночного клуба. Намджун жадно осматривался из окна дома напротив: — Вроде всё как раньше. — Ага, — кивнул Хосок. — Лишь бы закончилось лучше. Меня слегка потряхивало. Будучи участницей допроса, я чувствовала ответственность за достоверность полученной информации. — Едут, — пропиликало сообщение на телефоне Хосока, который как-то легко и естественно взял на себя роль координатора, и — да. Они ехали. Пошарпанный микроавтобус медленно впихнулся в переулочек между стеной и мусорными контейнерами, трое крепких мужиков совершенно нетворческого вида блокировали вход. Прямая спина, приподнятый подбородок, черная бандана скрученная жгутом повязана вокруг головы, вот мои яркие волосы, смотрите — Юнги покинул салон с видом звезды, заселяющейся в пятизвездочный отель. Ребенок, (слава богу, он здесь) изо всех сил старался соответствовать. Пока их не попытались отделить. Мелкий отчаянно цеплялся за локоть Шуги, а тот быстро и яростно говорил что-то одному из охранников, на месте охранника я бы прислушалась к каждому его слову. Юнги кивнул и вроде улыбнулся. Малыш судорожно выдохнул и разжал руки. Мин сказал еще что-то в спину уводящего ребенка охранника, и в сопровождении двух поднялся по ступеням. Дверь захлопнулась, и я поняла, что Хосок одной рукой прижимает меня к себе, а другой зачем-то закрывает мне рот. — На всякий случай, — опасливо сказал он, убирая руки. Мы еще понаблюдали за черным ходом, Хосок читал сообщения громким шепотом. На меня надвинули бейсболку, убрали хвостик под ветровку. Себе Хосок набросил капюшон поверх кепки. Намджун к глубокому капюшону добавил ещё и черную маску. В таком прикиде только банки грабить. И мы вошли в логово врага. Оно оказалось просторным полутемным подвальным помещением, набитым толпой под завязку. У дальней стены невысокая сцена, освещенная примечательно: два направленных с потолка потока света. В одном Дуг, крутой как горы, в другом — Шуга с микрофоном наперевес. А между нами и сценой — толпа народа. Мы начали спускаться по ступенькам, почему-то забирая вправо. — Мог и матом послать, и в морду — не долго. А теперь всюду ходишь с личным психологом, — услышали мы Дуга. Психолог? Что за нафиг? Теперь Намджун вел нас вдоль правой стены. Юнги перехватил микрофон поудобней: — Психолог не психолог, не твоя проблема, У нас здесь сегодня другая тема, Со своими сведениями шел бы ты на хер, Таким, как ты, поможет разве что психиатр. Хотя вот сейчас подумал два раза я: Таких, как ты, спасет только эвтаназия. — Что у него с левой рукой? — зашептала я в ухо Хосоку. — Плечо, да? — отозвался почему-то Намджун. — И ребра, наверное. — Уроды. — Так. Держи его за правую руку. — Иди нафиг, лидер, — промолчал Хосок. Теперь мы оказались у какой-то двери. — Весело вспомнить как ты ссался, когда Ранч-Ранд от тебя съ…ался, Отбираешь полставки… А не треснет жопа? Зато п…дишь мелким: «ты-звезда хип-хопа» Говорить такое — дешево и сердито, А по факту ты пиявка не лучше БигХита. Голос Юнги звучал как-то сдавленно и …придушенно. Ребра, конечно. Для рэпера дыхалка важнее, чем для оперного певца. Уроды. — Всё, вперед. Его надолго не хватит, — подтолкнул меня в спину Намджун. Сначала мы прошли по безлюдному коридорчику, (конечно, безлюдному, там в зале рэп-баттл века… или парни Бинха поработали?), к туалетам, потом еще пару раз повернули. — Вот сюда, — сказал наш предводитель, приоткрывая дверку «только для персонала». Через щель было прекрасно видно и зал, и сцену. А на стене был щиток, с несколькими рубильниками. — Я начинаю отвлекающий маневр, Хосок выводит Юнги, ты вырубаешь свет, и я забираю тебя отсюда. — Это весь план? — ужаснулась я. — Ну да, план, — сказал бесстрашный лидер, мол, а что не так-то? — Юнги нас убьет, — обреченно сказал Хосок. — … и не давим на жалость. Говорят, от тебя и семья отказалась? — крысеныш Дуг бил по самому больному, а мои руки просто чесались. Очень хотелось дать этим рубильником по рубильнику Дуга. — Вот сейчас уязвил, но вдогонку замечу: В баттлах достойные не трогают семью и женщин, Но тебе, п….су, это понять сложно, Ты и так нарушил все, что нельзя и что можно, — теперь Юнги реально захлебывался воздухом. Чип и Дейл кей-попа наконец-то пробились в первый ряд. А потом Намджун в одно движение оказался на сцене. Вот теперь я и поняла, о каком отвлекающем маневре шла речь. Намджун выдвинулся в пятно света, сбрасывая капюшон и маску… и, перехватив микрофон из рук Юнги, подхватил речитатив, не ломая ритма: — Можно я попиарю старого босса. До него вообще до…баться непросто. «Рэп-монстр!» и «Runch Randa!», — быстро разобрались в ситуации зрители. Ты об этом уроде половины не знаешь. Дай-ка я подменю, пока ты отдыхаешь. Мощный пинок в правое (!) плечо, и сияющего как утреннее солнце Юнги снесло со сцены прямо в руки Хосока. Они ввинтились в толпу коротким паровозиком. Следующим пинком со сцены в толпу от щедрой руки Намджуна отправился офигевший Дуг. Полностью овладев сценой, Рэп-Монстр продолжал сольный отвлекающий маневр: — Брать дансэна в заложники — ох…ный метод… Приглашать на рэп-баттл под пистолетом… У нас тут туго с моралью, но по-всякому стремно Напинать оппоненту перед баттлом по ребрам…— кажется, Рэп-монстр способен импровизировать в любых условиях. Больше он ничего не успел. Хотя, возможно и не планировал. Отвлекающий маневр удался на славу. Народ выл и орал, Хосок с Юнги на прицепе вывалился из толпы. Я увидела, как Хосок, затаскивая Юнги на ступеньки у выхода, махнул рукой и я, предположив, что это мне, повернула все рубильники. Свет погас в зале, в коридорах, везде. И я тут же забыла в какую сторону бежать. Очнувшийся народ в зале, матерясь и подвывая начал включать телефоны. Я как раз последовала хорошему примеру, когда за углом грохнула дверь, а из-за угла выскочил…слава богу, Намджун. Его слегка занесло на повороте, и он остановился, пытаясь отдышаться. — Сколько лет прошло, а ничего не изменилось, — радостно сообщил он мне. В руке его все еще был микрофон. Другой он схватил меня за руку и поволок в темноту. Намджун здесь ориентировался, как в собственной студии. Прятался в коротких коридорчиках, усаживал на корточки за какими-то ящиками, один раз просто оглушил кого-то прямым в челюсть, микрофон, скажу я вам — страшное оружие в правильных руках. Мы, словно в боевике, выскочили в тот самый переулочек с мусорными контейнерами и обильными граффити. Микроавтобуса не было. Юнги тоже. — Здесь они! — кому-то в телефон доложил Хосок, подхватил меня с другой стороны, и мы побежали. Точнее они с Намджуном побежали, пока я между ними практически перебирала в воздухе ногами. Намджун рукой с микрофоном указывал направление, Хосок вел прямую трансляцию по телефону. В крошечном тупичке между какими-то складами или ангарами бестолково топталось человек пять, все стандартно упакованные в капюшон-бейсболка-маска. На цементной плите под бетонной стеной сидели рядышком Юнги и тот давешний «очень-талантливый- и-перспективный ребенок». У ребенка был синяк на скуле и разбитые губы. Юнги кренился на левую сторону, и левая рука была плотно прибинтована к телу каким-то шарфом. Юнги и ребенок тихо и серьезно разговаривали. Поэтому я развернулась и на подгибающихся ногах подошла к Бинху, по прозвищу Сенсей. — Спасибо Вам, Бинх-хен, — Намджун и Хосок поклонились, я поспешно последовала их примеру. — Все, сваливайте уже, — скомандовал гуру местного рэпа. — А что будет с мелким? — Вот я собственного сына не защищу! Опа! Пазл сложился. Хосок пошел поднимать Юнги и отрывать от него юное дарование. Намджун разжал руку и перепачканный чем-то органическим, многострадальный микрофон упал на бетонное покрытие. Я встретилась взглядом с Юнги и попыталась провалиться сквозь бетон на два метра. Намджун попытался было составить мне компанию, но резко вспомнил, кто здесь главный, кто во всем виноват, этим пониманием заразилась и я. Когда утихло эхо, ни мелкого, ни его папаши и сопровождающих лиц уже не было в бетонированном тупичке, Хосок набирал номер Джина, который, взяв таксиста в заложники, ждал своей очереди на «отпинать Юнги». Пинания пришлось отложить на потом. Водитель, странно косясь на Джина, подъехал нам навстречу, ни слова не сказал, пока Хосок с Намджуном грузили Юнги на заднее сиденье, не возразил даже, когда пятым пассажиром в машину влезла я. К Джину на колени. А куда еще? Он единственный, кого Юнги не убьет, когда снова начнет нормально шевелиться. Так же молча и не привлекая внимания полиции наш водитель доставил нас до общаги, с поклоном взял деньги. По двойному тарифу без сдачи. — Пожалуйста, не надо звонить в полицию, — самым задушевным голосом сказал Джин, и водитель мелко-мелко закивал, преданно глядя ему в глаза. Блин. Стокгольмский синдром в полный рост. — Актерское мастерство — великая сила, — объяснил Джин смущенно. — Да еще Хосок так интересно докладывал: «Мы на месте, молодой господин», «Он у нас, молодой господин», «Отходим, молодой господин». Главного героя сегодняшних событий, Одинокого-волка-нашей-общаги, Мистера Я-сам-а-вы–мне–на-хер-не-нужны, и просто Тупую-неблагодарную-скотину торжественно препроводили наверх, уложили на нижнюю кровать, уступленную Джином, раздели, осмотрели, потыкали в плечо и в ребра, пришли к утешительным выводам, залили и обмазали обезболивающим, противовоспалительным и противоотечным, которого у жертв современной хореографии килограммами по всем полочкам и шкафчикам, проводили меня на автобус и обещали звонить если что.***
Но ночь прошла спокойно, прерываемая разве что попытками сурового рэпера Мина посетить туалет самостоятельно, и решительными действиями доброго (очень злого) ангела Джина по пресечению этого безобразия. Наутро Намджун на правах лидера объяснил макнэ-лайну, которые до сих пор были ни слухом, ни духом, где и в чем Юнги-хен был неправ. — А он теперь туалет мыть будет? — с надеждой спросил Тэхен, единственный из всех бантан достаточно отмороженный, чтобы произнести это вслух. — Буду, — повергнув присутствующих в состояние глубокого шока, сообщил Юнги. — Как голова, не кружится? — тут же озаботился Намджун. — Реально, идиот, — продолжал бить себя пяткой в грудь пациент доктора Хосока. — Тебя вчера точно по голове не били? — уточнил ещё и тот, демонстрируя полное неверие хен-лайна в хоть какие-то признаки пробуждения совести у Мина Юнги. Все это еще с утра, вместе со своими комментариями, слил мне Чонгук, бессовестно записывавший происходящее на диктофон, ибо с камерой легко спалиться. Я истерично и неадекватно хихикала, прослушивая аудиоотчет юного шпиона.
***
Отреветься я успела еще вчера вечером. Вообще-то колотить и морозить меня начало еще в автобусе. После звонка Хосока: — Все в порядке. Уснул. И я поняла, что все закончилось и все теперь будет хорошо. Вот тут-то мне и стало очень плохо. У меня всегда так: пока ситуация развивается, пока надо делать, а не паниковать, я делаю. И не паникую. Придумываю планы, бью заложников по морде, утешаю морально травмированных, вру бабуле в телефон спокойно-веселым голосом, и вообще… я же девушка, блин! Мне надо сильное плечо для отреветься! В общем все свои сопли и слезы я с трудом донесла до дома, и с порога спросила бабулю: — У нас соджу осталась? Посмотрев на меня внимательно, бабушка с высоты жизненного опыта определила дозировку… и налила полстакана: — Вот так, деточка. До донышка — и спать, — приговаривала она, пока я запивала проверенный временем антидепрессант сладким чаем. Все равно еда в меня пока не влезала. По ощущениям, я не столько заснула, сколько потеряла сознание. Проснувшись через пару часов, обнаружила себя трезвой, вялой и спокойной. Смогла впихнуть в себя пару рисовых пирожков, и совсем было собралась досыпать, но в тихом полусонном состоянии замороченный 24-часовым стрессом мозг наконец довел до своей хозяйки главный вопрос дня. И это был такой вопрос, что, подорвавшись с постели, я кинулась названивать Намджуну. Но трубку поднял Джин: — Что случилось? Спят они, — сказал он сердитым громким шепотом. — Полстаканчика соджу и в люлю. — Я тоже, только уже проснулась. Джин-оппа! — Что? — Но выступление же все равно состоялось! Им же нельзя! Они же оба! Там в зале разве что ленивый не снимал! — все сильнее я осознавала масштаб катастрофы, вспоминая розовое сияние волос Юнги в свете прожектора и отбрасывающего капюшон со лба Намджуна. — Так, — обреченно сказал Джин, чьи надежды на сон похоронила одна нервная помощница Ким. — Подожди, я сейчас. Несколько минут шуршания и невнятного: «да где ж они у него…», потом командное: «Чимин, я покурить, ты присмотри тут…», и, наконец-то, стук закрытой двери. — Джин-оппа, ты что, куришь? — Вообще-то нет. Но сегодня — да! — сердито высказался Джин, мол, с вами не только закуришь. Шуршание, щелчок зажигалки, тяжкий вздох. — Джин-оппа, я не понимаю, — жалобным голоском завела я. Ох, нервы мои нервы… — Ну вот зачем тебе все эти… Ну, давай, ты просто поверишь, что все под контролем? Серьезно, Намджун знает, что делает. Но я продолжала сопеть в трубку, и Джин сдался. — Только учти, я знаю только в пересказе. Ты знаешь, что Намджун с Юнги из разных групп? — Да, знаю. — Дуг – красавчик, конечно. И вожак главной стаи. Но на Бинха он не от большого ума наехал. Тем более, с ребенком. Если такое проглотить, то можно собирать вещички, и проваливать. Но теперь Намджун с Юнги смешали красавчика с дерьмом, ты в самом прямом смысле этого слова отпинала его зама, и Бинх-хен сейчас тупо берет власть в свои руки. И, угадай, каким будет первый указ при новом царствовании? «Ни бита в интернет!» Это Намджун первым условием поставил. — Ну, насчет указа, в это я поверю. Но вот послушаются ли его? Достаточно ведь одного идиота? — Намджун считает, что да. Юнги тоже. А мы с тобой доверяем их мнению. А если что-то где-то просочится, то, во-первых, Бинх их… эээ… остановит просто ради упрочения власти, во-вторых, двое виноватых — это не один, такую проблему БигХиту выгодней замести под ковер, ну а в-третьих, мы на них Тэхена напустим, — хихикнул Джин. — То есть, напустим? — тупила я. — Ну как же, он у нас кибернетик. Студент первого курса. Знаешь, как он хейтеров вычищает! Парочка вирусов, и ЧимЧим снова кушает спокойно и без всяких диет. Так что не мучься фигней, Лин-чаги, переживем, и не такое переживали, выпей чая…. «О! Спасибо Тэхен. Ты его не сам варил? Не ты? Точно?» и Джин вернулся к разговору: — Вспомнишь солнце, вот и лучик. Тэхен кофе принес. И уши погреть. В трубке послышался уже ставший привычным поскрипывающий смех: — Кофе, сигарета, прекрасная девушка… — …лестничная клетка, жопа на бетоне…— подхватила я, — … и даже выпить нельзя, потому что завтра в университет. Сегодня с вами прогулял, не хватало еще туда с бодуна заявиться. — О-ой, ну держись, молодой господин. — Спи. Я скажу Юнги, что ты о нем спрашивала. Блин. Забыла.